Вход

традиции семейного чтения на примере Марины Цветаевой

Рекомендуемая категория для самостоятельной подготовки:
Реферат*
Код 302577
Дата создания 05 октября 2013
Страниц 13
Мы сможем обработать ваш заказ (!) 28 марта в 13:00 [мск]
Файлы будут доступны для скачивания только после обработки заказа.
480руб.
КУПИТЬ

Описание

Чтение вслух устанавливало коммуникативные связи двух типов: во-первых, слушателей с автором читаемого текста и, во-вторых, между слушателями. В ходе чтения присутствовавшие обменивались мнениями о персонажах, книге, ее авторе и т.д., нередко спорили и в результате вырабатывали некую общую точку зрения или хотя бы сближали свои позиции. Подобное обсуждение способствовало социальной интеграции, сплочению группы, в которой происходит чтение, что было особенно важно в «закрытой», замкнутой среде такой, например, как семья.
...

Содержание

Глава 1. Сущность термина «Традиции», его понимание применительно к современности......................................................................................................... 3
Глава 2. Биография Марины Цветаевой................................................................ 5
Глава 3. Традиции семейного чтения....................................................................8

Список использованной литературы...................................................................13

Введение

Человек не рождается в изолированном пространстве, его окружают другие люди. Кроме того, за свою историю человечество накопило огромный пласт знаний, которые являются универсальными и не устаревают на протяжении многих веков. А благодаря существованию традиций, мы можем получить их в готовом виде, а не осваивать каждый раз заново, иначе человечество до сих пор находилось бы в первобытнообщинной стадии. Ведь ещё в древности люди передавали знания, делились опытом и сохраняли традиции, которые им завещали предки.

Фрагмент работы для ознакомления

Творческая энергия Цветаевой, невзирая ни на что, не ослабевала: в 1923 в Берлине, в издательстве «Геликон», вышла книга «Ремесло», получившая высокую оценку критики. В 1924, в пражский период — поэмы «Поэма Горы», «Поэма Конца». В 1926 закончила поэму «Крысолов», начатую еще в Чехии, работала над поэмами «С моря», «Поэма Лестницы», «Поэма Воздуха» и др. Большинство из созданного осталось неопубликованным: если поначалу русская эмиграция приняла Цветаеву как свою, то очень скоро ее независимость, ее бескомпромиссность, ее одержимость поэзией определяют ее полное одиночество. Она не принимала участия ни в каких поэтических или политических направлениях. Ей «некому прочесть, некого спросить, не с кем порадоваться», «одна всю жизнь, без книг, без читателей, без друзей...». Последний прижизненный сборник вышел в Париже в 1928 — «После России», включивший стихотворения, написанные в 1922 — 1925.
В 1933 году Марина Цветаева написала французский эпистолярный роман, созданный из ее писем 1922 г. к берлинскому издателю А. Г. Вишняку: «Девять писем, с десятым невозвращенным и одиннадцатым полученным и Послесловием», или «Флорентийские ночи», как назвала это произведение Ариадна Эфрон. Этот роман представлял собой перевод, с очень незначительными изменениями, собственных писем Цветаевой к адресату. Роман не был издан.8 Тогда же написаны автобиографические очерки: «Музей Александра III», «Лавровый венок», «Открытие музея», «Жених», а также статья «Два лесных Царя», завершен и напечатан автобиографический очерк «Дом у Старого Пимена». 9 К этому времени Сергей Эфрон принял твердое решение вернуться на родину, и это угнетало Марину. В 1934 году написаны мемуары «Хлыстовки», «Мать и музыка» и «Сказка матери», в последующие годы Цветаева продолжает писать мемуарные произведения, в том числе очерк «Мой Пушкин» и другие.
Дочь Ариадна и муж Сергей Эфрон уехали из Франции, позже в 1939 году Марина Цветаева вместе с сыном вернулась в Россию вслед за ними, в том же году Ариадна и Сергей Эфрон были арестованы.
К 1930-м годам Цветаевой казался ясным рубеж, отделивший ее от белой эмиграции: «Моя неудача в эмиграции — в том, что я не эмигрант, что я по духу, т.е. по воздуху и по размаху — там, туда, оттуда...»10 В 1939 она восстановила свое советское гражданство и вслед за мужем и дочерью возвратилась на родину. Она мечтала, что вернется в Россию «желанным и жданным гостем». Но этого не случилось: муж и дочь были арестованы, сестра Анастасия была в лагере. Цветаева жила в Москве по-прежнему в одиночестве, кое-как перебиваясь переводами. Начавшаяся война, эвакуация забросили ее с сыном в Елабугу. Измученная, безработная и одинокая поэтесса 31 августа 1941 покончила с собой.

Глава 3.
Традиции семейного чтения.
Из двух дочерей от второго брака Ивана Владимировича наиболее лёгкой для родительской любви оказалась младшая Анастасия; в детстве она была проще, податливее, ласковее Марины и была ближе к матери, отдыхавшей с ней душою. В старшей же, Марине, Мария Александровна слишком рано распознала себя, своё: свой романтизм, свою скрытую страстность.
Непреклонность определяла отношение матери к детям и характер их воспитания, бывшего полностью в её руках. Она была сдержанна и внешне не ласкова, хотя горячо любила дочерей и связывала с ними свои несбывшиеся надежды.
Марина предназначалась в пианистки: у неё был абсолютный слух, большая, легко растяжимая рука и …добросовестность. Не чувствуя любви к музыкальным занятиям, она никогда не пыталась от них увильнуть или сократить положенное время за роялем.
Всё, что могло душевно, духовно, интеллектуально развить и направить детей было им предоставлено: разноязыкие гувернантки, книги, игрушки, музыка, театр… Они начали говорить почти одновременно на трёх языках: русском, немецком и французском. На их воспитание не только «не жалели средств», как тогда говорили, мать сама отдавала детям много внимания и времени. Она учила дочерей музыке, читала с ними на языках, которыми они занимались, говорила обо всём, что любила и чем жила. Зато «чужие дети» - на бульваре, куда сестёр водили гулять, или даже жившие у них во флигеле – были строго запрещены11.
Как когда-то сама мечтала запастись духовным материалом на всю жизнь, так теперь Мария Александровна стремилась передать его детям, «запасти» и их. Ей важно было внушить им свои представления о мире. Её общение с ними было перенасыщено: «О, как мать торопилась с нотами, с буквами, с Ундинами, Джейн Эйрами, с Антонами Горемыками, с презрением к физической боли, со Св. Еленой, с одним против всех, с одним – без всех, точно знала, что не успеет…так вот – хотя бы это, и ещё это и это ещё….Чтобы было, чем помянуть! Чтобы накормить – на всю жизнь! Как с первой и до последней минуты давала – и даже давила! – не давая улечься, умяться (нам - успокоиться), заливала и забивала с верхом – впечатление на впечатлении и воспоминание на воспоминание – как в уже невмещающий сундук (кстати, оказавшийся бездонным), нечаянно или нарочно?... Мать точно заживо похоронила себя внутри нас – на вечную жизнь…И какое счастье, что всё это было не наука, а Лирика – то, чего всегда мало…Мать поила нас из вскрытой жилы Лирики, как и мы потом, беспощадно вскрыв свою, пытались поить своих детей кровью собственной тоски. Их счастье — что не удалось, наше — что удалось!
        После такой матери мне оставалось только одно: стать поэтом ….». – именно так вспоминает о своём детстве Марина12.
Поднявшись в детскую или взяв их к себе вниз, она проводила с ними часы за чтением или рассказами. Неповторимые и незабываемые вечера, когда, прижавшись к ней с двух сторон, Марина и Ася взахлёб слушали рассказы матери о её детстве и юности, о дедушкином имении, о поездках с ним за границу или о книгах, которые она когда-то прочла, а они ещё прочтут, об ушедших героях древности, о поэтах.
«Мамины рассказы! О чём? О чём только не!
О старом короле Лире, изгнанном дочерьми, которым он отдал корону и царство, о его ночи под грозой в поле.…О молодом Людовике Баварском, любившем луну и пруды, музыку, отрёкшемся от престола, поселившемся в лесу, во дворце Бург, жившем ночью под музыку Вагнера, а ночь спал. Он утонул в озере. Мама с дедушкой плыли по этому озеру на лодке….
Со страстной любовью к отцу своему мама рассказывала о путешествиях с ним за границей, о поездке с ним по Рейну, реке легенд, текущей меж гористых берегов, о старых замках на утёсах, о местах, где пела Лорелея. Мы уже знали о ней знаменитую немецкую песнь Гейне. И родным становился зелёный пенистый Рейн»13.
«Муся уже читала мамины детские книги - три тома «Детского отдыха» с трогательными, захватывающими рассказами, «Задушевное слово», четыре тома чистяковского собрания рассказов – «Зима», «Весна», «Лето», «Осень». «Как в тумане помнится мне заглавие «Лето в Ревеле»». Был рассказ «Охотник Степан» о его гневе на верного друга, собаку Дружка, укравшую окорок, закопавшую его в лесу. Степан решает расстаться с ним – за измену…. Но в тот миг, когда продав своего многолетнего друга другому охотнику, он стоит у отчаливающего парохода и Дружок, поняв, завыл и стал рваться с цепи в воду – Степан понял, что изменник не Дружок, а он, Степан, и был готов всё отдать за дружка, но пароход уходил, и Муся глотала слёзы, ревела под мамино чтение, и разлука человека с собакой, неисцелимая, так и протащилась»14 с нею и её сестрой всю жизнь.
Был рассказ: бедная мать, отдавшая богачам крошку сына, через годы приходит к нему в гости – радостно купив на последние гроши дешёвую игрушку. Барчонок чуждается незнакомой, плохо одетой женщины, не глядит на её подарок. С того дня мы понесли с собой слёзы матери, в тёмной улице повторявшей слова: «Не понравилось…»
Часто мама, взойдя к ним в детскую - они очень любили её приходы – читала им Чехова, Чиркова, Телешова, книжки «Донской речи».
Она постоянно читала им вслух, забирая их вниз, к себе, от гувернантки (то француженки, то немки). В высокой, зимой холодной «маминой гостиной» с большим книжным шкафом и книжными полками, картинами, с ковром поверх старого холодного паркета, сидя за своим ореховым письменным столиком, при свете зелёного фарфорового абажура её – ещё с девических лет – лампы, она читала им свои любимые, ещё с детства, книги, а они на ковре слушали её материнское чтение.
«Дерзновенный полет Икара и гибель за похищенный огонь прикованного к скале Прометея, все герои мифологии и истории, Антигона, Перикл, Бонапарт, Вильгельм Телль, Жанна д’Арк, все подвиги, смерть за идею, всё, чем дарили их книги, исторические романы и биографии, и доктор Гааз, отдавший жизнь заключённым больным людям, герой уже девятнадцатого века, - как мать насаждала в нас поклонение героическому!
Как в книгах или в том, что рассказывала им мать, мы не терпели никакой общности – вещи или герои книг могли быть только или Мусины или мои. Так мы разделили две наилюбимейшие поэмы: «Ундину» взяла Муся, «Рустема и Зораба» получила – взамен я. Так мы делили всё15».
Мать читала им книги своего детства, для них покупали «Вечерние досуги», выписывали «Родник». Марина увлекалась писателями, которых теперь едва ли кто-нибудь помнит: Е. Сысоевой, Евгенией Тур, графиней де Сегюр. Но мать читала им и Чехова, Короленко, Марка Твена, по-французски – «Без семьи» Г. Мало, над судьбой героев которого Марина долго горевала. Читались и сказки: Перро, братья Гримм, Гофман, Андерсен. Марининой любимой была «Снежная королева» - она хотела быть или казалась себе такой же свободной и смелой, как Маленькая разбойница. Мать рано познакомила их с Пушкиным, Данте, Шекспиром. Но роднее всего была Германия, немецкие романтики. Сначала Марина узнала их в переводах, потом и в оригинале.
Едва научившись читать, она набросилась на книги и принялась читать всё без разбору: книги, которые давала ей мать и которые брать не разрешала; книги, которые должен был читать, но не читал – не любил – старший Андрюшка; книги, стоявшие в запертом для Марины шкафу сестры Леры. Марина прочитала книги материнского детства, книги Лериного детства и в пять лет наткнулась в Лерином шкафу на «Сочинения» Пушкина. Пушкин оказался первым поэтом Цветаевой. Первым, кого она задолго до того, как научилась читать, узнала по памятнику на Тверском бульваре, по картине «Дуэль», висевшей в родительской спальне, по материнским рассказам; первым, кого она прочла сама.
«Запретный шкаф. Запретный плод. Этот плод — том, огромный сине- лиловый том с золотой надписью вкось — Собрание сочинений А. С. Пушкина.
         В шкафу у старшей сестры Валерии живет Пушкин, тот самый негр с кудрями и сверкающими белками. Но до белков — другое сверкание: собственных зеленых глаз в зеркале, потому что шкаф — обманный, зеркальный, в две створки, в каждой — я, а если удачно поместиться — носом против зеркального водораздела, то получается не то два носа, не то один — неузнаваемый.
         Толстого Пушкина я читаю в шкафу, носом в книгу и в полку, почти в темноте и почти вплоть и немножко даже удушенная его весом, приходящимся прямо в горло, и почти ослепленная близостью мелких букв. Пушкина читаю прямо в грудь и прямо в мозг.
         Мой первый Пушкин — «Цыганы». Таких имен я никогда не слышала: Алеко, Земфира, и еще — Старик. Я стариков знала только одного — сухорукого Осипа в тарусской богадельне, у которого рука отсохла — потому что убил брата огурцом. Потому что мой дедушка, А. Д. Мейн — не старик, потому что старики чужие и живут на улице.
         Живых цыган я не видела никогда, зато отродясь слышала про цыганку, мою кормилицу, так любившую золото, что, когда ей подарили серьги и она поняла, что они не золотые, а позолоченные, она вырвала их из ушей с мясом и тут же втоптала в паркет.
         Но вот совсем новое слово — любовь. Когда жарко в груди, в самой грудной ямке (всякий знает!) и никому не говоришь — любовь. Мне всегда было жарко в груди, но я не знала, что это — любовь. Я думала — у всех так, всегда — так. Оказывается — только у цыган. Алеко влюблен в Земфиру.
         А я влюблена — в «Цыган»: в Алеко, и в Земфиру, и в ту Мариулу, и в того цыгана, и в медведя, и в могилу, и в странные слова, которыми всё это рассказано. И не могу сказать об этом ни словом: взрослым — потому что краденое, детям — потому что я их презираю, а главное — потому что тайна: моя — с красной комнатой, моя — с синим томом, моя — с грудной ямкой.16»
Всё детство Марина читала запоем. Можно сказать, не читала, а жила книгой, с трудом отрываясь и осознавая окружающее. «Проваливалась в книгу», - говорила Мария Александровна.
Жизнью Марины с детства и до кончины правило воображение. Воображение, которое пробудили книги и их герои, вымышленные и реальные. Без различия эпох, к которым они принадлежали, а так же того, существовали они в действительности или были выдуманы, - все они вполне равноправно жили в душе юной Цветаевой. Прекрасное знание с раннего детства французского и немецкого расширяло границы проникновения в неведомые эпохи и характеры.
Простое или хотя бы приблизительное перечисление того, что прочитала Цветаева к восемнадцати годам, показалось бы неправдоподобным по количеству и разнообразию. Пушкин, Лермонтов, Жуковский, Лев Толстой, Степняк-Кравчинский; немецкие и французские романтики; Гюго, Ламартин, Ницше; Жан-Поль Рихтер; романы Чарской и пьесы Ростана; Гейне, Гёте. Впрочем, книги, прочитанные Цветаевой в ранней юности, встали бы на полках (по хронологии знакомства с ними) в абсолютном «лирическом» беспорядке, потому что её чтение запойное и самозабвенное было, особенно после кончины матери, бессистемным17.
«Вечерами читали вслух французский роман «Le vaste, vaste monde» (перевод с английского «The wide, wide world»). Я не помню ни одной сцены оттуда, ни фабулы того, что так входило в душу маме и Мусе, - но помню трепет о каком-то одиночестве (бескрайнем жизненном пространстве) вокруг девочки. Некрасивое, худое, скуластое лицо мадмуазель Мари, монотонное чтение… Я засыпала. О другом английском романе мама говорила с восхищением: «Вырастите – будете читать «Джейн Эйр». По-прежнему мама приходила наверх читать нам вслух какую-нибудь любимую книгу: мы кидались усаживать её на стул, уложенный подушками, увешанный одеялами… Милое мамино лицо улыбалось, она поправляла на плечах свою клетчатую шаль, раскрывала книгу… Блаженные часы жизни!
Я не сказала, какие книги читала нам теперь вслух мама: колдовского «Щелкунчика» Гофмана и его волшебное, светлое «Чудесное дитя», «Без семьи» Гектора Мало (по-французски). Маруся, знавшая язык много лучше меня, страстно полюбила эту книгу и так часто говорила с мамой о ней, что я с детства сохранила в памяти имена Виталиса и Реми, собак Зербино, Капи и Дольче, обезьянки Жоли-Кёр, так жалобно умиравшей в стужу, заболев в переходах бродячей труппы,»18 – писала Анастасия в своих воспоминаниях.

Список литературы

Список использованной литературы
1. Цветаева, М. Мать и Музыка [Электронный ресурс] / М. Цветаева // Мир Марины Цветаевой / Ф.Левичев. – [Сайт]. – 1999-2000. – Режим доступа: http://www.synnegoria.com/tsvetaeva/WIN/index.html
2. Цветаева, М. Мой Пушкин [Электронный ресурс] / М. Цветаева // Мир Марины Цветаевой / Ф.Левичев. – [Сайт]. – 1999-2000. – Режим доступа: http://www.synnegoria.com/tsvetaeva/WIN/index.html
3. Глухова, Л. В. Традиции семейного чтения / Л. В. Глухова, О. С. Либова // Человек читающий. – М., 2006. –С. 135 – 146.
4. Лотман, Ю. М. Беседы о русской культуре: Быт и традиции русского дворянства (XVIII – начало XIX века). – СПб: Искусство, 1994. – 399 с.
5. Поливанов, К.М. Биография Марины Цветаевой / К.М. Поливанов // Большой энциклопедический словарь. – М.:АСТ:Астрель, 2008. – С. 1017 – 1018.
6. Рейтблат, А.И. Чтение вслух как культурная традиция / А.И. Рейтблат // Рейтблат, А.И. Как Пушкин вышел в гении: Историко-социологические очерки о книжной культуре Пушкинской эпохи / А.И. Рейтблат. - М.: НЛО, 2001. - С. 30-35.
7. Саакянц, А. Марина Цветаева. Жизнь и творчество / А. Саакянц. – М.: Эллис Лак, 1999. – 816 с.
8. Хронология // Мир Марины Цветаевой [Электронный ресурс] / Ф.Левичев. – [Сайт]. – 1999-2000. – Режим доступа: http://www.synnegoria.com/tsvetaeva/WIN/index.html
9. Цветаева, А. Воспоминания / А. Цветаева. – 5-е изд., испр. и доп. – М.: Изографус: Дом-музей Марины Цветаевой, 2002. – 880 с.
10. Швейцер, В. А. Марина Цветаева / В.А. Швейцер. – М.: Молодая гвардия, 2002. – 591, [1] с. – (Жизнь замечательных людей: Сер. биогр.; Вып 833).
11. Эфрон, А. Марина Цветаева: Воспоминания дочери. Письма. – Калининград: Калининградское кн. изд-во: Янтарный союз, 1999. – 650 с.
Очень похожие работы
Пожалуйста, внимательно изучайте содержание и фрагменты работы. Деньги за приобретённые готовые работы по причине несоответствия данной работы вашим требованиям или её уникальности не возвращаются.
* Категория работы носит оценочный характер в соответствии с качественными и количественными параметрами предоставляемого материала. Данный материал ни целиком, ни любая из его частей не является готовым научным трудом, выпускной квалификационной работой, научным докладом или иной работой, предусмотренной государственной системой научной аттестации или необходимой для прохождения промежуточной или итоговой аттестации. Данный материал представляет собой субъективный результат обработки, структурирования и форматирования собранной его автором информации и предназначен, прежде всего, для использования в качестве источника для самостоятельной подготовки работы указанной тематики.
bmt: 0.00524
© Рефератбанк, 2002 - 2024