"Эрос в поэзии Сафо"

ВВЕДЕНИЕ
1. САФО – ПОЭТЕССА ЛЕСБОСА
2. ЭРОС И ЛЮБОВЬ В ПОЭЗИИ САФО
3. РЕЛИГИОЗНЫЕ ИСТОКИ ПОЭЗИИ САФО
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

"Эрос в поэзии Сафо"

Благая богиня не могла устоять против такой мольбы; во всяком случае, она наполнила сердце своей подопечной отвагой и радостной надеждой на любовь, так что Сафо удалось побороть смущение и открыться возлюбленной во второй из полностью дошедших до нас песен, которая приводится Лонгином в качестве образца Возвышенного:
Богу равным кажется мне по счастью
Человек, который так близко-близко
Пред тобой сидит, твой звучащий нежно
Слушает голос
И прелестный смех.
Нельзя удивляться тому, что она перечисляет вместе душу, тело, слух, язык, глаза, цвета, сколь бы ни были они сами по себе различны, и что, соединяя противоположности, она в одно и то же время горит и холодеет, лишается чувств и обретает их вновь; она трепещет и чувствует приближение смерти, так что в ней проявляется не одна какая-нибудь страсть, но столкновение страстей.
Аттида долго оставалась гетерой в Доме муз, а что случилось затем, уже никто никогда не узнает. О том, что Сафо пришлось расстаться с Аттидой, поведал поэтический фрагмент на папирусе, найденном в Египте в 1896 году, когда с момента расставания минуло уже очень много веков. И не осталось ни памяти, ни следов - только боль разлуки. В адресованных к одной их общей подруге строках Сафо горько жаловалась на то, что возлюбленная ими Аттида пребывает ныне в далекой Лидии и кто знает, доведется ли им увидеться вновь1.
2. ЭРОС И ЛЮБОВЬ В ПОЭЗИИ САФО
Исследователи жизни и творчества Сафо много говорят о гомосексуальных предпочтениях поэтессы, упрекают ее в безнравственности и распущенности, однако практически никто не задумывается о том, что творчество Сафо – не только великолепная любовная лирика. Творчество ее и вся ее жизнь – отражение религиозных культов, огромного пласта культуры эолийцев. И рассматривать их следует с позиции той культуры, тех представлений о любви и морали, о красоте и свободе, о чувстве прекрасного и естественного.
Когда Сафо была еще девочкой, «Лесбос гремел Панегиреями» - празднествами в честь Великой богини, на которые собирались все жители острова. Атлетические соревнования, сменялись музыкально-поэтическими состязаниями, «всенощные бдения» в честь Афродиты - шествиями и пышными свадебными церемониями. И вот в этом «мире любви» прошло детство Сафо.
Ощущение безусловной гармонии человека – вот что символизировали праздники, на которых состязались друг с другом юные лесбийки. Гибкость и сноровка их как гимн Матери-природе, красота тела - как доказательство ее величия.
Там, где Лесбийки, в красоте состязаясь,
Выступают в пеплосах до полу, а вокруг гремит
Глас боговдохновленный женщин,
выклики священные на празднестве ежегодном.
Стих этот, написанный современником поэтессы, кажется иллюстрацией к жизни в волшебном саду под названием Лесбос, где танцуют юные девы, увитые гирляндами цветов, кокетливые и свободные от стыдливости. Все это - царство Великой богини. И Сафо выросла в этом мире, напиталась тонким и глубоким чувством прекрасного, берущего истоки именно там – в священных празднествах красоты1.
Вот этого удивительного чувства и не могут понять некоторые исследователи ее стихов. Они полагают, что обращение Сафо к богам – только дань правилам стихосложения и языковым традициям. Между тем как Сафо чувствовала близость Великой Богини, ощущала ее рядом с собой, в себе самой. И знала, что противиться воле Богини бесполезно. Она и не противилась. Она любила, как умела, как жила – открыто, страстно, почти яростно.
Благоговея богомольно
Перед святыней красоты…
Геринна нежна, но красой
Ты, Мнасидика, выше!
«Сафо писала страстные и чувственные стихи, несомненно, распущенные, и все же столь утонченные, что распущенность ее языка завоевывает благосклонность читателя сладостной гармонией слов», - утверждал Апулей.
Овидий, который – следовало бы отметить, - еще имел возможность читать стихотворения Сафо в неискаженном виде, говорил, что нет ничего более чувственного, чем поэзия Сафо, и самым настоятельным образом рекомендовал девушкам того времени читать ее стихи. И это невзирая на то что, как он говорил, «поэзия Сафо – единственный в своем роде курс обучения женскому гомосексуализму»!
Было время, тебя, о, Аттида, любила я…
Ты казалась мне девочкой малой, незрелою…
Ты ж, Аттида, и вспомнить не думаешь
Обо мне. К Андромеде стремишься ты.
Над стихами Сафо две с половиной тысячи лет оказались не властны. И слова ее любви звучат, как если бы сорвались с горячих губ лишь вчера:
Богу равным кажется мне по счастью
Человек, который так близко-близко
Пред тобой сидит, твой звучащий нежно
Слушает голос
И прелестный смех...
3. РЕЛИГИОЗНЫЕ ИСТОКИ ПОЭЗИИ САФО
«Псапфа», как называли Сафо современники, означает «светлая», «чистая». «Эпитет «чистая» в ту пору означал прежде всего чистоту и строгость в соблюдении религиозного ритуала», - говорят одни исследователи. «В храмах существовала каста культовых жриц, которых именовали «девами», «чистыми» или «святыми», - пишут другие. - Считалось, что они вместе составляют единое тело богини и одновременно каждая из них является ее «носительницей»»1.
В одном из дошедших до нас отрывков Сафо, ссылаясь на то, что когда-то и ее мать, Клеида, учила ее тому же, рассказывает своей дочери, как должна одеваться девушка их клана «в возрасте зрелости». Кудри, говорит Сафо, должны быть «перехвачены пурпурной лентой», украшены «венками из пышноцветущих цветов». И они «будут золотиться при свете факелов».
Что же за наряд перед нами? Венки из цветов, пурпурные ленты в волосах, факелы - все это элементы ритуального облачения жрецов.
Действительно, эпитеты «огненосцы» и «венценосные» - обычные определения древнегреческих служителей культа. Повязка, перехватывающая кудри, также является немаловажным признаком жреческого статуса.
Сафо, чей род был тесно связан с культом Великой богини, просто не могла бы остаться в стороне от религиозных обязанностей, возложенных на нее одним только происхождением. Жречество в Греции не представляло собой какой-то особой касты. Тем не менее, обычной была практика, что у того или иного аристократического рода было свое, «личное» божество, и род Сапфо, по-видимому, был связан с культом Артемиды. Причем Афродита, в данном случае, рассматривалась лишь как свадебно-эротическая, весенняя ипостась Артемиды. Помимо стихотворений — например, фрагмент, рассказывающий о жертвоприношении белой козы, есть и другие свидетельства о бдениях в честь Афродиты, в честь Артемиды. Есть также одно очень интересное, скорее всего, эпиграфическое стихотворение, приписывающееся Сапфо, сохранившееся, однако, только в поздних антологиях. Написано оно от имени жрицы Артемиды Пылающей, чей храм, вернее, жалкие остатки его фундамента, сохранились в Митилене.
Обучавшаяся в свое время в школе гетер, она, достигнув «возраста зрелости», открыла свою школу, слава о которой впоследствии гремела по всей Греции. Богатые, аристократические семьи почитали за огромную честь, если их дочь становилась жрицей в храме любви. За это родители нередко готовы были заплатить огромные деньги. Обучение было долгим, ведь научиться девочкам предстояло многому.