История стадии развития гражданского процесса в Древнем Риме

Введение
1.Общие положения судопроизводства в Древнем Риме
2.Легисакционное судопроизводство
3.Формулярное судопроизводство
4.Экстраординарная форма судопроизводства
Заключение
Список литературы

История стадии развития гражданского процесса в Древнем Риме

- процесс путем внесения залога, который состоял в том, что стороны представляли суду определенные законами залоги, о которых и спорили, имея в виду отстоять право на вещь или на исполнение обязательств;
- процесс наложением руки, заключавшийся в том, что истец буквально накладывал на ответчика руку перед судом и, если тот немедленно не платил по обязательству, уводил его к себе в заложники;
- процесс путем взятия заклада, когда, желая добиться от должника исполнения, истец произносил особые и торжественные слова и брал какую-то его вещь в залог;
- назначение судьи, когда стороны в особой форме просили магистрата назначить судью с условной формулировкой предмета спора – суд в этом случае становился своего рода утверждением мировой сделки (так шли дела о разделах наследства, иногда имущества, о спорах по поводу посредничества и др.);
- процесс под условием, когда первая и вторая стадии были отдалены по времени месяцем и когда ответчику давался срок для возражений (в этой форме отсуживали свое имущество, украденные вещи и убытки).
Необходимо отметить, что заявить легисакционные требования могли только полноправные римские граждане – это была неотъемлемая часть квиритского права. Малейшее отступление от требований к правовому статусу истца или ответчика так же влекло аннулирование жалобы и самого судебного дела, как и нарушение установленных обрядов. Такая очевидная узость судопроизводственных форм, всецело связанных с полисной организацией и священными законами, определила переход к иному качеству судебных институтов с перерастанием полиса в империю.
Подведем промежуточный итог. Легисакционный процесс - исторически первая развитая форма судопроизводства в римской юстиции. Название формы процесса происходит от наименования исков строгого права и подчеркивает, что легисакционный процесс основывался исключительно на предписаниях закона. Первая стадия процесса (провозглашение права) была особо ответственной: следовало строго соблюдать предписанную законами и правовой практикой процедуру. Малейшее нарушение, обмолвка в словах влекли признание спора не имеющим юридического характера и не допускаемым к рассмотрению. Таким образом, во времена легисакционного процесса возможность судебной защиты нарушенного права зависела от точного исполнения строго формальных требований при предъявлении иска. Вторая стадия, когда судья, назначенный магистратом, выслушивал доказательства, выяснял фактическую сторону дела, называлась судоговорением. Эта стадия обязательно заканчивалась тем или иным решением, которое утверждал магистрат. Обжалование решений не допускалось.
3. Формулярное судопроизводство
В хозяйственной жизни Рима в последние годы республики происходят серьезные изменения. Вместо земледельче­ской общины с полунатуральным хозяйством вырастает огром­ное государство, ведущее широкую внутреннюю и внешнюю торговлю. Вполне естественно, что легисакционный процесс, чрезвычай­но сложный с обрядовой стороны и не открывавший возможности дать судебное признание вновь складывающимся отно­шениям (поскольку они не подходили под букву закона), ока­зался несоответствующим новым социально-экономическим условиям. Жизнь требовала, чтобы судопроизводству была придана иная, более гибкая форма.
С середины IV в. до н.э. основная роль в организации судопроизводства по частным искам в Риме переходит к претору (должность учреждена в 336 г. до н.э. в качестве помощника консула для решения внутригородских дел). Значение преторской юстиции возрастало параллельно умалению юстиции понтификов. Судопроизводство с этой поры приобрело преимущественно магистратский характер, за понтификами сохранялось (и то лишь некоторое время) только значение традиционно лучших знатоков права.
В 242 г. до н.э. для рассмотрения споров, возникавших между римскими гражданами и перегринами, а также между лицами, имевшими иной правовой статус, была создана магистратура второго, перегринского претора. Его деятельность в сфере юстиции со временем стала не только доминирующей по охвату споров, но и новаторской по внутреннему содержанию. Перегринский претор был лишен возможности использовать строгие правила квиритского права: они либо не предусматривали случая спора между лицами разного статуса, либо вообще игнорировали огромное количество новых правовых ситуаций. Для того, чтобы согласовать правовые интересы римлян и других жителей Италии и империи, претору пришлось изобретать новые формы судебных исков, признавать имеющими силу совершенно новые правовые реалии. В большой степени эти изобретения и признания были основаны на общих принципах права народов, которое предписывало предпочитать юридическому формализму требования разума, обычаи других народов, практику правоприменения в средиземноморских судах (например, греческих). Основанное на идее внепривилегированной справедливости и равенства участников гражданских правоотношений при соблюдении их подлинной воли, право народов с этого времени стало ещё одной составляющей римского гражданского права наряду с квиритским.
Итак, с течением времени стал практиковаться упрощенный порядок, который состоял в следующем. Пре­тензия истца и возражения ответчика заявлялись без каких-либо обрядностей, и все это неформальное производство за­канчивалось вручением истцу записки, адресованной судье, в которой указывались те предположения или условия, при наличии которых судье предписывалось удовлетворить иск, а при отсутствии этих условий — отказать в иске. Эта записка, содер­жащая условный приказ судье, называлась формулой. Отсюда новый процесс, сложившийся в последние годы республики, получил название формулярного.
Отличие формулярного процесса от легисакционного не исчерпывается упрощением судебной процедуры. Самое основное отличие заключалось в том, что теперь претор, давая исковую защиту, не был связан старым правилом об изложении иска в точных словах закона. Претор по­лучил возможность признавать новые отношения или, наоборот, оставлять порой без защиты отно­шения, формально отвечающие закону, но по существу отмирающие вместе с этим законом, отказывая в подобного рода случаях в выдаче истцу формулы иска. В своем эдикте претор заранее объявлял, в каких случаях он будет давать исковую защиту, в каких нет; при этом он объявлял и формулы исков. Таким образом, получалось, что судебная исковая защита стала не просто средством признания и охраны материальных гражданских прав, а основным момен­том, по которому только и можно было судить о наличии ма­териального гражданского права. Поэтому принято харак­теризовать римское частное право как систему исков.
Формула начиналась с на­значения судьи. Затем определялось содержание претензии истца, тем самым было видно, какой вопрос ставился на рассмот­рение суда.
Инициатива по-прежнему оставалась за истцом, но вызов ответчика подкреплялся авторитетом магистрата: за неявку полагался штраф. Истец излагал свою претензию в менее строгом виде, за ответчиком признавалось право не только принять или отвергнуть иск, но и сделать частичные возражения по разным содержательным вопросам.
В другой основной части формулы (кондемнация) судье предлагалось удовлетворить иск, если интенция подтвердится, и отказать в иске в противном случае. По некоторым судебным делам (например, по искам о раз­деле общей собственности) судья иногда был вынужден (например, ввиду неделимости вещи) присудить вещь одной из сторон, а другую сторону компенсировать установлением ка­кого-нибудь нового права за счет первой стороны (например, права на денежные выплаты и пр.). Полномочие поступить таким образом судье давалось в специальной части формулы, называвшейся adiudicatio.
В формуле могли быть также второстепенные части. В слу­чае включения эксцепции в формулу судья, установив правильность интенции, должен удовлетворить иск. Таким образом, в форме эксцепции ответчик выдвигал свои возражения против иска. Однако не всякое возражение ответчика называлось эксцепцией. Прескрипцией (буквально — надписание) назы­валась часть формулы, которая следовала непосредственно за назначением судьи. Нередко такая надпись делалась для того, чтобы отметить что в данном случае истец ищет не все, что ему причитается, а только часть. Такая оговорка была нужна ввиду особенности римского процесса: однаж­ды предъявленный из какого-либо правоотношения иск уже не мог быть повторен; включением прескрипции истец предуп­реждал погашающее действие литисконтестации и обес­печивал себе возможность в дальнейшем довзыскать осталь­ную часть причитающейся суммы.
Как в легисакционном, так и в формулярном процессе судебное решение обжалованию не подлежало.
Оно сразу вступало в законную силу и признавалось за истину в отношении сторон по данному процессу. Разрешенный судом вопрос не может быть вторично предметом спора между теми же сто­ронами.
Особенностью формулярного процесса было и то, что ковдемнация в иске определялась в денежной форме. Исполнение судебного решения в случае удовлетво­рения иска производилось так, что первоначальное притязание истца заменялось новым обязательством, вытекающим из са­мого судебного решения и снабженным особым иском, соответствующим современному исполнительному листу. Если ответчик оспаривал существование законного решения по делу и возражал, а, между тем, подтвердить свои возражения не мог, он отвечал в двойном размере.
Если добровольного платежа не поступало, производилось принудительное взыскание. Магистрат мог аре­стовать должника до уплаты долга (личное взыскание) или же обратить взыскание на его имущество. В последнем случае кредиторы вводились во владение имуществом должника, ко­торое продавалось с публичных торгов.
Таким образом, в формуле обязательны были три элемента: назначение судьи, изложение претензий и возражений, распоряжение о действиях судьи – оправдай или присуди. Составляя формулу, претор был более заинтересован не соблюдением требований квиритского права, а выяснением подлинных правоотношений сторон в учете справедливости.
Конечно, юридический формализм полностью преодолен не был. И перечень новых преторских формул поначалу был невелик. Но теперь уже претор не мог отказать в судебной защите, если имелась ранняя соответствующая формула. На стадии судоговорения процесс шел в основном прежним путем. При отсутствии спора, если стороны обратились в суд только за признанием перехода прав по обоюдному согласию, претор мог и сам решить дело.
Переход к преимущественно преторской юстиции сопровождался переустройством судебных институтов в целом. Наряду с частными судьями, перешедшими из предыдущих веков, основными учреждениями стали:
Центумвиральные суды (коллегии 100 мужей) – наиболее важный судебный институт. Его составляли 105 судей, избранных от 35 римских триб и принадлежащих к высшим сословиям – сенаторскому и всадническому. Начало деятельности таких удов относится к 240-м гг. до н.э. Круг полномочий этих судов был обширен – в них разбирались дела о давности, об опеках, о родстве родовом и кровном, о намывных берегах и островах, об обязательствах, о сделках, о стенах, о пользовании светом, о капели, о действительных и недействительных завещаниях и множестве других, тому подобных вопросах (т.е. практически все вопросы гражданского права, за исключением споров о статусе лиц). Центумвиры действовали в 4 трибуналах, каждый со своей более суженной компетенцией; решения принимали коллегиально, и потому они были окончательными. Заседал суд на форуме, в специально отведенном месте.
Суды «восстановителей утраченного» (рекуператоров). Суд рекуператоров действовал при перегринском преторе и представлял собой коллегию из 3-5 судей, которыми мог быть любой римлянин, и где решались дела, требующие скорейшего решения, главным образом, с участием перегринов или иностранцев в качестве одной из сторон. Этот суд был наиболее прост и даже отчасти демократичен.
В провинциях и муниципиях роль преторов играли наместники и префекты; постоянных списков судей из граждан там не было, в судьи избирали на городских собраниях или в сенатах муниципий.
Введенный в судопроизводство по закону Эбуция (между 149 и 123 г. до н.э.), формулярный процесс первоначально был факультативным видом процесса. В 17 г. до н.э. формулярный процесс был признан единственно законным, а правила легисакционного процесса были выведены из обихода. Подзаконное, но свободное усмотрение суда в гражданских спорах стало определяющим.
Итак, некоторые институты, возникшие в легисакционном процессе, в формулярном бесследно исчезли. Взыскание осуществлялось за счет имущества должника. Если смысл иска в эпоху легисакционного процесса сводился к определенной деятельности лица, выражавшейся в выполнении установленного ритуала, то в формулярном процессе он превратился в формулу, состоящую из четырех основных частей.
В период действия формулярного процесса возникли такие известные современному праву понятия, как заочное решение, преюдиция, реституция, установилось правило, запрещавшее рассматривать второй раз дело по тому же иску и между теми же сторонами.
Сущность формулярного процесса заключалась в составлении претором письменной формулы, содержащей указания присяжному судье о том, как надо решить спор. Судья разбирал только фактическую сторону дела, а ответственность за то, заслуживало ли данное притязание судебной защиты, лежала на преторе.
4.Экстраординарная форма судопроизводства
С видоизменением всей системы власти и управления в эпоху империи изменились и судебные институты.
Реформировались судебные полномочия прежних магистратов, стали утрачивать значение прежние формализованные процедуры обращения в суды. Основным источником большинства перемен стала концентрация высшей судебной власти в руках принцепса (а потом и государя) – он передоверял эту власть новым чиновникам и назначенным магистратам, которые уже вершили суд от его имени, считаясь не столько с традициями права, сколько с императорскими указами-эдиктами и постановлениями. Сложилось даже противопоставление старого права, сохранявшаяся во многом благодаря юридической науке, и нового права, исходящего из императорских поведений и иных актов.
Еще в классическую эпоху наряду с нормальным гражданским процессом, делившимся на две стадии — ius и iudicium, стали встречаться случаи, когда спорные дела граждан разбирались магистратом без передачи решения дела присяжному судье. Такой особый, чрезвычайный (extra ordinem) порядок рассмотрения понемногу стал применяться и по таким делам, где раньше давалась формула. К концу III в.н.э., т.е. при переходе к абсолютной монархии, этот экстраординарный процесс, не делившийся на ius и iudicium, совершенно вытеснил собой фор­мулярный процесс. Императорская власть не доверяла выбор­ным судьям (хотя их «выборность» и в период принципата была больше на словах, чем на деле); императоры стали вести борьбу с нарушениями права, а тем самым и рабовладельческого строя, непосредственно сами или через своих чиновников.
С I в. императоры стали предоставлять магистратам самого различного уровня особое право – jus cognitionis, т.е. гражданское судопроизводство, не зависящее от полномочий imperium. Важнее всего это было для судебной практики в провинциях, куда назначались наместники без официально-правовых полномочий. Одновременно увеличилось количество преторских магистратур и их специализация: возникли должности преторов по особым спорам о наследственных поручениях, по спорам казны с частными лицами, об опеке и об освобождении (II в.). Императоры стали давать защиту таким правоотношениям, которые никак не получали защиты в рамках даже формулярного судопроизводства и не предусматривались преторским правом: спорам по поводу алиментов, взыскания гонорара, несовершенных завещаний. Решение этих дел предоставлялось консулам – как бы в компенсацию за почти потерянные ими административные и политические права.
В экстраординарном процессе судебные функции осущест­вляются административными органами: в Риме и Констан­тинополе (в связи с разделением империи на Западную и Вос­точную) — praefectus urbi (начальником городской полиции), в провинциях — правителем провинции, а по менее важным делам — муниципальными магистратами. Однако нередко им­ператоры принимали судебные дела и к своему личному расс­мотрению.
Из старых судебных институтов в период принципата сохранились лишь Центумвиральные суды (примерно до III в.) и частные судьи. Число последних существенно возросло, а судьями стали назначаться не только всадники и сенаторы, но и просто богатые люди из плебса. В середине I в. до н.э. было установлено три декурии судей, в списке каждой было по 100 членов. При августе создали четвертую декурию, куда включались уже и не очень богатые люди. В середине I в. были созданы пятая и шестая декурии, причем каждая уже включала до тысячи судей.
Замена формулярного процесса экстраординарным привела к коренному изменению многих принципов, характерных для двух предыдущих форм процесса.
Литисконтестация (litiscontestatio) в собственном смысле в экстраординарном процессе стала невозможной, так как исчез момент завершения процесса, характерный для первой стадии производства (in jure), в частности, выдача формулы. К лити-сконтестации приравнивался теперь момент окончания изложения сторонами их взаимных требований. Если истец не доводил дела до судебного решения, то он мог предъявить тот же иск. Вызов в суд уже совершался официально при участии представителя государственной власти.
Рассмотрение дел утратило публичный характер и проис­ходило в присутствии лишь сторон и особо почетных лиц, ко­торые имели право присутствовать при этом. Если истец не являлся к слушанию дела, оно прекращалось; при неявке от­ветчика дело рассматривалось заочно.
Таким образом, в новом процессе вызов в суд имел уже полуофициальный характер. Жалоба истца заносилась в специальное дело, с неё посылалась копия ответчику, которого уже могли заставить явиться в суд и принудительно.
После установления предмета разбирательства стороны представляли доказательства – вещественные и личные, важнейшими из которых были собственное признание и присяга. Судопроизводство велось устно, в совершенно свободной от всяких формальностей процедуре.
Решение теперь не должно было обязательно выражаться в присуждении денежной суммы. Если, предметом иска являлась определенная вещь, то ответчика могли обязать к ее выдаче. Решение представляло собой уже не частное мнение третейского судьи, а приказ государственной власти.