Этапы развития геополитики

Введение
Глава 1.
Зарождение геополитики
Глава 2.
Германская геополитика
Глава 3. Американская геополитика
Глава 4.
Развитие геополитики после Второй мировой войны
Глава 5.
Современные идеи геополитики на примере американской школы
Заключение
Список использованных источников и литературы

Этапы развития геополитики

Хаусхофер был разносторонним исследователем, его интересовали различные проблемы. Так, особый интерес он проявлял к Дальнему Востоку и, прежде всего, к Японии.
Ключевыми в работах Хаусхофера были выражения кровь и почва, пространство и положение, сила и пространство, жизненное пространство. Главной движущей силой государства он считал обеспечение и расширение жизненного пространства. Расширяя свое жизненное пространство, динамическое государство обеспечивае6т себе большую экономическую автаркию (независимость от своих соседей). Завоевание такой свободы рассматривалось как показатель истинной великой державы. Важным способом территориального расширения такой державы, с его точки зрения, является поглощение более мелких государств.15
Считая, что периоду господства морских держав приходитконец и что будущее принадлежит сухопутным державам, он вместе с тем придавал важное значение и морской мощи государства как средству защиты и расширения его границ. Рассматривая Центральную Европу как оплот Германии, Хаусхофер указывал на Восток как на главное направление германской территориальной экспансии.
Согласно Хаусхоферу, упадок Великобритании и более мелких морских держав создал благоприятные условия для формирования нового европейского порядка, в котором доминирующее положение занимает Германия. Такой порядок, в свою очередь, должен был стать основой новой мировой системы, которая базируется на так называемых «панидеях». Среди них он называл панамериканскую, паназиатскую, панрусскую, пантихоокеанскую, панисламскую и панъевропейскую идеи. К 1941 г. Хаусхофер подверг эту схему пересмотру, врезультате было оставлено лишь три региона, каждый со своей особой панидеей: пан-Америка во главе с США, Великая Восточная Азия во главе с Японией и пан-Европа во главе с Германией.16
В целом Хаусхофер и остальные исследователи сформулировали доводы и аргументы, которые могли бы обосновать притязания Германии на господствующее положение в мире.
Глава 3. Американская геополитика
Во время Второй мировой войны в США развернулись усилия по разработке новых теорий внешней политики и мирового порядка. Эти усилия связаны с такими именами, как Г. Уайджерт, Н. Спайкмен, Р. Страус-Хюп, В. Стефанссон, О. Латимор и др. некоторые из них претендовали на формулирование «гуманизированной версии геополитики»17. В качестве отправной точки для них служил тезис о том, что Америке суждено сыграть особую роль в мире. Для реализации этой роли обосновывалась мысль о необходимости разработки особой американской геополитики. Так, при ее разработке американскими авторами наряду с проблемами взаимоотношений США со странами западного полушария все более настойчиво на передний план выдвигался вопрос об отношениях со всей Евразией. С этой точки зрения наиболее показательны работы Н. Спайкмна.
Спайкмен выделял три крупных центра мировой мощи: атлантическое побережье Северной Америки, европейское побережье и дальний Восток Евразии. Он допускал также возможность четвертого центра в Индии. Из всех трех евразийских регионов Спайкмен считал особо значимым для США европейское побережье, поскольку Америка возникла в качестве трансатлантической проекции европейской цивилизации. К тому же наиболее важные регионы США были ориентированы в направлении Атлантики. Важно, что при всех различиях в позициях большинство американских исследователей придерживались того мнения, что после Второй мировой войны США не остается ничего иного, кроме как вступить в тесный союз с Великобританией. По Спайкмену, победа Германии и Японии привела бы к установлению их совместного контроля над тремя главными центрами силы в Евразии, а Америка в таком случае оказалась бы в весьма уязвимом положении, так при всей своей мощи она не смогла бы сопротивляться объединенной мощи остальных держав.18
Также Спайкмен подверг небольшому изменению концепцию Макиндера: «Кто контролирует римленд, тот контролирует Евразию, кто контролирует Евразию, тот контролирует судьбы всего мира».19
Глава 4.
Развитие геополитики после Второй мировой войны
Еще во время Второй мировой войны большинство геополитиков осудило нацистский режим, но, тем не менее, геополитика оказалась в некотором роде дискредитированной и была отнесена на периферию международно-политических исследований и дискуссий.
После Второй мировой войны геополитика, как и вся внешнеполитическая мысль, оказалась в некотором роде заложницей холодной войны и биполярной трактовки мирового порядка. Очень большое влияние на разработку всех направлений оказало состояние конфронтации между двумя противоборствующими блоками и тот факт, что этот конфликт был пронизан идеологией. В результате территориальный аспект геополитики оказался искаженным и в определенной степени подчиненным идеологическим императивам борьбы двух систем и блоков.
Важную роль здесь сыграли и впечатляющие успехи военных, транспортных и телекоммуникационных технологий. Возникли новые разработки и конструкции, основанные на понимании того, что с появлением авиации и особенно ядерного оружия и средств его доставки традиционные модели (географическо-пространственный детерминизм) устарели и нуждаются в корректировке. В данной связи можно упомянуть имя А.П, Северски. В его геополитическом построении мир разделен на два огромных круга воздушной мощи, сконцентрированных соответственно на индустриальных центрах США и Советского Союза.20
Следует отметить, что большинство исследователей как западного, так и советского направлений независимо от своих симпатий трактовали мировые реальности в контексте подобной биполярной геополитики.
Уже в 60-х годах среди исследователей наметился сдвиг от двухполюсной к полицентристской трактовке современного мирового сообщества. Можно назвать следующих авторов: Дж. Кроуна, Х. де Блиджа, Б. Рассета, Л. Кантори, С. Шпигеля, С.Б. Коэна и др.21 Однако в этот период в условиях подавляющего господства биполярного мышления в области международных отношений идея полицентризма и регионализма не получила достаточно широкой популярности.
В 70-90 гг. предпринимались также попытки переосмыслить методологические основы геополитических трактовок международных отношений. Так, американский исследователь Л. Кристоф утверждал, что «современные геополитики смотрят на карту, чтобы найти здесь не то, что природа навязывает человеку, а то, на что она его ориентирует».
Американский политолог К.Грей считал, что геополитика касается взаимосвязи международной политической мощи и географического фактора. Под ней подразумевается: «высокая политика» безопасности и международного порядка; влияние длительных пространственных отношений на возвышение и упадок силовых центров, а также то, как технологические, политико-организационные и демографические процессы сказываются на весе и влиянии соответствующих стран.22
Наиболее далеко идущую попытку пересмотра традиционных геополитических идей предпринял французский исследователь П. Галлуа. Он отказывается от географического детерминизма. По его мнению, важными параметрами геополитического измерения современного мира наряду с пространственно-территориальными характеристиками государства являются появление и распространение ракетно-ядерного оружия, которое как бы уравнивает силу владеющих им государств независимо от их географического положения, размеров, удаленности друг от друга и т.д.23
Галлуа обратил внимание на то, что усиление роли средств массовой информации и телекоммуникации, а также возрастающее непосредственное вмешательство масс населения в политический процесс чреваты далеко идущими последствиями для геополитического будущего человечества. Еще одной заслугой Галлуа является то, что помимо суши, морей и воздушного пространства он рассматривал в качестве важного параметра геополитики освоение космического пространства.24
Но все же до сих пор большинство исследователей продолжает рассматривать геополитику в территориально-пространственных и силовых терминах.
Глава 5.
Современные идеи геополитики на примере американской школы
Современные идеи и концепции относительно геополитического и геостратегического положения США наиболее точно выразили З. Бжезинский и С. Хантингтон.
Збигнев Бжезинский - бывший советник по национальной безопасности американского президента в годы холодной войны. В своей книге «Великая шахматная доска (Господство Америки и его геостратегические императивы)» он развивает мысль о всемирной роли США как единственной сверхдержавы, которая способна стать гарантом стабильности и безопасности для всего мира.
Бжезинский анализирует геополитическую ситуацию в мире и, особенно, на евразийском континенте. С его точки зрения, Евразия («шахматная доска») сохраняет до сих пор свое геополитическое значение, и не только ее западная часть (Европа), по-прежнему место сосредоточения значительной части мировой политической и экономической мощи, но и ее восточная часть (Азия), в последнее время стала жизненно важным центром экономического развития и растущего политического влияния. Соответственно вопрос о том, каким образом имеющая глобальные интересы Америка должна справляться со сложными отношениями между евразийскими державами и особенно сможет ли она предотвратить появление на международной арене доминирующей и антагонистичной евразийской державы, остается центральным в плане способности США осуществлять свое мировое господство.
Так, Бжезинский пишет: «Американское мировое первенство уникально по своим масштабам и характеру. Это гегемония нового типа, которая отражает многие из черт, присущих американской демократической системе: она плюралистична, проницаема и гибка. Эта гегемония формировалась менее одного столетия, и основным ее геополитическим проявлением выступает беспрецедентная роль Америки на Евразийском континенте, где до сих пор возникали и все претенденты на мировое могущество. Америка в настоящее время выступает в роли арбитра для Евразии, причем нет ни одной крупной евразийской проблемы, решаемой без участия Америки или вразрез с интересами Америки»25.
«Каким образом Соединенные Штаты управляют главными геостратегическими фигурами на евразийской шахматной доске и расставляют их, а также как они руководят ключевыми геополитическими центрами Евразии, имеет жизненно важное значение для длительной и стабильной ведущей роли Америки в мире. В Европе основными действующими лицами останутся Франция и Германия, и главная задача Америки будет заключаться в укреплении и расширении существующего демократического плацдарма на западной окраине Евразии. На Дальнем Востоке Евразии, вероятнее всего, центральную роль все больше и больше будет играть Китай, и у Америки не будет политического опорного пункта на Азиатском материке до тех пор, пока не будет достигнут геостратегический консенсус между нею и Китаем. В центре Евразии пространство между расширяющейся Европой и приобретающим влияние на региональном уровне Китаем будет оставаться «черной дырой»26.
В таких условиях уже никто не сможет оспаривать статус лидера США (первой мировой державы), так как США будут превосходить все государства в военном, экономическом, техническом и культурном аспектах (силовые аспекты), что и определяет их решающее влияние в мире.
Единственной возможностью по Бжезинскому, если США все-таки не станут глобальной лидирующей державой, станет в будущем только анархия в мировом масштабе.
Сэмюэль Хантингтон является одним из самых известных политологов мира. Среди всех его научных работ особый интерес представляют его исследования цивилизационных процессов. Его доктрина «столкновения цивилизаций» легла в основу внешней политики администрации Дж. Буша.
Хантингтон отдает предпочтение цивилизационному подходу, предлагая новую парадигму для теоретического анализа и прогнозирования миропорядка на рубеже XX и XXI веков.
Так, Хантингтон полагает, что деление мира в период холодной войны на страны «первого» (Запад), «второго» (социалистический лагерь) и «третьего» мира больше не отвечает реальностям, и теперь намного разумнее сгруппировать страны, исходя не из их политических, или экономических систем, или принимая во внимание уровень их экономического развития, а с точки зрения их культуры и цивилизации.
Xантингтон рассматривает цивилизацию как наивысшее культурное образование, объединяющее людей и обеспечивающее им определенную степень культурной самобытности. Цивилизация определяется как общими объективными элементами, такими, как язык, история, религия, обычаи, общественные институты, так и субъективной самоидентификацией людей27.
Цивилизационная идентичность (центральное понятие для Хантингтона), по его мнению, будет играть все более важную роль в будущем, и мир будет формироваться в значительной степени под влиянием взаимодействия восьми главных цивилизаций: западной; конфуцианской; японской; исламской; индусской; славяно-православной; латиноамериканской; африканской28.
И наиболее крупные по последствиям конфликты будущего произойдут на своего рода культурных границах, разделяющих эти цивилизации29.
Окончание холодной войны означало завершение политико-идеологического раздела Европы, но зато вновь появилось культурное разделение между западным христианством, с одной стороны, и православием и исламом, с другой. «Бархатный занавес» культуры, пришедший на смену «железному занавесу» идеологии30, может оказаться не только границей, разделяющей разные культуры и цивилизации, но и, как показали события в Югославии, линией кровавых конфликтов.
Противоборство между западной и исламской цивилизациями длится уже 1300 лет – от арабских завоеваний до войны в Персидском заливе. Маловероятно, что оно пойдет на убыль, а скорее станет более опасным и жестоким, чему способствуют демографические процессы. Рост населения в арабских странах, особенно в Северной Африке, привел к увеличению миграционного потока в Западную Европу, следствием чего стали все более сильные и частые проявления расизма в Италии, Франции и Германии, начиная с 1990 года.
Историческое столкновение между мусульманами и индусами на субконтиненте проявляет себя не только в противостоянии Пакистана и Индии, но и в религиозных раздорах внутри последней между индусами и мусульманским меньшинством. Жестокость и насилие характерны для отношений мусульман с евреями в Израиле, сербами на Балканах. У ислама, по мнению Xантингтона, - «кровавые границы». Противоборство цивилизаций усиливается. Особенно «взрывоопасно» положение в странах, населенных большим числом народов, относящих себя к разным цивилизациям, культурам, этносам, а также тех, в которых, несмотря на большую степень культурной однородности, существуют весьма острые разногласия по вопросу, к какой цивилизации принадлежат их общества31.
К последним Xантингтон относит, в частности, и Россию. По его мнению, если русские, отвергнув марксизм, а за ним и либеральную демократию, начнут вести себя как русские, то есть в соответствии со своими национальными интересами, то отношения между Россией и Западом могут опять стать «прохладными» и конфликтными32.
Анализируя складывающуюся в мире ситуацию, Xантингтон отмечает, что мнение, согласно которому модернизация и экономическое развитие способствуют укреплению однородности и порождают общую современную культуру, оказалось неверным. Напротив, по мере самоутверждения местных традиций, западная культура подвергается эрозии. За упадком западного могущества последует и отступление западной культуры. Все это потребует от Запада не только поддержания экономической и военной мощи на уровне, необходимом для защиты своих интересов от посягательств других цивилизаций, но и подтолкнет его к более глубокому пониманию их религиозных и философских основ и тех сфер, в которых народы этих цивилизаций усматривают свои интересы33.
В этих условиях особенно актуальны поиски путей к сосуществованию различных цивилизаций, выявление элементов общности западных и иных цивилизаций. Хантингтон полагает, что в обозримом будущем не возникнет единая универсальная цивилизация, напротив, усилится их столкновение. Рост конфликтности во взаимоотношениях между цивилизациями отражает глубинные процессы, происходящие в экономической и культурной сферах. Процессы экономической модернизации и социальных изменений отрывают людей от их корней, ослабляя в то же время национальное государство как важный источник самоидентификации34.
Во многих частях света эту утрату самобытности пытается восполнить религия, нередко в форме фундаменталистских движений. Возрождение религиозных чувств создает базис для сохранения самобытности в форме совместной причастности к какой-либо цивилизации, но иногда этому сопутствует неприязненное отношение к представителям иных культур. Различия, существующие между цивилизациями в историческом опыте, языке, культуре, религии, традициях, имеют глубокие корни35. Они более существенны, чем различия между идеологиями и политическими режимами, и не обязательно перерастают в конфликты, но если подобное случается, именно цивилизационные различия придают им ожесточенный и затяжной характер.
Различия культурного свойства, в противовес экономическим и политическим, наименее подвержены переменам. Xантингтон отмечает тенденцию возвращения к истокам национального бытия в незападных странах, что проявляется в «азиатизации» Японии, «индусизации» Индии, «реисламизации» Среднего Востока после краха западных идей социализма и либерализма36.
Запад все чаще сталкивается с противостоянием этих стран, стремящихся строить жизнь по своим, а не западным рецептам. Этому способствует и «туземизация» местных элит, которые в прошлом, получая образование в Оксфорде или Сорбонне, были главными проводниками западного влияния37.
Геополитическая и геостратегическая концепции Бжезинского и Хантингтона получили свое реальное подтверждение во внешней политике США. Мы можем об этом судить по современной обстановке, так как эти принципы, а также принципы, заложенные классиками американкой геополитики, прослеживаются в каждом внешнеполитическом шаге нынешних американских политиков и геостратегов.
Заключение
Идеи, которые в наше время принято называть геополитическими, в тех или иных формах возникли одновременно с феноменом государственной экспансии и имперского государства. В современном понимании они сформировались и получили широкое распространение на рубеже XIX-XX веков.