"Вестернизация против модернизации".

ВВЕДЕНИЕ
Развитие вестернизации
Вестернизация и модернизация
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
ЛИТЕРАТУРА

"Вестернизация против модернизации".

Характерной чертой сегодняшней тотальной вестернизации является ее сознательно-организованный характер. Твердо провозглашается задача внедрения в общество западных ценностей (прежде всего норм предпринимательства). Традиционные ценности отечественной культуры объявляются глубоко устаревшими и вредными. Особенно форсированной вестернизации подвергается система воспитания и образования. И это понятно. Базовые ценности общества, стандарты и нормы деятельности, правила поведения и т.д. передаются новым поколениям через систему воспитания и образования.
Но, перенимая все новое с запада, мы, тем не менее, не должны забывать и полностью отказываться от своего этнокультурного своеобразия.
Вестернизация и модернизация
Классическая теория модернизации адекватно описала модернизационныйопыт Запада и способствовала модернизации ряда незападных стран, которая осталась незавершенной.
Модернизация была тем процессом, который требовал смены идентичности, изменения социальных структур в пользу создания структур цивилизованного капитализма. Она требовала слишком многого — рекультуризации, она требовала, чтобы китаец или русский в своих оценках и поведении были похожи на американца.
Сегодня модернизацию готовы критиковать все, тогда как в 90-е на нее сделали ставку элиты всех посткоммунистических стран, и своевременная критика с негодованием отвергалась как «враждебная реформам». Ведь революционаристская формула «иного не дано» овладела политическим классом и на первых порах — и массой. Сегодня, когда общество отказалось от этой радикальной формулы, вопрос о путях модернизации встал вновь в тесной связи со способностью политического класса быть ориентированным на сбалансированную гражданскую культуру.
Необходимо привести мнение С. Хантингтона – известного американского теоретика и государственного деятеля, который показывает несколько путей развития2.
Один путь — вестернизация без модернизации. Вестернизация без модернизации характеризует внешнее, иногда операциональное усвоение западного опыта при отсутствии восприятия принципов и культурных особенностей западной жизни. Она связана с разрушением собственных культурных традиций общества без их хотя бы частичного заполнения заимствованными образцами. Такое общество называется разрушенным традиционным обществом, не перешедшим на следующую ступень развития. По такому пути пошли Египет, Филиппины.
На наш взгляд, Россия движется к этому пути развития, и к чему это может привести, мы говорили в первой части работы.
Второй путь — это модернизация без вестернизации. Поскольку классические модернизации всегда сопровождаются вестернизацией, этот способ развития стал принципиально новым. Иногда его называют постмодернизацией. По этому пути пошли новые индустриальные страны Юго-Восточной Азии. Например, японское общество изменилось из-за того, что государство сменило свои цели. Они модернизировались, не меняя своей идентичности. Суть в том, что не ломая традиционные структуры общества, можно изменять цели государства. Здесь не культура адаптировалась к задачам модернизации, а руководящие элиты, желающие осуществить модернизацию, адаптировались к культуре. Многие, однако, считают, что стагнация Японии 90-х годов— следствие недостаточной вестернизации. Японцы производят то, что им самим в жизни не очень нужно, большинство населения живет в прежнем мире. Этот опыт относительно успешен, но, как представляется, ограничен в своих возможностях.
Третья форма развития — догоняющее развитие, при котором пропорции модернизации и вестернизации примерно одинаковы. По этой модели развивались Россия, Турция, Мексика и другие страны.
Суть процессов догоняющей модернизации обычно понималась как индустриализация и создание индустриальной культуры, чрезвычайно улучшившей удобства человеческой жизни, условия существования человека. Эта эпоха характеризовалась формированием масс как особой неструктурированной и неоднородной общности. Производство масс было составной частью индустриального производства. Индустриальная система порождает и бюрократию, которая вполне «конкурентоспособна» с государством в подавлении свободы. Триумфом индустриальной эпохи было вступление Запада в гедонистическую фазу, превращение его в общество потребления. Индустриальное общество серьезно подорвало либеральную доктрину, ибо масса вступила в историю вместо автономного индивида. Это создало в развитых капиталистических странах угрозу бюрократизации и технократии, а в модернизирующихся обществах — опасность авторитарных и тоталитарных режимов. Все эти формы насилия следовали из задач индустриализации.
Избрав догоняющую модель развития в посткоммунистический период, Россия столкнулась с коренным противоречием: необходимость политической и экономической модернизации, не осуществленной на предшествующем этапе, была очевидной, но индустриальная система была уже построена, а именно стремление к индустриальному развитию — суть догоняющей модели. Попытка применить модель, хорошо проявившую себя в индустриализации страны, для политической и экономической модернизации, была явно инерционной, подобной подготовке военных к предшествующей войне. В результате применение этой модели обернулось демодернизацией и деиндустриализацией для страны, не дав шанса на переход к постиндустриальному, постэкономическому, информационному обществу, которое олицетворяет сегодняшний Запад.
Наиболее адекватной формой развития обществ представляется локальная модель модернизации, возникающая на некотором уровне уже достигнутой вестернизации. Россия имеет достаточно высокий уровень вестернизации, но еще нуждается в повышении этого уровня при заимствовании инфраструктуры, демократических институтов, рыночных отношений Запада. Вестернизация в сегодняшней России — это перенятие экономических механизмов и некоторых форм политической жизни западных стран. Если мы хотим жить в демократическом обществе — а мы можем этого хотеть,— то можем перенимать пока еще существующие, но имеющие тенденцию к изменениям западные институциональные структуры: демократические, управленческие, экономические, образовательные — все, что нам представляется ценным, мы можем брать, никто и ничто этого не запрещает, но мы не можем сказать, что мы догоняем Запад или развиваемся по западной модели, потому что Запад сам трансформируется.
По мнению Хантингтона, надо пройти какой-то уровень вестернизации, а далее перейти к собственной модели, которую мы назовем национальной моделью модернизации, или, иначе, к тому типу развития, который диктуется национальными нуждами, то есть нуждами данного общества. Национальный в данном контексте понимается не как этноцентристский, а как соответствующий интересам основной геополитической единицы современности — национальному государству3. Иначе говоря, следует перейти к российской модели модернизации. Получается, что необходимый и достаточный уровень усвоения западного опыта ведет сегодня к национальной модели развития, а значит, к многообразию типов модернизации, возникающих на этапе сегодняшнего развития. Эта мысль подтверждена как новым характером социальных изменений (глобализация вытеснила модернизационные процессы на локальный уровень, успехи догоняющего развития сегодня оказались сомнительными), так и новыми концепциями. Среди них концепция одного из самых крупных специалистов по теории модернизации Ш. Айзенштадта, который доказал, что в условиях глобализации находящийся в трансформации Запад не может быть по-прежнему универсальным образцом развития. Каждое общество само решает, в каком типе модернизации оно нуждается. Появляется множество «модернизмов», складывающихся на локальном уровне4.
Утверждение о единственности западного пути означает, что развитие на основе догоняющей модели и вестернизация должны быть продолжены. Может быть, такой выбор будет продолжен до определенных пор, пока мы не осознаем, что у страны есть свои, отличные от Запада, задачи, что некоторые наши особенности не позволяют нам превратиться в Запад, как бы мы того ни хотели. Поэтому оба утверждения: «Развитие должно осуществляться по западной модели» и «Развитие должно быть самобытным»— представляются неправильными. Западный вектор развития сегодня — это лишь усвоение отдельных нужных нам элементов западной экономики, политики, образования, культуры и т.д. За века послепетровской модернизации Россия в значительной мере продвинулась в этом направлении, но еще нуждается в освоении ряда западных достижений, но все равно мы не станем Западом.
И опять, возвращаясь к вышесказанному, можно сделать вывод, что мы не должны уподобляться западному пути развития, мы должны сохранять свою культуру, заимствуя лишь некоторые моменты в развитии других стран.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
В заключении хочется сделать вывод, что тотальное перенесение западных ценностей на почву русской культуры способно породить лишь распад и упразднение нашей самобытности.
В России нет и никогда не будет ни демократии, ни рыночной экономики такого типа и уровня, как в странах Запада.
По сути, получится лишь жалкое подобие западных форм жизни в сочетании с оккупационным режимом.
Возрождение страны возможно только на собственной почве, на основе нравственного опыта российской цивилизации, ее культурных ценностей, обращенных к душе человека. Без корней, вне базовых ценностей собственной культуры у России нет будущего. Нам суждено не "вхождение" в Европу, а поиск на базе духовно-нравственных начал собственной цивилизации своего пути, соответствующего условиям конца XX в.