Кубанское казачье войско на службе Российской империи (1861 - 1917 гг.)

Рассматривается создание, место и роль Кубанского казачьего войска в системе Российской империи. ...

Содержание

Введение…………………………………………………………………...3

Глава 1.Образование Кубанского казачьего войска……………………11
1.1 Объединение Черноморского и Кавказского линейного казачьих войск……………………………………………………………………….11
1.2 Реформирование системы управления Кубанского казачьего войска во второй половине XIX века…………………………………………….22
1.3 Структурные изменения в социально-экономической сфере кубанского казачества…………………………………………………………..31

Глава 2. Военная служба и повинности кубанских казаков…………....41
2.1 Воинская повинность и развитие взглядов на казачьи войска…….41
2.2 Участие в войнах, конвойная, внутренняя служба и другие повинности кубанских казаков…………………………………………………53

Глава 3.Завершение исторического служения Кубанского казачьего войска Российской империи…………………………………………….60
3.1 Размещение и численность казачества в эмиграции……………...60
3.2 Экономическая и культурная адаптация казачества за рубежом…70
Заключение……………………………………………………………….83

Примечания……………………………………………………………….89

Список использованных источников и литера-туры………………….100

Введение

Актуальность обращения к истории кубанского казачества определяется несколькими факторами. Интерес к прошлому российского казачества со стороны научной общественности, широких слоев населения и участников возрождения казачества - мощного процесса, развернувшегося в постперестроечное время, не ослабевает до сегодняшнего времени.
Кубанское казачье войско является самым структурированным и развитым на сегодняшний день казачьим обществом. На пере¬смотр оценок исторического прошлого и процессы становления современного российского казачества значительное влияние оказали Закон РСФСР "О реабилитации репрессированных народов" от 26 апреля 1991 г. и Указ Президента РФ от 15 июня 1992 г. М 632 "О мерах по реализации Закона Российской Федерации "О реабилитации репрессированных народов" в отн ошении казачества". С этого времени процесс казачьего возрождения выходит за рамки общественного движения, принимает целенаправленный и организованный характер, а казачьи организации получают государственный статус. Согласно Указам Президента РФ "О реформировании военных структур, пограничных и внутренних войск на территории Северо-Кавказского региона Российской Федерации и государственной поддержке казачества" от 15 марта 1993 г. и "О Главном управлении казачьих войск при Президенте Российской Федерации" от 20 января 1996 г. казачьи организации получили возможность координации деятельности на федеральном уровне, за казаками было признано право на несение государственной службы, в том числе военной, таможенной, природоохранной.
Таким образом, общество заинтересовано в возможностях адаптации возрождающегося казачества к современным условиям, поиска оптимальных путей его использования. Однако эффективное решение задач по управлению и организации казачьей службы невозможно без всестороннего и глубокого изучения различных аспектов казачьей истории. В первую очередь это касается развития системы управления казачьими войсками, административного устройства, существенно влияющих на организацию службы казаков, взаимоотношения с центральной властью социально-экономического положения казачества.
Значимость данной проблематики обусловлена и возросшим интересом к проблемам историографического изучения прошлого российского казачества в рамках масштабного переосмысления истории России в целом. Об актуальности казачьей проблематики свидетельствуют периодически проводящиеся международные научные и научно-практические конференции, посвященные изучению места и роли казачества в истории России. Такие конференции были проведены в 1982 и 1984 гг. в Черкесске, в 1991 г. в Нальчике, в 1992 г. на Тамани, в 1993 г. в Анапе, в 1995 г. в Ростове-на-Дону, в 1996 г. в ст. Полтавской Краснодарского края, в 1999 г. в Санкт - Петербурге, в 2002 г. в Геленджике. На этих конференциях обсуждались вопросы военной истории, этносоциальной характеристики казачества, проблема самоидентификации современного казачества и пути его дальнейшего развития.
На сегодняшний день собран огромный фактический и аналитический материал по социально-экономическому развитию Кубанской области, вопросам землевладения и землепользования, крестьянской колонизации области и роли иногороднего населения в развитии экономики края. Проанализированы процессы расслоения в казачьей станице, факт участия казаков в революционных выступлениях. Однако малоизученными остаются вопросы развития системы управления Кубанского казачьего войска, эволюция порядка отбывания воинской повинности, положение казачьего хозяйства в связи с выполняемыми повинностями и военной службой. Практически не рассматривалась эволюция войска как единой военно-хозяйственной и административной единицы.
Целью данной работы является рассмотрение эволюции Кубанского казачьего войска как единой военно-хозяйственной и административной единицы.
Для наиболее полного раскрытия темы исследования нам необходимо поставить следующие задачи:
- рассмотреть причины и предпосылки появления Кубанского казачьего войска;
- изучить систему управления Кубанского казачьего войска;
- показать систему воинских повинностей кубанского казачества;
- проанализировать эволюцию взглядов общества и государства на казачью службу;
- рассмотреть социально-экономическое положение кубанского
казачества.
Методологической основой работы являются важнейшие принципы исторического познания – историзм и объективность. Кроме того, использовались историко-сравнительный и историко-системный методы.
Источниковой базой дипломной работы являются публикации документов, оказавшиеся доступными автору. Пореформенный период истории Кубанского казачьего войска для дореволюционных исследователей не представлял источниковедческого интереса. Видимо, поэтому в предреволюционный период документы по пореформенному периоду практически не публиковались.
В советский период следует выделить «Хрестоматию по истории Кубани», в которой собран значительный комплекс документов. Несомненный интерес представляет издание «Екатеринодар – Краснодар. Два века города в датах, событиях, воспоминаниях». Это издание содержит обширный комплекс разнообразных источников по истории города, который являлся столицей Кубанского войска.
Историография проблемы. В соответствии со сложившейся традицией историографию принято разделять на дореволюционную, советскую и современную. В обширной литературе о казачестве можно выделить три сквозных направления: обобщающие работы, посвященные российскому казачеству в целом; региональные - по отдельным войскам; местные работы - отражающие историю отдельных полков, станиц.
Непосредственно истории Кубанского казачьего войска было посвящено две крупные работы Ф.А. Щербины. Это очерк "Кубанское казачье войско, 1696-1888 гг.", изданный в Воронеже в 1888 г.; а также второй том фундаментального исследования "История Кубанского казачьего войска".[1]
Как видно из заглавия, первая работа ограничивается 1888 г., вторая же вообще серединой 1860-х гг. Указанные исследования в основном затрагивают вопросы колонизации края, казачьего землевладения и землепользования, самоуправления, насыщены фактическим материалом.
Довольно обширное место в дореволюционной историографии занимают работы по отдельным проблемам истории войска и области, населенным пунктам, полкам и военным вопросам. Одним из важнейших событий в жизни кавказского казачества стало заселение Закубанья и связанные этим военно-административные реформы. Видимо, инстинктивно чувствуя значимость данного события в жизни войска, многие исследователи посвятили свои работы истории переселения казаков за Кубань, статистическим выкладкам, анализу изменений в характере казачьего землевладения, опубликованию источников и других материалов. Среди авторов такие ученые как П.Л. Короленко, Ф.А. Щербина, Е.Д. Фелицын, И. Бентковский.[2]
В целом в дореволюционной историографии история кубанского казачества рассмотрена достаточно хорошо, не затронув только вопросы развития системы управления Кубанским казачьим войском и характера выполняемых казачеством повинностей.
В советской исторической науке история Кубанского казачьего войска как военно-административная единица не рассматривалась. Непосредственно в первые годы после революции отношение к казачеству было крайне негативное, как к кулацкой контрреволюционной силе.

Проблемам развития капитализма на Северном Кавказе посвятили свои исследования такие ученые как П.А. Шацкий, Л.И. Футорянский, В.Н. Ратушняк, П.П. Матющенко, и др.[3]. В указанных работах этого периода, рассматривались вопросы распределения земельного фонда Кубанской области, материально-производственной базы казачьих и крестьянских хозяйств, крестьянской колонизации и влияния этих процессов на социально-экономическое развитие региона, структурные изменения в экономике. Полученные результаты и выводы имеют безусловную научную ценность и значимость. В этих исследованиях оценка социально-экономического положения казачьего хозяйства анализировалось в сравнении с положением крестьянства. Другим приоритетным направлением было изучение классовой борьбы и участия казачества на стороне революционных и контрреволюционных сил. Этим вопросам посвятили свои исследования М.Ф. Панарин, В.А. Трехбратов, Л.И. Футорянский и некоторые другие исследователи [4]. В указанных работах, как правило, заострялось внимание на участии казачьих частей в выступлениях и отказах подчиняться начальству, причем подчеркивалось, что данные факты носили "массовый характер", что свидетельствовало о значительном классовом расслоении в среде казаков, разделении частью казачества основных лозунгов революции.
В 1920-1980-х гг. была проделана огромная работа по изучению истории развития экономики Северного Кавказа и Кубани. Несмотря на тpyднocти ограничения свободного научного творчества, такие исследователи как А.М.Анфимов, П.А Шацкий, В.Н. Ратушняк и некоторые другие создали полноценную картину развития капиталистических отношении в регионе, создали прочную научную базу для оценок уровня социально-экономического развития как области в целом, так и отдельных категорий населения. Одна¬ко практически все советские историки и исследователи не учитывали того обстоятельства, что в дореволюционной России организационной формой существования казачьего населения Кубани было Kубанскoe казачье войско как военно-административная единица, хозяйственный организм и военное со-общество.
Согласно периодизации, предложенной В.Н. Ратушняком, в конце 1980-х гг. завершился советский этап в развитии отечественного обществознания [5]. Действительно, с развитием гласности и демократии в стране казачья проблематика, наряду со многими другими вопросами отечественной истории, стала особо популярна. Причем, если на конференциях по истории казачества 1980-х гг. в основном обсуждались вопросы традиционные - революция, Гражданская война, то в начале 1990-х гг. ситуация кардинально изменилась. Были поставлены новые вопросы, требующие осмысления и изучения - этносоциальная характеристика казачества, военная служба и участие в войнах, вопросы расказачивания и многие другие, игнорировавшиеся в предшествующий период.
О.В. Матвеев в своем труде затрагивает вопросы зарождения казачества, участия казачества в войнах, в том числе Гражданской, казачьего хозяйства. Работа эта носит скорее научно-популярный характер, однако это не принижает ее несомненных достоинств [6]. Так же к истории Кубанского казачьего войска относятся работы В.Е. Науменко, Б.Е. Фролова по истории формирования войсковых регалий, и исследование О.В. Матвеева, Б.Е. Фролова по униформологии кубанских казаков [7].
Отдельно следует сказать о работе "Кубанское казачество" И.Я. Куценко [8]. Безусловно, огромный фактический материал, представленный в исследовании имеет определенную научную ценность. Однако автор в стремлении доказать тезис об особой контрреволюционности казачества, некой особой замкнутости, допускает прямые ошибки и неточности.
Вопросам социально-экономического развития Кубани посвящено исследование Г.С. Гужина и Л.А. Гущиной. В книге представлен зна-чительный фактографический материал, освещающий вопросы формирования населения Кубанской области, демографической ситуации в отдельных селениях развития промышленности и сельского хозяйства [9]. Сведения по истории заселения Закубанья казаками Кубанского казачьего войска, социально-экономического развития можно почерпнуть в обобщающем труде "Очерки истории Кубани с древнейших времен до 1920 г." под редакцией В.Н. Ратушняка [10].
Эволюции казачьей общины, войсковому торговому обществу, административных реформ в Кубанской области посвящены статьи П.П. Матющенко, И.В. Ивченко, Г.Г. Мошкович, В.Н. Мальцева [11].
Празднование 200-летия Екатеринодара-Краснодара и 43-х кубанских станиц сопровождалось изданием многочисленных работ краеведов по истории отдельных населенных пунктов Кубани, в основном описательных и в содержательной части относящихся к советскому периоду [12].Вопросам формирования линейного войска на примере ст. Рождественской, Каменобродской, Сенгилеевской, Новотроицкой и Расшеватской посвящены серьезные научные исследования В.А. Колесникова [13]. Таким образом, в современной историографии кубанского казачества продолжается успешное изучение социально-экономической проблематики, вопросов истории отдельных населенных пунктов. Вновь исследователи обращаются к военной истории казачества, проблемам истории казачьего войска, а не казачества вообще. Процесс казачьего возрождения и вхождения казачества в государственные структуры побудил более интенсивно изучать систему управления, войсковой организации казачества России.
Территориальные рамки работы охватывают территорию расселения Кубанского казачьего войска, т.е. территорию Кубанской области Черноморской губернии и сопредельных земель.
Хронологические рамки. Хронологические рамки исследования определены нами с 1860 г. по 1917 гг. Это обуславливается следующим. Нижняя хронологическая рамка соответствует дате появления войска. Верхняя соответствует реформам системы управления войска в ходе военных преобразований 1905-1912 гг. и началом Первой мировой войны, в ходе которой Российская Империя вступила в полосу затяжного кризиса, революций и, как следствие, исчезновения войска как военной и административной единицы, а казачества как военного сословия.

Планы по заселению Закубанья возникли в конце 1830-х гг. Первые станицы - Лабинская, Чамлыкская, Вознесенская, Урупская насчитывлии 6.600 душ населения. В период с1841 по 1860 переселение шло медленно, ограничиваясь районом между Лабой и Кубанью. Однако были возведены и заселены 26 станиц, три укрепления и пополнены населением несколько старых станиц. Переселенцам в личную потомственную собственность планировалось выделять: офицерам - от 25 до 50 десятин, каза­кам и урядникам и охотникам-переселенцам - от 5 до 10 десятин [34].
При переселении из казны выделялись следующие виды пособий: а) на подъем и домашнее обзаведение для семей офицеров; б) на жалованье пе­реселяемым офицерам; в) на пер во начальное обзаведение прочим поселен­цам; г) на nокупку вооружения, сбрую для казачьих лошадей;д) на прови­ант и пyreвое довольствие; е) на про гоны нижним чинам и за про воз морем; ж) на покупку рабочего инструмента и постройку кордонов; з) на обще­ственные постройки и прочее, для переселения требующееся.
Успехи в переселенческом процессе бьти впечатляющи. В Закубанье в течение 4 лет было водворено 69 станиц и 7 поселений, на побережье 24 поселения [35]. Таким образом, была заселена большая часть закубанских территорий
Переселенцы из бывших Черноморского и Кавказского линейного каза­чьих войск старались забрать с собой все имущество - орудия труда, скот. Некоторые казаки перевозили на новое место жительства даже готовые сру­бы. Таким образом, казакам Кавказских войск не было необходимости обзаводиться хозяйством, в отличие от переселенцев из войск Оренбургс­кого, Донского, из внутренних губерний [36].
На местах переселенцы столкнулись со значительными трудностями в на­лаживании хозяйства. Жители новых станиц оказались не готовы к работе в местных клима­тических условиях, поэтому часто случались неурожаи, иногда посадки вообще не давали всходов. Климат, затрудненность сообщения и отсут­ствие квалифицированной медицинской помощи приводили к высокой смертности. В основном переселенцы болели лихорадкой, цингою, во­дянкой, дизентерией. Цингою болела почти половина воинского состава частей.
Помимо потерь от болезнеи, казаки гибли в схватках с горцами. При переселении казаки освобождались от строевой службы, однако были обязаны охранять свои поселения. Между станицами выставлялись посты. На посту находилось 25 и более человек, пост окружали оградой и ставили 1-2 орудия. Днем совершался объезд; выставлялись часовые для предупреждения набегов. Ночью казаки залегали в секретах на местах наиболёе вероятного проникновения противника. По первому сигнальному выстрелу казаки бросались либо к станице, либо в поле или на выпасы. Практически все сельскохозяйственные работы выполнялись под присмотром вооруженной охраны.
Помимо заселения Закубанья, кубанцы участвовали в заселении Южно­Уссурийского края. Необходимость заселения приграничной полосы казачь­им населением диктовалась необходимостью защиты крестьянских поселенийот китайских разбойников - хунхузов. Кроме того, сосредоточение казаче­ства на границе, давало явные военные преимущества в случае войны с Ки­таем. Переселение планировалось осуществить в основном из казаков Донс­кого и Оренбургского войск. Из Кубанского казачьего войска в Приамурский край переселилось впериод с 1895 по 1901 гг. 213 семейств, а в 1902 г. - 90 семейств [37]. Числен­ность переселенцев в сравнении с событиями 1860-х гг. довольно низка и этот эпизод не имел принципиального значения для истории войска в целом.
Таким образом, на кубанское казачество легла основная тяжесть по за­селению и освоению Закубанья. Первоначальные планы переселения каза­ков целыми станицами встретили упорное сопротивление со стороны казаков. Вследствие данных событий вправительственные планы бьти внесены значительные коррективы - переселение осуществлялось на добровольной основe или по жребию, переселенцам назначались пособия от казны, в собственность передавались земельные участки.
Оценивая привилегии и повинности кубанских казаков можно сказать сле­дующее. В середине XIX в. у казаков было две безусловные привилегии ­освобождение от уплаты денежных земских сборов и рекрутских наборов. Помимо этого, за казаками были закреплены льготы условные, так как не каждый мог ими воспользоваться - за исключением права довольствия со­лью из войсковых соляных магазинов - право торговли в войске, право заводить рыбные заводы с уплатой пошлин. Земские повинности - дорож­ную, квартирную, подводную - казаки отбывали, а поскольку инфраструк­тура области была развита довольно слабо, то эти повинности ложились тяжким бременем на казачье население. Помимо повинностей земских, казаки выполняли тяжелейшую повинность заселения новых территорий и хозяйственно-экономического их освоения. При переселении на новые места казаки сталкивались с необходимостью жизнедеятельности в совершенно незнакомых условиях, при постоянной военной опасности, отсутствия медицинской помощи, что приводило к высокой смертности, особенно среди детей.
Необходимо отметить, что и при выходе на льготу казаки были обязаны содержать обмундирование и строевого коня для ежегодных сборов, которые тяжко отражались на нормальном ходе хозяйственного развития казачьего хозяйства. Такое положение приводило к истощению мобилизационных возможностей войска, стремлению казачества к отбыванию воинской повинности на общих основаниях, освобождения от лагерных сборов.
Говоря об использовании казачества в полицейских целях можно сказатъ следующее. В использовании казачьих подразделений для наведения порядка и восстановления спокойствия не было ничего необычного. На окраинах Империи такая служба была обыденной. Новым было для казаков применение силы во внутренних губерниях, масштабы волнений. Оценивая участие казачьих подразделений в подавлении революционных выступлений следует учитывать, что казаки на действительной военной службе находились по воинской присягой, основным содержанием которой было подчинение ко­мандирам и защита существующего режима. Нельзя категорично оценивать факты участия казаков в полицейских акциях, исходя из политических со­ображения и пристрастий. Казачество с честью выполняло воинский долг. При этом нельзя игнорировать факты отказа казаков применять силу против невооруженных людей, повседневную сложную и опасную службу по защите мирного населения от бандитов и псевдореволюционных элементов.

Глава 3.Завершение исторического служения Кубанского
казачьего войска Российской империи
3.1 Размещение и численность казачества в эмиграции
Основную массу казаков-эмигрантов дала «крымская» эвакуация. Согласно большинству источников, из Крыма выехали более 28,5 тысяч донцов. Из них 22 тысячи входили в состав Русской армии генерала П.Н. Врангеля и около 6,5 тысяч являлись гражданскими лицами [1]. Кубанцы покинули Крымский полуостров в количестве 16-18 тысяч человек [2].
Более 18 тысяч строевых донцов и 1880 гражданских беженцев расположились в Чаталджинском районе (Турция). Часть донцов (3-3,5 тысячи человек) из состава Русской армии разместилась в декабре 1920 г. на острове Лемнос. Кроме того, с Константинопольского рейда донские казаки (около 1 тысячи) были направлены в лагерь Требинье (Сербия) [3].
Расселение гражданских беженцев-казаков проследить гораздо труднее, так как в большинстве своем они учитывались в общей массе русских беженцев, и отдельных статистических сведений по ним нет. Из отчета донского правительства видно, что около 1200 донцов в декабре 1920 г. были отправлены в Каттаро (Сербия) [4]. В одном из лагерей Турции - Сан-Стефано — разместились более 1100 донцов [5]. Кроме того, 1730 донцов прибыли 12 декабря 1920 г. в Болгарию на пароходе "Трувор" [6]. Около 1 тысячи донских казаков были размещены в Греции в лагере для гражданских беженцев (Салоники) [7].
Что касается кубанцев, то источники дают разные данные об их численности на Лемносе. Скорее всего их было не более 12 тысяч человек. Остальные 4-6 тысяч кубанцев, так же как и донцы, находились на кораблях вместе с другими российскими беженцами. Одни из них попали в страны балканского полуострова другие в Турцию.
Рассматривая вопрос о численности зарубежного казачества, нельзя оставить без внимания проблему репатриации казаков. Возвращение эмигрантов на родину можно условно разделить на 5 этапов (периодов).
Для первого характерна неорганизованная (стихийная) реэмиграция. Особенно ярко она проявилась среди беженцев из Крыма. Крымская эвакуация захватила и тех, кто вполне мог остаться, не опасаясь репрессий со стороны большевиков. Однако, поддавшись общему настроению, эти лица погрузились на корабли и вместе со всеми покинули берега родины. Многие из них уже в море осознали ошибочность своего поступка. Высадившись в Константинополе и других портах Балканского полуострова, они сразу же стали искать возможность вернуться в Россию. По-видимому, в большинстве своем это были либо жители Крыма и близлежащих районов, либо одиночки, не связанные ни с армией, ни с другими беженцами. Нахождение среди них казаков, скрепленных станичными и фронтовыми узами, довольно гипотетично. Однако в начале 1921 г. стихийная реэвакуация охватила и их. Правда, она уже не являлась определяющим фактором в возвращении эмигрантов на родину. С этого времени начинается период реэвакуации, организованный французскими властями. Если для стихийной реэмиграции характерны самостоятельные попытки достичь родных краев сухопутным или морским путями с помощью рыбаков и контрабандистов, то для организованной реэвакуации - официальное возвращение на родину относительно большими партиями репатриантов.
Переходным моментом от неорганизованной (стихийной) к организованной (официальной) реэмиграции можно считать конец 1920 - начало 1921 г., когда группа казаков, которых перевозили с чаталджинских лагерей на Лемнос, отказалась высаживаться на острове. Этому предшествовало столкновение с французами во время посадки на пароход, а затем попытка самосуда казаков над генералом Рубашкиным и рядом других офицеров, считавшихся в рядовой казацкой массе инициаторами переезда на "остров смерти". По прибытии на Лемнос большинство казаков отказались сойти на берег и предъявили французскому командованию требование об отправке их на родину. Во избежание конфликта французы вынуждены были оказать содействие переезду всех желающих в Новороссийск [8]. Согласно же версии генерала П.Н.Врангеля, которую он изложил в своем письме верховному комиссару Франции, "На пароходах, везущих донских казаков на Лемнос, велась открытая агитация. Казаков убеждали не верить своему командному составу, не верить офицерам, которые их обманывают и скрывают горькую правду. Все де уже кончено, как в России, так и здесь. На Лемносе их ждет голодная смерть».
Нельзя упускать из вида и субъективную сторону процесса репатриации. Среди казаков, ушедших за границу, было немало пожилых людей, женщин и детей, оказавшихся оторванными от своих семей, оставшихся на родине. Таким образом, целый комплекс причин способствовал успеху французской агитации за выезд казаков на родину. В результате этого в феврале 1921 г. в Россию вернулись около 4,5 тысяч казаков, в марте - более 5,5 тысяч. Впоследствии чтобы как-то смягчить сведения о репрессиях над вернувшимися на родину казаками последним предлагалось ехать в Батум для работы на нефтяных промыслах. По окончании двухлетнего контракта им обещалась полная амнистия по возвращении в родные края. За лето 1921 г. в Батум уехали еще около 2 тысяч казаков. Всего в 1921 г. в Россию вернулись только с Лемноса и Турции около 8891 донца и 3270 кубанцев [9].
Наряду с этими организованными отправками по-прежнему продолжались тайные, большей частью мелкими группами, попытки возвращения на родину. Количество выехавших с помощью рыбаков, контрабандистов и нелегально перешедших границу установить по вполне понятным причинам невозможно, К тому же многие из этих '"нелегалов" погибали в пути.
К августу 1921 г. французский период в деле репатриации казаков заканчивается. Французское правительство, отягощенное материальными заботами о беженцах, решило привлечь к участию в расходах по их содержанию другие государства. Еще 7 мая 1921 г. представитель Франции в Лиге Наций поднимал вопрос об избрании верховного комиссара по делам русских беженцев. Ранее этот же вопрос затрагивал представитель Международного Красного Креста (МКК). В своем обращении к Лиге Наций от 20 февраля 1921 г. он определил основные задачи верховного комиссара по делам русских беженцев. По мнению Международного Красного Креста верховный комиссар был обязан:
1) обеспечить правовое положение беженцев; 2) помочь им найти работу за границей или оказать содействие в возвращении в Россию.
Всего при помощи Совнарода из Болгарии выехали около 5 тысяч донцов и более 1300 кубанцев. Интересно отметить, что если донцов в 1922 - 1923 гг. выезжало примерно равное количество (по 2,5 тысячи казаков), то у кубанцев выехало соответственно 200 и 1100 человек. Это можно объяснить тем, что многие кубанцы расположились в Королевстве Сербии, Хорватии и Словении, и им требовалось время, чтобы "правдами и неправдами" добраться до Софии или Варны.
После ликвидации Совнарода по распоряжению болгарского правительства в течении июня были высланы в Советскую Россию из Болгарии около 1300 донцов и некоторое количество кубанцев как состоявших в этой организации. Впоследствии с июля 1923 г. по октябрь 1924 г. неофициально из Болгарии выехали еще около 600 казаков. Реэмиграция продолжалась и после 1923 - 1934 гг. через советские полпредства в Афинах, Вене и Константинополе или самостоятельным путем (в основном на рыбачьих лодках). Таким образом, с июня 1923 г. начался новый этап в процессе реэмиграции (условно его можно назвать полулегальным). Всего за пять последующих лет таким порядком выехали более 3 тысяч донцов и примерно 1,5 тысячи кубанцев [10]. Выезжать казаки продолжали и после 1928 г., но это были уже одиночки, не менявшие общей картины численности казачьей диаспоры.
Таким образом, к 1929 г. за границей находились не более 14,5 тысяч донцов и около 11 тысяч кубанцев. Некоторое количество казаков за это время умерли в изгнании от старости, болезней и несчастных случаев. Однако число казаков, выехавших из Советской России за границу, чтобы воссоединиться со своими семьями, и количество родившихся в эмиграции примерно уравновешивают число умерших. Исходя из этого, можно считать, что картина численности казачьей диаспоры существенно не изменилась. Менялась только география расселения казаков. Так, казаки постепенно образовали два лагеря: Кубанский на полуострове Калоераки и Донской с терцами и астраханцами в районе г. Мудрос. Вскоре был образован так называемый беженский лагерь. В нем концентрировались лица, вышедшие из состава Русской армии. Численность лагеря гражданских беженцев постепенно росла за счет сокращения количества лиц, оставшихся в военных лагерях. Этому в немалой степени способствовала политика французов, а также казарменная обстановка воинских частей. Все лагеря были окружены двойным кольцом постов, за которые никто не выпускался без разрешения французских властей, введших запрет на свободное перемещение по острову. Казаки, правда, частенько обходили французские посты и проникали в город и близлежащие деревни.
Жизнь на Лемносе мало, чем отличалась от жизни в других лагерях. Холод, перебои со снабжением, болезни были постоянными спутниками казаков в течение первых месяцев пребывания на острове. Кроме того, некоторая оторванность от остальных частей Русской армии, недостаток достоверной информации о положении в России и за рубежом делали жизнь на острове еще более невыносимой. По одним сведениям, русских газет на Лемносе не было. Издавался только "Информационный листок Донского лагеря на о. Лемнос" (в 10 экземплярах), который организовал бывший редактор газеты "Сполох" Куницын. Он переводил французские газеты и наиболее интересные сообщения печатал в "Листке", который пользовался у казаков большой популярностью [11]. Из других источников видно, что на Лемносе получали различные русские эмигрантские издания: "Общее дело", "Руль" и "Последние новости" [12]. В целом жизнь на острове вследствие некоторой изоляции была еще более унылая и однообразная, чем в чаталджинских лагерях. Небольшое разнообразие в жизнь Кубанского корпуса в конце 1920 г. внесли выборы Кубанского войскового атамана. В выборах приняли участие члены Кубанской краевой рады и выборные от войсковых частей. После ожесточенных споров в декабре 1920 г. на пост атамана Кубанского казачьего войска вместо сложившего с себя полномочия генерала Н.А.Букретова был избран генерал-майор В.Г.Науменко, находившийся в это время в Югославии. Не исключено, что на результаты выборов в немалой степени оказал влияние командир Кубанского казачьего корпуса генерал Фостиков.
Для усиления внутренней дисциплины в начале марта во всех частях Лемносской группы было приказано приступить к строевым занятиям. Устав от вынужденного безделья, многие казаки с охотой занимались строевой и физической подготовкой. Однако находились и такие, которые выступали против армейской муштры. Обычно они сами переходили в беженский лагерь или их переводили туда за внесение духа разложения в армейские части. Армия продолжала существовать по своим законам. В марте 1921 г. состоялся выпуск юнкеров, окончивших Атаманское военное училище. Сто юнкеров были произведены в хорунжии, двое в сотники и один — в губернские секретари. Кроме того, из рапорта начальника Атаманского военного училища видно, что "многие юнкера... училища с незаконченным средним образованием выразили желание прослушать лекции по предметам, проходившимся в старших классах средне-учебных заведений, сдать по ним экзамены и получить аттестат зрелости о полном и законченном среднем образовании" [13]. Данный вопрос был одобрен начальством и с 20 августа 1921 г. юнкера приступили к занятиям, временно прервавшимся 29 августа в связи с выездом с острова. Летом на Лемносе появился кинематограф, который скрашивал жизнь казаков. Другим развлечением казаков были футбольные матчи, проводившиеся между юнкерами Атаманского (донского) и Алексеевского (кубанского) военных училищ. Иногда казаки играли с англичанами и французами, находившимися на острове по делам службы.