Влияние историко-природного фактора на национальный характер

ОГЛАВЛЕНИЕ

ВВЕДЕНИЕ
ВЛИЯНИЕ ИСТОРИКО-ГЕОГРАФИЧЕСКОГО ФАКТОРА НА ФОРМИРОВАНИЕ РУССКОГО НАЦИОНАЛЬНОГО ХАРАКТЕРА5
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

Влияние историко-природного фактора на национальный характер

Северноевразийский характер нашей страны сформировал тип национальной психологии, который не только не соответствует преобладающим мировым тенденциям, но прямо противоположен им. Отсюда вместо развития товарного хозяйства — психология ухода в натуральное хозяйство (спасительная в годы иностранной интервенции, но непродуктивная для строительства интенсивной экономики), вместо самостоятельности — привычка к патернализму, вместо высоких материальных запросов — неприхотливость к условиям жизни.
Суровые российские зимы оказали сильное влияние на традиции русского гостеприимства. Отказать путнику в крове зимой в наших условиях означает обречь его на холодную смерть. Поэтому гостеприимство воспринималось русскими людьми не иначе как сама собою разумеющаяся обязанность. Суровость и скупость природы научили русского человека быть терпеливым и послушным.
Но еще большее значение имела упорная, непрерывная борьба с суровой природой. Русским издавна наряду с земледелием приходилось заниматься и всякого рода ремеслами. Этим объясняется практическая направленность их ума, ловкость и рациональность. Рационализм, расчетливый и прагматичный подход к жизни не всегда помогает великороссу, так как своенравие климата порой обманывает самые скромные ожидания. И, привыкнув к этим обманам, русский человек предпочитает порой выбрать очертя голову самое что ни на есть безнадежное решение, противопоставляя капризу природы каприз собственной отваги. Эту наклонность дразнить счастье, играть в удачу В.О. Ключевский назвал «великорусским авосем».
Жить в таких непредсказуемых условиях, когда результат труда зависит от капризов природы, можно только с неисчерпаемым оптимизмом. В рейтинге национальных черт характера, составленном на основе опроса журнала Reader’s Digest, проведенного в 18 европейских странах в феврале 2001 г., это качество у россиян оказалось на первом месте. Оптимистами объявили себя 51% российских респондентов (пессимистами — только 3%).
В остальной Европе среди качеств победило постоянство, предпочтение стабильности [1].
Русскому человеку надо дорожить ясным рабочим днем. Это заставляет нашего крестьянина спешить усиленно работать, чтобы сделать многое в короткое время. Ни один народ в Европе не способен к такому напряженному труду на короткое время. Такое трудолюбие присуще, пожалуй, только русским. Вот так многогранно влияет климат на русский менталитет.
Во многом специфические (и часто противоречивые) черты русской ментальности определяются обширностью пространств России. Огромная, редконаселенная территория требовала для своего освоения особого типа людей (пассионариев, по Л.Н. Гумилеву), способных к решительным действиям, дерзких и отважных. По подсчетам П.С. Ширинкина, за 57 лет (от покорения Сибири Ермаком до выхода Москвитина к Тихому океану) территория страны увеличилась на 10 млн км2 — одна из крупнейших по масштабам колонизация в мире. Для сравнения — экспедиции Колумба присоединили (если считать Карибское море сушей) к испанской империи 2777 тыс. км2, Кортеса — 2067,1 тыс., Писарро — 1285,2 тыс. При этом, в отличие от испанской колонизации Америки, ни один народ Сибири и Дальнего Востока не был объявлен «дикарями» и уничтожен [1].
И везде по пути своего следования русские создавали сеть поселений-крепостей, игравших также роль экономических центров освоения территории. Население таких острожков отличалось предприимчивостью, необычайным свободолюбием и бунтарством. Значительная часть жителей бежала за Урал от «государева ока», да и сама власть предпочитала держать таких граждан подальше от столицы.
Русские формировались не в национально-замкнутом пространстве, а в открытой равнине — равнине ассимиляций. Они «выварились» в этом котле и вышли из него с двумя фундаментальными качествами — чувством мощного единения друг с другом («как мир, так и я») и возникшим из многовекового опыта жизни примирительным отношением к народам-соседям — и к тем, у кого приходилось захватывать земли, и к тем, кто присоединялся исходя из своих интересов; и тем более к тем, кто считал для себя важным передать русским свои знания, креативные элементы своей культуры.
Русским был чужд дух враждебности и соперничества — именно в силу их очевидного преобладания, а также в силу имевшегося у них мощного народного корня с его московским стержнем. Этот русский «корень» был столь крепок, что переваривал и царей немецких кровей, и прибалтийское чиновничество, и татарских баскаков и мурз, и свое франкоговорящее дворянство, и украинский вариант православия.
Государственное овладение необъятными пространствами сопровождалось страшной централизацией, подчинением всей жизни государственному интересу и подавлением свободных личных и общественных сил, подавлением любой инициативы, исходившей «снизу». Централизация отразилась на русском духе двояко: во-первых, великоросс решил, что тот, кто управляет такими обширными пространствами, представляющими собой Россию, и великим народом — чуть ли не сверхъестественного происхождения. Отсюда — культ личности, чувство благоговения к «царю-батюшке» в душе русского народа. Во-вторых, чувство, что над человеком кто-то стоит, видит и управляет всеми его поступками, вылилось в такое качество русской души, как беспечность. Н.А. Бердяев сказал: «Русская душа ушиблена ширью». Широка душа русского, как русская земля, реки, поля — все может вобрать в себя душа русского человека, все человеческие чувства, свойства и качества в ней поместятся.
С этим связаны русская лень, беспечность, недостаток инициативы, слабо развитое чувство ответственности. «Ширь русской земли и ширь русской души давили русскую энергию, открывая возможность движения в сторону экстенсивности», — отмечал Н.А. Бердяев [3].
Русская лень (обломовщина) распространена во всех слоях народа. Мы ленимся выполнять работу не строго обязательную. Частично обломовщина выражена в неточности, опаздывании (на работу, в театр, на деловые встречи).
Видя бесконечность своих просторов, русские смиряются с мыслью, что овладеть такой ширью все равно невозможно. И.А. Ильин говорил: «Россия одарила нас огромными природными богатствами — и внешними, и внутренними». Русский человек считает эти богатства бесконечными и не бережет их. Это порождает в нашем менталитете бесхозяйственность. Нам кажется, что у нас всего много. И далее, в своей работе «О России» Ильин пишет: «От чувства, что наши богатства обильны и щедры, в нас разлита некая душевная доброта, некое органическое, ласковое добродушие, спокойствие, открытость души, общительность... всем хватит, и еще Господь пошлет» [2]. В этом кроются корни русского великодушия.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
«Природное» спокойствие, добродушие и великодушие русских удивительным образом совпали с догмами православной христианской морали. Смиренность в русском народе и от церкви. Христианская мораль, веками державшая всю российскую государственность, сильно повлияла на народный характер. Православие воспитало в великороссах духовность, всепрощающую любовь, отзывчивость, жертвенность, душевную доброту. Единство Церкви и государства, ощущение себя не только подданным страны, но и частицей огромной культурной общности взрастило у россиян необыкновенный патриотизм, доходящий до жертвенного героизма. А.И. Герцен писал: «Каждый русский сознает себя частью всей державы, сознает родство свое со всем народонаселением».