Рецензия к фильму "Пролетая над гнездом кукушки" М.Формана

Рецензия к фильму "Пролетая над гнездом кукушки" М.Формана

Больных держит страх, что за ними наблюдают, что они в системе. И система постоянно их проверяет, сверяет их с нормой, экзаменует. Вспомним, например, сцену собрания, когда больные собираются под предводительством сестры Рэтчед, чтобы обсудить свои проблемы. И сестра Рэтчед каждого из них по очереди побуждает начать дискуссию, казалось бы обсуждение простых человеческих проблем, вполне нормальных, таких как ревность, например. Но пациенты похожи на школьников, которых учитель спрашивает на уроке и каждый норовит спрятаться за спину соседа. Почему? У него нет своего мнения на этот счет? Возможно, есть, но каждый боится, что «вы можете молчать, все сказанное вами может быть, использовано против вас» - вот она эта великая формула дисциплины. Любое твое действие или слово в нужный системе момент может обернуться против тебя. И когда мистер Хардинг начинает говорить, он немедленно, как положено в системе, получает оплеуху, но (!) не от монстра-сестры Рэтчед, а от других пациентов, которые набрасываются на него, говоря, что он несет чушь. Так работает система. Надзиратель не так уж и нужен для того, чтобы подчинить человека системе. Он просто незримо присутствует. И другие пациенты, ощущая присутствие надзирателя (или если они только думают, что «Большой брат видит тебя») ведут себя именно так как требует система. Впрочем, мистера Хардинга это мало беспокоит, меньше, чем мистера Мартини, например. Потому что он всегда помнит, что за ним наблюдают и что он не выйдет за рамки системы. Потому что он всегда помнит, что на него смотрят.
Надзирать и наказывать. Каждый всегда под взглядом системы, которая сверяет его с нормой и в случае необходимости наказывает. В фильме мы все время видим эту систему в действии.
Надзирать
Прогулка. Каждый занят своим «делом». Несколько кадров – сестра Рэтчед наблюдает за ними из окна. Больные ее не видят. Но она видит всех – главный принцип паноптикона.
Макмерфи отказывается принимать лекарство. Его первый бунт. Но сестра Рэтчед сообщает ему, что они найдут другой способ дать ему лекарство. Макмерфи как будто подчиняется. Но потом показывает мистеру Хардингу, что он не проглотил пилюлю. Мистер Хардинг отвечает ему в лучших традициях системы: «Это было рискованно. Она могла заметить». Вот, что останавливает больных – «она могла заметить». Она не заметила. Как будто Макмерфи сопутствует успех. Но постепенно его выходки становятся все более вызывающими. И ему все сходит с рук. Когда он едет на рыбалку, «украв психов», и незаконно берет катер в прокат, его подружка Кэнди говорит ему «Тебя опять закатают», на что он ей отвечает: «Нет. Мы же психи. Нас просто вернут обратно». Их место в системе четко определено, они вернутся на место, откуда угодно. И они предпочитают делать это сами. И их это вполне устраивает. Нет смысла, так как за пределами психушки, действуют те же законы. У каждого свое место. Тюрьма то же самое, что психбольница. Психбольница то же самое, что школа. И каждое из этих заведений направлено на благо человека. Так говорит система. И ее логика неоспорима. Когда один из пациентов спрашивает у сестры Рэтчед, почему спальня закрыта днем. Сестра Рэтчед отвечает: «Если бы спальня была открыта днем, мистер Скэнлан, то после завтрака вы бы немедленно пошли спать. Мы много раз говорили о том, что общение с другими людьми дает хороший терапевтический эффект, тогда как одиночество усиливает ощущение ненужности». Система заботится о тебе. Она хочет преобразовать каждого, чтобы он соответствовал норме. На самом же деле, совершенно очевидно, что сестру Рэтчед самочувствие больных беспокоит меньше, чем исполнение правил, чем наведение порядка. Улыбка появляется на ее лице только тогда, когда она видит превосходство системы, как, например, в сцене голосования, когда Макмерфи хотел смотреть бейсбол, но проголосовало «за» только три человека. Остальных сковал страх. Больные боятся нарушения порядка. Потому сестре Рэтчед не трудно порядок поддерживать. Ей даже пне приходит применять силу, чтобы держать всех в своих руках. Сила в страхе, в правилах, в законах, в установленном порядке. И в логике системы: что может возразить человек на то, что «этот порядок для вашего блага»? Мистер Скэнлан не нашелся, что ответить. Ему не нравится этот порядок, но он следует ему по собственной воле.
Мистер Хардинг – яркий пример того, как человек по своей воле действует в рамках требования системы. Он всегда первый указывает Макмерфи, что его поведение не соответствует правилам. Он не даст сигарет мистеру Чесвику, не потому что он жадный или злой, а потому, что по правилам мистеру Чесвику не положены сигареты. Он дисциплинирован, он по собственной воле во власти незримого механизма системы. Кто же пытается бунтовать, получает наказание.
Наказывать
Иногда наказание выглядит как лишение сигарет, или электрошок или запрет на прогулку. Но чаще больные сами наказывают себя. Мистер Чесвик бунтует. Он хочет вернуть себе свои сигареты: «Почему у нас забрали наши сигареты? Верните мне мои сигареты!». Сестра Рэтчед невозмутимо: «Если бы вы постоянно соблюдали наши правила, вы бы не проиграли свои сигареты». И снова та же ситуация, что и с мистером Скэнланом: правила для того, чтобы вам же было лучше. Вы их нарушили, вы сами себя наказали. И тут у мистера Чесвика начинается истерика: «Я вам не ребенок!», выдающая в нем именно неспособного на самостоятельные действия ребенка. Ему нужна эта система. Вот почему он в психушке. Он здесь по собственной воле. Он не может справиться с самим собой без помощи системы. Впрочем, это уже другой вопрос, кто на что способен. Мы рассматриваем механизм власти. Хотя, на мой взгляд, если бы каждый был готов нести ответственность за свои поступки, такой механизм власти не мог бы работать.
Вернемся к наказаниям. Первая часть фильма показывала структурный элемент власти «надзирать», и мы увидели, как это держит людей в повиновении. Но у Макмерфи нет страха, и он понимает, что и зачем он делает (в отличие от того же мистера Чесвика). Его нельзя удержать страхом. Его не пугают последствия. Он не нуждается в терапии. Он кидает осмысленный вызов системе. Он не станет устраивать истерику, подобно мистеру Чесвику. Но как бы себя не вел человек, наказание для всех едино. Для глупого истеричного мистера Чесвика, для осознающего свои действия Макмерфи и для молчаливого Вождя.
Макмерфи получают дозу электричества – наказание, оно же и лечение: «Мы делаем это для вашего блага». Но Макмерфи это не сломило. Он продолжает шутить. Зачем ему это нужно? Чего он на самом деле хочет? Он прекрасно понимает, к чему приведут его эти выходки. Это звучит в диалоге с индейцем:
- Он пожелтел и сморщился так, что даже собаки его не узнавали.