Этическая доктрина и моральная практика иезуитов в 16-17 вв. Спор с Паскалем.

ВВЕДЕНИЕ
ГЛАВА I.ИЕЗУИТЫ В XVI – XVII ВЕКАХ
§ 1.Монашеский идеал Игнатия Лойолы – основателя Общества Иисуса (Ордена иезуитов)
§ 2. Орден иезуитов: структура и функции
§ 3.Иезуиты и обновление католической церкви: роль ордена в Контрреформации
ГЛАВА 2.ПРОБАБИЛИЗМ КАК ЭТИЧЕСКАЯ ДОКТРИНА ИЕЗУИТОВ
§ 1. Казуистическая система теологии морали
§ 2. Учение о свободе воли и благодати Луиса де Молины
§ 3. Пробабилизм как этическая доктрина иезуитов
ГЛАВА III. КРИТИКА БЛЕЗОМ ПАСКАЛЕМ ЭТИКИ ИЕЗУИТОВ
§ 1. Блез Паскаль и теология янсенизма
§ 2. «Письма к провинциалу»: критика иезуитской этики Б.Паскалем
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
ЛИТЕРАТУРА

Этическая доктрина и моральная практика иезуитов в 16-17 вв. Спор с Паскалем.

«Центральная мысль Реформации была аналогична по существу почти всем проявившимся к тому времени еретическим направлениям: восстановление апостольской бедности церкви, ликвидация папских привилегий. Дешевая церковь и рационально обставленная религиозная деятельность - вот идеалы буржуазии; однако и все остальные слои общества частично поддерживали их: крупные феодальные землевладельцы - в интересах приобретения церковных владений, крестьянство - как возможность выступить против социальных несправедливостей феодального общества»1.
Протестантизм и Реформация сравнительно полно изучены современной наукой, тогда как понятию Конрреформации нередко сопутствует негативный оттенок и это явление рассматривается односторонне. Несмотря на то, что Контрреформация была, бесспорно, ответной реакцией наРеформацию, ее значение для истории церкви и христианства не менее велико. Д.В.Шмонин полагает, что необходимо говорить не только о «реформации реформаторов», но и о том движении внутри римской церкви, которое привело к появлению нового католицизма, твердо стоящего на традициях и, вместе с тем, отвечающего духовным запросам новоевропейского общества2.
А общество и его запросы в Европе рубежа Средневековья и Нового времени решительно менялись. Великие географические открытия ломали традиционную картину мира по всем осям – пространственной, временной, ценностной. Продолжался рост городов, крупных ярмарок и постоянной торговли; с этим было связано быстрое обращение ценных бумаг, кредитов (т.е. укрепление рыночных отношений), причем европейская экономика активно поглощает американское золото. Это время, когда в межнациональных, колониальных, религиозных, крестьянских войнах и в ходе первой буржуазной революции начинают утверждаться новые политико-правовые принципы, основанные на юридическом мировоззрении; время, когда продолжает развиваться ренессансное искусство, делаются первые научные открытия, предвещающие научную революцию XVII в.; время, когда антропоцентричное восприятие мира европейцами причудливо сочетается с европоцентризмом как новой реальностью, означающей начало новой эпохи, которую историки называют «эпохой европейского преобладания».
Католическая реформа затрагивала те же самые теоретические и организационные проблемы, что и Реформация, только с противоположным знаком. В то время как острие Реформации было направлено против монашеских орденов и папства (она лишала монашеские ордена их сферы деятельности и отрицала папство), католическая реформа началась с монашеских орденов и вела к укреплению принципа абсолютного авторитета папства. Католическая реформа обновила идеал монашества, его организацию. Она породила новые, боевые монашеские ордена, которые приближались к церковному идеалу.
Из монашеских орденов нового типа первым появился в 1527 году орден театинцев, основанный Петром Карафой, архиепископом Театы, ставшим впоследствии папой Павлом IV. Из францисканского ордена в 1526 году выделился строгий орден капуцинов. В 1530 году в Милане сформировался орден барбанитов, ставивший своей целью благородную деятельность по попечительству над бедными и уходу за больными. В это же время возник и орден святой Урсулы, в задачу которого входило воспитание девушек в новом духе. В 1540 году тоже для ухода за больными возник орден милосердия. Эти духовные ордена стали образцами и популяризаторами религиозности нового типа, наполненной социальным содержанием.
Однако главным средством католического обновления и его символом стал орден иезуитов. Орден перенял и трансформировал на свой лад идеи и методы гуманистической культуры. Лютер и Кальвин завоевывали души рациональной и пуританской верой, основанной на Священном писании, Лойола же и его сподвижники достигали этого страстной, фанатичной верой, возвращением права на существование и проявление чувств и фантазии. В таинственности и загадочности барочной религиозности личность, индивид растворялись в величии общности 1.
Иезуиты стали теми католиками, которые, не идя на новый раскол христианской церкви, сумели приспособиться к меняющемуся миру, к новой социально-экономической реальности. Они убедительно доказали, что не обязательно быть протестантом, чтобы соответствовать духу времени. Исследователи указывают, что доктрина иезуитов ничуть не менее соответствует «духу капитализма», чем протестантская этика, о чем писал М.Вебер2.
Важной частью становления «нового католицизма» была вторая схоластика, представленная в основном иезуитскими мыслителями и являвшаяся, по сути, философией Контрреформации.
Философия Контрреформации начала оформляться в 40—50-е годы XVI столетия. Этот процесс проходил под воздействием Тридентского собора (1545—1563). Тридент — латинское название города Тренто (Триент) в Северной Италии. Область, в которой он находился, принадлежала императору, но жили там преимущественно итальянцы. Это и ряд других обстоятельств способствовали тому, чтобы выбор папы Павла III остановился на нем. Именно в ходе Тридентского собора сформировалась контрреформационная программа Рима, а также определились контуры новой, исправленной католической церкви.
Несомненной заслугой Павла III было назначение кардиналами (кроме своих непотов) многих выдающихся государственных мужей – решительных сторонников реформы церкви1.
Собор, на котором предполагалось обсудить основные противоречия католической церкви, казалось, был обречен на неудачу. Слишком различались установки и цели участвовавших в нем сторон. Представители протестантских общин требовали свободы для обсуждения проблем церковной политики и догматики. Они надеялись быть услышанными, тем более, что речь шла не о разрыве с католицизмом, но лишь о реформах внутри вселенской церкви. Император Священной Римской империи и испанский король Карл V также надеялся на мир с протестантскими странами и частями империи: до решения церковных вопросов было объявлено религиозное перемирие. К требованиям реформ присоединялась значительная часть «ультрамонтанского»2 епископата. Прелаты были недовольны неограниченной властью святого престола, которая, по их мнению, оказывалась неадекватной новой ситуации в мире. Клириков и мирян, духовную и светскую власть европейских государств удручала неспособность папы и курии, которая по преимуществу состояла из итальянцев, противостоять «порче церкви» и протестантскому движению.
Задачи папы Павла III были не менее сложными. Нужно было сохранить папскую власть, восстановить свой авторитет, найти точку равновесия между идейным единством церкви и сохранением религиозного мира. Собор поэтому очень долго готовился.
Собор параллельно обсуждал и возможные реформы, и догматику. Комиссии, куда входили доктора теологии, обсуждали каждый вопрос неторопливо и обстоятельно. (Общие заседания предполагались только для утверждения и оглашения решений.) К этой работе, однако, были привлечены в основном итальянские прелаты и доктора, преимущественно — доминиканцы. Поэтому богословской и методологической основой выработки решений стали «Сумма теологии», «Сумма против язычников» и другие трактаты Фомы Аквинского. Теологические споры велись вокруг вопроса о статусе апостольского предания: после трудных споров победило мнение об утверждении всего предания наравне с Библией. Можно сказать, что все последующие постановления вытекали из этого. Как известно, именно в этом заключался один из принципов протестантизма: для спасения души христианина достаточно одной Библии. Постановления соборов, буллы пап и прочие церковные документы не могут претендовать на равный Библии статус. После того, как их мнение было отвергнуто, протестанты окончательно поняли, что компромиссов не будет, и покинули собор. Была утверждена «Вульгата» в качестве единого латинского перевода Писания. Принципиальным моментом было утверждение канонов и капитулов об оправдании, резко отличающихся по смыслу от протестантских теорий.
Разногласия и политические проблемы, обострившиеся за время работы собора в Тренто, привели к перерыву в его заседаниях и переезду в Болонью. Новый папа Юлий III по настоянию Карла V возобновил работу собора.
Общие итоги собора, при всех противоречиях в его работе, впечатляли. Первая и вторая сессии освободили церковь от влияния протестантизма. Папы, кардиналы, епископы, теологи, миряне, католики, протестанты, колеблющиеся, получили «подробное объяснение христианской веры». На третьей сессии произошла собственно «перестройка крепкого здания». Власть папы была не только сохранена, но и усилилась. Принимались строгие меры против нравственного упадка в среде служителей церкви. Епископам предписывалось жить в своих епархиях, строго наказывались корыстолюбие, мздоимство, запрещалась раздача и продажа церковных должностей и т. д. Повышались требования к образованности святых отцов: до посвящения в сан или при занятии кафедры священнику требовалось сдать экзамен. Была оценена роль католического образования для светских людей. Учреждались епархиальные семинарии, где бедные могли бы учиться бесплатно (но богатые обязаны были платить), при городских соборах в тех местах, где не было университетов и коллегий, открывались кафедры свободных искусств и богословия.
Таким образом, главным итогом Тридентского собора стало возрождение давно утраченного духа строгости, убежденности, твердости в среде духовенства, что в значительной мере влияло на умонастроение паствы.
Контрреформационная программа, вытекающая из решений собора, предполагала развитие католической доктрины. Речь шла и о «теоретической» теологии, и об активной богословской полемике с протестантами, и о возрождении интереса к метафизике, где на первый план выступали бы вопросы о бытии, а не тончайшие, но мало кому интересные и понятные терминологические различения. Задачей времени было оформление философии права. Необходимо было увязать идею вселенской церковной монархии с фактом реально существующих национальных государств, разработать «право войны и мира», осмыслить проблемы, связанные с освоением европейцами Нового света. Требовались морально-правовые теории, учитывающие появление юридических лиц — «социальных атомов», которые, заключая со светской властью договор, считали себя вправе потребовать отчет в качестве компенсации за передачу ей суверенитета.
Теология и метафизика, мораль, право и социальные отношения, идеологическое обоснование борьбы с протестантизмом — вот те сферы, в которых нашла применение вторая схоластика, и на которые, соответственно, оказали влияние мыслители-иезуиты.
Задача идеологического обеспечения, а стало быть, и философского объяснения идей Контрреформации, легла на университетские кафедры самых твердых католических стран — Италии, Испании и Португалии, причем преимущественно двух последних. Одной из ведущих интеллектуальных сил римской церкви в ходе подготовки Тридентского собора и во время его работы были теологи и философы доминиканского ордена (ордена проповедников или «Псов Господних»). И все же, разработка философии нового католицизма, т.е. второй схоластики, оказалась в руках другой силы — ордена иезуитов. Представители иезуитов, в основном выражавшие позиции «ультамонтанского духовенства», в Триенте наряду с доминиканцами вели себя весьма активно. По окончании собора именно орден иезуитов довольно быстро стал укреплять свои позиции и вскоре превратился в самую значительную в интеллектуальном отношении и организованную силу католицизма, которая наилучшим образом выражала интересы церкви.
Во второй половине XVI века мощь ордена стремительно усиливается в Испании и Португалии, а также — в меньшей степени — в Италии. После отречения в 1555 г. Карла V королем Испании стал Филипп II (1556—1598). Вслед за испанской короной он получил в свое владение Неаполь, Милан, Сардинию, Нидерланды, а также испанские земли в Америке. В отличие от своего отца, Филипп покровительствовал иезуитам. Их устремления – к созданию вселенской монархии — христианской империи, «в которой никогда не заходит солнце» - совпадали. Иезуиты предполагали оставить за собой главенствующую духовную роль в этой империи. Благодаря иезуитам Филиппу удалось практически безболезненно присоединить к Испании Португальское королевство.
При Филиппе II открывается целый ряд иезуитских коллегий (в Толедо, Мадриде, Севилье, Гранаде, Саламанке, Медине дель Кампо, Кордове и других городах), а вскоре многим коллегиям жалуются права университетов. В Португалии еще в 60-е годы XVI в. по эдикту короля Себастиана для воспитанников иезуитов процедура получения степени становилась бесплатной во всех университетах, университет Алкалы стал «вспомогательным заведением» Общества Иисуса, а в Коимбрский университет не принимали без аттестата иезуитской коллегии. Уже к концу столетия в Испании орден имел четыре провинции (Толедскую, Аррагонскую, Кастильскую и Севильскую).
Наибольшую роль в формировании католической философии XVI – XVII веков сыграли следующие представители ордена иезуитов: Роберто Беллармино, Франсиско де Толедо, Луис де Молина, Габриэль Васкес, Педро да Фонсека и Франсиско Суарес1.
Наибольшим вкладом второй схоластики в развитие европейской мысли следует считать:
- в метафизике - возвращение интереса к проблеме бытия, причем в первую очередь к миру индивидуальных, реально существующих вещей как обладающих максимальным онтологическим статусом;
- в теории познания - исследование «порядка познания», с акцентом на механизмы когнитивной деятельности в процессе познания индивидуальных вещей;
- в морально-правовых теориях - внимание к комплексу проблем, связанных с индивидуальной свободой человека, моральным выбором (доктрина пробабилизма), решение которых в наибольшей степени соответствовало духу зарождавшегося буржуазного общества и успешно противостояло «протестантской этике»;
- в социально-философских учениях - разработка теории естественного права, в котором значительное место уделяется проблемам социального статуса личности, взаимоотношениями личности, общества и государства, что способствовало становлению юридического мировоззрения и буржуазных свобод1.
Выводы по I главе. Орден иезуитов сыграл существенную роль в истории Европы и всего мира нового времени. Его основание Игнатием Лойолой в 1535-1540 году, его последующая практическая и духовная деятельность (особенно на протяжении XVI – XVII веков) являются фактами и двигателями культурной перестройки сознания европейцев на переходе от Средневековья к Новому времени. Принимая непосредственное участие в традиционных для других монашеских орденов видах деятельности - миссионерской и благотворительной, - иезуиты формируют также собственную систему образования, участвуют в мировой политике, и во всех этих сферах добиваются небывалых успехов.
Невозможно переоценить значение иезуитов в создании философии Контрреформации, в обосновании теологической доктрины обновленного католицизма в ходе богословских дискуссий на Тридентском соборе (1545—1563). Одной из важнейших составляющих философии иезуитов, отражающей становление нового морально-юридического мировоззрения, является этическая доктрина пробабилизма.
Ее анализу посвящена вторая глава дипломной работы.
ГЛАВА 2. ПРОБАБИЛИЗМ КАК ЭТИЧЕСКАЯ ДОКТРИНА ИЕЗУИТОВ
§ 1. Казуистическая система теологии морали
В ситуации смены исторических эпох, как правило, именно моральные вопросы выходят на первый план в духовном бытии человека и общества. Европейское общество XVI – XVII веков, покидая Средневековье и вступая в Новое время, находилось в состоянии крайне неустойчивом, как в социальном, так и в моральном плане. Исчезли твердые ориентиры и стереотипы поведения, характерные для Средневековья; новая система ценностей и регулятивов еще не оформилась. Ренессансный гуманизм, протестантская этика буржуа отражали новые этические программы, на которые католическая церковь стремилась дать адекватный ответ. Вариантами такого ответа стали морально-правовые теории иезуитов, составившие важный элемент философии второй схоластики.
Казуистика как форма данных теорий определялась специфическим происхождением католической моральной теологии и, в свою очередь, определяла многие ее важнейшие принципы.
Возникновение теологии морали как отдельной дисциплины было связано с подробной разработкой Тридентом теологической доктрины таинства покаяния: моральная теология рассматривалась исключительно как прикладная дисциплина для квалифицированной подготовки исповедников. В коллегиях Общества Иисуса курс моральной теологии был нацелен на то, чтобы научить студентов решать на практике возникающие проблемы или т.н. казусы совести (casus conscientiae). Казуистика — наука о разрешении конкретных моральных проблем или, как принято говорить в богословии, частных случаев совести (casus conscientiae) — возникла в XII веке, когда духовенство перестало считать для себя обязательными ригористические правила, содержащиеся в так называемых пенитенциариях. Казуистика строилась путем дедуктивного выведения различных частных правил из общих принципов нравственности. Это приводило к созданию все более и более громоздких моральных кодексов, содержавших бесчисленные оговорки, дополнения, допущения и уточнения.
Л.П.Карсавин обосновывал необходимость подобной моральной практики следующим образом: «Задание довольно определенно – надо установить смысл и значение для дела спасения каждого отдельного греха и соответствующую ему, т. е. удовлетворяющую Справедливость за причиненный ей объективный ущерб, епитимью. Эта епитимья и будет карою (роеnа) за грех, столь же уничтожающей его объективную сторону, сколь раскаяние и смерть Христова уничтожают в нем элемент вины индивидуума (culpa) перед Богом. Отрицать необходимость возмещения ущерба, нанесенного Справедливости, нельзя, и в этом несокрушимая сила и основание морального казуизма. Отрицая необходимость наказания за грех, надо отрицать и справедливость Божью. Отрицая возможность добровольного приятия на себя наказания в замену объективно неизбежного, надо отрицать милосердие Божье и отвергать смысл моего стремления к восстановлению попранной мною или другим правды. Наконец, ограничивать восстановление справедливости только одним каким-нибудь рядом добрых дел, значит идти навстречу ужасному формализму и забывать, что важен сам факт погашения зла добром, а не случайная форма этого погашения. По всем этим соображениям для католичества невозможно отказаться от казуистической морали без отказа от самого себя, хотя оно прекрасно понимает всю легкость вырождения моральной казуистики в смешное, а иногда и отталкивающее счетное и торгашеское дело»1.
В силу основных своих функций, моральная теология начального периода была ограничена лишь сферой нравственной патологии; проблемы совершенства, добродетели и блага оказались вне ее пределов, в других отраслях богословского знания2. Не в последнюю очередь пристальное внимание к греху в ущерб разработке проблемы добродетели восходит к Августину, утверждавшему, что «Сама справедливость наша … в этой жизни такова, что скорее осуществляется отпущением грехов, чем усовершением добродетелей»3.
Выдвижение в качестве приоритетной проблематики греха определило повышенный интерес теологов к вопросам моральной психологии, к выявлению роли страстей (passiones) и эмоций человека в выработке нравственного суждения и принятии решения, к разработке критериев оценки степени добровольности или невольности греховного проступка, в том числе и к проблеме, в какой мере наличие знания (или отсутствие такового) усугубляет или облегчает ответственность человека за содеянное. На первый план выходит проблема моральной ответственности: интеллектуальные усилия моральных теологов направлены на разработку такой системы, чтобы ответственность за совершенный грех, а, таким образом, и налагаемое на пенитента наказание в форме покаяния, были в максимальной степени адекватны совершенному греховному поступку. Сочинения по моральной теологии создаются как детальнейшие классификации всех мыслимо возможных греховных деяний и как собрания казусов, задачей которых было учесть максимально возможное число ситуаций.