Русская правда и ее историческое значение

ВВЕДЕНИЕ
ГЛАВА 1. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РУССКОЙ ПРАВДЫ
1.1. Причины создания Русской Правды
1.2. Характеристика трех редакций Русской Правды
ГЛАВА 2. СОДЕРЖАНИЕ РУССКОЙ ПРАВДЫ
2.1. Гражданское право
2.2. Уголовное право
2.3. Суд и процесс по Русской Правде
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

Русская правда и ее историческое значение

1. Русская Правда была первым древнерусским сводом законов.
2. Русская Правда являлась сводом частного права (т.е. субъектами правоотношений были только физические лица.
3. Русская Правда оформила правовое положение населения Киевской Руси.
4. В Русской Правде были заложены основы гражданского, уголовного и процессуального права.
5. Русская Правда послужила надежным фундаментом для местного законодательства в период феодальной раздробленности, а также стала одним из источников для первого общерусского свода законов – Судебника 1497 года.
ГЛАВА 2. СОДЕРЖАНИЕ РУССКОЙ ПРАВДЫ
2.1. Гражданское право
Русская правда содержит ряд статей об охране княжеской собственности, которая защищалась более ревностно.
Следует отметить, что в Русской Правде нет постановлений по определению способов приобретения, объема и порядка передачи прав поземельной собственности, за исключением усадьбы (двора), но имеются карательные постановления о нарушении границ поземельного владения.
Нормы писанного права не охватывали всего многообразия общественных отношений, связанных с правом собственности и правом владения. Большой археологический материал, да и ряд статей Правды дают основание заключить, что у славян с древних времен существовал институт частной собственности на вещи движимые.
В источниках нет указаний на существование института частной поземельной собственности. Ее не было в эпоху Русской правды.
Обязательственные отношения могли возникать как и договора, так и причинения вреда.
Например, согласно п. 3 СП «Аще ли кто кого оударить батогомъ, любо жердью, любо пястью, или чашею, или рогомъ, или тылеснию, то 12 гривне; аще сего не постигнуть, то платити емоу, то тоу конець» (Если кто кого-либо ударит палкой, жердью, ладонью, чашей, рогом или тылом оружия, платить 12 гривен. Если потерпевший не настигнет того (обидчика), то платить, и этим дело кончается».
Смысл статьи в том, что если обидчик не был схвачен на месте преступления и ему тотчас не отомстили, то дело кончается денежной пеней. В Пространной Правде так и сказано: «не терпя ли противу тому ударить мечемь, то вины ему в томь нетуть».
Во избежание споров, Русская Правда определяла стоимость ряда предметов, например «71. Аже смердъ мучить смерда безъ княжа слова, то 3 гривны продажи, а за муку гривна кунъ.
72. Аже огнищанина мучить, то 12 гривенъ продаже, а за муку гривна.
Ст. 71 и 72 основаны на Краткой Правде (ст. 31 и 32), но там говорилось о плате да обиду, здесь же показана лишь продажа. Мука - пытка, истязание.
73. Аже лодью оукрадеть, то 60 кунъ продаже, а лодию лицемь воротити; а морьскую лодью 3 гривны, а за набоиную лодью 2 гривны, за челнъ 20 кунъ, а за стругъ гривна».
Из договорных обязательств упоминаются купля-продажа, заем, наем и поклажа.
Так, для купли требовалось вещь приобрести за деньги от ее собственника, а договор совершить в присутствии двух свободных свидетелей.
В частности, п. 32 ПП гласит «Паки ли будеть что татебно купилъ в торгу, или конь, или портъ, или скотину, то выведеть свободна мужа два или мытника; аже начнеть не знати, оу кого купилъ, то ити по немь темъ видокомъ на роту (а), а истьцю свое лице взяти; а что с нимь погибло, а того ему желети, а оному желети своихъ кунъ, зане не знаеть оу кого купивъ; познаеть ли на долзе оу кого то купилъ, то свое куны возметь, и сему платити, что оу него будеть погибло, а князю продажю».
Т.е., в случае покупки краденого на торгу следует поставить свидетелями покупки двух свободных людей или мытника (сборщика пошлин). Это не избавляет покупщика от потери купленных краденых вещей, а только спасает от дальнейшего иска. Если же покупщик на долзе (через продолжительное время) найдет продавца краденого, тот за все отвечает и платит продажу48.
Постановления о займах различают заем с процентами и без процентов. П 47 ПП различает три вида процентов: месячные, третные и годовые: «О месячныи резъ, оже за мало, то имати ему; заидуть ли ся куны до того же года, то дадять ему куны въ треть, а месячныи резъ погренути. Послуховъ ли не будеть, а будеть кунъ 3 гривны, то ити ему про свое куны роте; будеть ли боле кунъ, то речи ему тако: промиловался еси, оже еси не ставил послуховъ».
Кратковременный месячный рез был в то же время самым тяжелым. Поэтому если месячные проценты взимались в течение года, то их надо было делать третными. О величине этих видов процентов имеются различные мнения. Наиболее простое объяснение следующее: «Один рез законный равнялся 10 кунам (см. ст. 49), что составит 20 процентов, полагая в гривне 50 кун. Два реза дозволено было брать в треть (за мало днии); два реза, конечно, были вдвое больше одного, что составит 20 кун на гривну или 40 процентов в треть...
Стоимость денег, даваемых в проценты без свидетелей не должна была превышать 3 гривны. По другому предположению, взимание резов в треть соответствует получению процентов по третям года. Регулирование резов сделано в интересах ростовщиков, а не было ограничением процентов. Присяга («рота») ростовщика считалась доказательством его правоты. Только при взимании суммы более чем в 3 гривны требовались свидетели-послухи.
В Русской Правде закупом именуется свободный человек, получивший ссуду и обязавшийся выплатить ее своею работою. Однако по этому вопросу мнения ученых расходятся. В, частности, С.В. Юшков считает, что «люди становятся закупами при определенных формальных условиях, причем долговое обязательство, лежащее в основе купы, может возникнуть по разным основаниям (заем, наем, условие при отпуске холопа на свободу и т.д.)... Закупничество - это особый институт»49. Особый характер имеет мнение П.А. Аргунова, по которому купа - натуральная дань, платимая закупом господину, причем П.А. Аргунов читает это слово как копа - мера денег и продуктов50. Однако, по словам С.В. Юшкова, этому противоречит текст разбираемой статьи, в которой речь идет о нанесении вреда копе или купе и отарице закупа от господина, «так как ясно, что господин не будет вредить своей же дани»51. По мнению Б.Д. Грекова, «купа - это та сумма денег, которую закуп получает от господина при заключении с ним договора»52. Но в этом случае натуральному хозяйству на Руси XI-XII вв. придаются несвойственные ему черты хозяйства денежного. Хотя, при любом понимании копы остается в силе определение закупничества, сделанное Б.Д. Грековым: «закуп - зависимый от феодала человек»53.
Господину запрещалось продавать закупа под угрозой освобождения последнего от займа и уплаты господином штрафа в размере 12 гривен. С другой стороны, закон давал право обращать закупа в полного раба за бегство, не вызванное несправедливостью господина. Закуп обязан был возместить причиненный ущерб.
Что касается договора поклажи, то в соответствии с п. 45 ПП «Аже кто поклажаи кладеть оу кого любо, то ту послуха нетуть; но оже начнеть большимь клепати, тому ити роте оу кого то лежалъ товаръ: а толко еси оу мене положилъ зане же ему въ бологоделъ и хоронилъ товаръ того».
Таким образом, передача на хранение товара или имущества (поклажи) происходит без свидетелей. При обвинении в утайке (начнеть болшимь клепати) идет к присяге тот, кто хранил поклажу, потому что он благодеялъ, т.е. оказывал услугу. В испорченной статье Псковской Судной грамоты доказательства невиновности также представляются на волю хранившего товар или имущество: «хочетъ самъ поцелуетъ (крестъ) или на поле лезеть, или у креста положитъ своему исцу». По Псковской Судной грамоте такое хранение товаров или денег носило название «сблюдение»54.
Несостоятельный должник согласно закону продавался на торгу. Вырученные деньги шли кредитору, а разница между долгом и вырученной суммой шла князю.
Договоры купли-продажи и мены признавались действительными, когда совершались между людьми трезвыми, а кто покупал, продавал или менял что-либо в пьяном состоянии, тот, протрезвившись, имел право требовать аннулирования совершенной сделки.
Другим условием действительности договора купли-продажи было отсутствие пороков в продаваемой вещи.
Заем до одного рубля обеспечивался поручительством, а свыше рубля - письменным актом или закладом. Закладные письменные акты назывались записями, закладными досками. В заклад поступали домашний скот, строения, земля, ценности.
Наследственное право. Наследство в Русской Правде называлось заднИцей. Согласно п. 85 и 86 ПП после смерда, не оставившего сыновей, наследство идет в пользу князя, а дочери получают лишь приданое, если они не успели выйти замуж. В Пушкинском списке начало статьи изложено так: «аще смерд оумреть безажю, то князю задница»... На Западе также существовало право феодала на имущество, принадлежавшее крестьянину; это так называемое «право меpтвой руки» на выморочное имущество. Б.Д. Греков указывает, что такое право распространялось не только на княжеских смердов, зависимых от феодалов. В церковном уставе Ярослава Владимировича устанавливается правило, согласно которому безадщинa зависимых от церкви людей при отсутствии мужских наследников переходит к епископу. В Польской Правде ХIII в. читаем: «если умрет крестьянин, не имея сына, его господин берет его имущество, однако он должен дать его жене ее подушки и покрывала на скамью и то, что называется denicze, на которой она спит. Также надлежит оказать ей милость и дать eй из имения корову или трое свиней или больше... Если умирающий оставит дочку, тот обязан дать ей приданое, кто получает наследство, сын или господин»55. Бояре и дружинники могут оставлять наследство и дочерям. В Пространной Правде наследником указан лишь князь, так как смерды находились под юрисдикцией князя. Но безадщиной пользовались и бояре.
Раздел наследства производился отцом еще при жизни. Сыновья делили наследство, если оно не было разделено отцом. Часть, выделяемая на помин души (так называемая душа или задушье), шла в пользу церкви.
Вдова получала на себя особую часть, если она не выходила вторично замуж и не постригалась в монахини. Дети от первой жены получают наследство матери; все, что муж дал второй жене (ожерелья, платья и т.д.), возвращается обратно к первым детям.
Согласно п. 89 ПП «Аже будеть сестра в домоу, то тои заднице не имати, но отдадять ю за мужь братия, како си могуть», т.е. братья обязаны выдать сестру-девушку замуж и дать ей приданое по своим возможностям.
2.2. Уголовное право
В Русской Правде любое преступление определялось не как нарушение закона или кряжеской воли, а как «обида», т.е. причинение материального, физического или морального вреда какому-либо лицу или группе лиц. По нормам Русской правды за обиду виновный должен был выплатить определенную материальную компенсация, что мало чем отличало уголовное правонарушение от гражданско-правового проступка.
Русская Правда различает ответственность в зависимости от субъективной стороны состава преступления и подразделяет ее на умысле и неосторожность. Характерно, что в то далекое время четкого разграничения мотивов преступления и понятия виновности в современном понимании еще не существовало. Однако следы их уже обнаруживались. Так в ст. 5 ПП говорится: «Будеть ли сталъ на разбои безъ всякоя свады, то за разбоиника люди не платять, но выдадять и всего съ женою и с детми на потокъ и на разграбление»,
Преступником по Русской Правде могло быть только лицо, обладающеесвободной волей и сознанием. Злодеяния, совершаемые холопами, не считались преступными и, соответственно, не влекли юридических последствий в виде уголовного наказания: «Аже будуть холопи татие любо княжи, любо боярьстии, любо чернечь, их же князь продажею не казнить, зане суть несвободни, то двоиче платить ко истьцю за обидоу» (ст. 43); но «Аже холопъ крадеть кого любо, то господину выкупати и любо выдати и, с кимь будеть кралъ, а жене и детемъ не надобе, но оже будуть с нимь крали и хоронили, то всехъ выдати, паки ли а выкупаеть господинъ; аже будуть свободнии с нимь крали или хоронили, то князю въ продаже» (ст. 115). Из данных статей видно, что ответственным лицом перед законом являлся господин правонарушителя. Поэтому он должен был или выкупать холопа, или выдать потерпевшему.
Исключение из этого (впрочем, мнимое) составляет удар, нанесенный холопом свободному мужу з что, по законам Ярослава, оскорбленный мог убить его. Но сыновья Ярослава «уставили на куны» (установили денежный выкуп) с правом схватить холопа-оскорбителя и бить его, о не убить (ст. 76). На наш взгляд, во всем этом не прослеживается какого-либо уголовного взыскания (княжей продажи), напротив, если господин такого холопа укроет у себя (не выдаст), то заплатит 12 гривен «уголовной продажи» (штраф)56.
Для события преступления необходимым элементом считалась злая воля лица, совершающего преступление. Например, «кто злонамеренно (пакощами) зарежет коня или скотину, то платить продажи 12 гривен, а за ущерб хозяину платить урок - гривну» (ст. 98). При это количество злой воли предполагалось в гораздо большем объеме при «истреблении», чем при «татьбе» тех же самых вещей: за кражу скота полагался уголовный штраф в 3 гривны, т.е. вчетверо меньше.
Русская Правда преступления, совершенные группой лиц, рассматривает как преступное сообщество и карает каждого участника в равно мере: уже во 2-ой Правде (Ак., 40) находим, что «если 10 человек украли одну овцу, то каждый платит по 60 резан продажи». Правда пространная (ст.38) говорит точнее: за кражу скота их хлева или из клети, если один крад, платить 3 гривны и 30 кун, а села их (воров) было много, то всем платить по 3 гривны и 30 кун (ст. 39). Таким образом, за преступление, совершенное сообществом, каждый участник карается так, как если бы он один совершил его.
На наш взгляд, если бы Русская Правда держалась частного взгляда на преступление как на вред, нанесенный частному лицу, то она должна была бы назначить долевое вознаграждение со всех участников преступления; сверх того, штраф, предусмотренный законом, в действительности является уголовным штрафом и независим от частного вознаграждения. С другой стороны, Русская Правда не предусматривает ужесточения уголовной ответственности за совершение правонарушения группой лиц, как ныне действующее право57.
С другой стороны, не только соучастие, но и пособничество и неприкосновенность караются наравне с главным виновничеством, что видно из ст. 132: если вместе с главным виновником-холопом крали или хоронили (плоды преступления) свободные люди, то они в продаже князю (ст. 132). Как преступное сознание (умышленность), так и злая воля (преступная энергия) могли иметь различные степени.
Русская Правда знала и наказывала деяния, начатые, но не достигшие цели (покушение). Так, относительно преступлений против личности она выражала это с полной ясностью: «если кто вынет меч, но не ударит, тот платит гривну (ст. 8 СП); за преступление оконченное - удар мечом - положено3 гривны (ст. 20 ПП). Таким образом, покушение наказывалось в три раза слабее оконченного действия. Что касается преступного покушения на имущественные права, то оно по Русской Правде вообще было ненаказуемо. О наказании за покушение на кражу, остановленное по воле преступника, древние законы молчат, потому что такое покушение обыкновенно остается никому не известным. Наличие института покушения в древнейших памятниках русского права доказывает, что преступное деяние рассматривалось в них не только как вред, но и как злая воля.
В Русской Правде уже существует представление о превышении пределов необходимой обороны (например, если вора убивают после его задержания, спустя некоторое время, когда непосредственная опасность от его действий уже не исходит)58.
Тяжелым преступлением против личности было нанесение увечий (усечение руки, ноги) и других телесных повреждений59. От них следует отличать оскорбление действием (удар чашей, рогом, мечом в ножнах), которое наказывалось еще строже, чем легкие телесные повреждения, побои.
Имущественные преступления по Русской Правде включали: разбой (не отличимый еще от грабежа), кражу (татьбу), уничтожение чужого имущества, угон, повреждение межевых знаков, поджог, конокрадство (как особый вид кражи), злостную неуплату долга и проч.60
Таким образом, Русская правда защищает права собственности и владения, регулирует права пользования и распоряжения имуществом. Следует отметить, что наиболее разработанной являлась сфера обязательственных правоотношений.
2.3. Суд и процесс по Русской Правде
Судебный процесс в Древнерусском государстве не делился на гражданский и уголовный. Отсутствие такого деления отражало представления времени и отвечало потребностям общества в реализации функции судопроизводства. Как указывает В.В. Момотов, «цель права - в поддержании социального равновесия, поэтому судебный процесс на начальном этапе своего формирования воспринимался как примирительная процедура, связанная главным образом с реституцией, т. е. восстановлением нарушенного права»61. Следовательно, обе стороны процесса назывались истцами, т. е. ищущими справедливости, процессуально они были равны. Тем не менее, ведение судопроизводства по гражданским делам, т. е. не связанным с уголовными преступлениями, имело особенности.
Судебный процесс по гражданским делам во времена Русской правды носил состязательный характер. Эта состязательность, по словам дореволюционного цивилиста Е.В. Васьковского, заключалась в том, что «все предоставляется самостоятельности тяжущихся, при пассивном положении суда. Подготовка фактического материала производится сторонами, а суд дает ему оценку, принимая во внимание только то, что доставлено сторонами, и в таком виде, как доставлено»62. Как писал Н. Дювернуа, «первая задача сторон, ставших на суд, заключается в том, чтобы убедить суд в правоте своих притязаний. Именно эти притязания должен признать суд, суд должен допустить, что та или другая сторона ищет того, что с правом согласно, с правом вообще, взятым отвлеченно от конкретного случая»63.
Роль государства в процессе на этом этапе еще не была решающей. «На первых этапах своего становления, в пору незрелости, государственная власть еще не могла претендовать на активную роль в судебном процессе, и в это время функции социального контроля были сосредоточены в руках общины, которая и была первым арбитром при проведении непосредственно судебных разбирательств»64. Напротив, по мере укрепления государственная власть все крепче берет в свои руки отправление правосудия, что наглядно прослеживается уже в Псковской судной грамоте.
Нормы обычного права, закрепленные в Русской правде, большое внимание уделяли сделкам. Они заключались в устной форме при свидетелях и сопровождались определенными действиями, например, битьем по рукам, привязыванием ключей к поясу. «Читая Русскую правду, - писал Н. Дювернуа, - нельзя себе представить почти ни одного юридического акта, который совершался бы иначе как в присутствии многих лиц, людей, как их чаще всего называет памятник»65. Судебный процесс по гражданским делам фактически вытекал из предшествующей ему сделки, являлся ее продолжением. Таким образом, публично заключенную сделку, если за ней следовало обращение в суд, можно рассматривать как первую стадию гражданского процесса. «Сделка, совершенная перед лицами, на которых шлются стороны, перед их послухами, есть рождающий право и отчасти определяющий процессуальные последствия возникшего юридического отношения акт»66.
Иски, связанные с гражданскими правоотношениями, можно разделить на вещные и личные, хотя сама Русская правда такого деления не проводит. В первом случае идет речь о восстановлении утраченного владения.
В РП мы находим ряд статей, в которых отдельно указывается на особый вид взаимоотношений спорящих сторон до суда. К ним относятся «заклич», «свод», и «гонение следа».