"Чудики" в произведении русской и зарубежной литературе

Оглавление
Введение
Образы «чудиков» в мировой литературе»
1. Мигель де Сервантес Сааведра «Хитроумный идальго Дон Кихот Ламанчский»
2.Ф.М.Достоевский «Идиот»
3.А.П.Чехов «Человек в футляре»
4. В.М.Шукшин «Чудик»
Заключение
Список литературы:

"Чудики" в произведении русской и зарубежной литературе

В центре романа не «дело» героя, не проступок, а житейская суета сует, которая засасывает в себя героя. Он невольно принимает навязываемые ему знакомства и события. Герой нисколько не старается возвысить себя над людьми, напротив, он сам уязвим. Но он оказывается выше как добрый человек. Он ничего для себя не хочет и не просит. В «Идиоте» нет определенного конца событий. Князь Мышкин выбывает из их потока и уезжает туда, откуда прибыл, в «нейтральную» Швейцарию, опять в больницу: мир не стоит его доброты, людей не переделаешь.
Князь Мышкин тот же Дон Кихот Сервантеса. Вспомним, что говорит о нем Аглая Епанчина. Она полюбила князя Мышкина, потому что он Дон-Кихот, «только серьезный, а не комический». Как-то раз она прочитала матери и гостям балладу Пушкина «Жил на свете рыцарь бедный...».Она объяснила, почему ей нравятся эти стихи, и отнесла их к своему избраннику. «В стихах этих прямо изображен человек, способный иметь идеал, поверить ему, а поверив, слепо отдать ему всю свою жизнь. Это не всегда в нашем веке случается... Я сначала не понимала и смеялась, а теперь люблю «рыцаря бедного», а главное, уважаю его подвиги», — заключила она.. Сам же Достоевский о Дон-Кихоте говорит, что он «прекрасен единственно потому, что в то же время и смешон». И далее говорит о том что у читателя появляется «сострадание к осмеянному и не знающему себе цену прекрасному — а, стало быть, является симпатия и в читателе». Ф.М.Достоевский писал о Дон-Кихоте : «Во всем мире нет глубже и сильнее этого сочинения. Это пока последнее и величайшее слово человеческой мысли, это самая горькая ирония, которую только мог выразить человек, и если б кончилась земля, и спросили там, где-нибудь, людей: «Что вы, поняли ли вашу жизнь на земле и что об ней заключили?» - то человек мог бы молча подать Дон Кихота: «Вот мое заключение о жизни и - можете ли вы за него осудить меня?»5
Но для Достоевского образ князя Мышкина был чем-то особенным. В поисках нравственного идеала Достоевский пленился образом Христа и говорил, что никаких доказательств его истинности не требуется: все истины корыстны, плод суетного человеческого ума, а Христос просто нужен людям как символ, как вера, иначе рассыплется само человечество, погрязнет в игре интересов. Конечно, знак равенства между Мышкиным и Христом условный, ведь Мышкин — обыкновенный человек.
      Лев Николаевич Мышкин — странный человек, не вписывающийся в общепринятые нормы. Он отрешен от мирской суеты и старается увести от нее окружающих, сделать их чище и добрее. Злопамятство, недоверие и злобность людей кажутся ему надуманными и ненужными, князь не хочет признать существование этих качеств в людях. «Положительно прекрасный» герой Достоевского помогает познать себя и доброту, заключенную в каждом человеке, отдает им частицу своей души. Одновременно беззащитный и всесильный, кроткий, слабый и обладающий огромной властью над людьми, князь Мышкин искренне хотел помочь людям сохранить в себе человеческое…
Мы знаем, Мышкин лечился в Швейцарии в заведении Шнейдера. Окружающие называли его идиотом, и он не возражал. По приезде в Россию это прозвище за ним сохранилось. Но слово «идиот» в данном случае означало просто «странный человек», «больной человек». В Швейцарии содержал его дальний родственник, некто господин Павлищев. Бедность и болезненность Мышкина, когда и титул-то «князь» звучит как-то некстати, знаки его духовной просветленности, близости к простым людям несут в себе нечто страдальческое, родственное христианскому идеалу. И по русским народным поверьям, юродивый ближе к святости, а в Мышкине вечно остается нечто младенческое — да глаголет истина его устами. Несмотря на свою молодость, он совершенно лишен плотского начала, об этом можно судить по тому, как разворачиваются отношения его с Настасьей Филипповной и Аглаей. Его чувства к обеим женщинам совсем не назовешь любовью мужчины к женщине. Любовь Мышкина не приживается в мире корысти, хотя и остается идеалом. Он считает, что жалость, сострадание — вот первое, в чем нуждается человек. Князь Мышкин попадает в сложный переплет событий. Он яблоко раздора между Аглаей и Настасьей Филипповной. Каждая из женщин пытается по-своему завоевать любовь Мышкина. Достоевский не скрывает, что его князь-Христос запутывается в неодолимых житейских противоречиях. Финал его отношений с обеими женщинами печален и трагичен. Мышкин — воплощение «христианской» любви. Но такую любовь, любовь-жалость, не понимают, она людям непригодна, слишком высока и непонятна. Наверное, поэтому и погибает Настасья Филипповна, поэтому и остается бесконечно несчастной Аглая.
  Мышкин-Христос явно и безнадежно запутался в земных делах, невольно посеял не добро, а зло. Его, как и Чацкого, неразумный свет назвал сумасшедшим.
      Убита душа князя, он ввергнут в неизлечимую болезнь. «Доктор Шнейдер все более и более хмурится и качает головой, намекает на совершенное повреждение умственных органов». Действительно, «рай — вещь трудная; рай на земле нелегко достается». Петербургский мечтатель князь Мышкин — воплощение «неудавшейся идеи христианства» на земле. Так что же, мечта неосуществима? Не воцарится на земле царство идеальное никогда? Зачем этот призыв Достоевского к милосердию, доброте, всепрощению, чуткости к другим, если он сам показал нам трагический результат судьбы князя Мышкина? Не слишком ли велика цена? Достоевский утверждает «веру в возрождение души человека», славит «небесный купол совести, стремление к победе добра над злом, к познанию высшего назначения на земле, говорит о Боге в душе». Царство Божье внутри нас.
3.А.П.Чехов «Человек в футляре»
Проблема человека не от мира сего, «чудика» имеет в русской литературе не одно продолжение и воплощение. Вот только образы этих чудаковатых героев не всегда имеют положительную окраску. Такой, например, герой рассказа А.П.Чехова «Человек в футляре», написанном в 1898 году. За короткую жизнь А. П. Чехов в своих рассказах и повестях сумел отобразить почти все стороны российской действительности 80-90-х годов 19 века.
Метод зарисовки Чеховым портрета «Человека в футляре» близок гоголевской манере создания сатирического образа. Чтоб возбудить ненависть к явлениям, «весь отвратительный характер которых не всякий может увидеть невооруженным глазом», Чехов пользовался методом сознательного заострения. Вслед за Гоголем он подчеркивал бедность внутреннего мира своего «героя», выделяя одну, ведущую черту его, и приводя в соответствие с нею все детали не только физического, морального, интеллектуального облика персонажа, но и его бытового предметного окружения: «И зонтик у него был в чехле, и часы в чехле из серой замши, и когда вынимал перочинный нож, чтобы очинить карандаш, то и нож у него был в чехольчике; и лицо, казалось тоже было в чехле, т. к. он все время прятал его в поднятый воротник». Чехов настойчивым введением в рассказ таких аксессуаров, как: чехол, футляр, полог, ставни, задвижки, колпак и прочее, помогает читателю сосредоточить внимание на «заглавной», определяющей черте — ограниченности своего «футлярного» героя.
В центре рассказа «Человек в футляре» история наиболее ясного «футлярного» типа, учителя Беликова. «Преблагонравный и престарательный», робкий, аккуратный Ванюша Шпонька, прятавший перочинный ножик «в небольшой кожаный чехольчик», превратился в конце XIX в. под пером Чехова в угрюмую фигуру чинуши — учителя Беликова, спрятавшего в футляр не только перочинный нож, часы, но и мысли, чувства, всю свою жизнь и жизнь окружающих, создавшего «удушающую атмосферу» всеобщего страха, заторможенности, боязни всего нового. Беликов проходит мимо богатой красками и звуками жизни; его глаза за темными очками и уши, заложенные ватой, не способны воспринимать ее. Он ограничивает себя, изолирует от живых впечатлений, вполне удовлетворяется готовыми, раз навсегда установленными формулами, циркулярами, запрещениями. Не изучая, не зная и не понимая жизни, он боится ее, инстинктивно хоронится от нее, подозревая, что его всюду стерегут опасности. Чехов создает параллель к щедринскому «премудрому пискарю», предпочитавшему забраться в свою «нору», жить «дрожа», «чуждаясь общественности». Всю немудрую философию своего героя Чехов выражает в многократно повторенной формуле: «как бы чего не вышло».
Бедность внутреннего мира «человека в футляре», однообразие реакции его на различные жизненные явления переданы в рассказе как в малых, так и в значительных фактах его биографии, быта, поведения: и в солнечную погоду он выходит с зонтиком, в калошах и в теплом пальто на вате, окна у него всегда закрыты ставнями, двери — на задвижках, кровать под пологом, и спит он, укрывшись с головой одеялом. Так же прячется он от действительной жизни в совершенно формальное преподавание древних языков, поэтому же лишает себя семейной жизни, свободного чувства любви, тесного контакта с другими людьми, живой общественной деятельности.
Однако Чехов заставляет читателя увидеть, как жизнь все же «достает» Беликова, помимо его воли, «добирается» и до него через все задвижки, формулы, футляры, которыми он стремится забронировать себя от ее влияний. Писатель сталкивает своего героя с красивой, здоровой, жизнерадостной девушкой Варенькой и заставляет Беликова влюбиться. Беликов «очарован», у него «голова закружилась», он даже, при усердном старании гимназических дам и учителей, принимает решение жениться. Но и в этом случае «Человек в футляре» действует с оглядкой, осторожно, взвешивая «предстоящие обязанности, ответственность... чтобы потом чего не вышло».
Выбитый из привычной колеи, он с еще большей тревогой и страхом относится к жизни: «Решение жениться подействовало на него как-то болезненно, он похудел, побледнел и, казалось, еще глубже ушел в свой футляр». Жизнь требовала активного шага, самостоятельного поведения, а Беликов, привыкнув к извне данным циркулярам и распоряжениям, боялся нового движения даже в своей личной жизни. Настороженный, взбудораженный почти принятым решением — с одной стороны, и страхом перед неизвестным будущим — с другой, он с тем большей мнительностью и растерянностью воспринимает всякое отступление от «нормы». Полученная анонимная карикатура, катанье Вареньки и ее брата на велосипеде, объяснение с «вольнодумцем» Коваленко — все это вырастает в его сознании в приближающуюся катастрофу. Боязливая душа, трусливый мозг уже услужливо подсказывают возможные «страшные» последствия: «дойдет до директора, попечителя...» Не выдержав натиска совершившихся и воображаемых жизненных обстоятельств, потрясенный Беликов не пытается бороться, а покорно уходит из пугавшей его жизни. Это дается Чеховым как закономерный финал его жизни. «Теперь, когда он лежал в гробу, он точно был рад, что, наконец, его положили в футляр, из которого он уже никогда не выйдет».
Анализируя рассказ, можно обратить внимание на губительное влияние «человека в футляре» на окружающее. Беликов при ближайшем с ним знакомстве оказывается не забавным, не нейтральным, а зловредным. Он заключает в футляр не только свое существование, но и всячески стремится вызвать у других потребность в футляре, вытравить индивидуальность, уничтожить естественное стремление к общественности, к новому. Своей «отрезвляющей» трусливой формулой «как бы чего не вышло» он сеял опасения, сомнения в необходимости даже таких невинных нововведений, как драматический кружок, читальня или чайная; своей «осторожностью, мнительностью, чисто-футлярными соображениями» не только досаждал, но и угнетал, давил всех и, в результате, добился своего — создал в городе и в гимназии «удушающую атмосферу» всеобщего страха, заторможенности, подавленности.
Чехов видел особую опасность Беликовых в том, что они могли ввести в заблуждение окружающих. Беликовы не выступали с открытой, грубой силой, которая могла породить противодействие, а говорили тихо, деликатно, осторожно, захватывали «исподтишка», как паук в свою паутину. «Глитай абож паук» — такое прозвище дает Беликову Коваленко.
Беликов был бы только смешон и совсем не опасен, если бы не было вокруг него такой податливой, слабой среды. Жители города, учителя гимназии оказываются склонными к футлярной жизни и именно потому слишком быстро поддаются воздействию Беликова, разрешают держать себя «целых шестнадцать лет» в состоянии постоянного страха и скованности. Чехов заставляет нас понять, что учителя, которых Буркин характеризует, как мыслящих, глубоко порядочных, воспитанных на Тургеневе и Щедрине, разрешают, однако, превратить гимназию в «управу благочиния», в «полицейскую будку» не только потому, что велико мертвящее воздействие Беликова, но и потому, что сильна в них самих рутина, отсутствует настоящая заинтересованность своим трудом и общественной жизнью.
В Беликове, в сущности, только ярче, обнаженнее выражено то, что в более завуалированной форме имеется в других учителях и обитателях города. Поэтому смерть Беликова явилась освобождающим фактором лишь на очень короткое время; прошло не больше недели, — говорит рассказчик Буркин, — «и жизнь потекла попрежнему, такая же суровая, утомительная, бестолковая. Жизнь, не запрещенная циркулярно, но и не разрешенная вполне; не стало лучше. И в самом деле, Беликова похоронили, а сколько еще таких человеков в футляре осталось...»
4. В.М.Шукшин «Чудик»
В советской литературе образ «чудика» практически не появлялся до рассказов В.Шукшина. Все герои советской литературы были персонажами либо положительными, либо отрицательными. Инакость, непохожесть не могла развиваться в условиях соцреализма, когда литература была призвана отражать жизнь, а не преображать ее.
Любимые герои писателя - это «чудаки», «странные люди», чьи жизненные ценности и взгляд на мир не совпадают с обывательскими. Порою эти герои смешны и забавны, порою — трагичны. «Мне интереснее всего, - писал Шукшин, - исследовать характер человека-недогматика, человека, не посаженного на науку поведения. Такой человек импульсивен, поддается порывам, а следовательно, крайне естествен. Но у него всегда разумная душа»6.
Шукшин не пытается эстетизировать или идеализировать своих чудаков, он не просто проявляет интерес к разнообразию человеческих характеров, сложности человеческой натуры. Шукшин как бы старается оправдать, «легализовать» поведение, кажущееся странным, ненормальным. Его чудаки несут в себе как духовную неудовлетворенность советских людей, так и извечную русскую национальную тоску по смыслу человеческой жизни. Шукшинская эксцентрика не случайно вызывает в памяти традиции народного смехового искусства. «Странные люди», в курьезных сюжетных положениях обнажающие свою суть, - это живая жизнь народной смеховой традиции, смысл которой состоит именно в том, что « нарушение обычного и общепринятого, жизнь, выведенная из своей обычной колеи»7 позволяют «раскрыться и выразится в конкретно-чувственной форме подспудным сторонам человеческой природы»8.
Рассказы Шукшина часто строятся на противопоставлении внешнего, бытового, и внутреннего, духовного, содержания жизни. И. Золотусский пишет: «Проза В. Шукшина начинается в быте, зарождается в быте, но тянется она к горним снегам»9.
В дальнейшем все герои рассказов В. Шукшина будут называться чудиками, и это определение обретет немного другой смысл. Слово «Чудик» будет означать отличие героя В. Шукшина от других людей, его выделение из общества, его непохожесть на других людей. Причиной этому может стать не обязательно талант героя и его уникальность, а характер героя, его восприятие жизни, его миропонимание. Такая метаморфоза в более поздней прозе В. Шукшина произойдет с изменением его внутреннего мира и восприятия жизни. В ранних же рассказах В. Шукшин любуется своим героем, восхищается его талантом и умением.
Талантливые люди почти всегда щедры. Им тяжело бороться с повседневностью, но они находят опору в любви ко всему живому, к природе. Задача человека — освободиться от эгоизма, тщеславия, мелочности. Но как вернуть прекрасное, если оно утрачено? Шукшинские герои готовы постоянно пребывать в поиске истины. В этих противоречивых поисках, в заблуждениях, трудностях отразилось социальное и историческое состояние русского общества, важнейшие тенденции жизни. В них всегда присутствует жизнеутверждающее начало. С одной стороны — идеал целесообразности, пользы — с другой. При этом все любимые герои В. М. Шукшина ненавидят пошлость, мещанство, корысть. Мерилом ценности в произведениях писателя становится реальная жизнь. Отношение человека к жизни — вот основной критерий истинного, главное испытание героя на прочность.
Можно говорить о нескольких этапах освоения этой проблематики в творчестве В. Шукшина. Его герой - чудик из одноименного рассказа. Рассказ «Чудик» (1967) повествует об особом творческом складе русского человека. Герой рассказа, сельский киномеханик Василий Егорыч Князев, которого жена называла Чудиком, - взрослый человек, но его миропонимание странно и необычно для общества, в котором он живет.
Фабульно этот рассказ о поездке тридцатидевятилетнего сельского киномеханика Василия Князева на Урал в гости к брату. В поведении героя отсутствуют стереотипы. Герой рассказа, став взрослым, сумел сохранить в себе непосредственное детское отношение к людям, к миру, ко всему, что его окружает, «детскость» своей души, то есть открытое и доверчивое отношение к окружающему миру, к природе, к людям. Каждую жизненную ситуацию, в которую он попадает, Князев пытается решить творчески, проиграть, как маленький спектакль, что часто воспринимается неоднозначно и неадекватно зрителями, поэтому с ним «постоянно что-нибудь случалось. Он ... то и дело влипал в какие-нибудь истории - мелкие, впрочем, но досадные». Мы видим несколько таких анекдотичных ситуаций (сцена в магазине, на почте, в гостях у брата).
Герой рассказа «Чудик» и его брат не поняты собственными женами и окружающими людьми. Желая угодить невзлюбившей его снохе, Чудик разрисовывает детскую колясочку, чем вызывает ярость женщины, выгоняющей его из дома. Непритязательная попытка внести красоту в дом, где живут злость и раздражение, кончается очередной неудачей. Но интересен финал рассказа, когда Чудик, проделавший такой далекий путь к брату ради двух дней столь плачевно закончившегося гостевания, возвращается в родную деревню:
«Домой Чудик приехал, когда шел рясный парной дождик. Чудик вышел из автобуса, снял новые ботинки, побежал по теплой мокрой земле - в одной руке чемодан, в другой ботинки. Подпрыгивал и пел громко:
Тополя-а-а, тополя-а-а...
С одного края небо уже очистилось, голубело, и близко где-то было солнышко. И дождик редел, шлепал крупными каплями в лужи; в них вздувались и лопались пузыри. В одном месте Чудик поскользнулся, чуть не упал. Драматичность ситуации заключается в том, что общество не захотело и не сумело понять таланта Князева, не оценило поэтичности и красоты его натуры, поэтому герой получает свое прозвище: герой рассказа остался не понят ни своей женой, ни братом, ни его женой.
Заключение
Среди общей массы живущих всегда есть люди, которых нечто выделяет человека в толпе, не дает его спутать ни с кем. Это такая манера поведения, или точнее, отсутствие манеры, когда видишь: человеку нельзя мешать, он занят мыслями поистине непостижимыми, а в моменты, когда вдохновение отступает, человек томится над загадкой того, что он есть.
Чудаки движут ходом истории. Почему? Потому что только они, выпавшие из контекста тусовки, вписаны в контекст эпохи. Или, может потому и выпадают, что вписаны явно не в серую массу.