Вход

Политические режимы государств и характер взаимоотношений между ними

Рекомендуемая категория для самостоятельной подготовки:
Реферат*
Код 306412
Дата создания 08 июля 2013
Страниц 25
Мы сможем обработать ваш заказ (!) 29 марта в 12:00 [мск]
Файлы будут доступны для скачивания только после обработки заказа.
910руб.
КУПИТЬ

Содержание

Введение
Политические режимы государств
Характер взаимоотношений между авторитарными или тоталитарными государствами
Характер взаимоотношений между демократическими и авторитарными или тоталитарными государствами
Характер взаимоотношений между демократическими государствами
Заключение
Список использованной литературы

Введение

Политические режимы государств и характер взаимоотношений между ними

Фрагмент работы для ознакомления

Итак, в современной политологии принято различать авторитарные, тоталитарные, демократические режимы, а также переходные формы.
Характер взаимоотношений между авторитарными или тоталитарными государствами
В истории более всего можно найти примеров конфликтов именно этого типа. В первую очередь, данный факт объясняется тем, что большая часть истории человечества прошла под знаком различного вида монархических и деспотических режимов. Столетия господства монархических и деспотических государств в мире знают многие сотни жестоких военных конфликтов. История Древнего Востока – история постоянных боевых походов. Литературным штампом стало выражение «кровавое Средневековья» - на протяжении практически тысячелетия, вошедшего в историю под названием Средних веков, войны велись постоянно. Самыежестокие войны Нового и Новейшего времени велись между государствами с тоталитарными и авторитарными режимами.
Состояние вооруженного конфликта зачастую бывает вызвано самим характером рассматриваемого режима. Жажда признания, типичная для диктаторов, приводившая когда-то к кровавым поединкам между бойцами, логически ведет к империализму и созданию мировой империй. Отношения господина и раба внутри одной страны зеркально повторяются на уровне государств, когда одна нация как целое требует признания и ведет кровавый бой за верховенство. Национализм, эта современная, но не до конца рациональная форма признания, был двигателем борьбы за признание последние сто лет и источником наиболее яростных конфликтов двадцатого столетия.
Сторонники либерально-структуралистского подхода, такие как Дж Моделски, Г. Спиро, объясняют присущность вооруженных конфликтов авторитарным и тоталитарным государствам особенностями взаимодействия составных частей социального организма и факторами, активно влияющими на отдельные ее компоненты. Они последовательно доказывают, что конфликт характерен для социальных групп с неудовлетворительной внутренней организацией или интеграцией. Все представители общества, управление которым основано на силовом принуждении, склонны к агрессивным действиям. В данной связи, диктатор оказывается вынужденным не вести войны на международной арене не только для утверждения собственного могущества, но и во имя собственной безопасности – ему необходимо направить агрессию неудовлетворенных подданных в такое русло, чтобы она не была направлена против него и не привела к падению его власти. Состояние войны является «удобным» для диктатора еще и потому, что дает возможность обосновать существующие проблемы для общества внешними факторами и происками внешних врагов. По словам Р. Роузкранца, когда политические руководители ощущают угрозу изнутри страны, они готовы начать агрессию против других государств, чтобы укрепить свои позиции. И наоборот, когда внутреннее положение и их собственный статус вне опасности, международная система остается стабильной. Таким образом, неустойчивость тоталитарных и авторитарных режимов, является важной предпосылкой для агрессивного поведения стран, с этим режимами, на международной арене.4
Итак, состояние участие в вооруженном конфликте является неотъемлемой частью жизни тоталитарного государства, его «естественным состоянием».
Характер взаимоотношений между демократическими и авторитарными или тоталитарными государствами
И авторитарное, и тоталитарное государство специфически действует в сфере внешней политики. Во-первых, тоталитарное государство стремиться к самоизоляции, чтобы исключить контакт своих граждан с другими идеологиями и вообще не официальной информацией. Во-вторых, тоталитарное государство, если оно достаточно сильно в военном отношении, обычно проводит агрессивную внешнюю политику, стремясь распространить свою идеологию на весь мир. В-третьих, тоталитарное государство негативно влияет на демократические страны. Что автоматически приводит к состоянию холодной или непосредственно к войне между тоталитарными и демократическими государствами.5
Последние несколько десятилетий предоставляют целый ряд примеров вооруженной борьбы за демократию. Демократические государства под лозунгами действий в интересах народа вводят войска в страны с деспотическими режимами. Однако затем, после победы демократических сил, в бедных странах демократия часто вырождается в охлократию, которая быстро превращается в тоталитарный режим. Такие режимы возбуждают в населении ненависть к внутренним меньшинствам и другим странам. Они агрессивны и провоцируют столкновения и войны. Таким образом, в современном мире демократизация является основной причиной международных конфликтов.
Сегодня жизнь очень далека от этой романтической идиллии. Настоящий «американский сержант», примеряет на себя роль мирового жандарма, которому не нужно ни с кем согласовывать свои действия. Сегодня США безжалостно разрушают наработанную десятилетиями систему норм международного права и принципов межгосударственных отношений, навязывая миру средневековые принципы с их традициями силового разрешения возникающих проблем. Война в Ираке, вероятно, приведет к серьезным изменениям в политической общественной жизни многих стран, обострению мусульманско-христианского противостояния, которое может перейти в открытую форму. Это, в свою очередь, может спровоцировать целый ряд международных конфликтов и новых войн, с возможным применением оружия массового поражения, что поставит мир на порог третьей мировой войны. Конфликт, очевидно, поспособствует не устранению угрозы мирному сосуществования народов, а, напротив, может привести к появлению новых милитаризованных авторитарно-тоталитарных режимов и демонтажу всей системы международных отношений, которые сложились после второй мировой войны.6
Во второй половине XX в. в европейском политическом и стратегическом мышлении укоренилось представление о том, что наиболее эффективным средством обеспечения безопасности является утверждение правовых начал в мировой политике и становление международных институтов, способных обеспечить выполнение правовых норм. Особое значение приобрела также "стратегия вовлечения" опасных государств и режимов в международные структуры, институты и усилия. Предполагается, что с помощью этой стратегии можно на практике доказать авторитарным и тоталитарным государствам, что отказ от агрессивных устремлений и сотрудничество более выгодно, чем конфронтация. Применительно к ситуации после окончания холодной войны особое значение в Европе придается усилиям по устранению социальных и экономических корней экстремизма в «третьем мире». Отсюда - акцент на экономической помощи, борьбе с бедностью, болезнями и нищетой, содействии социальной справедливости.
Европейские государства никогда не отказывались от военной силы как средства сдерживания потенциальной угрозы. В частности, важнейшей стратегической задачей для европейских государств-членов НАТО в годы холодной войны было обеспечение надежных американских ядерных гарантий безопасности Европы перед лицом возможного вторжения советских ударных группировок. Но сегодня, когда характер внешних угроз изменился, значительная часть европейских элит и европейского общественного мнения склоняется к тому, что сдерживание "новых противников" с помощью военной силы далеко не всегда эффективно, а может быть - вообще бессмысленно, и, главное, не может устранить истоки и предпосылки угроз. Военная мощь сама по себе, полагает немало лидеров европейского общественного мнения, не может обеспечить безопасность. На ее место выходят политические инструменты, ориентированные на то, чтобы не сдерживать угрозу, а устранить ее причину.
Более того, считают многие в Европе, линия на военное подавление терроризма может привести к обратным результатам - консолидировать экстремистские силы и расширить их политическую и социальную базу. В частности, в Европе негативно относятся к силовым акциям Израиля, нацеленным на ликвидацию палестинских террористических организаций. Наконец, в Европе опасаются, что военные операции, особенно превентивные, против экстремистских режимов в мусульманском мире, например багдадского, могут привести к активизации террористических действий на территориях европейских стран. Эта угроза актуальна, учитывая наличие в Европе многочисленных групп выходцев из исламских стран.
Для нынешней американской администрации характерно иное видение роли силовых методов. Террористы и поддерживающие их режимы и государства представляют собой прямую и непосредственную угрозу безопасности США. В этих условиях далеко не всегда можно ограничиться политическими методами, умиротворением опасных режимов, в том числе их вовлечением в международные структуры и усилия, просвещением отсталых социальных групп и трансформацией диктаторских режимов. Даже, если они приведут к желаемому результату, последний будет достигнут слишком поздно. Ситуация все чаще требует немедленной, жесткой силовой реакции, в том числе превентивных действий, направленных на уничтожение террористических группировок и сетей, ликвидацию инфраструктуры терроризма. В рамках такого подхода на первое место выходит вопрос не о целесообразности, но об эффективности силовой политики.7
«Демократическое миссионерство» – вербальное (пропаганда) и практическое (спецслужбы, экономическое давление и применение силы) содействие распространению демократии – процесс, не поддающийся однозначным оценкам. Если по прошествии времени права человека и демократия прочно утверждаются в новых странах и регионах, такой итог надо приветствовать. Но проверить это можно будет лишь спустя десятилетия. А пока «рубеж верификации» не достигнут, демократическое миссионерство сопряжено с немалыми рисками.
Навязывание (даже хорошего) есть действие недемократическое, акт несвободы. Если оно затягивается, краткосрочный по замыслу акт способен перейти в длительное состояние. Тогда вместо того, чтобы ослабить и снять причины, которые порождают локальные антидемократизмы, диктуемое благими побуждениями навязывание возродит их на новой, более совершенной и прочной основе.
«Демократическое миссионерство» ставит также вопрос о судьбе демократий и социокультурных систем иного, нежели западные, типа. Не давая здесь таким системам оценки, подчеркнем, что они сохраняли жизнеспособность веками и тысячелетиями. Их стабильность не привела и не могла привести к развитию западного типа. Но, взрывая эту стабильность в надежде заменить ее отношениями в корне иного рода, можно создать условия, в которых на длительное время будет объективно необходимо принуждение, пусть даже оно – горькое, но необходимое лекарство.
Международно-политическое оформление глобального миропорядка идет на базе борьбы против международного терроризма. Терроризм – враг Запада в конкретном смысле, но и «союзник» в политико-историческом: без него политическая глобализация шла бы медленнее и, возможно, по иным траекториям. Борьба с терроризмом продолжает тенденции к усилению роли милитаристско-бюрократического начала в демократических государствах.
        Признание этого факта не означает, что с терроризмом не надо бороться. Но уместно вспомнить начало 1970-х годов, когда Р. Никсона обвиняли в «имперском президентстве» и, воспользовавшись удобно возникшей возможностью, вынудили уйти в отставку, что подавалось в контексте формулы «США отстояли свою демократию». Становление и расцвет имперского президентства стали следствием эволюции политической жизни США под влиянием «холодной войны», а затем и войны во Вьетнаме. Этот прецедент – не основание для уверенности, что «имперскость» невозможна в глобальном миропорядке или что успех противодействия ей гарантирован. Идеологизированная борьба за глобальный порядок с таким противником-«союзником», как международный терроризм, объективно усиливает минимум две из трех названных выше групп факторов тоталитаризма. Новая опасность в том, что тоталитарные тенденции в стране, группе стран и в миропорядке могут вступать в резонанс, усиливая друг друга.8
На примерах событий последнего столетия можно было наблюдать, как именно демократические идеи, привнесенные, даже мирными методами, развязывали у масс страсти, которые столь часто служили причиной кровавых конфликтов. Парадоксальным образом одновременно с увеличением числа стран, вставших на путь демократического развития, возросло также число стран, где вспыхнули гражданские войны. События в бывшей Югославии, бывшем Советском Союзе и отдельных частях африканского континента воочию демонстрируют, насколько болезнен переход от одной системы к другой. Ликвидация авторитарных и тоталитарных режимов и переход на рельсы демократизации могут способствовать развязыванию ужасных дремлющих сил межобщинного и этнического конфликта.
Важно отметить также возможность мирного сосуществования и даже плодотворного сотрудничества между демократическими странами и странами с авторитарным или тоталитарным режимом. во время первой мировой войны демократические Великобритания и Франция находились в союзе с автократической Российской империей, а во время второй мировой войны демократические Англия, Франция и США в теснейшем союзе с тоталитарным Советским Союзом сражались с тоталитарной гитлеровской Германией.9
Итак, взаимоотношений авторитарных и тоталитарных государств с демократическими оказываются чреватыми конфликтами; причем причины конфликтов в равной мере кроются как в особенностях авторитарных и тоталитарных режимов, так и в характерных для демократических государств идеях и методах ведения политики.
Характер взаимоотношений между демократическими государствами
В политической философии и политической публицистике последних лет всё чаще фигурирует так называемая «мирная теорема», гласящая, что демократические государства между собой не воюют, поскольку демократия предполагает создание механизмов, позволяющих любые конфликты (как внутри, так и вне страны) разрешать исключительно мирными средствами. «Мирная теорема» не утверждает, что демократические страны вообще не ведут войн, она утверждает лишь, что они не ведут войн друг против друга. Во избежание неверного понимания и искажённого толкования нижеследующего, хочу заявить, что предложенный комментарий не преследует цели а) поставить под сомнение ценность и ценности демократии; б) поставить под сомнение искренность деклараций и намерений лидеров демократических государств относительно мирного разрешения любых конфликтов между ними; в) поставить под сомнение осуществимость этих намерений, т.е. принципиальную возможность мирного разрешения конфликтов; г) поставить под сомнение предпочтительность такого способа их разрешения. Речь пойдёт исключительно о статусе «мирной теоремы»: я полагаю и намерен доказать, что утверждаемый в качестве этой «теоремы» тезис надо понимать не в дескриптивном, а в перформативном смысле, т.е. не как характеристику внешней политики демократических стран (их поведения на международной арене), а как международное обязательство, которое эти страны готовы взять или, может быть, уже взяли на себя. (Не думаю, впрочем, что перформативное высказывание правомерно именовать «теоремой»). Перформативное толкование «мирной теоремы» не позволяет использовать её в пропагандистских целях, о которых речь пойдёт ниже.
«Мирная теорема», рассматриваемая в качестве дескриптивного высказывания, не имеет валидного эмпирического подтверждения. Войны между демократическими государствами имели место в истории: античные Афины воевали не только против аристократической Спарты, но и против демократических Сиракуз и Фив (не говоря уже о подавлении антиафинских восстаний в государствах-сателлитах), в новейшее время в Первой мировой войне столкнулись две коалиции, в каждой из которых участвовали демократические государства. Когда защитникам «мирной теоремы» предъявляют соответствующие факты (when faced with the appropriate historic data), они обычно отводят их как нерелевантные: ни Афины, ни Сиракузы не были, дескать, «подлинными» демократиями, поскольку допускали рабовладение (должны ли мы на этом основании отказать в «звании» демократических политиков «Отцам-основателям» США?), а в Первой мировой войне коалиция западных демократий (Англия и Франция с союзниками; «союзники» могли и не быть демократическими государствами) воевала против коалиции авторитарных империй (Германия, Австро-Венгрия, Турция). Оставляя в стороне античные полисы и Турцию, необходимо отметить, что отказать Германии и Австро-Венгрии 1914 года в статусе демократических государств можно только ценой существенного «ужесточения» стандартов демократичности. Не стану отрицать ни исторической (демократические режимы «развиваются» в направлении большей демократичности), ни — тем более — нормативной правомерности такого «ужесточения». Должен заметить, однако, что применение «жёстких» стандартов и «строгих» критериев демократичности уничтожает эмпирическую базу «мирной теоремы»: «современным стандартам» демократичности удовлетворяют (и то не полностью!) столь немногие страны и на столь коротком отрезке истории, что значимые обобщения попросту преждевременны. Демократические государства Западной Европы и Северной Америки во второй половине XX в. действительно не воевали между собой, но ведь на протяжении всего этого периода они были союзниками, имели общего врага. Союзники, по определению, не воюют друг с другом, пока они — союзники. Может быть, все «подлинные» демократии — естественные союзники? Возможно, но пока у нас есть только один пример такого рода. Для обобщения маловато.
«Мирная теорема» не имеет априорного доказательства. Демократия может рассматриваться как институционализированный переговорный процесс, и в этом смысле она действительно создаёт предпосылки предотвращения и мирного разрешения социальных конфликтов. Но, во-первых, предпосылки, это ещё — не гарантии: истории известны примеры неудавшихся демократий. Поэтому даже в отношении внутриполитической жизни демократических государств мы имеем дело с обязательством или обетованием, а не с констатацией факта. Во-вторых, распространение внутриполитического опыта на внешнеполитическое поведение корректно лишь при условии, что внешнеполитический переговорный процесс будет институционализирован тем же способом и в тех же формах, какие мы наблюдаем внутри демократических стран. Попытки такого рода пока имели место лишь в рамках Европейского Союза, т. е. в рамках движения, направленного к созданию единого государства конфедеративного типа. Отношения между членами Евросоюза пока носят международный характер, но специфический тип этих отношений задаётся вектором развития, а этот вектор направлен в сторону «размывания» международной субъектности этих государств. Если усилия евроинтеграторов увенчаются успехом, мы вернёмся к исходной ситуации демократического режима внутри страны, если нет, мы потеряем возможность ссылаться на пример Евросоюза как на пример успешного распространения внутриполитических практик на сферу международных отношений. В этом случае можно будет, правда, проводить аналогию с абортивными демократизациями, объясняя неудачу недостаточной демократичностью субъектов политического процесса. Но если способность и готовность к мирному разрешению конфликтов принять в качестве критерия демократичности, «мирная теорема» превратится в аналитическое высказывание: «демократическими» можно будет по праву называть лишь те страны, которые разрешают конфликты внутри себя и между собой без войны и насилия. При таком определении демократии надобность доказывать «мирную теорему», очевидно, отпадёт, но вопрос о том, есть ли на Земле хотя бы две страны (для международных отношений одной будет, разумеется, недостаточно), соответствующие этому определению, превратится в вопрос эмпирический.

Список литературы

1.Ачкасов В.А., Ачкасова В.А. и др. Политология. М., 2006.
2.Бирюков Н.И. Критические схолии к «мирной теории» // Четвертый конвент Российской ассоциации международных исследований «Пространство и время в мировой политике и в международных отношениях. С.238-242.
3.Ближний Восток: умиротворение за год // Русская реклама. 7 сентября 2006 г.
4.Бобрович В.И. Политология. Практикум. М., 2006.
5.Богатуров А.Д., Косолапов Н.А., Хрусталев М.А. Очерки теории и политического анализа международных отношений. М., 2002.
6.Василенко И.А. Политология. Учебник. М., 2006.
7.Большая советская энциклопедия. Т.1-30. М., 1969-1978.
8.Гаджиев К.С. Введение в геополитику: Учебник для студентов вузов, обучающихся по следующим спец. и направлениям: "Политология", "Междунар. отношения", "Юриспруденция", История", "Социология". М., 1998.
9.Гаджиев К.С. Политология: основной курс. М., 2007.
10.Комаров С.А. Общая теория государства и права: Учебник. М, 1998.
11.Косолапов Н.А. Свобода и несвобода в глобальном миропорядке // Международные процессы. Журнал теории международных отношений и мировой политики. 2004. Т.2. №3(6). С3-8.
12.Кременюк В. Современный международный конфликт: проблемы управления // Международные процесс. Журнал теории международных отношений и мировой политики. 2006. Т.4. №2(11). С.33-39.
13.Международные отношения как объект изучения. М., 1993.
14.Нелсон К.Л. Причины войны. Идеология, теория и история // http://www.auditorium.ru/
15.Пугачев В.П. Введение в политологию. Учебник для вузов по специальности и направлению «Политология». М., 2006.
16.Современные международные отношения. Учебник. М., 1999.
17.Современная политическая теория. М., 2001.
18.Соловьев А.И. Принятие государственных решений: Учебное пособие для вузов по специальности ВПО 030201 и 030201 «Политология». М., 2006.
19.Стародубский Б.А. Политические режимы европейских стран. Свердловск, 1989.
20.Федоров Ю.Е. США и Европа в меняющемся мире: конфликт или взаимодополняемость стратегических культур // Европейская безопасность: события, оценки, прогнозы. Вып.6. М., 2002. С.104-119.
21.Фергюсон Н. Войн становится меньше, но почему, мы не знаем // http://www.inosmi.ru/print/222355.html
Очень похожие работы
Пожалуйста, внимательно изучайте содержание и фрагменты работы. Деньги за приобретённые готовые работы по причине несоответствия данной работы вашим требованиям или её уникальности не возвращаются.
* Категория работы носит оценочный характер в соответствии с качественными и количественными параметрами предоставляемого материала. Данный материал ни целиком, ни любая из его частей не является готовым научным трудом, выпускной квалификационной работой, научным докладом или иной работой, предусмотренной государственной системой научной аттестации или необходимой для прохождения промежуточной или итоговой аттестации. Данный материал представляет собой субъективный результат обработки, структурирования и форматирования собранной его автором информации и предназначен, прежде всего, для использования в качестве источника для самостоятельной подготовки работы указанной тематики.
bmt: 0.00499
© Рефератбанк, 2002 - 2024