Анализ правового регулирования института необходимой обороны в уголовном праве Российской Федерации.

СОДЕРЖАНИЕ

Введение
1. Общая характеристика института необходимой обороны как обстоятельство, исключающее преступность деяния
1.1. История развития института необходимой обороны в уголовном законодательстве России
1.2. Необходимая оборона в законодательстве зарубежных стран
2. Условия правомерности необходимой обороны
2.1. Условия правомерности необходимой обороны, относящиеся к посягательству
2.2. Условия правомерности необходимой обороны, относящиеся к защите
3. Проблемы совершенствования норм, связанных с применением института необходимой обороны
3.1 Проблемы разграничения необходимой обороны от иных обстоятельств, исключающих преступность деяния
3.2 Совершенствование уголовного законодательства, регулирующего вопросы необходимой обороны
Заключение
Список использованных ист ...

СОДЕРЖАНИЕ

Введение
1. Общая характеристика института необходимой обороны как обстоятельство, исключающее преступность деяния
1.1. История развития института необходимой обороны в уголовном законодательстве России
1.2. Необходимая оборона в законодательстве зарубежных стран
2. Условия правомерности необходимой обороны
2.1. Условия правомерности необходимой обороны, относящиеся к посягательству
2.2. Условия правомерности необходимой обороны, относящиеся к защите
3. Проблемы совершенствования норм, связанных с применением института необходимой обороны
3.1 Проблемы разграничения необходимой обороны от иных обстоятельств, исключающих преступность деяния
3.2 Совершенствование уголовного законодательства, регулирующего вопросы необходимой обороны
Заключение
Список использованных источников

Исходя из актуальности темы, была поставлена следующая цель: осуществить анализ правового регулирования института необходимой обороны в уголовном праве Российской Федерации.
Исходя из цели, в работе были поставлены следующие задачи:
1. дать общую характеристику института необходимой обороны как обстоятельства, исключающего преступность деяния;
2. рассмотреть условия правомерности необходимой обороны;
3. проанализировать проблемы совершенствования норм, связанных с применением института необходимой обороны.
Объект исследования – институт необходимой обороны.
Предмет исследования – нормы уголовного права Российской Федерации, регламентирующие необходимую оборону.
Структура настоящей работы включает в себя введение, три главы, заключение, список использованных источников.
При проведении иссле дования настоящей темы использовались в качестве основных методов – исторический метод, методы исследования и анализа документов. В работе были использованы и другие научные методы – анализа и синтеза, логический, системно-структурный.
В разное время вопросами необходимой обороны занимались многие исследователи, в частности, А.Ф. Кони, И.В. Рейнгардт, Г.С. Фельдштейн, А.А. Пионтковский, Н.Д. Дурманов, В.Ф. Кириченко, И.И. Слуцкий, М.И. Паше-Озерский, И.С. Тишкевич, В.И. Ткаченко, А.И. Санталов, Т.Г. Шавгулидзе, В.Н. Козак, С.В. Бородин, Ю.И. Ляпунов, В.А. Владимиров, Н.И. Загородников, Ю.В. Баулин, Н.И. Коржанский, Ю.Н. Юшков, М.И. Якубович, Э.Ф. Побегайло, В.П. Ревин и другие. Однако, несмотря на глубокий и обстоятельный анализ, проведенный этими и другими учеными, целый ряд аспектов рассматриваемой проблемы остается дискуссионным, нуждается в дальнейшей разработке.
Теоретическая и практическая значимость дипломного исследования заключается в том, что его результаты могут использоваться в научно-исследовательской деятельности по проблемам института необходимой обороны, в учебном процессе высших и средних учебных заведений при преподавании курса уголовного права, а также при подготовке лекций и учебных пособий по проблемам, связанным с применением законодательства, обеспечивающего право граждан на необходимую оборону.
В основу написания дипломной работы легли: нормативные акты Российской Федерации, а также труды различных исследователей в данной сфере.

Интересным и важным представляется правовая оценка случаев, связанных с переходом оружия или других предметов, используемых при посягательстве от посягающего к оборо­няющемуся с использованием последним перешедшего оружия или предметов. При всей сложности подобных случаев вопрос о правовых последствиях обороны должен решаться на общих основаниях, то есть с учетом того, осуществлялись оборонитель­ные действия против лица, прекратившего посягательство или не прекратившего и ясен ли был для обороняющегося момент окончания посягательства.
На это обстоятельство обратил внимание Пленум Верхов­ного Суда Российской Федерации в Постановлении "О применении судами законодательства о необходимой обороне и причинении вреда при задержании лица, совершившего преступление" от 27.09.2012 г. N 19. В п. 8 указанного Постанов­ления он отметил, что "переход оружия или других предметов, использованных в качестве оружия при посягательстве, от посягавшего лица к оборонявшемуся лицу сам по себе не может свидетельствовать об окончании посягательства, если с учетом интенсивности нападения, числа посягавших лиц, их возраста, пола, физического развития и других обстоятельств сохранялась реальная угроза продолжения такого посягательства"1. В тех случаях, когда после изъятия оружия посягающий продолжает действовать общественно опасно или обороняющемуся по обстоятельствам дела не ясен момент окончания посягательства, у обороняющегося остается воз­можность обороняться и дальше, в том числе с использованием отнятого оружия.
Если изъятие у посягающего орудия посягательства застав­ляет его отказаться от продолжения посягательства, то с того момента исчезает и юридическое основание для необходимой обороны и ее продолжение не может оцениваться по правилам ст. 37 Уголов­ного кодекса Российской Федерации2.
Третьим условием правомерности необходимой обороны, относящимся к посягательству, является его дейст­вительность. Иначе говоря, опасность посягательства для правоохраняемых интересов должна быть объективно сущест­вующей, а не воображаемой.
В судебной практике встречаются случаи, когда лицо прибегает к защите и наносит вред другому лицу при отсутствии реальной, объективно существующей опасности, так как оно ошибочно полагает наличие такого опасного посягательства. Такую защиту в юридической литературе и в судебной практике принято называть мнимой обороной, которая обычно является результатом фактической ошибки относительно оценки характера поведения потерпевшего, его личности, конкретной обстановки и ряда других конкретных обстоятельств сложившейся ситуации. Алиев З.Г. определяет мнимую оборону как психическое отношение лица к своему деянию (действию или бездействию) и его последствиям, имеющее в интеллектуальном и (или) волевом моменте порок, обусловленный заблуждением, то есть неправильной интерпретацией юридического факта, либо неправильной оценкой поведения другого лица как общественно опасного посягательства на охраняемые законом права и интересы, связанного с причинением вреда такому лицу, либо с угрозой причинения такого вреда1.
"Судам необходимо различать состояние необходимой обороны и состояние мнимой обороны, когда отсутствует реальное общественно опасное посягательство и лицо ошибочно предполагает его наличие", – указал Пленум Верховного Суда Российской Федерации в Постановлении "О применении судами законодательства о необходимой обороне и причинении вреда при задержании лица, совершившего преступление" от 27.09.2012 г. N 192.
Мнимая оборона не служит действительной защитой кон­кретных общественных отношений, так как она направлена не против реального, а против мнимого посягательства. Исходя из этого причинение вреда лицу в условиях мнимой обороны яв­ляется объективно всегда общественно опасным.
Судебная практика выработала три варианта уголовно-правовой оценки причинения вреда в состоянии мнимой обороны с позиций учения о фактической ошибке и ее влиянии на вину и уголовную ответственность.
Во-первых, в тех случаях, когда обстановка происшествия давала лицу основания полагать, что совершается реальное по­сягательство, и лицо, применившее защиту, не сознавало и не могло сознавать ошибочность своего предположения, оно должно быть освобождено от ответственности за причиненный вред, так как действовало в состоянии необходимой обороны.
Во-вторых, если лицо превысило пределы защиты, допус­тимой в условиях реального посягательства, оно подлежит от­ветственности за превышение пределов необходимой обороны.
В-третьих, если лицо причиняет вред, не сознавая мнимо­сти посягательства, но по обстоятельствам дела должно было и могло это сознавать, действия такого лица надлежит квалифи­цировать по статье Уголов­ного кодекса Российской Федерации, предусматривающих ответствен­ность за причинение вреда по неосторожности.
Говоря о действительности посягательства, следует указать на неоднозначное отношение ученых к выделению его в каче­стве одного из обязательных условий правомерности необхо­димой обороны.
Так, В.Ф. Кириченко считал этот признак бесполезным, ибо он сводится к утверждению, что " "нападение должно быть нападением" "1. Ю.М. Ткачевский, солидаризуясь с этой пози­цией, отмечал, что действительность посягательства является составной частью его наличности, а поэтому он не считает не­обходимым выделение данного признака1.
Представляется, что выделение признака действительности посягательства вполне уместно и оправданно. Действитель­ность посягательства указывает на то, что оно существует в реальности. Посягательство может быть наличным, но не дей­ствительным, а лишь воображаемым при так называемой мни­мой обороне. Этот признак, кроме того, дает возможность от­граничить необходимую оборону от мнимой обороны и пра­вильно квалифицировать содеянное.
Вообще, как указывалось выше, вопрос о квалификации содеянного в состоянии мнимой обороны решается в судебной практике в соответствии с рекомендациями, данными в Постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации "О применении судами законодательства о необходимой обороне и причинении вреда при задержании лица, совершившего преступление" от 27.09.2012 г. N 192. Однако эти рекомендации о приравнивании мнимой оборо­ны к необходимой обороне вызывают обоснованные сомнения. Еще В.Ф. Кириченко отмечал, что "только действительно су­ществующее нападение создает право необходимой обороны. Если его нет, нет и этого права. И если лицо, полагая, что оно подверглось нападению, чего в действительности не было, причинит "нападающему" какой-либо вред, то вопрос об от­ветственности этого лица, действующего в состоянии так на­зываемой "мнимой обороны", следует рассматривать по общим правилам о юридических и фактических ошибках"3.
Действительно, понятие "мнимая оборона" и "превышение пределов необходимой обороны" исключают друг друга, ибо, где есть мнимая оборона, там нет и не может быть превышения пределов необходимой обороны. Приравняв мнимую оборону к необходимой обороне (ст. 37 Уголов­ного кодекса Российской Федерации) и, в частности, распространив на нее действия положений о превышении пределов необходимой обороны. Пленума Верховного Суда Российской Федерации тем самым по существу возродил институт аналогии уголовного закона, что противоречит основным принципам российского уголовного законодательства, закреп­ленным в Уголов­ном кодексе Российской Федерации 1996г.
Содеянное в состоянии мнимой обороны, как справедливо указывают многие российские ученые, должно квалифициро­ваться по правилам о фактической ошибке. И это необходимо регламентировать в уголовном законодательстве, как в Уголов­ном кодексе Ук­раины (ст. 37), Уголов­ном кодексе Латвийской республики (ст. 30), в Уголов­ном кодексе Польши (ст.ст. 28-30).
В заключение настоящего подраздела следует еще раз подчеркнуть, что анализ действующего законодательства позволяет выделить ряд условий правомерности необходимой обороны, относящиеся к нападению.
Первое условие состоит в том, что защита путем причинения вреда будет правомерной лишь тогда, когда она направлена против общественно опасного посягательства. По своему характеру это посягательство может быть сопряжено с насилием, опасным или не опасным для жизни обороняющего­ся или другого лица, либо с непосредственной угрозой применения такого насилия.
Вторым условием правомерности необходимой обороны, относящегося к посягательству, является его налич­ность. Признак наличности посягательства устанавливает пре­делы во времени — начальный и конечный момент самого об­щественно опасного посягательства, в рамках которого воз­можна правомерная необходимая оборона. Теория уголовного права и судебная практика считают на­личным посягательство, как непосредственно предстоящее, так и осуществляемое, но еще не оконченное, либо хотя и закон­ченное, но по обстоятельствам дела для обороняющегося не был ясен момент окончания посягательства.
Третьим условием правомерности необходимой обороны, относящимся к посягательству, является его дейст­вительность. То есть опасность посягательства для правоохраняемых интересов должна быть объективно сущест­вующей, а не воображаемой. В судебной практике встречаются случаи, когда лицо прибегает к защите и наносит вред другому лицу при отсутствии реальной, объективно существующей опасности, так как оно ошибочно полагает наличие такого опасного посягательства. Такую защиту в юридической литературе и в судебной практике принято называть мнимой обороной.
2.2. Условия правомерности необходимой обороны,
относящиеся к защите
Первым условием правомерности необходимой обороны, относящейся к защите, является требование, суть ко­торого состоит в том, что потерпевшим может быть только посягающий. Это условие прямо вытекает из текста самого за­кона (ч. 1 ст. 37 Уголов­ного кодекса Российской Федерации), в котором указано, что защита осуще­ствляется путем причинения вреда посягающему1.
Особенно­стью этого способа является его активный характер. Необходимая оборона невозможна путем бездействия. Причинение вреда - это всегда действие, контрнападение на посягающего. Не образует необходимой обороны и такое активное поведение, которое ограни­чивается парированием, отражением ударов. При этом право обо­роняющегося на активные действия сохраняется независимо от наличия у него возможности избежать общественно опасного по­сягательства иным образом - например, обратиться за помощью, спастись бегством (об этом прямо указывает ч. 1 ст. 37 Уголов­ного кодекса Российской Федерации). Ко­нечно, обычный гражданин вправе избрать любой способ, но ра­ботник милиции обязан пресекать посягательство. Если работник милиции отказывается пресекать посягательство под предлогом опасности для собственного здоровья или жизни, это является на­рушением присяги и законодательства1.
Вред, причи­няемый посягающему, по своему характеру может быть как физическим, так и имущественным. Причем он может быть большим, чем предотвращенный, и тот, который был достато­чен для предотвращения посягательства. На это специально обратил внимание правоприменителей Пленум Верховного Су­да Российской Федерации в п. 14 своего Постановления "О применении судами законодательства о необходимой обороне и причинении вреда при задержании лица, совершившего преступление" от 27.09.2012 г. N 192.
В силу прямого указания в законе (ст. 37 Уголов­ного кодекса Российской Федерации) правомерное причинение физического вреда уголов­ной ответственности не влечет. Гражданско-правовые отношения по поводу повреждения или уничтожения имущества посягающего с целью пресечения его посягательства либо в связи с пресечением регулируются ст. 1066 Гражданского кодекса Российской Федерации. Данная статья предельно лаконично и не­двусмысленно определяет: "Не подлежит возмещению вред, причи­ненный в состоянии необходимой обороны, если при этом не были превышены ее пределы"3. Таким образом, лицо, причинявшее вред при правомерной необходимой обороне, не может нести материаль­ную ответственность за этот вред ни в какой форме.
Более того, в соответствии с ч. 1 ст. 37 Уголов­ного кодекса Российской Федерации, если посягательство было со­пряжено с насилием, опасным для жизни обороняющегося или другого лица, либо с непосредственной угрозой применения такого насилия, то возможно причинение фактически любого по тяжести и объему вреда посягающему.
Государство в целом заинтересовано в том, чтобы лицо, осуществляющее право необходимой обороны, находилось в максимально выгодных условиях. Это выражается, в частно­сти, в том, что причинение большего вреда посягающему, чем тот, который мог бы быть причинен последним, является до­пустимым.
Необходимая оборона как активная форма отражения и пресечения посягательства не может быть сведена к простому противодействию путем парирования ударов, оттаскиванию нападающего и так далее. Она выражается в самых различных ак­тивных действиях обороняющегося — в причинении вреда здоровью, в лишении жизни, уничтожении и повреждении имущества, лишении свободы и др.
Причинение при защите вреда не самому посягающему, а кому-либо из третьих лиц в связи с фактической ошибкой или отклонением действия, исключает в действиях обороняющего­ся необходимую оборону.
В теории уголовного права по вопросу о квалификации по­добных случаев высказываются различные мнения.
Правильно, по нашему мнению, решает этот вопрос В.И. Ткаченко. Ответственность за причинение вреда третьему лицу, считает автор, зависит от объективных и субъективных признаков и здесь возможны три варианта.
В первом случае обороняющийся причиняет вред лицу, ошибочно принятому за посягающего, и поэтому его действия должны рассматриваться по правилам о мнимой обороне, от­ветственность за которую, в соответствии с разъяснением Пле­нума Верховного Российской Федерации от 27.09.2012 г. N 19, наступает как за действия, совершенные в состоянии необходимой обороны. И это справедливо в тех случаях, когда лицо не сознава­ло и не могло сознавать ошибочность своих действий. В про­тивном же случае ответственность наступает в зависимости от вины обороняющегося.
Во втором случае, если при обороне произошло отклоне­ние в действии, в результате чего причинен вред третьему ли­цу, ответственность обороняющегося наступает на общих ос­нованиях в зависимости от его вины.
И, наконец, в третьем случае, когда обороняющийся созна­тельно причиняет вред третьему лицу с целью отразить посяга­тельство, вопрос об ответственности его решается по правилам о крайней необходимости1.
Иногда посягательство совершается группой лиц, которые вы­полняют различные по характеру и опасности действия. Например, при учинении расправы удары потерпевшему наносит одно лицо, двое удерживают потерпевшего, не нанося ему ударов, организа­тор руководит избиением, указывая, куда наносить удары, и еще один член преступной группы находится на страже, обеспечивая безопасность группы. В подобных случаях возникает вопрос: кому и какой вред можно причинить? Зависит ли он от конкретных дей­ствий члена преступной группы?
При решении этих вопросов следует учесть, что судебная прак­тика восприняла разъяснение Пленума Верховного Российской Федерации от 27.09.2012 г. N 19: "При посягательстве нескольких лиц обороняющееся лицо вправе применить к любому из посягающих такие меры защиты, которые определяются характером и опасностью действий всей группы"2.
Второе условие правомерности защиты состоит в том, что защита допус­тима при отражении общественно опасного посягательства на определенный круг общественных отношений. Полный перечень объектов защиты определен в ст. 2 Уголов­ного кодекса Российской Федерации (Задачи Уголов­ного кодекса Российской Федерации), а в ст. 37 Уголов­ного кодекса Российской Федерации упоминается обобщающая формулировка: "...при защите личности и прав обороняющегося или других лиц, охраняемых законом интересов общества или государства…". Сравнительный анализ ст. 2 и ст. 34 Уголов­ного кодекса Российской Федерации по­зволяет сделать вывод о том, что объекты защиты при необходи­мой обороне не сужены по сравнению с объектами уголовно-правовой защиты; ограничения обусловлены только качественны­ми характеристиками посягательства. Лицо может защищать свои собственные права и интересы, свою жизнь и здоровье. Кроме это­го, закон позволяет обороняющемуся защищать жизнь, здоровье права и интересы иного лица. При этом согласие иного лица на его защиту не имеет значения. Защита иного лица допустима незави­симо от согласия иного лица на оказание ему помощи. В некото­рых случаях, когда согласие потерпевшего, как обстоятельство, исключающее преступность деяния, не имеет значения, защита иного лица допустима, даже если это лицо против такой помощи возражает. Проиллюстрируем сказанное примером.
Приговором Привокзального районного суда г. Тулы от 4 апреля 2000 года Петраков Альберт Александрович был осужден по ст. 105 ч. 1 УК РФ к лишению свободы на 11 лет 3 месяца. Приговором суда Петраков признан виновным и осужден за убийство.
Преступление, как указано в приговоре, совершено им при следующих обстоятельствах. 8 января 2000 года Петраков находился у Корчагиной по адресу г. Тула п. Михалково, ул. Яснополянская, д.33. Около 24 часов к Корчагиной пришел Алексахин, требовал, чтобы ему открыли дверь, выражался нецензурной бранью, выбил входную дверь. Чтобы его успокоить. Корчагина вышла во двор, однако Алексахин схватил ее за волосы, повалил на землю, стал избивать руками по различным частям тела. Петраков взял на кухне нож, вышел во двор и нанес Алексахину два удара ножом в спину, от которых потерпевший скончался на месте происшествия.
В надзорной жалобе осужденный Петраков ставит вопрос о переквалификации его действия на ст. 108 ч.1 УК РФ, ссылаясь на то, что он совершил убийство Алексахина при превышении пределов необходимой обороны, защищая Корчагину от напавшего на нее потерпевшего.
Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации пришла к выводу, что суд первой инстанции правильно установил фактические обстоятельства, при которых Петраков нанес Алексахину смертельные удары ножом. Однако вывод суда о том, что Петраков совершил умышленное убийство Алексахина, предусмотренное ст. 105 ч.1 УК РФ, не подтверждается доказательствами, исследованными в судебном заседании1.
Как на предварительном следствии, так и в судебном заседании Петраков давал показания о том, что поводом к убийству Алексахина явилось противоправное поведение потерпевшего, который в первом часу ночи пришел к дому Корчагиной, стучал в окна и двери, выражался нецензурной бранью, выбил входную дверь, после чего стал избивать Корчагину, схватив ее за волосы и повалив на землю. На крики Корчагиной он, Петраков, выбежал из дома и нанес два удара ножом Алексахину, опасаясь за жизнь Корчагиной и пытаясь ее защитить. По другому остановить Алексахина он бы не смог, так как является инвалидом детства, а Алексахин был крупнее и физически сильнее его.
Свидетель Корчагина дала аналогичные показания, пояснив, что Алексахин пришел ночью в состоянии алкогольного опьянения, требовал чтобы ему открыли дверь, ругался, стучал в окна, выбил входную дверь, схватил ее за волосы, вытащил на улицу, повалил на землю, стал избивать руками по различным частям тела, она кричала. Когда Алексахин снова замахнулся, чтобы ударить ее, подошел Петраков и нанес Алексахину два удара в спину, после чего Алексахин захрапел и сел на землю, она увидела у него на спине кровь.
Между тем, как это усматривается из материалов дела просьба Корчагиной к Петракову не вмешиваться в ее отношения с бывшим ее сожителем Алексахиным имела место еще до того, как сама она подвергалась избиению со стороны Алексахина, а непосредственно перед нанесением Алексахину ножевых ранений Петраковым она к последнему больше не обращалась.
По делу установлено, что Алексахиным было совершено общественно-опасное посягательство на Корчагину, и что Петраков умышленно нанес Алексахину смертельные ножевые ранения, защищая Корчагину от этого посягательства.
В данном случае Петраковым допущено превышение пределов необходимой обороны, выразившееся в его действиях по применению ножа, явно не соответствующих характеру и степени общественной опасности посягательства Алексахина на Корчагину.