Влияние холодной войны на внутр политику США в 1940-50 г.г.

1.ВВЕДЕНИЕ
2.ГЛАВА 1. Начало «холодной войны» как исторического периода
3.ГЛАВА 2. Экономическая ситуация в США в 40-50-ее гг. и связанные с ней внутриполитические меры
4.ГЛАВА 3. Изменения внутриполитической линии и политики национальной безопасности США под влияние «холодной войны»
5.ЗАКЛЮЧЕНИЕ
6.СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

Влияние холодной войны на внутр политику США в 1940-50 г.г.

Впоследствии были приняты и другие законы, дополняющие, корректирующие законодательство "нового курса", но главные направления экономической и социальной политики американского государства оставались неизменными. Одним из таких корректирующих законов в сфере социальных отношений стал, в частности, Закон Тафта-Хартли 1947 г., внесший существенные поправки в Закон Вагнера.
Закон Вагнера (принятый в 1935 г. в кризисной ситуации, преследовавший не в последнюю очередь политические цели Ф. Рузвельта перед очередными выборами) создал определенный дисбаланс политических сил, ограничивая свободу действий, "нечестную трудовую практику" только предпринимателей, что не могло не вызвать бурного протеста с их стороны8. Борьба вокруг Закона 1935 г. началась сразу же после его принятия. В нее включились возникшая в это время антирузвельтовская организация "Американская лига свободы", такие крупные организации американского бизнеса, как Национальная ассоциация промышленников", "Торговая палата" и др. До 1937 г. борьба велась за признание закона неконституционным, затем за пересмотр его конгрессом, в котором за последующие 10 лет было рассмотрено 200 соответствующих законопроектов9. В 1947 г. такой пересмотр состоялся, был принят Закон Тафта-Хартли, который действует до сих пор.
Закон Тафта-Хартли призван был создать механизм пресечения незаконных забастовок, а также предотвращения политизации профсоюзов. Достижение этих целей правящие круги видели в проведении политики дальнейшей интеграции профсоюзов в регулирующий социальные отношения государственный механизм, а также в наделении президента значительными правами для предотвращения конфликтов в промышленности, особенно тех, которые угрожали общественной безопасности. Закон пресекал ряд направлений "нечестной трудовой практики" профсоюзов10.
Во-первых, он запрещал некоторые виды забастовок, в том числе вторичные бойкоты (то есть бойкоты тех предпринимателей, которые не являлись непосредственными нанимателями бастующих рабочих), стачки солидарности, пикетирование предприятий с тем, чтобы добиться от предпринимателя заключения договора с профсоюзом, который не прошел установленной законом процедуры его официального признания, забастовки государственных служащих, стачки, создающие угрозу национальной безопасности, и др11.
Во-вторых, допустимые формы забастовок оговаривались рядом условий: введением двухмесячного "охладительного периода", обязательным извещением предпринимателя о намерении провести забастовку, голосованием рабочих перед объявлением забастовки и прочими мерами того же характера.
Таким образом, законом были ограничены возможности создания «закрытых цехов» (предприятий, в которые нанимались только члены профсоюза); штаты получили возможность принимать законы о найме на работу; забастовки, угрожающие здоровью и благосостоянию нации, могут быть отсрочены правительством через суд на 80 дней; профсоюзам было запрещено использовать профсоюзные фонды в связи с национальными выборами; до получения профсоюзом разрешения на деятельность его лидеры должны подтвердить под присягой, что они не являются членами коммунистической партии (поправка, внесенная Законом Лэндрума-Гриффина (Landrum-Griffin Act); профсоюзы должны представлять фин. отчеты в Министерство труда США наряду со списками членов12.
Все эти меры, направленные на укрепление государственных позиций в социально-экономическом секторе были весьма показательны. Очевидно, что США стремились навести порядок у себя дома, чтобы быть готовыми в отражению атаки из вне.
Кроме того, в послевоенные годы, несмотря на небольшие потери самой войне и экономические успехи, небывалыми темпами развивалась инфляция. Это в свою очередь вело к увеличению социального недовольства. А именно оно могло негативно сказаться на возможностях успеха Соединенных Штатов в начинавшейся войне.
С 1947 г. росту инфляции заметно способствовал еще такой фактор как поставки продовольствия и иных товаров в Европу, что было вызвано
прежде всего империалистическими расчетами правящих кругов США
рассматривавших эти поставки в качестве инструмента внешнеполитической экспансии.
Бизнес и крупное фермерство пошли уже проторенной
дорогой, дав понять правительству, что будут участвовать в программе
«помощи» Европе лишь при значительном повышении закупочных цен.
На первых порах президент ответил отказом, созвав 17 ноября 1947 г
специальную сессию конгресса с рассмотрением двух вопросов: «помощь» Европе и антиинфляционные меры. Приведя цифры, свидетельствовавшие о резком росте цен, он предложил узаконить антиинфляционную программу из 10 пунктов. Но республиканцы вместе с консервативными демократами без труда торпедировали трумэновский план и приняли иной проект13.
Но, несмотря на эту неудачу, президент Соединенных Штатов, тем не менее, продолжал удерживать в своих руках управление социально-экономической жизнью страны. В условиях начавшейся холодной войны это было решающе важно, так как в случае атаки именно на экономический сектор должно было упасть тяжелое бремя расходов, а президент как никогда нуждался бы в общественной поддержке.
В виду этого, очевидно, что с одной стороны администрация президента была нацелена на увеличение государственного контроля в сфере экономического сектора. Что было оправдано стремлением избежать разворачивания нового кризиса, во-первых, и желанием чувствовать уверенность в случае начала войны, во-вторых.
Но в то же время правительство очень хорошо понимало опасность непопулярных социальных мер. Оно нуждалось в прочной общественной поддержке и уверенности в своем народе. В конечном итоге, именно это стремление было решающим. И здесь даже закон Тафта-Хартли, выглядящий на первый взгляд как пример непопулярных социальных норм, на самом деле, был нацелен на увеличение сплоченности в обществе. При чем сплоченности, основанной не на клановости рабочей сферы, сплоченности не профсоюзной, а национальной.
Так выглядела социально-экономическая политика США в послевоенный период, но в значительно большей степени развитие холодной войны затронуло их общественно-политическую жизнь.
ГЛАВА 3.
Изменения внутриполитической линии и политики национальной безопасности США
под влияние «холодной войны».
В 1946—1948 гг. возросла роль и такого генератора инфляции, как
военные расходы, которые вскоре превратились в ведущий фактор инфляционного процесса. Уже в начале августа 1946 г. «Нью-Йорк таймc» резонно заметила: «Ироничным является тот факт, что федеральноe правительство тратило в среднем менее 1 млрд. долл. в год на национальную оборону тогда, когда германская и японская угроза была наиболеe серьезной, а сейчас, когда эта угроза отпала, оно планирует израсходовать в текущем году на оборону в 18 раз больше. Здесь находится главный источник возможной экономии средств, хотя бы уже потому, что это статья составляет почти половину бюджета»14. И действительно, в 1939 г. когда агрессивные державы грозили порабощением всему миру, прямые военные ассигнования и расходы по международным обязательствам правительства США составляли 1,1 млрд. долл., т. е. около 6% бюджета. А в 1948 г., когда Америке никто не угрожал, расходы по двум указанным статьям поглощали уже 16,3 млрд. долл., или 49% федерального бюджета15.
Внешняя политика вообще стала оказывать непосредственное влияние на ситуацию внутри страны.
Для американцев Холодная война превратилась в нечто само собой разумеющееся, так что теперь трудно заметить, насколько сильно она повлияла на американскую конституцию. Но это влияние огромно. Благодаря Холодной войне в Америке стало нормой ощущение "осадного положения", возникло правительство, способное постоянно быть начеку, демократические процессы были усечены во имя национальной безопасности и намеренно громоздкий конституционный процесс, построенный на системе "сдержек и противовесов", превратился в упрощенный набор процедур, сводящих к минимуму ответственность правительства перед нацией в сфере внешней политики.
Во время Холодной войны обсуждение проблем национальной безопасности было почти полностью монополизировано исполнительной властью; когда речь идет об угрозе извне, президент обладает практически полными и неконтролируемыми полномочиями16. 
Это несомненно можно рассматривать как негативное влияние международной ситуации на внутриполитическую.
Оборонные и внешнеполитические вопросы в исходном тексте конституции (а он в этом отношении не изменился) находятся в совместном ведении Конгресса и президента. Президент является верховным главнокомандующим, но объявить войну может лишь Конгресс. Президенты "принимают послов" (то есть осуществляют дипломатические отношения), но только Конгресс может выделить деньги на военные действия. Президенты могут вести переговоры, но соглашения, достигнутые на этих переговорах, должны быть ратифицированы Сенатом17. Разумеется, тенденция к сосредоточению полномочий в руках исполнительной власти была заметна еще до начала Холодной войны - но лишь с ее началом господство президентов в сфере внешней политики и обороны было закреплено законодательно18.
Чем была необычна Холодная война? После окончания Второй Мировой войны военный истеблишмент США не перешел на обычные мирные рельсы. На горизонте в качестве главной угрозы появился Советский Союз, и внешняя политика, военные и разведывательные функции правительства США были реорганизованы соответствующим образом, хотя страна формально и не находилась в состоянии войны.
Военные ссылались на тот факт, что Советский Союз, обладая ядерным оружием, мог практически в любой момент полностью опустошить страну. Помимо усилий на международной арене (вроде создания НАТО, разработки плана Маршалла и создания различных альянсов, направленных против Советского Союза), правительство США инициировало также и ряд конституционных перемен.
Закон о национальной безопасности 1947 года объединил некогда разрозненные разведуправления американских армии и флота в одну организацию (ЦРУ), подчиненную исполнительной власти. Кроме того, правительство преобразовало Военное министерство в Министерство обороны, признавая тем самым, что этот департамент будет столь же необходим во время "ложного мира", как и во время активных боевых действий. Одновременно роды вооруженных сил были объединены в единую командную структуру, возглавляемую Комитетом начальников штабов, подчиненным напрямую президенту. Этим актом был также создан Совет Национальной Безопасности, не подотчетный никому, кроме президента, обладающий полномочиями регулярно давать президенту советы касательно внешней угрозы. Однако, хотя Закон о национальной безопасности 1947 г. был принят Конгрессом, в нем почти ничего не говорилось о роли Конгресса в обороне или внешней политике. Предполагалось, что из-за наличия ядерной угрозы президент нуждался в возможности быстро распознать нападение и нанести ответный удар19.
В обстановке страхов и сомнений в безопасности Америки, пришедших с началом Холодной войны, Конгресс отказался от своего права совместного контроля над внешней политикой - и президент охотно взял на себя эту новую обязанность. Этот шаг поддержали не только ярые антикоммунисты, но и либералы; исторически это объясняется тем, что президенты Трумэн и Эйзенхауэр были значительно более терпимы и значительно менее склонны к охоте на ведьм, чем те, кто в то время контролировал Конгресс20.
Когда активные действия президентов стали оспаривать в судах, судьи обычно отводили глаза. Единственное исключение - дело Youngstown Sheet & Tube Co. v. Sawyer (1952), когда Верховный суд признал неконституционным захват президентом Трумэном сталелитейных заводов с целью обеспечить поставки стали, необходимой для ведения войны в Корее. Но это случай, где граница между внешней и внутренней политикой президента была размыта21.
Таким образом, большинство авторов признает, что несмотря на то, что во внешней политике президенту была отдана фактически вся полнота власти, во внутренней – дело обстояло немного иначе. Сохранялось существенное влияние Конгресса, продолжала эффективно действовать система сдержек и противовесов.
Это является показательной характеристикой политического реализма, которого придерживались американские лидеры в этот период. Анархия на международной арене, приоритет силы и национального интереса при относительной упорядоченности внутриполитической жизни.
Но наследие Холодной войны не ограничивается только этим. Она также привела (хотя и не сразу) к всплеску борьбы за гражданские свободы - в рамках Холодной войны США могли заявлять, что именно вера в гражданские свободы отличает их от Советского Союза. В 1960-е и 1970-е гг., в ходе борьбы за права афро-американцев или подследственных по уголовным делам, Советский Союз постоянно фигурировал в качестве отрицательного примера, которому ни в коем случае нельзя следовать. Благодаря этому удавалось подталкивать американское конституционное законодательство к расширенному толкованию гражданских свобод22.
Во время Холодной войны Советский Союз критиковал расовую дискриминацию в Америке - и уязвленные президенты, начиная с Трумэна и кончая Джонсоном, поддерживали расширение прав афро-американцев. Предоставление гражданских прав афро-американцам стало важнейшим элементом конституционного законодательства в годы Холодной войны; нельзя сказать, что расовая проблема полностью решена, но с формальной точки зрения законы полностью переменились23. С другой стороны, в ответ на советскую критику Соединенные Штаты критиковали Советский Союз за невнимание к правам инакомыслящих или подсудимых. В годы Холодной войны американские суды в своих решениях с гордостью указывали на разницу между собой и советскими судами. 
Влияние Советского Союза на конституционные принципы внутренней политики было весьма отлично от влияния на институциональные структуры внешней политики в ходе Холодной войны. В сфере внутренней политики Советский Союз выступал скорее в качестве отрицательного образца, а не источника угрозы, на которую США должны были отвечать. Другими словами, во внутренней политике США конституционно определяли себя "от противного", отталкиваясь от примера Советского Союза.
Разумеется, в самом начале Холодной войны, в конце сороковых и начале пятидесятых, в самой Америке не было заметно ни сочувствия, ни уважения к правам и свободам, например, коммунистов. В деле Dennis v. United States (1951), Верховный Суд подтвердил конституционность Закона Смита, который объявлял преступлением заговор с целью ниспровержения правительства Соединенных Штатов. Коммунисты подлежали уголовному преследованию за критику правительства Соединенных Штатов (даже если не было свидетельств, что они предпринимали какие-либо действия в соответствии со своими взглядами). В антикоммунистическом климате начала пятидесятых это оправдывалось ссылками на внешнюю угрозу, исходящую со стороны Советского Союза.
Это двояконаправленное движение - практически неограниченная свобода исполнительной власти во внешней политике и ограничение ее полномочий на собственной территории - лежит в основе конституционной ситуации времен Холодной войны. Холодная война постоянно меняла американскую конституцию; в результате сложились весьма своеобразные конституционные рамки