Мораль и политика.

Содержание

Введение
1.Определение понятий: мораль и политика
2. Взаимодействие и подходы к взаимоотношению морали и политики
Заключение
Список литературы

Мораль и политика.

Довольно сложно соотнести между собой такие понятия как мораль и политика, так как это требует приблизить политику к действующим в обществе нормам нравственности, то есть охарактеризовать ее с этической стороны.
И мораль, и политика представляют собой организационные, регулятивные, контрольные сферы общества, но их существование и функционирование в нём существенно различаются.
В отличие от других организационно-контрольных сфер, мораль не имеет вещественных форм, не материализуется в аппаратах управления, институтах власти, лишена центров управления и средств связи и объективируется лишь в языке и речи, но прежде всего - в отражении, в признаках и свойствах других общественных явлений. Вместе с тем, она все присутствует, охватывает управляющие обществом сущности, все феномены политики.
Эта специфика морали существенно отличает её от политической этики. Если мораль может так или иначе характеризовать политическое действие, но сама стоит вне его и лишь вступает с ним в те или иные отношения, то этика присутствует в политике, она неотделима от неё как одно из её направляющих начал. Поэтому любая политическая философия и нормативная теория, касающиеся политической сферы, так или иначе связаны с поисками ответа на вопросы, поставленные политической этикой и учениями о морали. Уже древнегреческое искусство исследует основную проблему политической этики (Антигона Софокла). Это императивные требования полиса к гражданам, с одной стороны, и семейно-правовые и общечеловеческие обязательства отдельного человека, связанные с заповедями нравственности, - с др. Возникает антиномия нравственной автономии человека и притязаний на универсальность любого рода политических образований.
История политических и этических учений позволяет выделить три основных варианта взаимодействия между моралью и политикой: 1) полное подчинение моралью политики (таким примером может служить средневековая мораль и политика); 2) полный разрыв между политикой и моралью (как правило, присутствует при тоталитарных режимах); 3) попытка сохранить аутентичность политики и морали с поддержанием их напряжённого взаимодействия (данный вариант взаимодействия характерен для демократических, правовых обществ).
Каждый из вариантов взаимодействия предполагает свою аргументацию. Во-первых, это двойное подозрение в аморализме и иррационализме. Задача заключается в выяснении всех аспектов отношения политики и морали, дабы их интеграция исключила их взаимные несоответствия. Во-вторых, возможно гиперморализирование политики, согласно которому последней приписывается большее право в решении сомнений и раздумий, вытекающих из моральных принципов индивидуального сознания. В-третьих, феномен политизации морали и нередкие в связи с этим попытки оправдания политических преступлений.
Одним из центральных критериев моральности традиционно признаётся справедливость суждений и действий. В христианской философии средневековья справедливость рассматривают как основу и критерий моральности политики. Классические тексты различают политические объединения и их действия, пользуясь критерием наличия или отсутствия в них справедливости. С этим существенным образом связана легитимация компетенций в сфере предписаний либо выяснение отсутствия таковой с вытекающими отсюда последствиями. Следует принимать во внимание историческое содержание и полисеманичность категории "справедливость" и тесно связанной с ней категории "равенство".
Аристотель различает распределительную и уравнительную справедливость. Первая основана на геометрическом, или пропорциональном, равенстве, а вторая - на арифметическом, или нумерическом. Оба вида способны войти в конфликт друг с другом. Конфликты в политическом поле возрастают оттого, что оба вида справедливости могут быть определены как содержательно, так и формально. Содержательные представления о справедливости подвержены историческому изменению. Вопрос о масштабе формируется следующим образом: если справедливость должна быть масштабом политического действия и политических состояний, то каким должен быть масштаб справедливости?
Аристотель проводит различие между хорошим человеком и хорошим гражданином, и позднейшие мыслители непрестанно подчёркивают несовпадение мира нравственного и мира политического.
Средневековая мысль говорит о соподчинении морали и политики (Августин Блаженный, М. Лютер). Политической сфере приписывается относительная автотомия, связываемая с теологически интерпретируемым царством добродетелей.
К началу Нового времени в отношениях между моралью и политикой наступает определённый разрыв. Его связывают с понятием государственной выгоды и с именем Н. Макиавелли, хотя последний не применяет это понятие. Государственная выгода охватывает всеобщее. Напротив, всё частное сводится только к партикулярному интересу. Всеобщее истолковывается различным образом: технически - в той степени, в какой государственная выгода в корреляции с учением об интересах предлагает рациональные нормы, в соответствии с которыми можно вычислить волю и исполнение институциональной власти; экзистенциально - постольку, поскольку существование государства мыслится как предварительное условие всего того, что в состоянии использовать или пожелать его подданные, что может быть упрочено или усилено; нравственно - поскольку государство может служить универсальным воплощением того, что для отдельного гражданина является частным интересом.
Немецкий идеализм, исходя из допущения о государственной выгоде, гипостазирует государство в образе нравственности. Гегель, в противовес Канту И., пишет: "В недавние времена активно обсуждалась противоположность морали и политики и формулировалось требование, согласно которому второе должно соответствовать первому... Мнение о мнимой несправедливости, согласно которой политике следует всегда пребывать в состоянии мнимой противоположности морали, покоится, на поверхностном представлении о моральности, о природе государства и его отношении к моральным воззрениям".2
Казуистическое выражение, согласно которому цель освящает средство, имеет своим истоком аналитическое отношение целей и средств. Кто желает цели, желает также использовать необходимое средство, имеющееся в его распоряжении (Кант).
В Новое время, по мере отдаления политики от морали, формируется деятельная максима, согласно которой фиксированные цели достигаются любыми эффективными средствами (Гоббс Т.). Основой морали является "естественный закон", стремление человека к самосохранению и удовлетворению потребностей. Критерием добродетелей и пороков является их значимость для достижения данной цели, блага.
Таким образом, гражданский долг совпадает с долгом нравственным, а право становится гарантом морали. Значимость религии также рассматривается Гоббсом в соизмерении с государственными целями и задачами, т.е. интересы государства объявляются высшим критерием оценки социальных явлений.
В понятии целерациональности, введённом М. Вебером, эта проблема обнаруживается достаточно очевидно. Имеет место рациональное соотношение целей и средств, целей и побочных последствий и, наконец, целей. Но эта соотнесенность целей и средств теряет критерий по мере инфляции староевропейской идеи разума. Вебер, например, оспаривает способность наук Нового времени к нормативной постановке целей. Допустимая надёжность социального действия в контексте цели - средства оказывается в связи с этим поколебленной. Любые средства отнюдь не ведут к одной и той же цели, способной к тому же не только меняться в зависимости от набора средств, но и взаимопревращатъся. И цели не реализуются иначе, нежели через соответствующие средства, которые завоёвывают благодаря этому опасную самостоятельность, превращаясь в цели.
Моральный нейтралитет средств оказывается сомнительным допущением. Последний момент нигде не проявляется столь отчётливо, как в отношении к проблеме насилия, Безоговорочный отказ от насилия, вытекающий из христианских или гуманистических убеждений, предполагает возможность претерпеть и худшие виды зла. Отказ в таком случае носит индивидуальный характер. Легитимация применения насилия заключается в понимании его как ответного насилия, как средства, используемого в процессе угрозы и имеющего тенденцию превращения в единственно возможное. Право личности на насилие, согласно современным взглядам, допускается лишь в случае необходимой самообороны. В надындивидуальном случае его применение принимают во внимание как преимущественное право суверенных государств, монополизирующих легитимное применение насилия (М. Вебер).
Война и её оправдание представляют особую сложность для оценки моральности политики. Её преодоление, ещё со времён стоических размышлений Августина, привело к созданию учения о справедливой войне, примечательного тремя моментами: а) авторизованная компетенция ведения войны (исключение частной войны); б) легитимирующая причина и в) правовой умысел, опирающийся на содержание и восстановление мира и права. Однако проблема выяснения фактического положения остаётся нерешённой.
В ходе последнего десятилетия складывается интеллектуальная и инструментальная традиция рассматривать права человека в качестве универсального фундамента взаимоотношения политики и морали (таким примером являются различные Декларации ООН).
Таким образом, можно выделить несколько подходов к взаимоотношению морали и политики: 1) морализаторский подход, суть которого заключается в том, что политика должна иметь не только высоконравственные цели (общее благо, справедливость), но и при любых обстоятельствах не нарушать нравственные принципы (правдивость, благожелательность к людям, честность) используя при этом лишь нравственно допустимые средства; 2) ценностно-нейтральный подход, согласно которому политика может игнорировать нравственные ценности, т.е. главный принцип «цель оправдывает средства»; 3) компромиссный подход исходит из признания необходимости учета нравственных норм в политике, учитывая специфику последней.
Политика может быть моральной и аморальной, но она не может быть безморальной, поскольку всегда выражает конкретные интересы людей, имеет определенные, оценочные результаты, использует соответствующие методы и средства, осуществляется с различным уровнем профессионализма. В силу значимости своего функционирования и его последствий, политика всегда была, есть и будет сферой особо значимой моральности и особенно опасной социальной безнравственности. Без союза с моралью политика лишается компаса, указывающего ей цель и направление движения к ней, а также ответственности, без которых она, подобно вышедшей из-под контроля людей науке и технике, грозит превратиться в средство массового поражения, в антигуманный механизм завоевания и сохранения власти, в орудие порабощения людей, а не их освобождения и защиты.