Масса и терроризм

Масса и терроризм

Тотальный отказ от смыслов проявляется в феномене инволюционной2, имплозивной3 революции. Она, по словам Бодрийяра, молчалива, исключает любые революционные призывы. У нее нет смысла. «Ей нечего нам сказать». Пассивность масс является одним из важнейших факторов, ознаменовавших гибель социального и крах власти, но также, по мнению французского философа, и крах революции в традиционном понимании этого слова.
Здесь надо отметить, что отсутствие языка, который был осознан в XX веке как один из важнейших элементов социальной реальности, означает определенную ущербность и вторичность масс сегодня. Отчасти мы можем наблюдать это сегодня на примере массовой культуры, которая заставляет людей говорить на одном и том же языке (а в сущности, не говорить ни на каком языке, так как свой язык, свое «я» утеряны). Недаром современная конструктивная художественная критика массовой культуры как раз и обращает внимание на навязывание чужого языка потребителю (Б. Андерсон, М. Беллами).
Парадоксальный вывод, к которому приходит Ж. Бодрийяр в процессе своего анализа: «единственный феномен, который близок массе как виновнику потрясений и смерти социального, - это терроризм». По мнению философа, терроризм сегодня является совершенно исключительным явлением, которое в сущности занимается не достижением конкретных политических, военных, экономических или иных целей, но неосознанно способствует отрицанию социального («современный терроризм держит под прицелом социальное», но, что очень важно, происходит это «в ответ на терроризм социального»). Более того, кризис смыслов в информационном обществе, обществе постмодерна привел к появлению таких причудливых явлений, как стокгольмский синдром4 или «jeu différé de la mort» (бессмысленная с точки зрения любой позитивистской логики «игра с откладыванием – отсрочиванием смерти»)
Терроризм столь же лишен смысла и столь же неопределенен, как и система, с которой он борется и в которую, по сути дела, включен в качестве средоточия максимальной и одновременно исчезающе малой имплозии. Те цели, которые преследуют современные террористы, явно не оправдывают тех затрат, жертв и средств, что они требуют. Терроризм не имеет ни детерминации, ни качества: нет ни конкретного врага, ни конкретной цели (по крайней мере, террористический акт заведомо не является наиболее простым способом ее достижения). Не принадлежа в полном смысле слова к области мифа, проблема терроризма должна быть отнесена к разряду симулякров: терроризм и есть «нечто анонимное, недифференцированное <…> некий мировой социальный порядок». Терроризм - это не вспышка исторической и политической критики, он по-настоящему имплозивен, и он вызывает оцепенение, ошеломляет, а потому внутренне связан с молчанием и пассивностью масс.
Здесь важно отметить именно ориентацию терроризма на молчаливые (молчаливые постольку, поскольку загипнотизированные информацией) массы. Как пишет Бодрийяр, «оба не направляются никакой идеей, оба не принадлежат никакой репрезентативности, оба не имеют никакого смысла». Однако именно эта вне-репрезентативность ставит нас в тупик при попытках отыскать исторические или социальные (в широком смысле слова) каналы связи между «массой» и «терроризмом». Базовая схема и инструмент нашего познания ограничены (возможно, временно, и в будущем наметится прогресс в этом отношении), и поэтому мы не в состоянии уловить связь между концептами, которая основана не на сцеплении репрезентации.
Необходимо отметить еще несколько важных выводов Жана Бодрийяра, которые он аргументирует в блестящем стиле, показывая не только завидное изящество слога и красоту языка, но и потрясающую логику и эрудицию. Один из выводов философа относительно характера терроризма в современном обществе. По его мнению, люди расплачиваются за то, что они стали «кем угодно». Теперь они могут стать жертвами террористических актов просто потому, что они, являясь продуктом социального, символизируют анонимную и абстрактную социальность сегодня. Согласившись на анонимность системы, они приняли и анонимность себя, отказались от своего имени, своей судьбы. Этим и объясняется, по мнению Бодрийяра, «убийственное безразличие [терроризма] к тому, кто окажется у него в заложниках».