Ахматова. Судьба и поэзия.

Содержание:
Введение
Глава I Дореволюционный период творчества Анны Ахматовой
1.1. Детство и юность А.Ахматовой
1.2. Ахматова и акмеизм
Глава II Анна Ахматова после революции
2.1.20-30 годы. Великая Отечественная Война
2.2. «Поэма без героя»
Заключение
Список литературы:

Ахматова. Судьба и поэзия.

Эта жизнь прекрасна,
Сердце, будь же мудро.
Ты совсем устало,
Бьешься тише, глуше…
Знаешь, я читала,
Что бессмертны души»19.
Приведенное целиком стихотворение относится, как и большая часть стихов Ахматовой к любовной лирике. Это стихотворение с удивительно простотой строфикой (четыре четверостишья), точностью выражения и логичностью рифмовки (внимаю/понимаю, желтый/ушел ты). Одновременно появляются удивительно простые вещи, которые, видимо, отложились у автора в памяти, в момент описываемого события. Хлыстик и перчатка – не символы того, кто ушел или того, что связано с уходом, а просто вполне реалистические детали, которые остались в памяти, и прочтя о которых читатель невольно начинает фантазировать. Эти детали открывают читателю возможность активного сотворчества, но не того, которое предлагают символисты. «Хлыстик и перчатка» - не символы, имеющие бесконечное количество смыслов, смысловую перспективу уходящую в мистические выси, наоборот, их следует понимать вполне конкретно, именно как хлыстик и перчатку. Но в контексте стихотворения они приобретают столько дополнительных коннотаций, что становятся как живые, становятся предметами, сообщающими нам об этой ситуации может быть больше, нежели автор бы написал об этом десятки страниц.
Безусловно, Ахматова многому научилась у акмеизма и, по крайней мере, чистоте детали и точности её выражения. Тем не менее, акмеизмом она не ограничивается. И.Бродский в эссе «Муза плача» пишет: «Анна Ахматова принадлежит к категории поэтов, не имеющих ни генеалогии, ни прослеживаемого «развития». Она принадлежит к типу поэтов «свершившихся», являющихся в мир с уже поставленной дикцией и присущим им уникальным мироощущением. Она пришла в русскую поэзию полностью экипированной и ни на кого не похожей»20.
До революции у Ахматовой вышло три сборника стихотворений – «Вечер», «Четки» и «Белая стая». Про книгу «Четки» Ахматова писала: «Жизни ей было отпущено всего шесть недель. В начале мая петербургский сезон начал замирать, все понемногу разъезжались. На этот раз расставание с Петербургом оказалось вечным. Мы вернулись не в Петербург, а в Петроград, из XIX века стазу попали в XX, все стало иным, начиная с облика города. Казалось, маленькая книга любовной лирики начинающего автора должна была потонуть в мировых событиях. Время распорядилось иначе»21.
Дореволюционное творчество Ахматовой – во многом отражает период её становления как поэта, хотя популярность её уже в то время была довольно большой. В литературоведении до 80-х годов очень часто сводили творчество Ахматовой именно к стихотворениям 10-х годов, что саму Ахматову очень раздражало. И.Бродский вспоминал: «Ахматова часто негодовала по поводу попыток критиков и исследователей свести значимость её творчества к рамкам любовной лирики 10-х годов. Негодования ее абсолютно справедливо, ибо произведения последующих сорока лет перевешивают первое десятилетие ее творчества и количественно, и качественно». Бродский объяснят этот парадокс двумя причинами. Первая – что с 1922 по 1966 Ахматовой не удалось издать ни одного авторского сборника. Вторая, метафизическая – что Ахматова говорила постоянно на языке любви, который, по-видимому, в более позднем её творчестве не был хорошо понят. «Любовь, - заключает свою мысль Бродский, - есть отношение бесконечного к конечному. Обратное ему порождает либо веру, либо поэзию».
Глава II Анна Ахматова после революции
2.1.20-30 годы. Великая Отечественная Война
В отличие от многих соотечественников, писателей и поэтов, Ахматова после революции не ушла в эмиграцию, а осталась в России, в Петрограде, где, по ее воспоминаниям, работала в библиотеке Агрономического института. По поводу возможной эмиграции Ахматова написала:
«Мне голос был. Он звал утешно,
Он говорил: «Иди сюда,
Оставь свой край глухой и грешный,
Оставь Россию навсегда.
Я кровь от рук твоих омою,
Из сердца выну черный стыд,
Я новым именем покрою
Боль поражений и обид».
Но равнодушно и спокойно
Руками я замкнула слух,
Чтобы этой речью недостойной
Не осквернился скорбный дух»22.
Написав это стихотворение она сделала выбор, который стал важным выбором в её жизни. Значительно позже она напишет: «Я счастлива, что жила в эти годы и видела события, которым не было равных»23. Она на долгое время стала гласом народа, выполняя завет Пушкина о том, что поэт в России – больше чем поэт. Эта формула была выражена Ахматовой в поэме «Реквием»:
«И если зажмут мой измученный рот,
Которым кричит стомильонный народ…».
По словам Бродского, «она не отвергла революцию: демонстративно-горделивая поза тоже была не для неё. <…> Она просто приняла ее именно за то, чем та и была: гигантской национальной катастрофой, означающей непомерное увеличение объема страдания на долю каждого индивидуума. <…> Ахматовой, чьи стихи всегда тяготели к просторечию, к идиоматике фольклора, легче и естественней было отождествлять себя с народом, нежели тем, кто «в данный исторический момент» был занят литературным самоутверждением или достижением каких-либо иных целей; просто она узнала – в лицо и на слух – трагедию»24.
В двадцатые годы вышло два сборника стихов Ахматовой: в 1921 году «Подорожник» и в 1922 году «Anno Domini». Однако далее было сложнее с изданием. Ахматова вспоминает: «С середины 20-х годов мои новые стихи почти перестали печатать, а старые перепечатывать»25. До конца жизни она так и не выпустила ни одного авторского сборника. Сначала было какое-то постановление ЦК партии, не опубликованное, о том, что её печатать нельзя. Позже вышла знаменитая статья Жданова об Ахматовой и Зощенко26, общая суть которой сводилась к тому, что в то время как развивается социалистический реализм, Ахматова и Зощенко пишут декаденсную, упадочную литературу. Многие стихи не то что не удавалось печатать, но и записать на бумаге. Очень часто Ахматова приглашала своих близких подруг, писала им стихи на бумаге, они их быстро заучивали наизусть, а бумагу сжигали. Именно таким образом дошла до нас поэма «Реквием».
Очень часто говорят, что примерно с 1925 по 1935 года Ахматова «молчала», т.е. почти не писала стихов. Сама она вспоминала, как бы оправдываясь, что должны же быть у поэта передышки. Однако она также призналась: «Я никогда не улетала и не уползала из Поэзии, хотя неоднократно сильными ударами весел по одеревеневшим и уцепившимся за борт лодки рукам приглашалась опуститься на дно. Сознаюсь, что временами воздух вокруг меня терял влажность и звукопроницаемость, ведро, опускаясь в колодец, рождало вместо отрадного всплеска сухой удар о камень, и вообще наступало удушье, которое длилось годами»27. Именно так, видимо, и следует рассматривать это десятилетие.
В конце 30-х годов был написан «Реквием». В начале 40-х началась Великая Отечественная Война, перевернувшая судьбы многих народов.
«Отечественная война 1941 года, - вспоминает Ахматова, - застала меня в Ленинграде. В конце сентября, уже во время блокады, я вылетела на самолете в Москву. До мая 1944 года я жила в Ташкенте, жадно ловила вести в Ленинграде, о фронте. Как и другие поэты, часто выступала в госпиталях, читала стихи раненым бойцам. В мае 1944 года я прилетела в весеннюю Москву, уже полную радостных надежд и ожидания близкой победы. В июне вернулась в Ленинград…»28. Это воспоминание – пунктир её военных лет. Но прав был Бродский, когда писал, что биография поэта в покрое его языка.
Ахматова в период войны много писала стихов. В стихотворениях посвященных войне отражено много реалий Ленинградского быта:
«Щели в саду вырыты,
Не горят огни.
Питерские сироты,
Детоньки мои!
Под землей не дышится,
Боль сверлит висок,
Сквозь бомбежку слышится
Детский голосок»29.
Щелями называли траншеи, вырытые для того, чтобы в них укрываться во время бомбежек. В процитированном стихотворении с помощью нескольких очень ярких деталей описана бомбежка, которая становится реальностью читающего. Реальным становится спертое дыхание, боль в висках и детский голос.
Война стала серьезным испытанием для всей страны, в том числе и для Ахматовой. Страшная война уносящая множество жизней не могла не оставить следа в поэзии большого поэта. Самым страшным для людей не воюющих были смерти других, которые, возможно, страшнее и жутче, чем твоя собственная смерть и по этому поводу Ахматова написала одно четверостишье, очень красочно и колоритно выражающее то молчание, которое слышит вопрошающий живой:
«Когда я называю по привычке
Моих друзей заветных имена,
Всегда на этой странной перекличке
Мне отвечает только тишина»30.
Что это? Ахматова пытается проникнуть в какое-то иное измерение. Она пишет о перекличке своей с ее заветными друзьями и ответом становится тишина, молчание, чуть ли не архетипически ассоциированное со смертью. Друзья переходят в иной мир, и, возможно, отвечают, но смертные этих ответов не слышат и сколько бы не пытались вступить в разговор с мертвыми, грань жизни постоянно мешает.
По словам В.М. Жирмунского: «Было бы неправильно <…> отделять непроходимой стеной интимную лирику Ахматовой от ее гражданской поэзии. Патриотические стихи, созданные в годы Великой отечественной войны («Ленинградский цикл», 1941-1944 и некоторые другие), явились только вершиной этой знаменательной ниши её творчества, органически связанной с любовью к родине»31.
Война воспринималась Ахматовой тяжело. Войне посвящено много стихотворений. Наверное, именно в период войны, Ахматова стала плакальщицей, какой её воспринимали многие люди. Бродский писал, что она «оплакивает плакальщиц: матерей, потерявших детей, жен, обреченных на вдовство, порой тех и других…»32, т.е. становится не просто плакальщицей, а плакальщицей во второй степени, принимает на себя функцию чуть ли не богоматери, воспринимая людей «своими Детоньками».
2.2. «Поэма без героя»
Главным своим творением Анна Ахматова считала «Поэму без героя». Это единственное произведение, о котором в «Коротко о себе» она сказала отдельно: «В 1962 году я закончила «Поэму без героя», которую писала двадцать два года»33. В последние годы «все чаще в стихах Ахматовой звучат элегические раздумья над своим прошлым, над судьбой своего поколения и своего народа, размышления об искусстве, о его задачах и судьбах в современности, о своем поэтическом мастерстве, мотивы своеобразной философской, моральной и общественной дидактики, выступившие не в абстрактном и обнаженном виде, а в тесном соединении с личными переживаниями и воспоминаниями. Этот мемуарно-лирический и философско-общественный жанр тяготеет к историческим обобщениям и к более широкой эпической форме»34.
Подобным рефлексивным цветом окрашена и поэма без героя, которая по словам Жирмунского стала в творчестве Ахматовой «творческим синтезом». «Личная судьба и судьба ее «поколения» получили здесь художественное освоение и оценку в свете исторической судьбы не только ее современников, но и ее родины»35.