Меры оперативного воздействия на неисправного должника как способ обеспечения надлежащего исполнения договорных обязательств

ВВЕДЕНИЕ
ГЛАВА 1. Обязательства в гражданском праве: понятие и способы обеспечения исполнения обязательств
1.1. ОБЩИЕ ПОЛОЖЕНИЯ ОБ ОБЯЗАТЕЛЬСТВАХ И ДОГОВОРАХ
1.2. Понятия обеспечения обязательств в гражданском праве
1. 3. Виды и способы обеспечения исполнения обязательств
ГЛАВА 2. МЕРЫ ОПЕРАТИВНОГО ВОЗДЕЙСТВИЯ И ИХ РОЛЬВ ОБЕСПЕЧЕНИИ ИСПОЛНЕНИЯ ДОЛГОВЫХ ОБЯЗАТЕЛЬСТВ
2.1. Общая характеристика мер оперативного воздействия
2.2 Удержание как мера оперативного воздействия
2.3. Исполнение обязательства за счет должника и другие меры оперативного воздействия.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
ЛИТЕРАТУРА

Меры оперативного воздействия на неисправного должника как способ обеспечения надлежащего исполнения договорных обязательств

Заслуживают внимания следующие наиболее существенные черты банковской гарантии, призванной обеспечить надлежащее исполнение принципалом обязательства перед бенефициаром.
Прежде всего, необходимо отметить особый субъектный состав уча­стников отношений, связанных с банковской гарантией. В качестве гаранта могут выступать только банки, иные кредитные учреждения или страховые организации. Лицо, обращающееся к гаранту с просьбой о выдаче банков­ской гарантии (принципал), суть должник в основном обязательстве, ис­полнение которого обеспечивается банковской гарантией. И наконец, лицо, наделенное правом предъявлять требования к гаранту (бенефициар), явля­ется кредитором в основном обязательстве.
Банковская гарантия представляет собой облекаемое в письменную форму одностороннее обязательство, в соответствии с которым гарант обя­зуется уплатить бенефициару-кредитору по обеспечиваемому банковской гарантией обязательству определенную денежную сумму.34
Подводя итог рассуждениям о сущности и правовой природе обеспечения обязательств (неустойка, задаток, поручительство, залог), отметим следующее.
Первое. Эти способы обеспечения обязательств - древнейшие и устоявшиеся институты обязательственного права.
Второе. Указанные способы обеспечения обязательств как бы имеют свои "плюсы" и "минусы", ибо отличаются "непрочностью" своей правовой природы в том смысле, что кредитору (верителю) не всегда просто понудить должника исполнить взятое на себя обязательство.
Третье. Каждое отдельно взятое обеспечение того или иного обязательства, например задатка, в корне отличается от залога, а последний, конечно, противопоставлен, скажем, неустойке, поручительству и наоборот. Иначе говоря, выбор конкретного способа обеспечения обязательства может зависеть не только от воли сторон (хотя и это один из ведущих элементов обязательства), но и от конкретного договорного обязательства: если это купля-продажа товара, то требуется аванс и (или) задаток, либо если это купля-продажа недвижимости, то, может быть, нужно поручительство солидного юридического лица, обладающего достаточным капиталом. Говоря иначе, выбор конкретного вида (формы) обеспечения обязательства, не лишенный, как сказано выше, своих плюсов и минусов, в достаточной степени зависит от многих неожиданностей, которые сегодня называют "предпринимательским риском", либо, как сказано в ст. 2 ГК РФ, "предпринимательской деятельностью... является самостоятельная, осуществляемая на свой риск деятельность".
На наш взгляд, это и имел в виду Д.И. Мейер, указывая на непрочность способов обеспечения обязательств, т.к. предпринимательская деятельность (купеческая) трудно поддается анализам, прогнозам и нет абсолютно полной уверенности в стопроцентном успехе намечаемого мероприятия, коим является полное выполнение партнером взятых на себя договорных обязательств. Поэтому оптимальный выбор способа обеспечения обязательства зависит от многих факторов, а не только от воли кредитора и (или) должника.
Залог, поручительство, банковская гарантия повышают для кредитора вероятность удовлетворения его требования в случае нарушения должником обеспеченного ими обязательства.
ГЛАВА 2. МЕРЫ ОПЕРАТИВНОГО ВОЗДЕЙСТВИЯ И ИХ РОЛЬВ ОБЕСПЕЧЕНИИ ИСПОЛНЕНИЯ ДОЛГОВЫХ ОБЯЗАТЕЛЬСТВ
2.1. Общая характеристика мер оперативного воздействия
В современной юридической литературе присутствует в той или иной степени общепринятый подход к определению значимых свойств способов обеспечения исполнения обязательства как самостоятельного гражданско-правового института.
В отечественной правовой доктрине при характеристике данного института традиционно указывается на два неотъемлемых свойства каждого из способов обеспечения исполнения обязательства. Во-первых, это направленность на побуждение должника к точному и неуклонному исполнению обязательства, т.е. обеспечительная функция, и, во-вторых, это акцессорный, дополнительный характер обеспечительных обязательств.
Например, по мнению В.А. Хохлова, дополнительный характер обеспечительных обязательств в том, что:
- по времени обеспечивающее обязательство следует за основным;
недействительность основного обязательства по общему правилу влечет недействительность обеспечивающего, но не наоборот;
- обеспечивающее обычно следует судьбе основного обязательства.
"Отдельные случаи, когда обеспечительное правоотношение не содержит некоторые из указанных признаков (последующий залог, банковская гарантия) в целом не колеблют отмеченной зависимости, являются исключениями и требуют от законодателя введения специальных оговорок"35.
Специфика оперативных способов обеспечения обязательств, дающая возможность действительно отличать их от массы других гражданско-правовых инструментов, состоит в том, что кредитор может воспользоваться определенными юридическими средствами, которые гарантируют его имущественный интерес.
Эти меры, как правило, нацелены либо на простое стимулирующее воздействие на должника (куда и попадает основная масса мер оперативного воздействия), либо на установление типичного притязания (например, требования о возмещении убытков). Безусловно, способ обеспечения обязательства должен быть более совершенным средством обеспечения интереса кредитора, воплощая собой не просто юридическое притязание, а "имущественную гарантию", т.е. притязание с высоким потенциалом его положительной реализации. Уместно заметить, что некоторые меры оперативного воздействия достаточно сносно отвечают этому критерию.
В настоящий момент меры оперативного воздействия представляют собой самостоятельный, отличный от способов обеспечения исполнения обязательств (в том понимании данного института, которое доминирует в современной отечественной цивилистике), институт гражданского права.
Вместе с тем, у сторонников альтернативного подхода есть достаточно весомый довод для его критики: ведь при отнесении тех или иных мер к способам обеспечения исполнения обязательств не только на основании их функциональных возможностей, но и на основании акцессорного характера возникающих обязательств, игнорируются возможности мер оперативного воздействия, не обладающих акцессорным характером, к стимулированию должника к надлежащему исполнению договорного обязательства.
Некоторые иные меры, традиционно относимые к оперативным, такие как исполнение обязательства за счет должника (ст.397 ГК РФ) или перевод неисправного должника на расчеты в порядке аккредитива, имеют определенное сходство со способами обеспечения обязательств, но данное впечатление поверхностно: ни одна из вышеназванных мер не порождает акцессорного обязательства.
В первом случае действительно может возникнуть новое обязательство (например при заключении договора об оказании услуг с третьим лицом в случае неисполнения первоначальным исполнителем обязательств по договору об оказании услуг). Но во-первых, оно будет иметь самостоятельный, неакцессорный характер, а во-вторых, подобное обязательство будет находиться уже вне содержания соответствующей оперативной меры.
В случае же перевода неисправного должника на расчеты по аккредитиву, содержание соответствующей оперативной меры будет заключаться лишь в изменении условий договора-правоотношения, регламентирующих порядок расчетов между сторонами, и, следовательно, возникающее аккредитивное обязательство также будет выходить за рамки меры оперативного воздействия, представляя собой лишь порядок расчетов, хотя и имеющий в данном контексте обеспечительное значение. К тому же возникновение аккредитивного обязательства не является прямым следствием применения оперативной меры: последняя только создает предпосылки для его возникновения, а само обязательство возникает лишь в результате иных действий контрагентов и третьих лиц (банка-эмитента, исполняющего банка и т.д.), и в первую очередь - в результате действий самого неисправного плательщика по выставлению поручения банку об открытии аккредитива и т.д. В противном случае, при отсутствии положительной реакции со стороны правонарушителя, оперативная мера не приведет к наступлению соответствующих правовых последствий.36
К тому же значение подавляющего большинства мер оперативного воздействия ограничивается лишь их значением как юридического факта, изменяющего или прекращающего договорное правоотношение (например, отказ от исполнения договора, одностороннее изменение порядка расчетов и т.д.), тогда как установление или применение способа обеспечения исполнения обязательств, как было отмечено ранее, всегда влечет за собой возникновение соответствующего акцессорного обязательства.
Как правильно указывает Б.М. Гонгало, обеспечение обязательств предполагает наступление имущественных последствий37. С учетом данного положения большинство мер оперативного воздействия в большей степени направлены лишь на предупреждение нарушения обязательства и не попадают в орбиту способов обеспечения обязательств. На этом можно было бы и закончить, но, как верно отмечает Б.И. Пугинский38, отдельным мерам оперативного воздействия присуща компенсационная функция, в связи с чем на их основе оказывается возможным добиваться восстановления нарушенных прав, реального исполнения обязательств. Именно такие меры, которые не просто стимулируют должника, но предусматривают имущественные последствия на случай нарушения основного обязательства, на наш взгляд, можно отнести к способам обеспечения обязательств.39
В.С. Ем указывает на возможность деления способов обеспечения исполнения обязательств на акцессорные (дополнительные) и неакцессорные. К первым он относит только задаток, поручительство, залог и удержание, одновременно достаточно обоснованно указывая на ошибочность подхода к банковской гарантии и неустойке как к акцессорным способам обеспечения исполнения обязательств. Исходя из названных посылок В.С. Ем утверждает, что «к предусмотренным законом, но не указанным в перечне п.1 ст.329 ГК способам обеспечения исполнения обязательств необходимо отнести меры оперативного воздействия. Категория мер оперативного воздействия является результатом научной классификации правоохранительных мер, закрепленных в законодательстве. Но именно потому, что меры оперативного воздействия - это реальные закрепленные в действующем законодательстве правовые конструкции, обладающие только им присущими признаками, их можно отнести к иным предусмотренным законом способам обеспечения исполнения обязательств.
Возможность применения кредитором мер оперативного воздействия в качестве способов обеспечения исполнения обязательств вытекает из закона, но может быть установлена сторонами в соглашении, определяющем содержание обеспечиваемого обязательства. Как и неустойка, любая мера оперативного воздействия, за исключением права удержания, используемого в предпринимательских целях, является элементом самого обеспечиваемого обязательства». 40
Приведем пример из арбитражной практики.
Дела Арбитражного суда г. Москвы
N А40-13861/99-9-197 и N 65-1
Акционерное общество закрытого типа "Пироп Лтд" обратилось в Арбитражный суд г. Москвы (дело N А40-13861/99-9-197) с иском к акционерному обществу закрытого типа "Победа" о признании недействительным последнего абзаца п. 2.2.2 договора на отпуск и потребление электрической энергии за плату и принуждении ответчика исполнить обязательство по отпуску электроэнергии.
АОЗТ "Пироп Лтд" арендовало у АОЗТ "Победа" помещение площадью 1000 кв. м на основании договора аренды. В соответствии с договором арендная плата включала в себя стоимость коммунальных услуг. Количество и стоимость необходимой арендатору электроэнергии определялись отдельным договором. Такой договор стороны назвали договором на поставку (отпуск) и потребление электрической энергии за плату.
В договоре стороны предусмотрели, что арендодатель (АОЗТ "Победа") вправе прекратить отпуск электроэнергии арендатору (АОЗТ "Пироп Лтд") полностью или частично за задержку оплаты аренды помещения в течение более двух кварталов подряд с уведомлением об этом арендатора письменно за один месяц до отключения.
Арендодатель воспользовался указанным правом и отключил электроэнергию в арендуемом помещении из-за наличия у АОЗТ "Пироп Лтд" одновременно задолженности по арендной плате за два квартала и по оплате электроэнергии.
Уплатив долги и считая изложенное выше положение договора, явившееся правовым основанием для отключения электроэнергии, не соответствующим нормам ГК об энергоснабжении, АОЗТ "Пироп Лтд" обратилось с иском в арбитражный суд. Иск был удовлетворен, поскольку названные условия договора не соответствуют нормам ГК, регулирующим правоотношения по энергоснабжению. Постановлением апелляционной инстанции решение было оставлено без изменения.
Федеральный арбитражный суд Московского округа отменил решение первой инстанции и постановление апелляционной инстанции, признал договор на поставку (отпуск) и потребление электрической энергии за плату недействительным полностью, так как он не соответствует нормам ГК, регулирующим энергоснабжение.
Заместителем Председателя Высшего Арбитражного Суда РФ был принесен протест, в котором было предложено все названные судебные акты отменить, а дело направить на новое рассмотрение.
Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ посчитал, что постановление кассационной инстанции подлежит отмене, а решение первой инстанции и постановление апелляционной инстанции - изменению по следующим основаниям.
По мнению Президиума, все судебные инстанции без достаточных оснований оценили договор на поставку (отпуск) и потребление электрической энергии за плату как собственно договор на энергоснабжение.
Согласно ст. 539 ГК РФ сторонами в договоре на энергоснабжение являются энергоснабжающая организация и абонент (потребитель), имеющий энергопринимающие устройства, присоединенные к сетям энергоснабжающей организации.
АОЗТ "Победа" не могло являться энергоснабжающей организацией для АОЗТ "Пироп Лтд", поскольку само в качестве абонента получало электроэнергию для снабжения здания у АО "Мосэнерго" на основании договора.
АОЗТ "Пироп Лтд" получало электроэнергию в связи с арендой помещения. В договоре на поставку (отпуск) электрической энергии за плату стороны указали основанием его заключения договор аренды, себя назвали арендодателем и арендатором, а оспариваемый пункт договора включили в раздел "Права арендодателя".
Указанные выше обстоятельства свидетельствуют о том, что соглашение, названное договором на поставку (отпуск) и потребление электрической энергии за плату, договором на энергоснабжение не является. Это соглашение устанавливает порядок определения расходов АОЗТ "Пироп Лтд" на электроэнергию в арендуемом им помещении и является частью договора аренды, которая не противоречит закону. Поэтому оснований для признания указанного соглашения недействительным у суда кассационной инстанции не имелось.
Между тем за невнесение арендной платы более двух раз подряд по истечении установленного договором срока платежа в силу ст. 619 ГК арендодатель был вправе требовать расторжения договора аренды.
Право арендодателя отключить электроэнергию за неуплату арендной платы, как это указано в Постановлении Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ, противоречит нормам ГК об аренде, поэтому условие договора аренды, названного договором на поставку (отпуск) и потребление электрической энергии за плату, обоснованно признано недействительным судами первой и апелляционной инстанций.
Учитывая вышесказанное, Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ счел, что решение первой инстанции и постановление апелляционной инстанции об обязании поставлять электроэнергию следует отменить и в этой части иска отказать, поскольку у АОЗТ "Победа" отсутствуют перед АОЗТ "Пироп Лтд" обязательства по снабжению электроэнергией, которые суд мог бы обязать исполнить.
В остальной части названные решение и постановление апелляционной инстанции были оставлены без изменения.41
Как видно из материалов приведенного дела, в договор энергоснабжения было включено условие, предусматривающее право арендодателя на прекращение отпуска электроэнергии арендатору в связи с нарушением последним договора аренды. Несмотря на то, что действия арендодателя, направленные на реализацию подобного правомочия, бесспорно, относятся к внесудебной форме защиты гражданских прав, в настоящий момент в юридической литературе не существует общепринятого подхода к определению природы правоохранительных мер такого рода.
С одной стороны, рассматриваемые действия арендодателя связаны с осуществлением им фактических действий, направленных на предотвращение поступления электроэнергии в помещения, предоставленные арендатору, что является весомым аргументом в пользу отнесения их к одной из разновидностей мер самозащиты.
С другой же стороны, тот факт, что возможность применения таких мер прямо предусмотрена в договоре, придает этим действиям арендодателя юридический характер. Ведь по правовым последствиям прекращение отпуска электроэнергии, по сути, является формой отказа от исполнения договора - потребитель (арендатор) лишается права требовать обусловленного исполнения, а арендодатель, выполняющий функции энергоснабжающей организации, может на законных основаниях более не исполнять свои договорные обязанности. Иными словами, подобные действия арендодателя не только создают проблемы для арендатора на бытовом уровне, но и служат основанием для прекращения прав и обязанностей сторон в рамках договора энергоснабжения. Все это, наряду с односторонним характером применяемых мер, позволяет рассматривать такие действия как один из примеров реализации предусмотренных договором мер оперативного воздействия.
В описанной ситуации, анализируя фактические действия, производимые уполномоченным лицом при самозащите, мы в первую очередь подразумеваем под ними те действия, для которых законом установлены лишь "юридические границы", т.е. общие принципы совершения. В отношении таких действий не осуществляется детального правового регулирования, выражающегося в четкой законодательной или договорной регламентации прав и обязанностей управомоченного лица, последовательности и условий совершения им этих действий. Причина заключается прежде всего в изначально неправовом характере данных действий: правовое значение они могут приобрести лишь в контексте тех последствий, которые следуют за их применением, причем прежде всего тогда, когда лицо, осуществляющее самозащиту, выходит за установленные законом границы - условия самозащиты.
В отличие от самозащиты, для мер оперативного воздействия "характерно не физическое, а правовое воздействие на должника, хотя как и самозащита они используются управомоченным лицом самостоятельно без обращения в суд.42
Юридические действия, совершаемые лицом при применении мер оперативного воздействия имеют вполне конкретное действие и совершение данных действий немыслимо вне конкретного договорного правоотношения и в отрыве от факта его нарушения; такие действия всегда носят односторонний характер (впрочем, данное свойство одно из того немногого, что одновременно характерно для мер оперативного воздействия и мер самозащиты) и всегда влекут соответствующее изменение прав и обязанностей прежде всего для правонарушителя.
Последним критериям в полной мере отвечает рассматриваемое право арендодателя на прекращение отпуска электроэнергии: реализация данного права носит односторонний характер. Подобные действия арендодателя неразрывно связаны с исполнением сторонами договора аренды и имеют очевидный правоохранительный характер, их осуществление, как было отмечено ранее, влечет за собой изменение прав и обязанностей сторон в рамках арендного обязательства. Все это позволяет отнести соответствующее право арендодателя к одному из видов мер оперативного воздействия.
Данный вывод имеет совершенно определенные практические последствия: классифицируя вышеупомянутое право как меру оперативного воздействия, мы тем самым исключаем возможность применения к соответствующим отношениям норм гражданского законодательства о самозащите, и в первую очередь ч. 2 ст. 14 ГК, предусматривающую необходимость соблюдения условий самозащиты гражданских прав, в частности способ самозащиты должен быть соразмерен нарушению и не выходить за пределы действий, необходимых для его пресечения. 43