Ближневосточное направление внешней политики США на примере Ирака и Ирана

Оглавление


Введение
Глава 1. Проблема сдерживание государств-изгоев в ближневосточной политике США в конце XX - начале XXI вв. (на примере Ирака и Ирана)
1.1. Геополитическое значение Ближнего и Среднего Востока для США
1.2. Процессы формирования ближневосточного направления внешней политики США
Выводы
Глава 2. Ближневосточная политика США в отношении Ирака на рубеже XX-XXI вв.
2.1. Ближневосточная политика США накануне и во время вторжения в Ирак
2.2. Ближневосточная политика США после вторжения в Ирак
Выводы
Глава 3. Ближневосточная политика США в отношении Ирана на рубеже XX-XXI вв.
3.1. Ближневосточная политика США в отношении Ирана в конце XX – начале XXI века
3.2. Ближневосточная политика США в отношении Ирана на современном этапе
Выводы
Заключение
Список источников и литературы

Ближневосточное направление внешней политики США на примере Ирака и Ирана

Только после террористических нападений на Соединенные Штаты 11 сентября 2001 года Госдепартамент США сосредоточил свои усилия на попытках решить ближневосточные проблемы, чтобы гарантировать поддержку большинства лидеров арабских государств «контр-террористическим операциям» под руководством США на Ближнем и Среднем Востоке79. Поэтому представители Госдепартамента и американские дипломаты поддерживали регулярные контакты с основными акторами ближневосточной политики, а изначальный подход дистанцирования от конфликтных зон Ближнего Востока быстро сменился на политику активного «хирургического» вмешательства в эти зоны.
После вступления в должность президента США Дж. Буша мл., администрация президента США продолжила в своей внешней политике, в том числе ближневосточной придерживаться принципа изменения современного международного права, снижение роли Совета Безопасности ООН. При этом использовалась риторика «защиты демократии и прав человека» и практика применения в обход Совета Безопасности ООН вооруженной силы там и тогда, когда они сочтут это необходимым80.
За прошедшие с 2001 года несколько лет Дж. Буш мл. произнес большое количество речей, в которых признал, как он сам заявил, свои ошибки, заключавшиеся в поддержке коррумпированных диктаторских режимов на Ближнем Востоке. Такая поддержка оказывалась в обмен на сотрудничество в сфере экономики и безопасности, а также на иллюзорную "стабильность". Но именно так администрация президента США поступает в настоящее время в отношении Египта, а также других мусульманских государств. Таким образом, администрация президента США не пошла на существенное снижение экономической помощи, военного сотрудничества или на какое-то другое понижение уровня взаимоотношений из-за отказа ближневосточных диктаторов вступить на «скользкий путь демократизации»81.
Тем не менее, в основу антииракской риторики президента Дж. Буша мл. были положены постулаты о необходимости разоружить Ирак (лишить Ирак возможности использовать химическое и бактериологическое оружие, которое там так и не было найдено) и стремление свергнуть диктатора. Провал политики «умиротворение» Ирака, проводимой Дж. Бушом старшим, стал наследственным делом Дж. Буша младшего и приобрело поистине мистический характер, олицетворяя безудержное стремление США к лидерству и эгоцентризм. Следует подчеркнуть, что восприятие С. Хусейна Дж. Бушем мл. совпало самым удивительным образом со стремлением президента США навязать свою волю региону. Дж. Буш мл. был склонен видеть в иракском руководителе А. Гитлера. Такой штамп задал тон соответствующим силовым действиям, оправдываемым необходимостью спасения демократии в региональном и глобальном масштабах любой ценой82. А. Хэйбел и Дж. Кауфман показывают, как президент Дж. Буш мл. использовал преимущественно исторические аналогии, чтобы сформулировать решение о нападении на Ирак в 2003 году, а затем использовал риторику и механизм пропаганды, чтобы оправдать свой роковой выбор. В данном случае эмоции «крестового похода» и стремление завершить то, что не смог Дж. Буш старший – свергнуть С. Хусейна, вытеснили рациональный расчет и стратегический анализ возможных последствий американского вторжения в Ирак83.
Вскоре после событий 11 сентября 2001 г. задача свержения режима Саддама Хусейна в США оформилась в представлении адм инистрацйии президента Буша мл. как задача однозначная и бескомпромиссная. Расхождения в политической элите и администрации касались лишь средств достижения поставленной цели. Джефри Кэмп, ведущий американский эксперт по Ближнему Востоку, («Фонд Никсона»), свидетельствует, что еще в начале 2002 г. (спустя несколько месяцев после терактов в США) Белый дом принял принципиальное решение ликвидировать режим Хусейна «в период до 2005 г.», т.е. до окончания первого мандата Дж. Буша-мл84. Другой ведущий Американский эксперт по ближневосточным проблемам, Филипп Гордон (Брукингский институт) указывает, что «Большинство конгрессменов и особенно руководство республиканцев считали необходимым проводить более агрессивную линию, с тем чтобы в ответ на провокации Саддама Хусейна сместить его, в том числе и путем использования мощной боевой группировки»85.
Ирак изначально был «самым слабым звеном» в пресловутой «оси зла». Действительно, психологически и политико-стратегически проблема Ирака воспринималась в США на всех уровнях как проблема незавершения предыдущей операции «Бури в пустыне» (1991 г.) во всех отношениях. Во-первых, агрессор (против Кувейта) остался не наказан (режим сохранился). Во-вторых, считали в Вашингтоне, режим по сути игнорировал 16 резолюций СБ ООН, принятых на протяжении 90-х годов. В-третьих, режим санкций не оправдал себя, так как ущемлял в итоге жизненные потребности населения, а не руководства Ирака. В-четвертых, Саддам Хусейн начинал претендовать на значимую роль в арабском мире, усиливая ставку на воинствующий антиамериканизм, антиизраилизм и откровенную поддержку палестинского терроризма. В-пятых, избавившись от инспекций ООН в 1998 г., руководство Ирака не предоставило убедительных доказательств ликвидации обнаруженных предыдущими комиссиями запасов химического оружия, якобы продолжало эксперименты с биологическим оружием и воспринималось в США как «черная дыра», где теоретически могли производиться все виды химического и бактериологического ОМП86.
Решительность действий администрации Буша в отношении Ирака определялась восприятием американским истэблишментом режима Хусейна как непосредственной угрозы интересам США на Ближнем Востоке (стабильности монархических режимов в Персидском заливе). Кроме того, как полагал Дж. Буш, контроль США над Ираком неизбежно обернется «эффектом окружения» как для Сирии (на севере – враждебная Турция, на юге – Израиль), так и для Ирана (на востоке – «опекаемый» США и НАТО Афганистан, по другую сторону Персидского залива – в целом недоброжелательно настроенные к Ирану арабские монархии). Американское военное присутствие в Ираке призвано стать важным рычагом давления на режимы в этих странах. Решение задачи ликвидации режима в Багдаде значительно облегчалось ослаблением военной мощи Ирака в результате действия санкций и наличием внушительной международно-правовой базы в виде резолюций ООН, на невыполнение которых постоянно ссылался Вашингтон87.
Юридическая оценка войны США против Ирака основана на несоответствии норм международного права и ряда положений американских аналитиков, оправдывающих войну руководства США против Ирака. Начиная вторжение в Ирак, руководители США исходили из ряда фактов, которые, по их мнению, оправдывают использование военной силы для «стабилизации» ситуации на Ближнем Востоке, в том числе и в Ираке. Обзор заявлений официальных лиц и экспертов США позволяет выделить следующие факты:
1. Ирак производит оружие массового поражения (ОМП) и собирается с его помощью атаковать США. Ирак не сотрудничает с инспекторами ООН, не пускает их на важные объекты, кроме того, выгонял их из страны в 1998 году. Ирак поддерживает террористов и вооружает их. Поэтому ООН недостаточно эффективна в обеспечении выполнения международных правовых актов, поэтому кто-то должен выполнять роль «мирового полицейского»;
2. Иракцам после войны будет намного лучше, они ненавидят С. Хусейна, а когда США удалит диктатуру, то благодаря нефти Ирак поднимется, и все иракцы смогут пользоваться доходами, получаемыми от нефти, которые сейчас присваиваются Хусейном88.
Тем не менее, к 2002-2003 гг. и позднее не нашлось абсолютно никаких улик и доказательств по вопросу производства или наличия ОМП в Ираке. В частности, производимые ООН инспекции не нашли ничего, что могло бы подтвердить такие обвинения; американские спецслужбы также не могут представить убедительных доказательств наличия ОМП в Ираке. Более того, в 1999 году специальная комиссия СБ ООН заявила, что уничтожены основные иракские лаборатории биологического оружия, а также 817 из 819 баллистических ракет большой и средней дальности. Так же не нашлось подтверждения информации о связях Ирака с движением «Аль-Каида». Армия Ирака не была в состоянии даже обороняться, уже не говоря о нападении. Соседи Ирака, которых США, вроде бы, защищает от Ирака, не поддерживают войны. Саудовская Аравия, Иордания, Сирия, Объединенные
Арабские Эмираты, Бахрейн, Иран и даже Турция высказались за решение конфликта политическими средствами89. Совокупность изложенных фактов позволяет сделать вывод о том, что с юридической точки зрения администрация президента США не смогла оправдать свои «благие намерения» по установлению мира и спокойствия на Ближнем Востоке. Однако, осуждая вторжение США в Ирак, нельзя отрицать, что Ирак при С. Хусейне был настоящим «государством – изгоем» (rogue state), что большинство иракцев действительно были жертвами Саддама, и они действительно с радостью от него бы избавились90.
Как указывает Г. Киссинджер: «…Идет замена международной системы, появившейся в результате Вестфальского мира, на новую, созревающую систему»91. Война в Ираке стала вторым, после событий 11 сентября 2001 г., свидетельством кардинальных перемен, затрагивающих многие фундаментальные принципы мировой политики, для которой характерны размывание принципа национального суверенитета и появление новых угроз, нейтрализация которых требует превентивных действий, а также опасность распада «атлантического мира»92. Действительно, вторжение США в Ирак привело к противостоянию Соединенным Штатам Франции и Германии, которые отвергли курс американских неоконсерваторов, низводящий западноевропейские страны до полуфеодальных вассалов, что не соответствовало ни экономической мощи Европейского союза, ни реальным интересам политической элиты Франции и ФРГ, ни европейским традициям, ни настроениям масс93. В результате вторжения в Ирак возникли серьезные разногласия США и «старой Европы», которые могут привести к дальнейшим расколам в «атлантическом сообществе».
Следует также отметить, что США, предпринимая военную акцию против суверенного государства, нанесли существенный удар по международному праву, что возможно вынудит, многим международным организациям пересмотреть некоторые нормы международного права94. Однако ошибочно идеализировать международное право и ООН для урегулирования международных конфликтов. В современных условиях ситуация на международной арене определяется, главным образом, соотношением потенциалов (экономических, научно-технических, военных и др.) государств, причем в первую очередь его военно-экономического потенциала.
2.2. Ближневосточная политика США после вторжения в Ирак
Режим Саддама Хусейна рухнул с удивительной легкостью под ударами американо-английской армии вторжения. Потери американо-английской стороны оказались минимальными95. Режим партии Баас был низложен. С. Хусейн был пойман, осужден и повешен. Несмотря на стратегические просчеты, связанные со вторжением США в Ирак, сам факт установления контроля над Ираком принесло Соединенными Штатами определенные выгоды: 1) США закрепили свое военно-политическое присутствие в регионе; 2) Сирия полностью окружена прозападными режимами (Израиль, Иордания, Турция, Ирак). 3) После оккупации иракская нефть, запасы которой исчисляются приблизительно в 115 млрд. баррелей96, полностью контролируются военным силами Соединенных Штатов. В настоящее время основной целью американского государства является обеспечение безопасности этих запасов, приобретенных на Ближнем Востоке, в том числе в Ираке, и, по возможности, их увеличение. США получили независимость от саудийской нефти, а на базе этого повысили зависимость Саудовской Аравии и других арабских монархических режимов от поддерживаемой США системы региональной безопасности; 4) США, по факту установления контроля над территорией Ирака, получили контроль и над городами Эн-Неджеф и Кербела – шиитскими святынями; 5) США получили в свои руки "курдский фактор" как инструмент политического давления на Турцию97.
Однако, администрация президента Дж. Буша мл., начав операцию вторжения в Ирак с целью свержения режима С. Хусейна, не представляла всех последствий этой внешнеполитической инициативы. Ирак после Хусейна превратился в центр мирового исламистского терроризма98. Администрация Дж. Буша мл. не добилась вторжением в Ирак своих целей: формально партия Баас распущена, но бывшие баасистские лидеры по прежнему находятся у власти в Фаллудже или примкнули к исламским фундаменталистам, которые теперь контролируют значительную часть суннитских территорий на западе Ирака99. Но в Ираке продолжается затяжная, вязкая партизанская война. Американцы потеряли в "мирных" условиях уже больше солдат, чем во время самой операции по захвату Багдада. Основное средство сопротивления иракской оппозиции – спорадические террористические акты. Экспорт нефти из Ирака нерегулярен из-за постоянных партизанских атак на нефтепроводы. Террористические группы в Ираке активизировались после падения режима С. Хусейна, захватывают заложников и набирают новых людей. Действующее временное правительство в Ираке не может обеспечить ни военную и полицейскую власть, ни политический контроль в стране, и население его тоже не признает. В данный момент временное правительство по-прежнему нуждается в американской военной силе, но данная зависимость от оккупационных властей подрывает легитимность иракского правительства100.
Администрация президента США утверждает, что вторжение Ирак позволит в будущем Ираку стать демократическим государством и также, может быть, даже ускорит демократический процесс во всем регионе. Однако, внешняя интервенция только укрепляет патриотизм, легко перерастающий в национализм, тем самым, укрепляя ксенофобию, закрытость и религиозный фундаментализм. В настоящее время США заявляют, то нефть Ирака есть принадлежащее народу Ирака имущество, которое будет использовано на пользу Ирака. Однако уже сейчас четыре компании - Chevron Texaco, Shell, British Petroleum и Exon Mobil получили исключительные права на эксплуатацию иракской нефти. Решение предоставить исключительные права принял не «народ Ирака», а администрация США101.
В целом, с большой вероятностью можно полагать, что жители Ирака в ближайшем будущем будут жить так же, как и сейчас, а доход от продажи нефти будет поступать не на развитие экономики и инфраструктуры Ирака, а в карманы коррумпированных чиновников. Администрация президента США не смогла убедить иракцев, что демократия в Ираке является залогом равенства всех перед законом. Длительное присутствие военного контингента США в Ираке вызвало рост постанческого движение в суннитских районах Ирака. В результате американской оккупации к власти в Ираке может прийти фундаменталистское мусульманское антиамериканистское движение, тесно связанное с подобными движениями в других арабских странах или странах со значительным присутствием мусульман (например с Ираном)102. Таким образом, американские военные оказались в западне – на них легла ответственность за поддержание безопасности в стране, раскалываемой этническим и религиозными противоречиями межу суннитами, шиитами и курдами, туркоманами, ассирийцами другими этническими группами. Более того, сама американская интервенция способствует возникновению лишь еще большего числа угроз для США, широкого объединенного антиамериканского мусульманского фронта.
В настоящее время военные силы США в Ираке стремятся противостоять повстанцам, используя тактику истощения. Американским военным приходится воевать против врага, который внезапно нападает и так же внезапно исчезает, который не использует тяжелую военную технику и насчитывает всего несколько десятков тысяч человек, а наиболее частыми объектами их нападений являются безоружные гражданские лица. Повстанцы делают ставку на то, что, убивая сторонников правительства и лиц, сотрудничающих с Америкой, они сумеют угрозами принудить все большее число мирных граждан к выступлениям против правительства и, по умолчанию, к оказанию помощи повстанцам. Большое число жертв среди гражданского населения также обусловлено кровавыми столкновениями, этническими и религиозными антагонизмами между суннитами, шиитами и курдами. У каждой из группировок есть свои, сосредоточенные в определенном географическом регионе милиционные формирования. Сегодня иракские силы в большинстве своем состоят из шиитов, а восстание происходит главным образом в традиционно суннитских районах. Иракское правительство и Соединенные Штаты делают ставку на истощение иного рода: возможно, упор повстанцев на уничтожение мирных граждан обусловлен сравнительной малочисленностью повстанцев, что вынуждает их экономить силы и воздерживаться от нападений на трудные цели; следовательно, восстание может быть постепенно истощено103.
В настоящее время многие противники решения о начале войны с Ираком в 2003 году утверждают, что катастрофический исход (в Ираке) будет иметь пагубные глобальные последствия. Так, Г. Киссинджер в статье «Уроки для стратегии ухода США из Ирака» утверждает, что «решение о выводе значительной части сил США из Ирака в момент, когда война продолжается, является потенциально роковым»104. Он полагает, что преждевременный вывод американских войск из Ирака влияет на эскалацию насилия со стороны повстанцев «каждый новый выводимый солдат представляет собой все больший процент от остающегося числа. Наступательные возможности остающихся сил уменьшаются. Когда начинается вывод войск, возникает риск того, что операции будут продолжаться по инерции, а не как результат стратегического анализа, и этот процесс будет все труднее повернуть вспять»105. Г. Киссинджер утверждает, что: военный успех против повстанцев в Ираке будет трудно сохранить, если только он не подкреплен внутренней поддержкой. По его мнению, война в Ираке является «столкновением идеологий, культур, религиозных верований»106. Таким образом, если следовать логике Киссинджера, исход противостояния в Ираке имеет большую важность для всего мира: «если в Багдаде или в любой части Ирака будет создано фундаменталистское радикальное государство, ударные волны всколыхнут весь исламский мир»107, что приведет к дестабилизации многих государств Ближнего и Среднего Востока и новым вооруженным конфликтам.
Новая стратегия администрации Дж. Буша мл. по стабилизации ситуации в Ираке, озвученная в январе 2006 года предполагает передислокацию американских войск в центры партизанской борьбы (Багдад, провинцию Анбар, центр суннитского сопротивления), прибытие в Ирак новых военных соединений США для усиления борьбы с повстанцами. Также предполагается пересмотр политики «дебаасификации» преследование тех шиитских организации («Бригад Бадра» и «Армии Махди»), которые провоцируют межконфессиональную рознь. Джордж Буш также заявил о намерении начать «иракизацию» войны, то есть постепенно передать все полномочия области обеспечения безопасности в стране в руки иракских военных108. В настоящее время идея создания «большого Ближнего Востока» во главе с демократическим Ираком представляется довольно фантастичной. Активизация противостояния шиитских и суннитских группировок на территории Ирака, рост террористической деятельности всё больше толкают американскую администрацию к осознанию необходимости вовлечения арабских государств Ближнего Востока (посредством лиги арабских государств) в решение иракской проблемы109.