Принципы поэтики Эдгара По

Принципы поэтики Эдгара По

Никто из английских или американских поэтов не знал до него, что молено сделать с английским стихом, прихотливым сопоставлением известных звуковых сочетаний. Эдгар По взял лютню, натянул струны, они выпрямились, блеснули и вдруг запели всею силой серебряных перезвонов. Никто не знал до него, что сказки можно соединять с философией. Он слил в органически целое единство художественные настроения и логические результаты высших умозре­ний, сочетал две краски в одну и создал новую литературную форму, философские сказки, гипнотизирующие одновременно и наше чувство, и наш ум. Метко определив, что происхождение Поэзии кроется в жа­жде Красоты более безумной, чем та, которую нам может дать земля, Эдгар По стремился утолить эту жажду созданием неземных образов. Его ландшафты изменены, как в сновидениях, где те же предметы ка­жутся другими, Его водовороты затягивают в себя и в то же время заста­вляют думать о Боге, будучи пронизаны до самой глубины призрачным блеском месяца. Его женщины должны умирать преждевременно, и, как верно говорит Бодлер, их лица окружены тем золотым сиянием, ко­торое неотлучно соединено с лицами святых.
В «Падении дома Ашер» он для будущих времен нарисовал душев­ное распадение личности, гибнущей из-за своей утонченности. В «Вилльяме Вильсоне», в сказке «Черный кот» он изобразил непобедимую стихийность совести, как ее не изображал до него еще ни­кто. В таких произведениях, как «Нисхождение в Мальстрём», «Ману­скрипт, найденный в бутылке» и «Повествование Артура Гордона Пима», он символически представил безнадежность наших душевных исканий, логические стены, вырастающие перед нами, когда мы идем по путям познания. Дальше, за ним, за этим сознанием, начинается беспредельное цар­ство смерти, фосфорический блеск разложения, ярость смерча, самумы, бешенство бурь, которые, свирепствуя извне, проникают и в людские обиталища, заставляя драпри шевелиться и двигаться змеиными движе­ниями,— царство, полное сплина, страха и ужаса, искаженных призра­ков, глаз, расширенных от нестерпимого испуга, чудовищной бледности, чумных дыханий, кровавых пятен и белых цветов, застывших и еще бо­лее страшных, чем кровь.