Структура научных революций.

Структура научных революций.

СОДЕРЖАНИЕ


ВВЕДЕНИЕ
Структура научных революций
Кун и его критики
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

Структура научных революций.

Однако со временем происходит выдвижение на первый план какой-то одной теории, которая начинает интерпретироваться как образец решения проблем и составляет теоретическое и методологическое основание новой парадигмальной науки.
С признанием парадигмы начинается история научной дисциплины как развитие и совершенствование научной традиции. В это время ученые заняты нормальной наукой, решением конкретных и специальных задач на основе принятой парадигмы.6
Цель ученого, утверждает Т. Кун, не истина, а решение концептуальных или инструментальных «головоломок». Успех вознаграждается признанием соответствующего научного сообщества, мнение людей, не включенных в это сообщество, вообще не учитывается или учитывается в незначительной мере.
Вопрос о рациональности деятельности ученого решается в зависимости от двух факторов: практического успеха и оценки этого успеха в кругу единомышленников. Поэтому, с одной стороны, научное сообщество крайне консервативно в своих оценках собственной рациональности (ибо эта консервативность, условие единства и общности).
С другой стороны, оно настроено почти всегда на полное отрицание «чужой» рациональности, претендующей на решение тех же вопросов, над которыми ломают головы члены данного сообщества. Отсюда понятно, что представления о прогрессе науки, основанные на понятии возрастающей истинности научных суждений, должны быть, по Куну, исключены из методологической и философской рефлексии над наукой.
Однако постепенно накапливаются так называемые «аномальные факты», которые не поддаются объяснению на основе данной парадигмы. Это порождает состояние профессиональной неуверенности в научном обществе, наступает кризис парадигмы.
В этой ситуации резко возрастает интерес к поиску новых идей, которые могли бы послужить основой новой парадигмы. В результате этого, в конечном счете, происходит научная революция, вытеснение старой парадигмы новой. Процесс смены парадигм, согласно Куну, не поддается логико-методологической реконструкции.7
Прогресс, по мнению Куна, понятие, имеющее смысл только для «нормальной науки», где его критерием выступает количество решенных проблем. С этим связано отрицание Куном преемственности в эволюции науки: знание, накопленное предыдущей парадигмой, отбрасывается после ее крушения, а научные сообщества просто вытесняют друг друга, тем самым, отрицая предзаданную направленность развития науки.
Кун и его критики
Куновская интерпретация научного прогресса вызвала всплеск критических публикаций, и его последующие работы были связаны с уточнение исходных положений, сформулированных в «Структуре научных революций».
Помимо этого, категорические утверждения Т. Куна о «несоизмеримости» парадигм, о якобы фатальном изменении стандартов рациональности при смене парадигм, вызвали множество законных возражений.
Что было сразу же отмечено основными критиками «историцизма», так это релятивистские выводы, следовавшие из концепции Куна. Карл Поппер, прямо назвал позицию Куна релятивизмом и выступил с самыми решительными возражениями.8 Критика Поппера направлялась против отождествления «научной рациональности» с образцами научно-исследовательской деятельности, некритически воспринимаемыми и поддерживаемыми членами научных сообществ.
Тезис релятивизма, утверждал Поппер, был бы действительно неоспорим, если бы его сторонникам удалось доказать, что ученый, мыслящий и действующий в рамках своей парадигмы, не имеет никакой возможности вырваться из нее, иначе как став «иррационалистом».9
Это было бы действительно так, если бы был верен более общий тезис, неявно наличествующий в концепции Куна: для человека, принадлежащего данному научному сообществу, нет и не может быть никакой рациональности, отличной от той, какая вытекает из парадигмы, определяющей всю деятельность этого сообщества.
Но этот тезис не имеет, утверждал Поппер, ни логических, ни историко-научных оснований. История науки не распадается на «несоизмеримые» отрезки, между которыми, периоды полного прекращения рациональной коммуникации.
Еще более решительное возражение с его стороны вызвало представление Куна о механизмах, побуждающих ученого принять ту или иную рациональность, и в дальнейшем работать так, словно никакой иной рациональности не существует.
Психология и социология призваны объяснять, почему в «нормальные» периоды ученые упорно держатся за принятые ими теоретические основания решения «головоломок», при этом часто жертвуя «объяснительной силой» конкурирующих парадигм.
Именно это и вызвало решительный протест К. Поппера. Ведь согласие с такой позицией, с его точки зрения, означало бы ни мало, ни много, как полную сдачу позиций рационализма. Поппер не допускал и мысли о том, что понимание рациональности может быть сведено к выполнению стандартных операций в рамках принятых предпосылок или же расширено до такой степени, что включало бы социологические и социально-психологические мотивы принятия решений.
По его мнению, это была бы не рациональность, а торжество иррационализма, возрождение субъективизма и релятивизма, казалось, навсегда отброшенных успехами науки Нового времени.
Идеал науки Поппера тесно связан с его представлением об идеале общественном, его основу положены универсальная рациональность, освобождающая людей от власти догм и предрассудков, невежества, ради власти творческого и смелого ума.
Образ науки, предлагаемый Куном, это сознательный отход от классического рационализма, попытка уместить рациональность в ряду человеческих пристрастий и особенностей конкретных культурных эпох. Так или иначе, но куновская концепция научной рациональности была оценена современниками как релятивистская.10
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Как бы не относились современники к концепции Куна, она оказала огромное влияние на современную философию науки. Новый подход был ознаменован, как это обычно бывает, терминологическими новшествами.