Классификация наук по Гегелю

Введение
Существо вопроса классификации наук
Заключение
Список литературы

Классификация наук по Гегелю

Однако и сам Гегель понимает, что подчинение природы логике имеет свои границы. По его словам, бытие природы не соответствует понятию, природа имеет характер отрицательности по отношению к понятию. Он неоднократно выдвигает тезис о том, что «в природе господствует отсутствие понятия»1, что «единство в природе есть некое отношение по видимости самостоятельных вещей» и поэтому «природа не свободна, а лишь необходима и случайна». «Беспонятийность природы» состоит, по Гегелю, в том, что в «природе единство понятия прячется», что дух «в ней лишь резвится». С этим Гегель связывает и определенные границы натурфилософского рассмотрения природы, которое не может дедуцировать случайность, произвол и отсутствие порядка в природе. Бессилие природы объясняет и то, что в ней отсутствуют четкие разграничительные линии между различными видами, что существует большое число переходных форм, не позволяющих постичь понятие в его чистоте. Определения понятия здесь остаются абстрактными и подчинены внешним, случайным условиям.
В идее о том, что природа не развивается во времени, можно видеть мистифицированное выражение специфики отношения естественных наук к объекту своего исследования. Действительно, естествознание в отличие от социальных наук имеет дело с объектом, который не претерпевает существенных изменений за время исследования, поэтому классическое естествознание стремилось абстрагироваться от воздействия человеческой деятельности на объект и постичь природу так, как она существует сама по себе. В гуманитарных науках сам объект историчен, претерпевает существенные изменения за время исследования, а само исследование вплетено в исторический процесс, который и является объектом изучения.
В естествознании XIX в. объект знания принимался в качестве неизменяющегося в ходе и за время исследования. Его изменения не оказывали существенного воздействия на его постижение, от них можно было абстрагироваться, с тем, чтобы выразить объект в той форме, в какой он существует сам по себе. Лишь в XX в. естественные науки начинают понимать сложный характер отношения субъекта и объекта в научном исследовании.
Натурфилософия Гегеля и методологические проблемы истории и теории науки. Можно провести определенные параллели между той ситуацией, которая сложилась в философском осмыслении проблем науки в первой четверти XIX в., и той, которая характерна для настоящего времени. Во-первых, и для начала XIX в., и для нашего времени свойственно осознание недостаточности той теории науки, которая ограничивает себя анализом формального языка науки. Гегель, как известно, боролся как против абсолютизации математических методов в теории познания, так и против формализма кантовской теории науки. В середине XX в. поворот от анализа языка науки, составлявшего суть программы Венского кружка, к изучению содержательных, и особенно исторических, проблем научного знания связан с именем К. Поппера. Во-вторых, как в начале XIX в., так и в наши дни наблюдается рост антинаучных настроений, что выражается и в прямой критике науки, и в создании откровенно иррационалистических концепций, и в скептическом отношении к смыслу науки и к возможности построения рационалистических теорий научного знания2. Гегель резко критиковал те идеи, согласно которым наука должна опираться «не на понятие, а на экстаз, не на холодно развертывающуюся необходимость дела, а на бурное вдохновение».
В-третьих, общим моментом для этих столь разных эпох буржуазной философии науки является стремление связать анализ науки с историей научного знания, сделать философско-теоретический анализ науки историческим. В XIX в. эта тенденция была начата именно Гегелем. В наши дни в западноевропейской философии науки все более и более ощущается поворот к исследованию логико-методологических проблем научного знания на базе истории науки, обостряется интерес к способам теоретического освоения историко-научного материала, к концепциям истории научного знания.
Тяготение к проблемам истории науки, которое нельзя не заметить в так называемой программе изучения роста знания, выдвинутой К. Поппером, в идее смены научных парадигм, развитой Т. Куном, в методологии научных исследовательских программ, разработанной И. Лакатосом, влечет за собой повышение интереса к принципам историзма в теории науки, и в частности возрождение интереса к гегелевским принципам анализа развивающегося знания.
Кризис прежних форм философии науки дополняется утратой доверия обыденного сознания к науке, обострением чувства того, что, как уже заметил Гегель, наука «по отношению к непосредственному самосознанию выступает в качестве чего-то превратного», что культура и ее средоточие - наука выступают как нечто чуждое человеку, как отчужденный дух.
Сам Гегель неоднократно подчеркивал, что философия, будучи спекулятивным знанием, отнюдь не отвергает, а сохраняет формы мысли, законы и эмпирические достижения естественных наук, правда, он добавляет, что философия «вместе с тем развивает их дальше и преобразовывает их с помощью новых категорий». Эта позиция отчетливо выражена в его словах о том, что «философия природы подхватывает материал, изготовленный физикой на основании опыта, в том пункте, до которого довела его физика»3. Особенность естественных, или, как говорит Гегель, конечных, наук заключается в стремлении редуцировать явления к некоторым гипотезам, критерием подтверждения которых является опыт.
Подчеркивая эмпирический характер знания в естественных науках, Гегель вместе с тем весьма негативно относится к их познавательным возможностям. По его мнению, объяснение в естественных науках, связанное с поисками законов и оснований явлений, всегда тавтологично, кружится в череде рефлективных определений, объясняя одно через другое. Рассудок, который всегда остается в сфере конечного опосредствования, прибегает к объяснению, которое «не только ничего не объясняет, но отличается такой ясностью, что, собираясь сказать что-нибудь отличное от уже сказанного, он скорее ничего не высказывает, а лишь повторяет то же самое». С такой интерпретацией объяснения, как тавтологии, связана его критика использования в физике и химии понятия силы, развернутая и в «Философии природы».
Итак, Гегель некритичен по отношению к сложившимся представлениям о структуре естественнонаучного познания и его задачах и одновременно весьма критичен относительно познавательных форм и возможностей естествознания.
Второй уровень и второй тип научного знания - философское, или спекулятивное, знание, тождественное для Гегеля диалектическому разуму. Если абстрактный рассудок застревает на односторонних определениях вещи, запутывается в игре рефлексивных определений, то диалектический разум исходит из всеобщего и постигает целостность определений объекта - его понятие. Наука в подлинном смысле слова есть, согласно Гегелю, та форма знания, которая представлена в спекулятивном, чистом знании, исходящем из понятия и предполагающем освобождение от противопоставления субъекта и объекта. Именно этот тип знания организуется исключительно собственной жизнью понятия. Он не нуждается в каких-либо эмпирических критериях, ибо «то, что познается посредством понятия, само по себе ясно и достоверно». Если эмпирическое знание основывается на индуктивной проверке, то философское знание не нуждается в этих критериях.
Естественные науки представляют собой, по Гегелю, ограниченное, абстрактно одностороннее выражение той органической целостности и всеобщности, которая составляет специфическое отличие диалектического разума. Поэтому дело не в том, что Гегель не понял значения тех открытий своего времени, которые составили эпоху в развитии естествознания. Дело в том, что он и не может адекватно их оценить в соответствии со своим спекулятивным подходом к научному знанию. Известно, что Гегель не принял атомистики в химии, назвав учение Дальтона «наихудшей формой  атомистической метафизики», боролся против теории цветов Ньютона, защищая учение Гёте, критически отнесся к первым, еще отнюдь не совершенным вариантам теории эволюции. Такого рода оценки обусловлены принципами его философии науки.
Парадигма истории естествознания, предложенная Гегелем, это парадигма роста знания без каких-либо существенных трансформаций достигнутого знания. Истории в подлинном смысле слова естественные науки, согласно Гегелю, не знают. Вся история естествознания сводится им по сути дела к сохранению и обогащению знания посредством прибавления новых сведений, к элиминации заблуждений из состава истинного знания, развертывающегося на базе уже принятых достоверных принципов. Если употребить терминологию американского историка науки Т. Куна, то можно сказать, что Гегель признает за естествознанием лишь движение внутри принятой парадигмы, т.е. движение, присущее периоду так называемой «нормальной науки», и отказывает естественным наукам в смене парадигм.
Эту неисторическую позицию относительно истории естествознания, позицию, противоречащую сути диалектического метода, Гегель отстаивает в тот период, когда уже появились первые историографические концепции о принципах историко-научного знания. Конечно, естествознание того времени еще не давало достаточного материала для того, чтобы осмыслить научные революции, смены стилей мышления, различные научные исследовательские программы внутри какой-либо дисциплины. Но все же определенный материал был уже налицо: в частности, противоборство физики Декарта и физики Ньютона, учения Ньютона и теории Гёте уже давало возможность выявить конфронтацию теорий в истории науки, понять ее как смену одних философско-методологических программ другими, как их постоянное противоборство. Эти очевидные факты истории естествознания не стали предметом философско-логического анализа Гегеля. И дело объясняется, прежде всего, его теорией науки, давшей отправные точки для отрицания исторического характера прогресса естественнонаучного знания.
Заключение
Итак, идея целостности природы, требование постижения природы в ее целостности являются важной регулятивной идеей и нормой естественных наук, которые организуют и ориентируют научный поиск, формируют общую систему отсчета для конкретного естественнонаучного анализа. Идея целостности природы находит свое выражение в естественнонаучной картине мира, которая изменяется вместе с каждым фундаментальным научным открытием. Стремление построить естественнонаучную картину мира отличает деятельность таких выдающихся ученых, как М. Планк, А. Эйнштейн, В. И. Вернадский. Эта регулятивная идея, которая не может быть элиминирована из естествознания, ибо не могут исчезнуть из естественных наук мировоззренческие проблемы, нашла свое конкретно-научное выражение в идеях М. Планка о единстве физической картины мира, в плодотворной теории В. И. Вернадского о биосфере, в формировании новых научных дисциплин, подчеркивающих целостность изучаемых объектов, в частности экологии.
Таким образом, Гегелем была предпринята разработка принципа субординации наук на идеалистической основе как принципа развития духа, но не природы.
Список литература:
1. Гегель. Энциклопедия философских наук. Т.2. Философия природы. М. 1975.
2. А. П. Огурцов. Образ науки в буржуазном общественном сознании. – «Философия и наука». М., 1973.