Николаевская Россия в работах советских историков. Царствование Николая I

Введение
1. Биография Николая I
2. Николаевская Россия в работах советских историков
Заключение
Список использованной литературы

Николаевская Россия в работах советских историков. Царствование Николая I

25 ноября 1825 г. из Таганрога пришло неожиданное известие о смертельной болезни императора Александра I. Однако намерение Николая тотчас заявить свои права на престол было достаточно резко и решительно пресечено военным генерал-губернатором столицы М.А. Милорадовичем, в распоряжении которого были части гарнизона Петербурга. На его предостережение, что ни народ, ни войско не поймут отречения (цесаревича Константина.) и припишут все измене, что гвардия решительно откажется принести Николаю присягу, что неминуемым последствием затем будет возмущение, вел. кн. Николаю Павловичу возразить было нечего. Поэтому, когда утром 27 ноября пришло известие о смерти императора, Николай, имевший достаточно времени для обдумывания своих дальнейших действий, первым присягнул законному императору Константину.
В России начался спровоцированный самой царствующей фамилией политический кризис -17-дневное междуцарствие. По меткому замечанию одного из современников, великие князья Константин и Николай, как Манилов и Чичиков, стояли в дверях, уступая один другому дорогу. Как говорил французский посланник Лафероннэ, братья играют­ короной России, перебрасывая ее, как мячик, один другому. В сложившейся ситуации действия Николая понятны: желая соблюсти законность передачи власти и отвести обвинения в ее узурпации, он хотел во что бы то ни стало добиться приезда Константина в Петербург и получить от него публичное подтверждение факта отречения от престола. В поведении же Константина была некая двусмысленность: вместо того, чтобы поспешить в столицу, как того настоятельно требовала обстановка, он ограничивается витиеватыми письмами матери и брату со словесными уверениями в отказе от трона. Мотив подобных его действий объясняет дочь фельдмаршала М.И. Кутузова Дарья, супруга бывшего адъютанта вел. кн. Константина Павловича Ф.П. Опочинина, пользовавшегося у цесаревича большим доверием. По ее словам, Константин в узком кругу частенько говорил, что на престоле его задушат, как задушили отца.
Когда окончательно стало ясно, что ждать приезда Константина бессмысленно, Николай в ночь с 13 на 14 декабря предстал перед Государственным советом и зачитал заготовленный М.М. Сперанским манифест о своем восшествии на престол. Рано утром церемония присяги новому императору без всяких эксцессов прошла в Сенате и Синоде. Стали поступать первые известия о присяге Николаю из гвардейских полков. Примечательно, что на все поздравления близких, как пишет личный секретарь императрицы Марии Федоровны, Николай I отвечал, что его не с чем поздравлять, о нем сожалеть должно.
Происшедшим междуцарствием решили воспользоваться члены тайных обществ в Петербурге. Они попытались уговорить солдат гвардейских полков не присягать Николаю, а требовать, чтобы императором остался Константин, которому они присягнули, и чтобы была при этом дана конституция. События 14 декабря 1825 г. на Сенатской площади достаточно известны. Решение стрелять боевыми зарядами было принято Николаем и его генералами не сразу. Последним доводом в пользу применения артиллерии стали слова находившегося рядом с Николаем французского посланника: "Становится темно, мне кажется, государь, что без пушек обойтись нельзя, потому что кабаки дадут случай развернуться бунту в городе". Царь в глубине души и без подсказки француза опасался, что бунт мог сообщиться черни. Как бы то ни было, но первый день нового царствования закончился кровопролитием. Впрочем, мог погибнуть в этот день и сам император: он все время на виду, и его мощная фигура на коне была отличной мишенью. Но судьба к нему явно благосклонна. Даже когда то ли по нему, то ли просто в сторону окружавшей его свиты последовал ружейный залп из рядов повстанцев, пули лишь просвистели над его головой. После этого Николай твердо уверовал в то, что его судьбу направляет Божья рука. Поведение Николая I 14 декабря, определяемое ближайшим окружением царя как бесстрашное, обычно объясняют его личным мужеством, но сам он считал по-другому и без показного кокетства­ осаживал особо рьяных придворных льстецов: «Я был не так храбр, как вы думаете, но чувство долга заставило меня побороть себя­»1.
После подавления восстания молодому императору самое время было проявить милосердие. но он без всяких видимых признаков душевных переживаний оставил приговор суда в силе, цинично объяснив это необходимостью дать урок всем остальным. Более того, царь собственноручно в деталях расписал для военного генерал-губернатора Петербурга П.В. Голенищева-Кутузова весь церемониал казни пятерых декабристов, не забыв даже определить порядок и громкость барабанного боя. Не удивительно, что впечатлительной императрице Александре Федоровне, от которой у супруга нет секретов, в ночь предстоящей экзекуции, как она записывает в своем дневнике, все время мерещились мертвецы. Николай до конца жизни видел в декабристах своих личных врагов, хотя после подавления восстания на Сенатской площади и бунта Черниговского полка на юге страны они уже не представляли никакой опасности ни для него самого, ни для самодержавной власти вообще. Но, как заметил де Кюстин, император Николай I привык измерять свою силу страхом, который внушает, и сострадание кажется ему нарушением его кодекса политической морали. Одним словом, император Николай не смеет прощать, он осмеливается лишь­ наказывать.
Во внешней политике он вскоре столь же определенно уклонился от системы и традиций священного союза. Стремясь объединить правительственную деятельность в своих собственных руках, Николай на первых порах сосредоточивает свои начинания не в министерствах и не в высших правительственных установлениях, которым он недостаточно доверял, а в особых, образованных, отделениях собственной своей канцелярии или в секретных комитетах, составленных из лиц, пользующихся особым его доверием и работающих под непосредственным его наблюдением, втайне не только от публики, но иногда и от министров. Второе отделение собственной Его Величества канцелярии было образовано в апреле 1826 г. взамен ранее существовавшей комиссии законов - для составления и издания свода законов, причем начальником этого отделения сделан был один из преподавателей Николая, профессор Балугьянский, а фактическим его руководителем М.М. Сперанский. Вслед за тем образовано было 3-е отделение Собственной Его Величества канцелярии, взамен особого министерства полиции, проект о котором представлен был генералом Бенкендорфом. Впоследствии компетенция 3-го отделения значительно разрослась, и оно сделалось одним из самых страшных и ненавистных орудий полицейского сыска. 6 декабря 1826 г. был образован секретный комитет из 7 лиц, для выработки общего плана необходимых государственных преобразований. Во главе комитета поставлен был граф В.П. Кочубей; главной рабочей силой в нем сделался М.М. Сперанский. Предположено было точно определить компетенцию Государственного совета, как высшего законосовещательного учреждения при самодержавном монархе; совершенно уничтожить комитет министров, передав его функции правительственному Сенату, составленному из министров и других специально назначенных в состав его лиц; отдельно от этого Сената образовать Сенат судебный, как высшее судебное учреждение под державной властью монарха. Пересмотрены были также учреждения министерств. В 1827 г. в комитет внесено было Высочайшее повеление о рассмотрении вопроса о запрещении продажи крепостных крестьян без земли. Возбуждение крестьянского вопроса было вызвано значительными крестьянскими волнениями, вспыхнувшими в разных местах империи. Вопрос об ограничении крепостного права прикреплением крестьян к земле и затруднением владеть дворовыми вне населенных имений был довольно подробно разработан комитетом 6 декабря, но намеченные им меры не получили практического осуществления, несмотря на одобрение их государем. Проектированные комитетом меры к упорядочению и систематизированию прав и привилегий остальных сословий были разработаны довольно детально, в связи с вопросом о правах государственной службы; предполагалось, между прочим, создать особое сословие именитых граждан - своего рода дворянство второго разряда, и точнее определить права и организацию дворянских и прочих сословных обществ. Все эти меры, хотя и получившие одобрение Николая, в конце концов, также не были приведены в исполнение, так как против них весьма решительно высказались (с охранительной точки зрения) великий князь Константин Павлович и министр внутренних дел Закревский. В области народного просвещения с самого начала резко сказались охранительные тенденции государя, опасавшегося распространения революционных идей, особенно среди низших классов, где развитие знаний могло усилить недовольство своим положением2.
В период царствования Николая Первого Петербург расцвёл. Именно в это время центральные площади города приобретают тот облик, который они сохранили до наших дней. Росси строит здания Главного штаба, соединённые Триумфальной аркой, Михайловский и Елагин дворцы, здания Дирекции императорских театров, Дворянского собрания, Сената и Синода, Михайловский и Александринский театры. Под руководством Монферрана возводится Исаакиевский собор и устанавливается Александровская колонна. Стасов строит СпасоПреображенский собор, Московские и Нарвские триумфальные ворота. Измайловский собор работы этого же архитектора был создан на средства, выделенные лично Николаем. Штакеншнейдер строит Мариинский дворец и дворец Белосельских­Белозерских. Клодт украшает Аничков мост скульптурами коней. Кроме того, во время правления Николая в городе происходят и другие значимые события: дома получают нумерацию, создаётся городская почта, появляются первые уличные почтовые ящики. Учреждены три инженерных училища и две психиатрические больницы, у Тучкова моста уложен первый асфальт, открыт общедоступный Александровский парк. В любимом императором русско-византийском стиле Тон строит Екатерининскую церковь у Калинкина моста, Благовещенскую церковь на одноимённой площади, Мироньевскую церковь на Обводном канале и Введенский собор на Загородном проспекте. Этот же архитектор строит здание Николаевского вокзала.
В царствование Николая был построен первый постоянный мост через Неву – Благовещенский (впоследствии Николаевский, а теперь Лейтенанта Шмидта). С ним связана одна любопытная и точно характеризующая императора история. Однажды, проезжая по этому мосту, царь увидел повозку с гробом неизвестного офицера, едущую на Смоленское кладбище в сопровождении одного лишь солдата­возничего. Тогда Николай Первый вышел из своего экипажа и отправился вслед за гробом: вскоре за ним шла многотысячная толпа. А когда скончался сам император, то похоронная процессия также прошла по Благовещенскому мосту, и этот момент запечатлён первым фотографом Петербурга Иваном Бианки.
Кроме названия моста и вокзала, имя самодержца было увековечено в названии набережной (ныне набережная Лейтенанта Шмидта) и улицы (ныне улица Марата). До наших дней в городской топонимике в память об императоре сохранилось лишь название железнодорожного моста через Обводный канал. Пожалуй, лучше всего о царствовании Николая Первого говорит памятник, воздвигнутый на Мариинской площади (сегодня она составляет часть Исаакиевской). Царь изображён в мундире офицера гвардейского полка тяжёлой кавалерии. Четыре барельефа, расположенные на постаменте, рассказывают о знаковых событиях правления Николая Первого. Это восстание декабристов, холерный бунт 1831 года на Сенной площади, остановленный одним только появлением царя среди разъярённой черни, награждение М. Сперанского, собравшего и издавшего в 1832 году, впервые после Уложения 1649 года, многотомный «Свод законов Российской Империи», а также инспектирование императором Воробьёвского моста Петербургско­Московской железной дороги. Памятник украшают четыре аллегорические фигуры – Мудрости, Силы, Веры и Правосудия, которым скульптор придал черты сходства с супругой и дочерьми императора. Кроме того, на памятнике можно увидеть изображение государственного герба и различных видов оружия. Рассказывают, что вскоре после открытия монумента какой-­то хулиган ухитрился повесить на ногу коню табличку с надписью: «Не догонишь!» – имея в виду, что Николаю никогда не сравняться с Петром Первым, памятник которому находится с другой стороны Исаакиевского собора.
2. Николаевская Россия в работах советских историков
По мнению Н.Д. Тальберга, в книге «Светлой памяти жандарма Европы" имя Государя Императора Николая I стоит в ряду наиболее оклеветанных русских правителей. Он был оклеветан и современниками и историками ­ западными, либеральными российскими, и, разумеется, советскими. Все они всегда дружно чернили тех, кто старался сохранить традиционные национальные устои общества и сопротивлялся насаждаемому безбожному либерализму под названием прогресса. Императору Николаю I удалось выполнить политические замыслы своего отца Павла I, убитого в результате масонского заговора за попытки стать самодержавным, общенародным царем и править в интересах всех слоев народа, а не одного только вольного дворянства. Таким общенародным Царем-самодержцем, избавившимся от опеки промасоненных дворянских кругов, стал Николай Павлович. Вступление Государя Николая I на престол омрачилось мятежом декабристов. Тогда было объявлено, что его брат Император Александр I скончался 19 ноября 1825 г. (хотя скорее всего это не соответствовало действительности: он ушел из мирской жизни и впоследствии с ним обоснованно связывали появление в Сибири старца Кузмича). Войска по установленному порядку сразу же принесли присягу второму сыну Императора Павла I Константину Павловичу как законному наследнику. Ибо никому не было известно о заблаговременном отречении Константина от прав престолонаследия еще в 1822 г. по причине неподобающего и неравнородного брака (второго) с католичкой, нарушившего фамильные законы. Сам Константин после смерти Александра сразу принес присягу своему младшему брату Николаю Павловичу. Возникшей двусмысленностью воспользовались масонские заговорщики. Когда 14 декабря должна была приноситься еще раз присяга Петербургского гарнизона – уже Императору Николаю Павловичу, два гвардейских полка, обманутые своими офицерами, подняли восстание и вышли на Сенатскую площадь. Бунт был легко подавлен. Следствие установило причастность заговорщиков к масонским ложам, связанным с западными братьями, выяснились их намерения истребить всю Императорскую Фамилию и перестроить Россию по западным масонским планам. Суд приговорил к смертной казни 36 человек, но Государь помиловал большинство, изменив приговор на ссылку в Сибирь, казнены были только пятеро главарей (имена которых по сей день, к сожалению, украшают улицы русских городов)3. После подавления мятежа Император Николай I принял необходимые меры безопасности, доставившие ему прочную славу реакционера: закрыл все обнаруженные масонские ложи (они были запрещены еще при Александре I в 1822 г., но продолжали тайно действовать), усилил военно-бюрократический аппарат, централизовал административную систему, учредил политическую полицию (Третье отделение Собственной его императорского величества канцелярии), установил цензуру на печатные издания. В 1833 г. Государь Николай I упорядочил и ввел в действие Свод Законов Российской Империи (в 15 томах), подготовленный М.М. Сперанским. Эти законы, впоследствии дополнявшиеся, юридически действительны по сей день. При Императоре Николае I появился также наш Русский государственный гимн "Боже, Царя храни!" (Молитва Русского народа), созданный в том же 1833 г. композитором А.Ф. Львовым на слова В.А. Жуковского.
Государь Николай I работал по 16-18 часов в сутки, стараясь вникать лично во все детали государственного управления и жизни общества. Он и в других ценил работоспособность, дисциплину, исполнительность и потому предпочитал назначать на руководящие должности чиновников из военных, которые строили работу своих учреждений на военный лад. Это обезпечивало исправную работу государственной машины, но такая бюрократизация управления породила и немало уродливых явлений в обществе, что было описано, например, Гоголем в "Мертвых душах" и, конечно, в знаменитом разоблачительном "Ревизоре" (стоит отметить, что на премьере пьесы присутствовал сам Государь, одобривший ее – такова была жестокая николаевская цензура). Иностранцы, которые вообще редко писали хорошее о России и тем более о ее наиболее державных правителях, описывали тогдашнюю русскую жизнь преимущественно в черных тонах. Книга-пасквиль отвергнутого русским обществом французского гомосексуалиста маркиза де Кюстина, вышедшая в 1839 г. – наиболее знаменитый тому пример. В этой традиции было принято писать о Царе Николае I как о глупом и грубом солдафоне. Однако английский посол в России Лофтус в 1840 г. увидел русского варвара совсем другим: величественным, внушительным, с приятными манерами. Вообще это был благородный, великодушный человек, и все близко его знавшие питали к нему преданную любовь. Его суровость объяснялась не желанием быть жестоким, а убеждением, что следовало в то время управлять всем светом твердой, железной рукой. Благородство русского монарха очень наглядно проявилось в его отношении к Пушкину и его почти  декабристскому вольнодумству. Из всех русских литераторов Николай Первый любил только Пушкина. Он пожаловал писателю титул камер­юнкера и разрешал приходить на балы в сапогах. За это Пушкин слагал императору хвалу свободную, сравнивая его с Петром Первым, а в дневнике записывал: «В нём много от прапорщика и мало от Петра Великого». Другому выдающемуся писателю – Ф. М. Достоевскому – повезло меньше: император его откровенно не жаловал и даже приказал расстрелять за участие в кружке петрашевцев. Но в последний момент, когда солдаты уже передёрнули затворы, казнь отменили. Этот леденящий душу сценарий придумал сам император: он славился любовью к своеобразному солдатскому юмору. Вопреки инсинуациям советских историков, Император Николай I высоко ценил Пушкина и тяжело переживал его приближающуюся смерть. Близкий к Государю П.Д. Киселев отметил, что после смертельного ранения поэта на дуэли Его Величество сказал, что теряет в нем самого замечательного человека в России. В записке поэту Николай I написал: «Если Бог не велит нам уже свидеться на здешнем свете, посылаю тебе мое прощение и мой последний совет умереть христианином. О жене и детях не беспокойся, я беру их на свои руки». Жуковский, привезший это письмо Государя, писал потом, что Пушкин просил его: «Скажи Государю, что я желаю ему долгого, долгого царствования, что я желаю ему счастия в его сыне, что я желаю ему счастия в его России». Друзьям Пушкин перед смертью признавался: «Жаль, что умираю: весь его был бы», – имея ввиду Царя. Государь заплатил все долги Пушкина и взял на себя материальную заботу о многочисленной семье поэта.