Аналитический обзор истории исследований социальной политики в РФ

Введение
1. Исследования на предмет политического воздействия в рамках социальной политики
2. Исследования в области социальной политики в трудовой сфере
3. Социальная стратификация российского общества как фактор оказывающий влияние на социальную политику
4. Проблема социальной безопасности
Заключение
Список литературы

Аналитический обзор истории исследований социальной политики в РФ

Уникальным российским феноменом в социально-трудовой сфере являлась систематическая задолженность по выплате заработной платы. Впервые этот феномен возник в I квартале 1992 г. и достиг своего пика в мае и июне. Тогда правительство отказалось от жесткого варианта проведения денежно-кредитной политики и сумело резко уменьшить объемы задолженности и искусственно поддерживать относительно низкий ее уровень (1-7%). В дальнейшем ситуация изменилась.
Можно констатировать, что в 1992 г. был задан импульс, определивший состояние и динамику развития социальной сферы. Дальнейшие колебания кредитно-финансовой и бюджетной политики, воздействуя на макроэкономические процессы, практически не изменяли качественного состояния социальных процессов.
2. 2-й этап социальной политики государства (1993—1994 гг.)
С началом осуществления экономических реформ в 1992 г. условия проведения социальной политики привели к резкому сокращению возможностей государства по социальной поддержке населения, а также существенному сужению круга мероприятий, финансируемых за счет федерального бюджета. Жесткая финансово-кредитная политика требовала поиска мер, позволяющих, с одной стороны, обеспечить приемлемый уровень жизни населения, а с другой — избежать гиперинфляции. Проведению подобной политики препятствовала высокая инфляция и отсутствие рычагов регулирования денежных доходов населения. Из-за этих и некоторых других проблем все государственные мероприятия в этой области носили вынужденный характер.
Устойчиво высокий уровень инфляции не изменился в сторону уменьшения и в 1993 г. Правительство было вынуждено перейти от политики поддержания среднего уровня доходов к адресной помощи наиболее уязвимым слоям. Летом 1993 г. оно впервые отказалось от принципа регулярной индексации фиксированных доходов.
Начиная с 1993 г. основным направлением социальной политики правительства в области доходов становится регулирование минимального уровня доходов различных категорий населения (заработная плата, пенсии, пособия). Еще в марте 1992г. был введен показатель «минимальный потребительский бюджет» (другое название — «физиологический минимум»). Он представляет собой минималь­но допустимую физиологическую норму потребления одним человеком 19 важнейших продуктов питания, дифференцированную в зависимости от нормы потребления по отношению к трем группам населения: трудоспособное население, лица пенсионного возраста и дети.
Оплату труда и социальные выплаты предполагалось привязать к прожиточному минимуму, который уже в 1992 г. превышал минимальный оклад (в дальнейшем этот разрыв лишь увеличивался). Но подобные попытки реальных результатов не принесли. Прожиточный минимум используется, как правило, в двух случаях: 1) для определения «черты бедности» (на долю продуктовой корзины приходится 68% реального прожиточного минимума), точнее как критерий отнесения того или иного лица к группе, нуждающейся в социальной поддержке государства; 2) для определения самого размера большинства социальных выплат.
В 1992-1993 гг. соотношение социальных выплат и прожиточного минимума часто имело положительную динамику. Например, средний размер пенсии впервые опустился ниже прожиточного минимума в 1995 г. В 1993 г. дифференциация населения по доходам продолжала усиливаться. Это вполне закономерно для этапа адаптации экономики к новым рыночным условиям. В максимальной степени страдали от высокой инфляции низко- и среднедоходные группы населения.
Рассмотрим один из показателей качества жизни населения, а именно — уровень жизни. Реальные денежные доходы населения в 1993 г. по сравнению с 1991 г. сократились на 43%. Население с доходами ниже прожиточного минимума в 1993 г. составило 26,7% от всего населения. Доходы 10% наиболее обеспеченных в 11 раз превышали доходы той же доли наименее обеспеченных (для сравнения: в конце 1992 г. это соотношение составляло 7,5-8 раз, а в 1991 г. — 4,5 раза).
Ситуация в сфере доходов была весьма различна по регионам. Именно в 1993-1994 гг. сформировались группы относительно «богатых» и «бедных» регионов. Регионы различаются как по уровню средних доходов населения, так и по возможностям местных бюджетов по оказанию социальной поддержки малообеспеченным группам населения.
В течение периода высокой инфляции (1992-1994 гг.) социальная политика в России, как и во многих других странах с переходной экономикой, была ориентирована преимущественно на наращивание удельного веса социальных расходов в совокупных расходах государства. В то же время, разработка и повышение эффективности социальных программ имели второстепенное значение, не было предпринято никаких шагов по реформированию отраслей социальной сферы. Бесперспективность проведения подобной политики окончательно прояснилась в 1995 г., когда началась реальная финансовая стабилизация. Нужны были институциональные реформы, которые позволили бы повысить эффективность социальных программ, а также ликвидировать колоссальные потери, вызванные тем, что значительная часть социальных расходов направлялась семьям с высокими доходами, которые практически не нуждались в поддержке со стороны государства.
3. 3-й этап социальной политики государства (1995 г.)
В 1995 г. федеральным правительством была предпринята попытка финансовой стабилизации. В результате существенные сокращения затронули практически все виды расходов. Впервые за годы реформ были уменьшены расходы на социальные нужды. Так, в 1995 г. расходы на здравоохранение и образование только в консолидированном бюджете сократились на 1,5%, а общее сокращение государственных социальных расходов составило 2,7% ВВП.1
Тем не менее, даже после подобного заметного сокращения социальные расходы оставались непомерными для российского государства. Доля затрат на социальные нужды впервые за всю историю страны превысила 50% всех расходов государства. Дальнейшее увеличение социальных расходов представлялось нереальным. На федеральном уровне оно было невозможно вследствие дефицита бюджета, на территориальном уровне социальные расходы и так значительно превышали все остальные вместе взятые. Наконец, ресурсы внебюджетных фондов практически и без того полностью расходовались на социальные цели.
Социальная ситуация, сложившаяся в стране, характеризовалась следующим. По данным Госкомстата РФ, в 1995 г. среднедушевые доходы почти 25% россиян (около 7 млн. человек) были ниже прожиточного минимума. В 1994 г. этот показатель был ниже и составлял 22,4%. Социальная поляризация общества, вызванная фактическим устранением государства из сферы регулирования доходов, стала еще одним фактором социальной напряженности. К концу 1995 г. заработная плата составляла не более 40% в структуре доходов, в результате чего она утрачивала свое значение как источник дохода. Резкая дифференциация доходов населения, дополняемая неконтролируемым перераспределением национального богатства, привела к беспрецедентному по своей глубине расслоению общества. Если в 1991 г. соотношение доходов беднейших и самых богатых слоев составляло 1:4, то в конце 1995 г. оно достигло 1:13,5, а по некоторым оценкам 1:16. Это далеко перешагнуло международный стандарт социальной безопасности, равный соотношению 1:10. Средний класс, об укреплении которого столь много говорилось, составлял в то время не более 10-14%. Более того, в 1995 г. 63% населения России имели доходы ниже среднего уровня. Из них, по различным оценкам, 20-40% населения жили на пороге бедности. Неблагоприятны и показатели соотношения средней и минимальной заработной платы: в целом по России последняя составляла лишь 9,1% от средней, в то время как в социально ориентированном обществе она не должна быть ниже 30-40%.
В сложившейся ситуации правительством принимались меры по социальной защите населения и смягчению негативных социальных последствий. В том числе был принят закон «О восстановлении и защите сбережений граждан РФ» (Российская газета, 1995, 12 мая), очередная «Федеральная программа содействия занятости населения в РФ» (Российская газета, 1995, 14 июня). Кроме того, была разработана комплексная программа «Социальная поддержка инвалидов», в которой отдельные целевые программы призваны решать задачи, связанные с усилением социальной защиты инвалидов в условиях перехода к рыночным отношениям путем их интеграции в общество.1 Однако масштабы проводимой социальной политики не соответствовали возникающим потребностям. «Догоняющие меры» могли лишь частично компенсировать проблемы.
Эффективность большинства государственных социальных программ оставалась чрезвычайно низкой. Основная часть (около 80%) социальных выплат не достигала тех, кому они были предназначены, а именно беднейших и социально незащищенных групп населения. Не оставалось сомнений в необходимости проведения институциональных реформ в отраслях социальной сферы, в том числе и изменение пенсионной политики.
4. 4-й этап социальной политики государства (1996—1997 гг.)
1996-1997гг. можно рассматривать как наиболее благополучные в постсоветской России. Обстановка в стране в определенной степени стабилизировалась. Были достигнуты положительные изменения в социальной сфере, в том числе рост заработной платы, сокращение доли населения с доходами ниже прожиточного минимума. Правда, государство не смогло обеспечить сколько-нибудь устойчивое восстановление качества жизни основной массы населения, прежде всего социально незащищенных слоев. Можно сказать, что социальные угрозы были уменьшены, но не устранены.
В 1996 г. многие социальные индикаторы остались на уровне предыдущего года, а индекс реальной заработной платы (рассчитанный по начисленной) даже повысился на 7%. Номинальная начисленная среднемесячная заработная плата одного работника увеличилась на 62% и составила около 800 тыс. руб..1 Однако с учетом недоплатежей по заработной плате ее реальная величина повысилась совсем незначительно, если не осталась на том же уровне.
Что касается минимальной заработной платы, в 1996 г. она стала примерно в 5 раз меньше прожиточного минимума. Проблема бедности усугубилась задержками выплат заработной платы, пенсий, пособий, которые доходили до полугода и более. Задолженность по этим статьям во второй половине 1996 г. возросла и достигла 70 трлн. руб., что в промышленности составило 140%, а в бюджетной сфере —120% месячного фонда заработной платы (там же).
Достаточно острой продолжала оставаться и проблема безработицы. По данным Госкомстата, численность безработных в 1996 г. превысила уровень 1992 г. в 2 раза и достигла 7 млн. человек, что составляет около 9% экономически активного населения. Отметим, что, по расчетам Института труда, уровень безработицы в том же году был в 1,5 раза выше. Кроме того, росла скрытая безработица, т. е. количество людей, которые не по собственной воле находились в полностью или частично оплачиваемом отпуске. В машиностроении и легкой промышленности, например, в таком положении находилось около половины работников.
Что касается доходов населения, ситуация была следующей: у 20% состоятельной части населения суммарный доход был такой же, как у остальных 80%. Однако наметились и положительные тенденции: в 1996 г. численность населения с денежными доходами ниже прожиточного минимума уменьшилась с 36 до 32 млн. человек (там же). Несколько сократился децильный коэффициент, т. е. разрыв между крайними (10%) группами населения. Это свидетельствует о некотором сокращении дифференциации в обществе.
5. 5-й этап социальной политики государства (с 1998 г. по настоящее время).
Основной чертой настоящего этапа стало обвальное падение уровня и качества жизни основных категорий населения, вызванное кризисом 17 августа 1998 г. и его социальными последствиями. Проведенные исследования показали, что свыше 90% населения России считают себя пострадавшими от кризиса. С июня по октябрь доля людей, причислявших себя к высшему и среднему классам, сократилась с 35% до 23%, а доля бедных возросла с 64% до 75%. Увеличилось количество жителей с денежными доходами ниже прожиточного минимума и их доля в общей числен­ности населения страны — соответственно с 32,1 млн. 21,8% в июле до 43,3 млн. и 29,5% в ноябре. Реальные располагаемые денежные доходы населения в ноябре 1998 г. составили лишь 74,9% от уровня ноября 1997г.1 Задолженность по заработной плате значительно возросла в той ее части, где она обеспечивалась за счет консолидированного бюджета (на 48,4% в августе — ноябре 1998 г.), в то же время рост задолженности из-за отсутствия собственных средств предприятий и организаций был небольшим (за тот же период составил 3,2%) (там же). Количество безработных увеличилось, составив 8,4 млн. человек в сентябре 1998 г.
Действия сегодняшнего российского государства в отношении рынка, по свидетельству Г. Грефа, министра экономики и торговли, привели к росту доходов населения на 10%, тогда как социальная дифференциация увеличилась и достигла соотношения верхнего и нижнего децилов как 15 к 1. В основном увеличились доходы высокодоходных групп на­селения. Рынок увеличивает богатство населения страны и таким образом заявляет о своей социальности, тогда как государство не в состоянии сдержать рост социальной дифференциации и удерживает ее выше опасных пороговых значений. Поэтому у тех, кто проповедует рыночные формы организации общества, возникают сомнения в отношении государства как инструмента повышения социальности. У «государственников», наоборот, возникают сомнения в отношении способности рынка быть социальным. Это происходит от того, что государство полагает, что социальная дифференциация есть продукт рынка, тогда как рынок полагает, что она — продукт нераспорядительности, а то и преступности государства.
Сегодня, как известно, резервы Центробанка России и Министерства финансов огромные. Председатель Совета Федерации С. М. Миронов пишет, что за всю историю российского государства в его казне еще ни разу не были сосредоточены такие большие финансовые резервы, как сейчас.1 Но государство не торопится выбросить их в обращение, не спешит инвестировать их в какие-либо важные проекты, не торопится снизить уровень социальной дифференциации. Оно не торопится, потому что вливания в рынок не изменят его сути, он как порождал, так и будет порождать социальную дифференциацию; оно не торопится и потому, что достигнутый уровень социальной дифференциации вполне устраивает рынок и государство. Первого она устраивает, что дает необходимое приращение прибылей, второго — невраждебностью народа в отношении государства. Поэтому надо признать, что социальная дифференциация, как некоторое асоциальное состояние российского общества, есть продукт совместного творчества — как рынка, так и государства.