"Дон-Кихот в мировой литературе"

Введение
I. Дон-Кихот Сервантеса
II. Образ Дон - Кихота в мировом пространстве литературы
Заключение
Список использованной литературы

"Дон-Кихот в мировой литературе"

Огромное общественно-эстетическое воздействие романа о Дон Кихоте, традиционном литературном персонаже и личности, ставшей новым персонажем новой литературы, не иссякает с бегом времени, ибо "Дон Кихоты были возможны с тех пор, как явились человеческие общества, и будут возможны, пока люди не разбегутся по лесам".
II. Образ Дон - Кихота в мировом пространстве литературы
В русской литературе ассоциации, связанные с образом Дон-кихота впервые появляются в творчестве Карамзина, Державина, Радищева. Выражение «бороться с ветряными мельницами» и глагол «донкишотствоватъ» входят в словарь русского языка.
В первой трети XIX века сильное влияние на восприятие русской читающей публики образа Дон-Кихота оказала романтическая критика. Позже Д.К. истолковывается как художественное обобщение идеализма и разрыва с исторической действительностью, олицетворение человека, который не может ни изменить жизни, ни даже просто разобраться в ней (Белинский, Герцен, Чернышевский, позднее — Луначарский, Горький).
Тургенев и Достоевский считаются родоначальниками философско-психологической традиции истолкования образа героя. С точки зрения Тургенева, Дон-Кихот живет во имя других и готов идти на самопожертвование ради осуществления своей высокой идеи, в которую безоговорочно верит. Он носитель истины и справедливости на Земле. Веру и самоотверженность Дон-Кихота Тургенев противопоставляет эгоизму и безверию Гамлета.
Достоевский видит в Дон-Кихоте «самого простого душою и одного из самых великих сердцем людей», «положительно прекрасного человека», стремление которого проходит без пользы для человечества, т.к. Дон Кихот не может направить свои силы на правильный путь деятельности.
Достоевский считает Дон Кихот одним из «прекрасных лиц в литературе христианской». Под сильным влиянием образа Дон Кихот был создан образ князя Мышкина. Поэты-символисты при оценке образа Дон-Кихота обнаруживают близость своих тезисов к романтической трактовке начала XIX столетия (Брюсов, Сологуб).
Образ сервантесовского героя получил отражение в творчестве современных поэтов (Булат Окуджава).
История русского донкихотства неразрывно связана с историей идей в России, историей русской интеллигенции, русской общественной жизнью.
Образ Дон-Кихота оказал большое влияние на всю русскую литературу 19-20 веков, к нему обращались Пушкин, Гоголь, Тургенев, Платонов. Он пополнил ряд образов мировой культуры, активно осваиваемых русской литературой: Дон-Кихот, Гамлет, Фауст, Христос.
Так, например, Достоевский смотрел на “Дон-Кихота”, конечно же , не как на сатиру на рыцарские романы. Комический эффект романа Сервантеса возникает из несоответствия реальности и бредовых действий Дон-Кихота, неверно ее воспринимающего.
Одновременно, соприкасаясь с действительностью, осмеянный герой, как лакмус, проявляет и разоблачает окружающую его среду. Эту схему Достоевский использует для создания своих образов “вполне прекрасных людей”.
Для его творчества характерно обращение к сюжетам, уже разработанным мировой литературой, однако наполняемым им новым содержанием. Для него действия Дон-Кихота - прекрасны, а окружающая действительность отвратительна. Герой не осмеивается, а возвеличивается.
“Является сострадание к осмеянному и не знающему себе цены прекрасному - а стало быть является симпатия и в читателе.” Дон-Кихот служит одним из образцов для написания “истинно прекрасного человека” князя Мышкина в “Идиоте”. Добрый прекрасный нравственный герой противостоит среде, живущей по антинравственным формализованным законам.
Однако между Мышкиным и Дон-Кихотом есть ряд важных отличий. Мышкин не бредит, как Дон-Кихот, непонимающий истинный смысл происходящих событий, он делает все сознательно, оценивая людей и последствия своих поступков. Он сохраняет “голубиное сердце” Дон-Кихота, но в отличие от него не вооружен, борется не мечом, а сердцем.
Нравственный герой аккумулирует в себе лучшие качества: смирение, кротость, чуткость, доброту, христианскую любовь, активно-бескорыстное служение людям, безраздельную самоотдачу, жертвенное начало и мученический ореол.
Исследователи отмечают, что прообразами Мышкина наряду с Дон-Кихотом выступают и принц западной сказки, и Иван-царевич, и Чацкий, и Орфей, и сам Христос. Именно такой герой может стать нравственным идеалом.
Именно переводчики первыми попытались проникнуть в замысел Сервантеса. А читатель, как, оказалось, успел полюбить Дон Кихота, этого смешного безумца и мечтателя. И, полюбив, вдруг увидел в нем много качеств, достойных уважения и подражания.
Он вдруг осознал, что этот чудак, «лишенный такта действительности», живущий в своих мечтах, искренне стремится помогать всем страждущим, считая это своим долгом, и ничего не боится. И вот уже в английской прозе ее золотого тридцатилетия, у Филдинга, Смоллетта и Стерна, появились новые герои — добрые и наивные чудаки, очень милые и симпатичные, хотя и полностью лишенные здравого рассудка.
Вслед за англичанами свое слово в осмыслении произведения Сервантеса сказали немецкие романтики. В конце XVIII — начале XIX века они буквально перевернули представление о «Дон Кихоте», увидев в нем недосягаемый образец романа, в котором остро поднят вопрос о противоречии между действительностью и мечтой.
Романтики восторженно писали о «музыке жизни», звучащей со страниц «Дон Кихота». Если они и смеялись, то это был смех сквозь слезы — они симпатизировали герою за его преданность идее и величие духа, а безумной считали реальность, которой Рыцарь Печального Образа бросил перчатку.
Ф. Шеллинг заговорил о символике романа, это поднимало его с национального на общечеловеческий уровень. Дон Кихот и Санчо становились мифологическими героями, а история с ветряными мельницами и подобные ей — подлинным мифом.
Почти все романисты XIX века так или иначе откликаются на роман. Прямыми наследниками Дон Кихота можно назвать мистера Пиквика и милых чудаков Диккенса, Сирано де Бержерака и мадам Бовари, Тома Сойера.
Русские писатели-классики открыли еще одну грань романа — его глубокую диалогичность: «Дон Кихот» с каждым говорит о чем-то своем. Все сильнее ощущается многозначность романа, в образах Дон Кихота и Санчо все явственнее проявляется символическое ядро.
Н. Гоголь использовал роман как отдаленный образец, работая над «Мертвыми душами». Для него донкихотство было явлением отрицательным, а Дон Кихот — антигероем. И в Чичикове он пародирует возвышенный энтузиазм Дон Кихота, превращая его в практичного дельца.
И. Тургенев своей статьей «Гамлет и Дон Кихот» (1860) взбудоражил русского читателя — столь неожиданным был взгляд на Дон Кихота как на человека, чья жизнь составлена из жертвы, веры и борьбы.
В герое Сервантеса ему был дорог «поэтический порыв, стремление куда-то к свету и беззаветная любовь к людям» — все то, что отличает Рудина, Инсарова и других героев самого Тургенева.
Всецело принял пафос речи, возвеличивающей донкихотов, поборников добра, и Н. Лесков. В образах его любимых персонажей — и милых сердцу праведников, и народных заступников — отражаются черты трагикомической личности Дон Кихота.
«Великим произведением всемирной литературы», принадлежащим к числу книг, которые «посылаются человечеству по одной в несколько сот лет», назвал «Дон Кихота» и Достоевский. «Из прекрасных лиц в литературе христианской стоит всего законченнее Дон Кихот», — писал он.
Достоевского больше всего интересовали нравственные проблемы, поднятые Сервантесом. Постоянный диалог с Дон Кихотом позволил писателю прояснить свою позицию по отношению к собственному герою — князю Мышкину. Еще одна ниточка связывает «Дон Кихота» с «Идиотом» — их карнавально-фантастическая атмосфера, которая «позволяет повернуть жизнь какою-то другою стороною и к себе и к читателю, подсмотреть и показать в ней какие-то новые, неизведанные глубины и возможности».
Поражают сходством с героем Сервантеса герои романа Булгакова «Мастер и Маргарита», особенно Иешуа и Мастер.
А «Приключения Петрова и Васечкина» — Санчо и Дон Кихота «в миниатюре» — стали любимым фильмом уже нескольких поколений детей.
Для испанцев, которые по-прежнему видели в нем лишь средство от заблуждений ума и сердца, роман о Дон Кихоте открыли писатели «поколения 98-го».
Задумываясь о будущем своей страны, потерпевшей поражение в войне с США, Унамуно, Ганивет, Асорин, Ортега-и-Гассет обратились к роману Сервантеса. Размышления о книге переросли в рассуждения о предназначении Испании, ее трудной судьбе, о врожденном достоинстве и чести испанцев. И благодаря писателям «поколения 98-го» «Дон Кихот» превратился в национальный миф.
Очень много говорил и писал о романе Мигель де Унамуно — поэт, писатель, драматург, публицист. В 1905 году, когда праздновался 300-летний юбилей романа Сервантеса, вышла его книга «Житие Дон Кихота и Санчо».
Подробно комментируя роман, проводя множество параллелей между романной биографией Ламанчского рыцаря и легендарной биографией Христа, Унамуно представил кихотизм как своеобразный вариант испанской религии: наш «жалкий век», которым правят равнодушие и выгода, можно исправить только «безумием», за которое принимается все благородное и героическое.