Николай Кузанский и его философия

Готовый реферат на тему: Николай Кузанский и его философия
Предмет: философия
Оригинальность: 99%
...

Введение
Глава I Диалектика Платона (на материале диалогов Софист и Парменид)
Глава II Диалектика единства противоположностей в абсолютном максимуме Николая Кузанского
Глава III Диалектика знающего незнания
Выводы
Список использованной литературы

Николай Кузанский (1401–1464) почти совсем не освоен с точки зрения своего огромного историко-философского значения. Можно сказать, что это вообще один из самых заброшенных авторов. Кроме его трёх трактатов мы даже не имеем переиздания его сочинений после XVI века. Тем не менее, ближайшее всматривание в эту фигуру показывает, что Николай Кузанский был удивительным историческим фокусом, в котором совпадали самые глубокие и самые оригинальные лучи антично-средневековой философии, который, кроме того, был философом Возрождения и, который, наконец, был прообразом для многочисленных своеобразнейших явлений ново-европейской философии, предвосхитивши собою немецкий идеализм и даже неокантианство. Начать работу по выяснению исторической ориентации Николая Кузанского давно пора, и настоящее исслед ование начинает эту работу.
Нецелесообразно было бы ставить вопрос об исторической ориентации Николая Кузанского сразу во всей ширине. Целесообразно выделить какой-нибудь один вопрос из его глубокой философии, но вопрос не очень мелкий. Только на одном из центральных пунктов его системы и можно было бы начать ставить предыдущий вопрос. Таким пунктом для настоящей работы является диалектика Николая Кузанского. Философия Николая Кузанского не есть сплошная мистика и богословие (доказательство этого будет одной из целей моей работы), хотя, несомненно, философия Николая Кузанского, как и вообще вся средневековая философия носит ярко выраженный мистический характер.
Область диалектики я не буду рассматривать целиком, чтобы сделать тему ещё более определённой и заострённой. Именно, я буду изучать у Николая Кузанского и его предшественников не всю совокупность диалектических законов и приёмов мысли и не всю реальную диалектическую структуру их философии, но возьму самое первое, самое основное и необходимое, без чего не может быть у них диалектики - её необходимый пункт, её принцип или, если угодно, её перво-принцип. Для антично-средневековой философии, а также для Николая Кузанского это есть не что иное, как учение об Едином, или об Одном, то есть о той первичной точке, где ещё не различаются бытие и сознание и где ещё нет пока вообще никаких противоположностей. Эта coincidentia oppositorum, “совпадение противоположностей” мыслится тут как исходный пункт всякого бытия и всякого сознания, а в том числе и всякого диалектического построения. Диалектика развёртывает эту перво-единую точку, и без неё, по мнению этих мыслителей, совершенно невозможно никакое диалектическое построение. Этот диалектический перво-принцип является для антично-средневековой мысли не чем иным, как божественным абсолютом.
Предмет настоящей работы — диалектическая форма мышления Николая Кузанского, реализованная в трактате “Об учёном незнании”. Мы будем рассматривать предмет, сравнивая его с диалектикой Платона.

3) усмотрение взаимоопределения одного и иного как результата первичного акта;
4) приращение определённости одного и иного за счёт перехода от одного к иному (что можно назвать отрицанием одного), и обратного перехода от иного к одному (что в гегелевской терминологии может быть названо отрицанием отрицания) — как реализации связи взаимоопределения, взаимодействия одного и иного.
Глава II Диалектика единства противоположностей в абсолютном максимуме Николая Кузанского
Выше была предложена определённая реконструкция восхождения Платона к диалектике, представленного в двух диалогах. Реконструкция показывает, что сама форма единства противоположностей не является исходной целью этого восхождения. Эта форма открывается в результате решения проблем, как следствие осуществления диалектическогоакта мышления, и в итоге находит свое выражение в максимально чистом виде: “существующее единое есть многое”.
В отличие от Платона, Николай Кузанский с самого начала стремится достичь такого умозрения, в котором противоположности тождественны. Он ориентируется на антиномическую форму богословия Ареопагитик. Ссылаясь на Дионисия Ареопагита, Николай Кузанский пишет, что познание Бога достигается только тогда, когда ум восходит в превышающую рассудок область единства противоположностей.
Ещё раз подчеркнём, что противоположности единого и многого, одного и иного открываются Платоном в закономерном развёртывании диалектического мышления — как предельные основания этого развертывания. Сами противоположности различены и противопоставлены друг другу именно потому, что в едином акте диалектической мысли они суть единство, одно. Выражаясь гегелевским языком, каждая из противоположностей для другой является своим иным. В рассуждениях Николая Кузанского пара противоположностей полагается изначально, как два независимых и самодостаточных объекта. В точном смысле нельзя даже говорить о противоположностях, поскольку имеют место объекты просто различных родов. Немецкий мыслитель руководствуется понятием несоизмеримости, а любые качественно различные вещи являются несоизмеримыми.
Если для Платона единство противоположностей реализуется не в области объектов, а в сфере идей — то есть порождающих начал для предметов мышления и вещей бытия, — то Николай Кузанский исследует единство противоположностей на геометрических объектах, выражаясь современным языком — с помощью онтологических моделей. Беря в качестве противоположностей объекты разных родов — геометрические фигуры качественно разной формы, — Николай Кузанский трансформирует их и при переходе к бесконечности показывает их тождество.
Следует отметить, что к XV веку в западноевропейской мысли были выработаны особые методы мышления изменяющихся качеств. Весьма вероятно, что Николай Кузанский был знаком, например, с трактатом Николая Орема “О конфигурации качеств”. В соответствии с т.н. теорией интенсии и ремиссии качеств рассматривались разные степени качеств, так, что, например, покой мыслился как движение с нулевой степенью интенсивности. Эта теория количественного определения качеств создала предпосылки для того, чтобы объекты в роде и сами роды объектов перестали мыслиться как отдельные, и возникла идея такой трансформации качеств, которая непрерывно переводит объекты из одного вида в другой, и один род в другой. Помимо этой естественнонаучной теории, развиваемой, прежде всего, школой оккамистов, идея степеней качеств была глубоко укоренена в самом методе католического богословия, в соответствии с которым Богу приписывались совершенства конечных вещей, но только в бесконечной степени.3
Характерный пример рассуждения Николая Кузанского: отрезок и окружность качественно различаются прямизной и кривизной, разомкнутостью и замкнутостью. Трансформируем их, устремляя к бесконечности. Отрезок становится прямой линией, а окружность — окружностью бесконечного радиуса. Качество, “чтойность” объектов при трансформации сохраняются, но бесконечная окружность имеет минимальную кривизну и совпадает с линией. Тем самым совпадают и противоположные качества. Получается, что на бесконечности, например, разомкнутая и замкнутая линии это одно и то же. Такое единство противоположностей немыслимо рассудку, требует разумного интеллектуального созерцания.
Но по Николаю Кузанскому, следует сделать ещё один шаг восхождения: от совпавших бесконечных окружностей и линии перейти в область полного единства, где происходит отвлечение от любых геометрических форм, и где нет никаких различений. Это и есть область абсолютного максимума. Иными словами, Николай Кузанский выдвигает требование: то, что составляет предел разумного интеллектуального созерцания должно быть превзойдено, и это есть путь апофатического богопознания. Абсолютный максимум оказывается единством как бы второй, превосходящей степени — единством всех единств противоположностей.
По Николаю Кузанскому, в абсолютном максимуме качественно различные, несоизмеримые объекты оказываются уравнены и соизмерены, а абсолютный максимум интерпретируется как всеобщая мера и основа. Вещи — их глубинная основа и взаимосвязь — познаются в Боге, и Бог оказывается основой всего. Николай Кузанский пишет, что “сам максимум в действительности есть в высшей степени всё то, что возможно”.4 То есть всякая конечная вещь познаётся за счёт знания её генезиса — она возникает как последовательность ограничений (определиваний, конкретизаций) абсолютного максимума, — сначала как рода, потом как вида, наконец, как индивида.
Итак, метод объединения противоположностей, реализуемый Николаем Кузанским, основан на количественном определении качеств и значительно отличается от диалектики одного и иного. В нём можно выделить следующие моменты:
1) Исходное полагание объектов разных, качеств.
2) Такая трансформация объектов, при которой выделенные качества (“чтойность”) сохраняются.
3) Предельный переход к бесконечности, в результате которого объекты совпадают.
4) Второй предельный переход к единому и единственному абсолютному максимуму.
5) Возвращение к конечным вещам с удержанием в качестве порождающей основы (сущности) каждой из них момента их единства в абсолютном максимуме. Понимание конечной вещи как результата конкретного ограничения бесконечной возможности, содержащейся в абсолютном максимуме.
Глава III Диалектика знающего незнания
Приведённое выше рассмотрение диалектики Платона и метода Николая Кузанского показывает, что они совпадают по внешнему свойству — и там и там мыслится единство противоположностей. Но по сущности — по самому строю мысли, по целевым установкам и по достигаемому результату, — эти две формы мышления существенно различаются. Вместе с тем в трактате “Об учёном незнании” можно обнаружить аспект, в котором мышление Николая Кузанского по форме движения мысли может быть сближено с платоновской диалектикой одного и иного, — речь идёт о понятии “учёное незнание”. Действительно, “незнание” — это иное “знания”. Понятием “учёное незнание” задается отрицание отрицания — возвращение от иного к одному — “знанию”.5
В отличии от формальной логики, где двойное отрицание не создаёт никакого приращения содержания (ШША=А), в диалектике за счёт отрицания отрицания происходит шаг развития — дальнейшее определение и конкретизация категории одного. Одно, как иное иного, есть с одной стороны, множество как одно целое, а с другой стороны — единица, образующая множество.
Рассмотрим, каким именно образом происходит приращение содержания у Николая Кузанского за счёт отрицания незнания.
Прежде всего отметим, что немецкий мыслитель определяет и знание и незнание одной и той же математической формой пропорции Х/М, где Х — неизвестный объект, а М— мера, известный объект. Узнать это - значит измерить неизвестное известным. Если Х и М соизмеримы, имеет место точное знание. Но оно недостижимо ни в отношении Бога, Который как бесконечность несоизмерим ни с чем, ни в отношении конченых вещей, поскольку все они абсолютно индивидуальны. Несоизмеримость и есть, по Николаю Кузанскому, незнание. Но, подобно тому, как несоизмеримые многоугольник и окружность, хорда и дуга совпадают в бесконечном пределе, всякая несоизмеримость и незнание преодолеваются в актуальной бесконечности. Тем самым обосновывается метод диалектики.
Если рассуждение Николая Кузанского исходным пунктом имело несоизмеримость конечных вещей друг с другом и с абсолютным максимумом, то результатом рассуждения стало прямо противоположное утверждение об абсолютном максимуме как всеобщей мере, за счёт которой всё соизмеримо со всем. Можно предположить, за счёт чего именно в рассуждении Николая Кузанского возникло новое содержание: исходно вещи Х и М рассматривались как готовые объекты, но восхождение к абсолютному максимуму и нисхождение от него открыло их генезис — они стали рассматриваться как развёртывающиеся из абсолютного максимума как свертки (Ґ®Х, Ґ®М). В генетически-исходной точке осуществлена полная соизмеримость (Х/М=Ґ/Ґ=1), и, тем самым, именно в ней, по Николаю Кузанскому, достигается точное знание.
Если именно таков путь получения нового содержания, то не является ли для него определяющим привнесение математической модели пропорции? Мы полагаем, что такая трактовка предельно огрубляет суть дела. С нашей точки зрения, самым существенным является факт рефлексии познавательного отношения и объективации его в модели знания.
Обычной рассудочной установкой сознания является предметное единство знания и объекта — объект видится именно таким, каким мы его знаем. Проблемная ситуация, в которой начинается исследование, состоит в обнаружении, что объект это что-то иное, чем знание о нём. Единый предмет мышления расщепляется на противостоящие одно и иное. Традиционное стремление познавательной деятельности — найти новое знание, адекватное объекту. Если проблемная ситуация разрешается внутри предметного мышления, то на смену прежнему находится новый предмет, и тем самым, единство предметного мышления восстанавливается.
Николай Кузанский реализует другой подход. Он производит диалектическое отрицание самого предметного мышления, выходя в иное, эпистемологическое пространство рассмотрения знания как такового. Отрицание предметного мышления состоит в том, что Николай Кузанский объявляет расхождение объекта и знания всеобщей нормой мышления. Если бы это было “простое”, не диалектическое отрицание, мыслитель оказался бы в агностической позиции: есть только незнание, а знания нет. Диалектическое искусство Николая Кузанского проявилось в том, что он отчётливо видит: в отрицании сохраняется момент отрицаемого. Незнание является знающим, учёным незнанием. Оно есть знание незнания. И само знание незнания содержит в себе как отрицание знания, так и его утверждение — является отрицанием отрицания. В качестве знания “учёное незнание” имеет особый объект — всеобщее отношение между самим объектом и самим знанием. Именно это отношение объективируется и выражается в предметной математической модели пропорции.6
Таким образом “учёное незнание” представляет собой сложную форму организации мысли, включающую в себя следующие моменты:
1) познавательную деятельность — мышление, направленное на познание и созерцание объекта;
2) гносеологическую рефлексию, противопоставляющую объект знанию о нём;
3) мета-познавательную деятельность — мышление, имеющее своим особым объектом отношение знание—объект;
4) модель пропорции, соизмерения, опосредствующую рефлексию и обеспечивающую устойчивую связь между моментами 1) и 3) за счёт того, что она одновременно может быть отнесена и к “познанию” (отношение М/Х интерпретируется как “знание”) и к “незнанию” (несоизмеримость Х и М).