Европейский быт и этикет эпохи нового времени

ВВЕДЕНИЕ
ГЛАВА 1. НАЧАЛО ЭПОХИ НОВОГО ВРЕМЕНИ
ГЛАВА 2. ОБРАЗ ЧЕЛОВЕКА
ГЛАВА 3. ПОВСЕДНЕВНАЯ КУЛЬТУРА 19 ВЕКА
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

Европейский быт и этикет эпохи нового времени

В 1795 г. Франсуа Аппер нашел способ стерилизовать и запечатывать стеклянные банки, что породило целую отрасль пищевой промышленности — консервирование, и в 1811 г. в Англии был уже открыт первый консервный завод, обслуживающий прежде всего нужды армии.
В 1796 г. англичанин Эдуард Дженнер изобретает прививки, используя вакцину против оспы. В 1880 г. итальянец Алессандро Вольта создал первую электрическую батарею, открывающую эру использования электричества (в 1819 г. датчанин Ганс Кристиан Эрстед уже изобретает первый электромагнит).
В 1823 г. шотландский химик Чарлз Макинтош придумал непромокаемый плащ («макинтош»). В 1822 г. француз Жозеф Ньепс впервые получил фиксированное фотоизображение на металле, открыв эру фотографии.
ГЛАВА 2. ОБРАЗ ЧЕЛОВЕКА
В прежние эпохи внешний образ человека определяется его социальным статусом и господствовавшими художественными направлениями, стилями. Великая французская революция внесла уравнительные, демократизирующие тенденции, а с концом ампира внешность человека становится достаточно свободной и от приоритетов художественной культуры.
Человек XVIII в. ощущал единым не только окружающий мир, но и себя самого. В XIX в. картина мира множится, дробится, и человек начинает ощущать себя как сложное существо, живущее двумя жизнями, а то и более. Две крупнейшие художественные системы века — романтизм и реализм — оказывают огромное воздействие на внутренний мир европейцев, но не на их внешний облик. Не случайно авторы «Иллюстрированной энциклопедии моды» (Прага, 1966), из которой взяты многие факты, связанные с развитием европейской моды, в рамках XIX в. выделяют периоды Реставрации (1815-1820), бидермейера (1820-1840), второго рококо (1840-1870), не имея оснований говорить о периоде реализма, а романтизм увязывают с бидермейером6.
В самом деле, романтическую одежду носили только художники-романтики в больших городах (мягкие фетровые шляпы Теофиля Готье а ля Рубенс, его же знаменитый красный жилет, которым он эпатировал парижан в день премьеры «Эрнани» Гюго в театре Комеди Франсез), но и они делали это, как правило, дома, вне общества, подобно Альфреду де Мюссе, ходившему дома в шелковом зеленом с золотым шитьем жупане и красных кашемировых штанах, или Жорж Санд, ходившей в таком же наряде, дополненном вышитым чепцом в греческом стиле и китайскими тапочками. В плане общности тенденций с романтизмом можно связать стремление к индивидуализации (хотя наряду с ней существует и некоторая стандартизация, нарастающая от десятилетия к десятилетию), с реализмом — тягу к естественности, отказ от пудренных париков, мушек, грима.
Общая идея внешнего облика европейцев XIX в. — показное принятие правил светской и деловой жизни и нежелание допускать даже близких людей, своих родственников, детей, а тем более чужих, слуг и т. д., в свой внутренний мир. При этом используются естественные средства: мужчины все чаще носят усы, бакенбарды, сначала короткие («фавори»), потом густые, соединяющие виски с усами, модной становится и борода (в чем есть и другое значение — подчеркивание мужественности в противоположность женственному элементу в облике мужчин XVIII в.). Женские чепцы, шляпки со страусовыми перьями, вуали, веера, зонтики и другие аксессуары также позволяют, когда это необходимо, отгородиться от окружающих, сохранив свою тайну, не позволив разглядеть выражение глаз, улыбку или слезы.
Мужчины носят фрак, затем сюртук. Треуголку, венчавшую парик, сменяет цилиндр. До середины века черный цвет в одежде не приветствуется как свидетельствующий о бедности, расстроенных делах, понижении по службе. Считается, что французский поэт Шарль Бодлер сделал черный цвет модным, и во второй половине века он превалирует в мужской одежде.
Образ денди, сыгравший заметную роль в европейской культуре, носит по преимуществу внешний характер. Dandy — англ. щеголь, фат, новое значение этого слова — безупречно одетый человек. Первым образцовым денди считают англичанина Джорджа Брайана Бруммела. Он воплощал тип человека, одетого скромно, но с безупречным вкусом и обычно очень дорого. Бруммел прославился особым искусством: никто не мог так завязать галстук, как он. Денди шили у персональных портных множество вещей на каждый день. Один из денди, немецкий писатель Германн Пюклер-Мускау, сообщал, что каждую неделю мужчине, желающему прослыть элегантным, требуется 20 рубашек, 24 носовых платка, 10 видов брюк, 30 шейных платков, дюжина жилетов и носков7.
Однако дендизм почти не касался внутреннего мира человека и даже его поведения. Так, Бальзак, желая прослыть денди, ходил на приемы и балы пешком, брал карету перед самым дворцом, в карете чистил ботинки и выходил из нее так, как будто бы всю дорогу в ней ехал, демонстрируя окружающим дорогую трость с золотым набалдашником. Следовательно, всем этим мелочам он придавал значение. Но он совершенно свободно мог в ходе великосветской беседы хвалиться высокими гонорарами, очевидно, не боясь этим разрушить образ денди. Другой французский англоман, Проспер Мериме, создал из своего лица бесстрастную маску. Но, как писал о нем И. С. Тургенев, «под наружным равнодушием и холодом он скрывал самое любящее сердце; друзьям своим он был неизменно предан до конца; в несчастии он еще сильнее прилеплялся к ним, даже когда это несчастие было не совсем незаслуженное». Один из апологетов дендизма Шарль Бодлер вел богемный образ жизни. Дендизм, таким образом, не ограничивал возможности жить двойной жизнью, свободы внутреннего мира человека, но и не слишком способствовал его развитию.
Женщины отходят от античных образцов, их платья становятся все более куполообразными, и с 1851 по 1867 гг. (между организацией лондонской и парижской всемирными выставками) в Европе воцаряется кринолин, сначала образуемый множеством нижних юбок, потом — на искусственной основе. Изобретателем кринолина был англичанин Чарлз Фредерик Ворт, переехавший во Францию. Он создавал платья для императрицы Евгении (урожденной Монтихо, испанки), безумно любившей наряжаться (когда она отправлялась на церемонию открытия Суэцкого канала в 1869 г., то взяла с собой 250 платьев), а также и для английской королевы Виктории, хотя это и скрывалось (Виктория постоянно меняла платья, но по ее распоряжению их шили столь похожими, что непосвященные считали ее одетой всегда в одно и то же).
В чем идея кринолина? Женщина сама устанавливает дистанцию, на которую к ней можно подойти. Платье ограждает ее со всех сторон. Если оно с декольте, она как бы позволяет увидеть часть ее тела, но только верхнюю, нижняя же целомудренно прикрыта. В английской моде, в протестантских странах, в мещанском быту, во всех сферах, где нравы были более пуританскими, и верхняя часть тела закрыта, нередко глухим воротником. «Нагота несовременна» — отмечал Теофиль Готье. Но это скорее не недоступность тела, а недоступность души.
Облик европейца XIX в. демонстрирует его скромность. Белый цвет, царивший в ампире, используется редко, когда надо подчеркнуть целомудрие. Темные цвета доминируют. Из мужских украшений остались только булавка для галстука, часы на цепочке, редко — кольца и перстни, лорнеты, очки. Женщины блистают украшениями при дворе или в театрах, на балах, но не в обыденной жизни. Представители городских низов, естественно, одеты иначе: кепка или простенький чепец, шарф, рубашка или блуза, длинные штаны, нередко на подтяжках, или просторная юбка (Бальзак в романе «Отец Горио» на многих страницах описал ничем не примечательную юбку мадам Воке, сохранившую на себе следы событий многих лет ее жизни). Однако в быту все меньше различий во внешности знати и простых людей. Одна из примет — возникающая мода на блузки в противовес цельнокроенному платью. Мода для состоятельных людей постепенно демократизируется, что отражает дух эпохи.
ГЛАВА 3. ПОВСЕДНЕВНАЯ КУЛЬТУРА 19 ВЕКА
XIX в. проходит под знаком эклектизма, ручной труд вытесняется машинным производством, новые хозяева жизни — разбогатевшие буржуа («нувориши» — фр. nouveau riche — «новый богач») подменяют требования художественного вкуса требованием комфорта8.
Эта ориентация очевидна уже в бидермейере — последнем крупном стиле европейского быта, сменившемся безудержной эклектикой вплоть до модерна конца XIX в. Центр бидермейера — Австрия (1815-1848), затем Германия, Швейцария, откуда он распространяется по всей Европе. Во внешнем облике новых вещей отразилось техническое открытие, сделанное около 1830 г. австрийским промышленником Михелем Тонетом: он научился гнуть в водяном пару клееную дубовую фанеру (позже — и трубчатые деревянные детали), что позволило изготовлять легкую и изящную мебель (например, знаменитые «венские стулья»), в которой на смену классицистической строгости и величественности приходит естественность изогнутых форм, говорящих об интимности, комфорте и практичности. Венгерский исследователь стилей мебели Дюла Кес так охарактеризовал новый стиль: «Стиль бидермейер очень поучителен. Он может служить, в частности, примером тому, как определенная эпоха при помощи относительно скромных средств решает проблему жилого интерьера, гармонизирующего со всем укладом жизни данного класса, как унаследованные традиции перерабатываются в соответствии с требованиями и вкусами времени и т. д. (...) Никогда еще мебель не была столь «мебельной» по характеру, то есть свободной от архитектурных форм и чужеродного декора. Критерием качественности мебели теперь считаются удобство форм и безукоризненная столярная работа. (...) Никогда еще в жилых помещениях не хранилось столько сентиментальных, наивных сувениров и украшений, музыкальных часов и вышивок, как в этих дышащих романтикой комнатах, в которых под аккомпанемент спинетов распевали трогательные песни Шуберта»9.
Один из признаков бидермейера — появление в буржуазном доме «чистой комнаты» (нем. Gute Stube). «Обставленные а особой заботой, эти «воскресные» комнаты, возникшие в подражание аристократическим салонам, предназначались для приема гостей, для целей «репрезентации». Позднее обычай содержать «чистую комнату» перешел и в крестьянский быт, где продержался до самого последнего времени»
(Д. Кес).
Но это все же был стиль. Вскоре в него вклинились элементы неоготики, затем (во второй половине века) «второго рококо», неоампира, неоренессанса. Мир вещей, окружающих человека XIX в., мебель, архитектура, улицы, парки, кареты, книги, газеты, безделушки — все несет на себе печать эклектики.
На этом фоне исключительным явлением выглядит деятельность английского писателя и художника Уильяма Морриса, который, опираясь на труды Джона Рескина и опыт художников-прерафаэлитов, в 1861 г. создал предприятие по изготовлению предметов быта (мебели, ковров, обоев, витражей, книг), где обезличенному машинному производству был противопоставлен ручной труд художников-дизайнеров, опиравшихся на традиции средневековых цехов. Эстетическое движение «Arts and Crafts» («Искусства и ремесла»), выросшее из этого начинания (с 1888 г.), отстаивало «новый английский стиль» (или «стиль Студио» — по названию выпускавшегося художниками журнала «The Studio»), в котором широко использовались мотивы средне векового искусства. У. Моррис обосновывал свой подход к быту только в статьях, но и в получившем широкую известность утопическом романе «Вести ниоткуда» (1891). Его девиз «Красота и удобство» свидетельствует о том, что он не отвергал практически бидермейера, но на первое место ставил эстетический принцип.
Достижение XIX в. — формирование особого «детского мира». Еще на рубеже XVIII-XIX вв. в домах аристократов появляются детские комнаты. Педагогика вслед за Руссо развивала мысль о том, что нельзя считать ребенка просто маленьким, недоразвившимся взрослым, детство и юность имеют свою собственную ценность. Появляются специальная детская одежда, книги для детского чтения, игрушки. К сожалению, на протяжении всего века в семьях и школах сохраняются и такие предметы «детского мира», как розги, линейки, используемые для битья и т. д. (их применения не исключали даже крупнейшие педагоги, например, И. Ф. Гербарт, несмотря на испытанное им влияние трудов Руссо и Песталоцци). Создание предметов «детского мира» постепенно превращается в настоящую индустрию.
Культура XIX в. в наибольшей степени, по сравнению с культурой предыдущих эпох, отмечена ростом цивилизационных процессов, которые становятся доминирующими. Это уже было отмечено выше при характеристике внешнего облика человека, окружавших его вещей. Появляется и многое другое для удобства людей, делающее их жизнь более цивилизованной. Прежде всего заметна тенденция к обеспечению коммуникации людей. Так, в 1820 г.- не было железных дорог, а к концу века они были построены во всех крупных европейских государствах. В начале века для передачи сообщений на большие расстояния требовались недели, в 1837 г. англичане Чарлз Уитстоун и Уильям Кук запатентовали новое изобретение — электрический телеграф (в том же году американец Сэмюель Морзе предложил телеграфный код — «азбуку Морзе») — и через некоторое время для передачи информации по телеграфу требовались секунды. В 1838 г. организуется регулярное пароходное сообщение через Атлантический океан. В 1840 г. в Англии вводятся почтовые марки (до этого письма оплачивались адресатом), это новшество сказалось на росте корреспонденции. В 1841 г. англичанин Томас Кук открыл первое агентство путешествий (travel agency). В 1871 г. через Альпы был проложен первый большой железнодорожный туннель. Развитие возможностей общения можно увидеть и в распространении дагерротипов (ранней разновидности фотографии), изобретение которых принадлежит Луи Дагерру (1838).
Техника меняет условия труда. Среди изобретений, улучшивших положение огромного отряда рабочих, создание англичанином Хамфри Дейви в 1815 г. шахтерской лампы с закрытым огнем.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Поведение человека определяется единством его внутренней и внешней культуры. Прививая красивые манеры, необходимо уделять серьезное внимание и воспитанию нравственности, духовности, общей культуры.