Теоретические основы соотношения международного и национального права

Введение:
1. Теоретические основы соотношения международного и национального права
2. Соотношение внутригосударственного и международного права
2.1. Влияние внутригосударственного права на формирование и осуществление норм международного права
2.2. Влияние международного права на формирование, функционирование и развитие внутригосударственного права
3. Юридические формы согласования систем международного и национального права
Заключение:
Список использованной литературы:

Теоретические основы соотношения международного и национального права

Существенным итогом влияния внутригосударственного права на прогрессивное развитие международного права закономерно «читается устранение из международного права под воздействием [Внутригосударственных политических и правовых средств отжив­ших, не соответствующих современному назначению международ­ного права институтов, принципов, норм. Так, была отменена кг. 35 Устава МОТ, содержавшая «колониальную оговорку», да­вавшая возможность ряду государств допускать дискриминацию Колониальных народов в области их трудовых прав и не приме­рять к ним конвенции МОТ. Равным образом ст. 16-bis Париж­ской конвенции по охране промышленной собственности 1883 г., издержавшая положения о зависимых территориях, вызывала кри­тику стран Восточной Европы в 60-х годах. Вот почему СССР, присоединяясь к Конвенции в1965 г., на основании своего на­ционального законодательства и принципов внешней политики сделал заявление о том, что подобное положение устарело и не со­ответствует общепризнанным принципам и нормам международ­ного права. В дальнейшем на Стокгольмской конференции по пе­ресмотру Парижской конвенции в 1967 г. положения упомянутой Статьи были изменены, пусть и не радикальным образом. Помимо упомянутого, рассматривая вопрос о влиянии систем Национального права на развитие международного права, необхо­димо указать и на такой важный аспект, как рецепция и активное использование в настоящее время международным правом основ­ных правовых формул (юридических максим) — особых юридиче­ских принципов, пришедших из внутригосударственного права (первоначально из римского права, а затем усвоенных феодальны­ми и последующими национальными правовыми системами): по­следующий закон отменяет предыдущий; общий закон отменяется специальным; договоры должны соблюдаться; договоры не вредят и не приносят выгоды третьим лицам; никто не может предоста­вить другому больше, чем имеет сам; равный над равным власти не имеет; никто не может быть судьей в собственном деле и т. д. В значительной мере это обстоятельство отражает такую форму взаимодействия систем национального и международного права, как общие принципы права («общие принципы права, признанные цивилизованными нациями», как это сформулировано в п. 1(c) ст. 38 Статуса Международного суда ООН).
Влияние международного права на формирование, функционирование и развитие внутригосударственного права.
Существует ряд областей государственной жизни, в которых влияние международного права на национально-правовое регули­рование проявляется наиболее активным и заметным образом. Прежде всего это сфера фундаментальных основ, ведущих прин­ципов внешней политики, закрепляемых соответственно в основ­ных законах государств — конституциях. Ранее было показано, как конституционные принципы внешней политики Советского государства, а также республик, входящих в его состав, в том чис­ле и России (запрещение пропаганды войны, содействие сотруд­ничеству с другими странами, поддержание и укрепление мира и безопасности и т. д.), зафиксированные в национально-право­вых актах, сказались на реальном ходе нормотворчества в между­народном праве. В данном случае необходимо рассмотреть неотде­лимый от этого обратный процесс.
Абстрагируясь от разнообразных факторов, определяющих су­щественные различия между Конституцией СССР 1977 г., Кон­ституцией РСФСР 1978 г. и Конституцией Российской Федерации 1993 г., очевидно, что прослеживается определенная преемствен­ность ряда их положений. Вместе с тем Конституция Российской Федерации идет намного дальше по пути создания необходимых материально-правовых предпосылок для реального воздействия внутригосударственных норм на развитие международного права, с одной стороны, и усвоение демократических стандартов, выра­ботанных международным правом, — с другой. Так, сегодня Кон­ституция России говорит не об отдельных принципах междуна­родного права, выступающих основами внешнеполитического курса государства, а исходит из того, что «общепризнанные принципы и нормы международного права» в целом являются состав­ной частью правовой системы Российской Федерации (ч. 4 ст. 15). Причем важное значение имеет тот факт, что указанные положе­ния содержатся в разделе, определяющем иерархию, т. е. соподчи­нение соответствующих предписаний, действующих в государстве.
Перечень областей, которые более чем какие-либо иные непо­средственно подвержены воздействию международного права, весьма широк (внутригосударственное регулирование организации и обеспечения в целом внешних сношений данной страны с дру­гими государствами, дипломатическое представительство, пред­ставительство в международных организациях, а также заключе­ние, исполнение и денонсация международных договоров). Осо­бенно значимой является область защиты и осуществления прав и свобод человека. В современную эпоху государства не могут не полагаться на разработанные в международной сфере стандарты прав человека при создании национально-правовых норм или в ходе правоприменительной деятельности.
Западные авторы задаются вопросом о юридической природе обязанности по осуществлению международного права во внут­ренней сфере. Я. Броунли полагает, что обязанность по приведе­нию своего внутреннего права в соответствие с обязательствами по международному праву возникает из природы договорных обя­зательств и обычного права. Однако, продолжает он, «необеспече­ние такого соответствия само по себе не представляет собой пря­мого нарушения международного права. Нарушение налицо лишь тогда, когда то или иное государство не выполняет своих обяза­тельств в конкретном случае»3. По мнению же французского уче­ного М. Коснара, анализируемая обязанность несомненно являет­ся международно-правовым обязательством: если законодатель­ный орган совершит политический выбор в сторону принятия акта, противоречащего согласно международному праву обяза­тельству государства, это повлечет за собой его международную ответственность.
2. Соотношение внутригосударственного и международного права
2.1. Влияние внутригосударственного права на формирование и осуществление норм международного права
Взаимодействие систем международного и внутригосударственного права складывается из исторической объективности пер­вичного влияния внутригосударственного права на международное в процессе формирования его норм и последующего влияния; уже существующих норм международного права на дальнейшее развитие национального законодательства и в целом на состояние права в конкретной стране. В данной связи следует отметите одно особое обстоятельство, характеризующее взаимодействие систем международного и внутригосударственного права. Она состоит в том, что такое взаимодействие происходит на уровне и в форме взаимного влияния друг на друга источников права каж­дой из систем. Скажем, регламентация, содержащаяся в между­народном договоре, обязывающем конкретное государство, пре­жде всего воздействует как на общие принципы регулирования, так и на конкретные положения национальных актов (законов, подзаконных актов), принимаемых (или уже введенных в дейст­вие, но подлежащих вследствие принятия государством на себя международно-правовых обязательств изменению после заключения договора) в определенной области регулирования общест­венных отношений. Такое изменение (дополнение) национально-правового акта выступает, собственно говоря, средством исполнения государством международного обязательства, вытекающего, из договора.
Первичность влияния внутригосударственного права на международное право в сегодняшнем мире не следует понимать как признание примата внутригосударственного права над международным. Речь идет прежде всего о том, что государства, вступая в процесс выработки норм международного права, исходят из тех возможностей проявления своей воли, которые предоставляются им национальным законодательством, внутренними социаль­но-экономическими и политическими основами государственного устройства и соответствующими национальными интересами. По­этому говорить о влиянии национального права отдельных государств, оказываемом на международное право, можно прежде всего применительно к нормам основных законов этих стран — конституций или других актов, закрепляющих фундаментальные принципы их внутренней и внешней политики.
Воздействие сложившихся во внутригосударственной сфере принципов и норм (преимущественно конституционных) на меж­дународное право в процессе образования международно-правовых норм выступает наиболее яркой и типичной формой влияния. Здесь существуют самые разнообразные примеры. В частности, известна связь между положениями законодательства, принятого в России (РСФСР) после 1917 г., советского законодательства и последующим закреплением в Уставе ООН (п. 2 ст. 1) такой Нормы, как принцип самоопределения народов. Аналогично этому провозглашение Советским Союзом в пределах национальной Правовой системы, в том числе в актах национализации, права государства на создание подобным образом государственной собственности и в дальнейшем последовательное и неуклонное отстаивание этого права непосредственно, т. е. в процессе фактического осуществления международных политических и торгово-экономических отношений, привело к признанию равноправия двух форм Собственности, свободы выбора форм внешнеэкономической дея­тельности и возникновению тождественного специального прин­ципа международного экономического права.
Включение развивающимися странами в тексты своих консти­туций или иных основополагающих национальных актов положе­ний о неотъемлемом суверенитете над естественными ресурсами И богатствами при эффективной поддержке других государств обусловило появление и нормативное закрепление в международных договорах еще одного специального принципа международного экономического права.
Не менее значимым является и такое направление влияния, как изменение, углубление и развитие содержания, расширение сферы действия и повышение эффективности существующих международно-правовых норм под воздействием национального права. К примеру, в международном праве сложились принципы территориальной целостности и нерушимости государственных границ. Согласно этим принципам государства не вправе произвольно изменять в одностороннем порядке (насильственно) поло­жение линии границы. Для обеспечения неприкосновенности границы сопредельные государства устанавливают взаимно согласованный режим границы, включающий вопросы прохождения и обозначения государственной границы, порядка пользования пограничными водами и коммуникациями, лесными, охотничьи­ми, сельскохозяйственными и другими угодьями вблизи границы и т.д.
Внутренним законодательством ряда сопредельных государств и их международными соглашениями учреждаются некоторые) специальные институты, как, например, совместные комиссии по проверке границы и пограничные уполномоченные (комиссары). Последние в целях упрочения добрососедских отношений и раз­вития мирного сотрудничества граничащих друг с другом госу­дарств осуществляют своевременное адекватное урегулирование различных пограничных инцидентов, возникающих между сторо­нами. Таким образом, юридическое содержание прав и обязанно­стей государств, связываемых с принципом уважения неприкосно­венности границ, подразумевает и установление аналогичных вы­шеуказанным специальных органов.
Наряду с этим следует отметить, что в свое время Советский Союз в ходе реализации сотрудничества по поддержанию мирного режима границ с сопредельными государствами привнес немало нового и позитивного в развитие данного института в интересах укрепления добрососедства и безопасности с пограничными госу­дарствами, сделав его постоянным элементом в отношениях с со­предельными странами, что подтверждается международными до­говорами СССР и России как продолжательницы его договоров, в том числе и в этой области.
В то же время в отмеченной проблеме соотношения нацио­нального и международного права имеется и оборотная сторона. В частности, случается, что некоторые организационные и право­вые меры, предпринимаемые государствами в их внутринацио­нальной сфере, объективно не отвечают высшим интересам миро­вого сообщества, служат побудительным импульсом для уточне­ния, пересмотра или иначе ориентированного подхода к формулированию определенных норм международного права и, следовательно, базирующихся на них прав и обязанностей субъек­тов международного права. В этом смысле характерен Договор об Антарктике 1959 г. Из истории международных отношений в дан­ной области известно, что в 20—40-е годы некоторые страны (Ар­гентина, Великобритания, Норвегия, Франция, Чили) посредст­вом национально-правовых актов провозгласили свои территори­альные претензии в отношении определенных районов Антарктики. Однако уже тогда было ясно, что попытки незначи­тельного числа государств подчинить своему суверенитету районы
Антарктики, провести ее раздел и тем самым исключить из круга пользователей международным режимом этой части мировой тер­ритории остальных членов международного сообщества, чреваты возникновением множества конфликтов, в том числе и между са­мими претендентами. Вследствие этого Советский Союз в своих внешнеполитических и международно-правовых акциях твердо выступал против подобного подхода как неправомерного и в 1958 г. предупредил о нежелательности включения в проектируе­мый договор каких-либо положений, затрагивающих вопрос о территориальных претензиях в Антарктике, которые могли бы рассматриваться как ставящие одни государства в неравное поло­жение по отношению к другим. В результате Договор 1959 г. не признал суверенитета како­го-либо государства в Антарктике (п. 2 ст. ГУ), «заморозив» терри­ториальные притязания государств. Кроме того, поскольку он стал ядром системы договоров об Антарктике, заключенных впоследствии и подтвердивших неизменность сложившегося статуса на рас­сматриваемом континенте, следует сделать вывод о соответствую­щем распространении содержания указанной нормы в заданном направлении. Его вектор, как видно, характеризуется прямой про­тивоположностью по отношению к тому, что было выражено в свое время в национально-правовом регулировании.
Существенным итогом влияния внутригосударственного права на прогрессивное развитие международного права закономерно считается устранение из международного права под воздействием внутригосударственных политических и правовых средств отжив­ших, не соответствующих современному назначению международ­ного права институтов, принципов, норм. Так, была отменена ст. 35 Устава МОТ, содержавшая «колониальную оговорку», да­вавшая возможность ряду государств допускать дискриминацию колониальных народов в области их трудовых прав и не приме­нять к ним конвенции МОТ. Равным образом ст. 16-bis Париж­ской конвенции по охране промышленной собственности 1883 г., содержавшая положения о зависимых территориях, вызывала кри­тику стран Восточной Европы, в 60-х годах. Вот почему СССР, присоединяясь к Конвенции в 1965 г., на основании своего на­ционального законодательства и принципов внешней политики сделал заявление о том, что подобное положение устарело и не со­ответствует общепризнанным принципам и нормам международ­ного права. В дальнейшем на Стокгольмской конференции по пе­ресмотру Парижской конвенции в 1967 г. положения упомянутой статьи были изменены, пусть и не радикальным образом.
Помимо упомянутого, рассматривая вопрос о влиянии систем национального права на развитие международного права, необхо­димо указать и на такой важный аспект, как рецепция и активное использование в настоящее время международным правом основ­ных правовых формул (юридических максим) — особых юридиче­ских принципов, пришедших из внутригосударственного права (первоначально из римского права, а затем усвоенных феодальны­ми и последующими национальными правовыми системами): по­следующий закон отменяет предыдущий; общий закон отменяется специальным; договоры должны соблюдаться; договоры не вредят и не приносят выгоды третьим лицам; никто не может предоста­вить другому больше, чем имеет сам; равный над равным власти не имеет; никто не может быть судьей в собственном деле и т. д. В значительной мере это обстоятельство отражает такую форму взаимодействия систем национального и международного права, как общие принципы права («общие принципы права, признанные цивилизованными нациями», как это сформулировано в п. 1(c) ст. 38 Статута Международного суда ООН).
2.2. Влияние международного права на формирование, функционирование и развитие внутригосударственного права
Существует ряд областей государственной жизни, в которых влияние международного права на национально-правовое регули­рование проявляется наиболее активным и заметным образом. Прежде всего это сфера фундаментальных основ, ведущих принципов внешней политики, закрепляемых соответственно в основ­ных законах государств — конституциях. Ранее было показано, как конституционные принципы внешней политики Советского государства, а также республик, входящих в его состав, в том чис­ле и России (запрещение пропаганды войны, содействие сотруд­ничеству с другими странами, поддержание и укрепление мира и безопасности и т.д.), зафиксированные в национально-право­вых актах, сказались на реальном ходе нормотворчества в между­народном праве. В данном случае необходимо рассмотреть неотде­лимый от этого обратный процесс.
Абстрагируясь от разнообразных факторов, определяющих существенные различия между Конституцией СССР 1977 г., Кон­ституцией РСФСР 1978 г. и Конституцией Российской Федерации 1993 г., очевидно, что прослеживается определенная преемствен­ность ряда их положений. Вместе с тем Конституция Российской Федерации идет намного дальше по пути создания необходимых материально-правовых предпосылок для реального воздействия внутригосударственных норм на развитие международного права, с одной стороны, и усвоение демократических стандартов, выра­ботанных международным правом, — с другой. Так, сегодня Кон­ституция России говорит не об отдельных принципах междуна­родного права, выступающих основами внешнеполитического курса государства, а исходит из того, что «общепризнанные принципы и нормы международного права» в целом являются состав­ной частью правовой системы Российской Федерации (ч. 4 ст. 15). Причем важное значение имеет тот факт, что указанные положе­ния содержатся в разделе, определяющем иерархию, т. е. соподчи­нение соответствующих предписаний, действующих в государстве.
Перечень областей, которые более чем какие-либо иные непо­средственно подвержены воздействию международного права, весьма широк (внутригосударственное регулирование организации и обеспечения в целом внешних сношений данной страны с дру­гими государствами, дипломатическое представительство, пред­ставительство в международных организациях, а также заключе­ние, исполнение и денонсация международных договоров). Осо­бенно значимой является область защиты и осуществления прав и свобод человека. В современную эпоху государства не могут не полагаться на разработанные в международной сфере стандарты прав человека при создании национально-правовых норм или в ходе правоприменительной деятельности.
Западные авторы задаются вопросом о юридической природе обязанности по осуществлению международного права во внут­ренней сфере. Я. Броунли полагает, что обязанность по приведе­нию своего внутреннего права в соответствие с обязательствами по международному праву возникает из природы договорных обя­зательств и обычного права. Однако, продолжает он, «необеспече­ние такого соответствия само по себе не представляет собой пря­мого нарушения международного права. Нарушение налицо лишь тогда, когда то или иное государство не выполняет своих обяза­тельств в конкретном случае»4. По мнению же французского уче­ного М. Коснара, анализируемая обязанность несомненно являет­ся международно-правовым обязательством: если законодатель­ный орган совершит политический выбор в сторону принятия акта, противоречащего согласно международному праву обяза­тельству государства, это повлечет за собой его международную ответственность.
3. Юридические формы согласования систем международного и национального права