Запад и Восток в судьбе России (На материале русской философии и литературы конца 19в. - начала 20в.)

Введение
Глава 1 . « Западное» и «Восточное» крыло русской философской школы
Глава 2 Славянофилы и западники
Глава 3 Политические различия западников и славянофилов
Заключение
Список использованной литертуры:

Запад и Восток в судьбе России (На материале русской философии и литературы конца 19в. - начала 20в.)

«В своем горячем усердии новейший патриотизм объявляет нас любимейшими чадами Востока. С какой стати, — говорит этот патриотизм, — будем мы искать света у западных народов? … И разве, в самом деле, Запад является родиной науки и глубокой мудрости? Всякий знает, что родина всего этого — Восток. Возвратимся же к этому Востоку, с которым мы соприкасаемся повсеместно, откуда мы восприяли некогда наши верования, наши законы, наши добродетели, словом, все, что сделало нас могущественнейшим народом на земле».7
Если же проследить мысль Чаадаева до конца, то он упрекает славянофилов в желании стать наследником «умирающего Востока», возродить идею «Москвы-Третьего Рима». Хотя в своих рассуждениях славянофилы не заходили так далеко.
Если обобщить их воззрения, то можно сделать краткий вывод: по сути дела, славянофильство- это философия религиозно окрашенного коллективизма.
-Задачу последующего развития России они видели в том, чтобы дух православия пронизал весь общественный организм, придал ему высший смысл в развитии.
-Свобода индивида возможна, но лишь путем подчинения его абсолютным ценностям - авторитету религии и церкви, государству, своему народу.
Главным способ, позволяющим выполнить эту задачу, по мнению славянофилов, было подлинно народное воспитание подданных Российской Империи. Причем это образование должно до минимума свести влияние Европы на формирование души и ума русского человека.
Художественное творчество, по их мнению, должно было отражать определённые стороны действительности, которые отвечали их теоретическим установкам: общинность, патриархальную упорядоченность народного быта, "смирение" и религиозность русского человека.
Литературные произведения славянофилов- стихотворения, поэмы и драматические сочинения Хомякова, К. С. и И. С. Аксаковых, повести Н. Кохановской и многие другие – были исполненны критического отношения к современной им России, резкого обличения неправедного суда, взяточничества, оторванности дворянской интеллигенции от жизни народа, имели большой общественный резонанс.
Непропущенные царской цензурой к печати такие произведения распространялись в списках, многие были напечатаны в изданиях Вольной русской типографии А. И. Герцена, как произведения русской "потаённой литературы".8
Об отрицательных последствиях, которые якобы несла "европеизация" российского образования много писал И. В. Киреевский. С его точки зрения, естественные науки обладали слишком малым потенциалом для духовного воспитания и даже способствовали развитию нигилистических умонастроений среди образованных людей, противопоставляя понятия "логическое просвещение" и "просвещение духовное". И. В. Киреевский считал, что попытки навязать образованию какую-либо официальную идеологию, вредны, что народное образование должно опираться, прежде всего, на те реальные идеалы, которые присущи народу.
Со временем публикации славянофилов стали резко враждебными к европейскому образованию и методикам воспитания. Характерны в этом плане публикации Ивана Сергеевича Аксакова (1823-1886), сына известного русского писателя С. Г. Аксакова, который сравнивал Россию с красавицей, выбирающей западноевропейскую науку в кривом зеркале, в котором прекрасная истина отражается уродливым дивом. Отстаивая идею народности в воспитании, И. С. Аксаков утверждал, что вне народности Россию не спасут никакие зарубежные педагогические идеи и школьные системы.
Идейными духовными противниками славянофилов стали западники. Это направление общественной мысли и литературы, признавало духовную солидарность России и Западной Европы, как нераздельных частей одного культурно-исторического целого.
Общественное течение 30—40-х годов XIX века, получившее название западничества, усилилось резонансом в эпоху «смены идеалов и интересов», наступившую в последние годы правления Николая Первого. Западничество оказалось единственной достаточно распространенной в обществе альтернативой николаевского правления. В западнической интерпретации стали понятнее причины кризисного состояния России, усиленного последствиями Крымской войны: «Называясь европейским государством, надо идти сообразно с европейским духом или потерять значение»9.
Что же касается собственно западничества, то можно отметить одну его примечательную черту, о которой писал известный религиозный философ В.С.Соловьев: западники «стояли только на том, что великие преимущества даром не даются и что когда дело идет не о внешнем только, но и о внутреннем духовном и культурном превосходстве, то оно может быть достигнуто только усиленною культурною работою, при которых невозможно обойти общих основных условий всякой человеческой культуры, уже выработанных западным развитием»10.
Мысль о роли воспитания человеческого достоинства являлась и важнейшим элементом прогрессивной русской философско-педагогической мысли XIX века. В трудах К. Д. Ушинского, Н. И. Пирогова, И. И. Давыдова ей уделялось ведущее место. Идея внутренней свободы человека серьезно противоречила представлениям об идеале человека в рамках православного подхода к воспитанию.11
Если же кратко сформулировать основные идеи западников, то они выглядят так:
1.Активно выступали за европеизацию страны, т.е. ликвидацию феодально-крепостнических отношений и развитие общества по буржуазному пути.
2.Считали религию и церковь тормозом общественного прогресса.
3.Высоко оценивали человеческий разум и науку, уважительно относились к правовым нормам общества.
4.Основной ценностью общества для них является индивид, а государство прозвано защищать его права и свободы.
5.В социальной сфере они ориентировались либо на конституционную монархию, либо на социалистические или анархические формы государственного правления.12
Новый импульс дискуссия получила после Крымской катастрофы, воцарения Александра Второго и начатых им преобразований. Причем, ни те, ни другие не выступали против реформ. Только развитие этих реформ и их конечный результат виделся по-своему. С позиций сконструированного ими идеала, славянофилы резко критиковали реальность, как европейскую, так и российскую. “На Западе, — писал К. Аксаков, — души убивают, заменяясь усовершенствованием государственных форм, полицейским благоустройством, совесть заменяется законом...”13 С другой стороны, А. Хомяков, критикуя российскую действительность, отмечал такие ее типичные черты: “безграмотность, неправосудие, разбой, крамолы, личности угнетения, бедность, неустройство, непросвещение и разврат.”14
Рассуждения западников и славянофилов продолжались не один десяток лет. В конце 40-хх годов их пути разошлись окончательно.
Глава 3 Политические различия западников и славянофилов
Главным предметом спора было отношение философии к религии: Герцен, с одной стороны, Хомяков и Киреевский, с другой, решали этот вопрос в диаметрально противоположном смысле; Самарин пытался занять среднее положение. Другой жгучей темой был вопрос о национальной самобытности и о европейских заимствованиях, о России до и после Петра... Все эти споры имели настолько важное общественное значение, что неизбежно должны были очень скоро потерять свой академический и салонный характер. Статьи Белинского, с одной стороны, настроение учащейся молодежи, с другой, обострили характер полемики, и повели к разрыву между недавними друзьями. Ближайшим поводом к разрыву явились резкие стихи Языкова, направленные против Грановского и вообще западников. В 1844 г. обе общественные группы окончательно размежевались и стояли друг против друга, как два враждебные лагеря.
Несмотря на взаимное ожесточение и споры, обе стороны в своих взглядах имели много общего и, прежде всего, по признанию А.И.Герцена, общим было "чувство безграничной обхватывающей все существование любви к русскому. народу, к русскому. складу ума". Противники, "как двуликий Янус, смотрели в разные стороны, в то время как сердце билось одно" "Со слезами на глазах", обнимаясь друг с другом, разошлись недавние друзья, а теперь принципиальные противники, в разные стороны».
Этот раскол будет увеличиваться со временем и приведет к формированию различных политических лагерей: преемниками славянофилов станут русские религиозные философы, а потомками западников – сперва народники, а затем и марксисты. Эти последние, с оговорками, но попытаются реализовать представления своих духовных дедов - западников.
И славянофилы, и западники в общей своей массе были представителями либерального направления. Поэтому ни та, ни другая группа не выступала против реформ. Главная беда России - крепостное право одинаково отрицали обе группы, кроме И. Киреевского. Он был против уничтожения крепостного права в противоположность другим славянофилам, особенно горячо обсуждавшим этот вопрос в 1846 и 1847 гг.
Когда славянофилы говорили об “особом пути России” они не имели в виду сохранение существующей в России социальной реальности. Они подразумевали следование определенным социальным и нравственным ценностям. Эти ценности славянофилы считали традиционными для России и противоположными ценностям западноевропейской культуры. Главную задачу они видели в том, чтобы лучшие ценности русской культуры реализовались в жизни полнее. Западники также утверждали, что европейский опыт развития должен быть использован как можно полнее. Так как большинство из них были воспитаны идеями Просвещения, то наука, рациональный подход к жизни были главенствующими в их философии.
Что любопытно, пока противные стороны обсуждали абстрактные идеи, в их рассуждениях было немало общего. Но, как только начинались обсуждаться конкретные вопросы, их взгляды становились диаметрально противоположными.
Различия взглядов относились, прежде всего, к таким вопросам: какой должна быть форма правления, законы; нужны ли правовые гарантии свободы личности; каковы оптимальные пределы автономии личности; какое место должна занимать религия; каково значение национальных элементов культуры, традиций, обычаев, обрядов.
Главное принципиальное различие между западниками и славянофилами проходило по вопросу о том, на какой основе можно и нужно следовать к социальному и нравственному идеалу: религии и веры, опоры на исторический опыт народа, его сложившуюся психологию, или опоры на разум, логику, науку, на преобразование в соответствии с ними социальной реальности.15
Если западники отличались зачастую лишь степенью радикализма в своих высказываниях, то у их оппонентов разброс мнений был куда больше. С одной стороны, они стояли за сохранение самодержавия и крестьянской общины, с другой – против крепостного права. Аксаков призывал власть: «дать больше свободы высказываний, а с другой - предоставление свобод не будет опасным для власти в силу аполитичности русского народа и его сосредоточенности на проблемах духовных».
Полагая, что самодержец обязан считаться с мнением народа, славянофилы выступали за созыв совещательного Земского собора. В переводе на язык XIX века это был специфический вариант конституционной монархии. Если славянофилы держались коллективизма, соборности, то западники выступали за развитие индивидуализма. Так как они считали Россию страной, которая все-таки идет по европейскому пути, хоть и сильно отстающей, то и рецепты они предлагали европейские: они отстаивали необходимость использования опыта Запада, поддерживали европеизацию, выступали за конституционно-монархическую форму правления с политическими гарантиями свободы слова, печати, гласного суда, неприкосновенности личности.
Все эти дискуссии привели к формированию двух политических крыльев: либерального и консервативного. От либерального - произошел и революционно-демократический лагерь. Белинский, Герцен, Огарев привили идеи социалистов –утопистов. Хотя и здесь не обошлось без парадоксов: так, поражение революций в Европе (1848—1849) привело Герцена к мысли об особом пути России к социализму, так как в русском народе прочно укоренилось коллективное начало в виде крестьянской общины. Таким образом, западник Герцен сблизился со славянофилами. В 1853 г. он основал «Вольную русскую типографию» в Лондоне, которая положила начало бесцензурной русской прессе. Примерно через десяток лет, разработанная А.И.Герценом теория «русского», или общинного, социализма стала знаменем российского народничества. А от народников до социал-демократов, социалистов - революционеров и большевиков было совсем уж недалеко.16
Если западники подняли свой голос против усиления цензурного гнета, то видные славянофилы призывали «поутихнуть» на 2-3 года, не вызывая гнева властей, пока не «покуда утишатся и объяснятся дела на Западе"»17.
Проблема "Восток и Запад" в русской философии конца XIX - начала XX вв. всегда рассматривалась с точки зрения ее влияния на судьбы России. Полярность русской философии, ее деление на два направления - славянофильство и западничество, накладывало отпечаток на понимание характерных черт взаимоотношений Востока и Запада. Западники призывали Россию идти путем Европы, вливаясь в лоно западной цивилизации; славянофилы отвергали благотворность европейских законов развития для России. Изменение политической ситуации в стране и в мире в целом дало толчок к разрушению полярности русской философии. Изменились и оценки Запада и Востока в призме их влияния на русскую культуру. Именно эти изменения мы можем проследить, рассматривая сочинения позднего славянофила Н.Я. Данилевского и философа нового поколения - Н. Бердяева.
Огромное литературное и философское дарование, религиозные искания плодотворно и богато отразились в творчестве Николая Бердяева, вобравшем в себя также и плоды его сомнений и трагических конфликтов с самим собой. В своих многочисленных работах Бердяев исследовал проблемы свободы и кризиса культуры, размышлял над путями русской и всемирной истории ХХ столетия.
Эволюцию философских идей Бердяева В.В. Зеньковский разделяет на четыре периода, каждый из которых определяется по тому акценту, который его характеризует. В первый период Бердяев выдвигает на передний план этическую проблематику. Второй период отмечен религиозно-мистическим переломом в мировоззрении Бердяева. Третий период определяется акцентом на историософских вопросах (включая и характерный для последних лет Бердяева интерес к эсхатологии). Четвертый период связан с его персоналистическими идеями18.
Мировая война, считал Бердяев, не просто сделает возможным огромный скачок Запада навстречу Востоку. Ее результатом будет расширение европейской культуры не только на восток, но и на запад - в Америку. Усиление Америки после войны неизбежно. Западная цивилизация, борясь, даже против своей воли, против воли ее народов, со своей замкнутостью, "провинциальностью", сделает это усиление крайнего Запада возможным и неизбежным. Будет преодолен страх не только перед Востоком, Россией, но и перед расширением границ Запада.
Русская философия, полярность которой известна, часто в форме учений своих представителей давала полностью противоположные оценки западной (европейской) культуры, цивилизации. Одной из основных черт философских рассуждений Бердяева было отторжение им полярности, созданной славянофилами и западниками русской философии. Именно за это часто Бердяева осуждали в непостоянстве его убеждений. Но отрицание полярности, отказ от крайних мнений и оценок, привел Бердяева к своеобразному компромиссу в оценке западной цивилизации. Он считал, что европейская культура несовершенна, Европа - не есть идеал культуры вообще. Он пишет: "Только темная, еще азиатская душа, не ощутившая в своей крови и в своем духе прививок старой европейской культуры, может обоготворять дух европейской культуры как совершенный, единый и единственный. И она же не чувствует культур Востока".19
Учение Данилевского о культурно-исторических типах является основой историософии, историографии, геополитики, политологии, и это обстоятельство все чаще и чаще осознается современными учеными. В ней прослеживается жизненный и творческий путь Данилевского, описывается среда, в которой ученый пришел к своему открытию цивилизационного метода исследования исторического процесса, а также показана драматическая судьба самой книги и острая борьба вокруг высказанных русским мыслителем идей.
Кроме этого, в работе Данилевского "Россия и Европа" поставлена проблема русофобии. В ней русский философ указывает на проявление столь прискорбного явления по отношению к России со стороны Запада в 60-х годах XIX века. При этом в данной работе мыслитель впервые ввел в оборот понятие о культурно-исторических типах, которые существуют, развиваются и сменяют друг друга. Россию он считал молодым и развивающимся культурно-историческим типом, способным в ближайшем будущем заменить европейский тип (германо-романский). С точки зрения самого Данилевского, последний сам переживает стадию глубокого политического и культурного кризиса, а также время интенсивного усиления цивилизационных процессов, ослабляющих Запад. Главной целью своих культурологических и историософских исследований, он считает развенчание евроцентристких теорий, опирающихся на идею политического, экономического и культурного превосходства европейцев над другими народами мира. Данилевский полагает, что Европа стремится предписывать зависимым от нее народам несвойственные им цели и задачи, расценивая при этом любые проявления самобытного, не подчиняющегося ей национального развития как исторический пережиток, как нечто "гигантски лишнее", мешающее осуществлению идеалов, которое рассматривается как бесконечно превосходящие любые другие.
Россия ни по своим корням, ни по истории и традициям, ни по духовно-культурным связям не принадлежит "ни европейскому добру, ни европейскому злу" (эту идею Данилевский делает основополагающей в своих историософских построениях). Но далеко идущие замыслы европейских правящих династий заключается в том, чтобы навязать ей распространение на востоке европейской цивилизации в качестве чуждой ей "священной исторической миссии" и тем самым обрекать ее на утрату своей самобытности и использовать ее как орудие для решения проблем европейских государств. Славянский же мир, с точки зрения Данилевского, имеет силу и притязание жить самостоятельной и независимой жизнью и, несмотря на то, что "по всем божеским и человеческим законам принадлежит этому миру"20.