3 вопроса по философии

контрольная ...

1) Понятие движения, виды и формы движения. Движение и развитие
2) Раннегреческая философия досократиков: Гераклит, Демокрит, Эмпедокл. Древнегреческий материализм
3) Фрагменты работ раннегреческих философов: Гераклит, Демокрит, Эмпедокл (двоих на выбор)
Список использованной литературы

1) Понятие движения, виды и формы движения. Движение и развитие
2) Раннегреческая философия досократиков: Гераклит, Демокрит, Эмпедокл. Древнегреческий материализм
3) Фрагменты работ раннегреческих философов: Гераклит, Демокрит, Эмпедокл (двоих на выбор)
Список использованной литературы

В изменении покоится. Тяжелый труд: у одних и тех же работать и быть под началом.
С сердцем бороться трудно: всякое желание покупается ценою психеи.
[Большинство божественных дел] ускользает от понимания благодаря неверию.
Неразумный человек способен увлечься любым учением.
Одно и то же в нас-живое и мертвое, бодрствующее и спящее, молодое и старое. Ведь это, изменившись, есть то, и обратно, то, изменившись, есть это.
Для бодрствующих существует единый и всеобщий космос [из спящих же каждый отвращается в свой собственный].
На огонь обменивается все, и огонь-на все, как на золото-товары и на товары-золото.
В одну и ту же реку нельзя войти дважды [по Гераклиту, и нельзя дважды застигнуть смертную природу в одном и том же состоянии, но быстрота и скорость обмена] рассеивает и снова собирает ее, [а лучше сказать не снова и не после, но одновременно] она [образуется и погибает] приближается и удаляется.
Сивилла неистовыми устами произносит угрюмое, неприкрашенное и неподмазанное, и речь ее звучит сквозь тысячелетия, ибо она побуждаема божеством.
Государь, чей оракул находится в Дельфах, не говорит и не скрывает, но знаками указывает.
Солнце не перейдет своей меры, иначе его бы настигли Эринии, помощницы Правды.
Невежество лучше скрывать, но это затруднительно при распущенности и за чашею вина.
Трупы следует выбрасывать скорее, чем навоз.
Собаки лают на тех, кого они не знают.
Психеи обоняют в Аиде.
Если бы солнце не существовало,- несмотря на остальные светила, была бы ночь.
Периоды. Солнце, их управитель и наблюдатель, устанавливает, руководит, назначает и обнаруживает переходы и времена года, которые все приносят [по Гераклиту].
Я исследовал самого себя.
Глаза- более точные свидетели, чем уши.
У бога прекрасно все, и хорошо, и справедливо, люди же одно считают несправедливым, другое- справедливым.
Общи начало и конец у периферии круга.
Каков у них ум, или разумение? Народным певцам они верят, и учитель для них -толпа, ибо не знают они, что «многие- плохи, немногие же-хороши».
Один день равен всякому другому.
Плохие свидетели для людей глаза и уши тех, которые имеют грубые психеи.
Никто из тех, чьи учения я слышал, не дошел до признания, что мудрое от всего отлично.
Скрывать невежество предпочтительнее, чем обнаруживать его публично.
Не лучше было бы людям, если бы исполнялось все, чего они желают.
Болезнь приятным делает здоровье, зло-добро, голод-насыщение, усталость-отдых.
Мышление-великое достоинство, и мудрость состоит в том, чтобы говорить истинное и чтобы, прислушиваясь к природе, поступать с ней сообразно.
Мышление обще всем.
Тем, кто желает говорить умно, должно укрепить себя этим для всех общим, как город, законом и много крепче. Ведь все человеческие законы питаются единым божественным, который простирает свою власть, насколько желает, всему довлеет и над всем одерживает верх.
Психее присущ самовозрастающий логос.
Всем людям свойственно познавать самих себя и мыслить.
Невозмужалый отрок ведет опьяневшего мужа, который шатается и не замечает, куда идет, ибо психея его влажна.
Образ мыслей человека-его божество.
Востока и запада пределы: Медведица и против Медведицы- гора сверкающего Зевса.
Природа любит скрываться.
Прекраснейший космос [был бы] как бы куча copy, насыпанная как попало.
Холодное теплеет, теплое холодеет, влажное высыхает, сухое увлажняется.
Фрагменты «Очищения» Эмпедокла (фрагменты из поэмы)
Друзья, что живете у вод Акраганта, реки светловодной,
На акрополе града большого! Ревнители дел благородных,
Кров иноземцев надежный, зла ненавистники – радуйтесь:
Бог я бессмертный теперь, не смертный уже человек.
Шествую я среди вас, всеми заслуженно чтимый,
Венки на моей голове и ленты священные вьются;
Когда я со свитой своею, из жен и мужей состоящей,
Вступаю в роскошные грады, – везде благодатный почет мне.
Следуют толпы за мною, о счастье меня вопрошая:
Жаждут одни предсказанья, желают другие услышать
Мудрое слово мое – от разных болезней заклятье,
Ибо давно эти люди скованы тяжким недугом.
(Diog. VIII 62)
Но к чему говорю я об этом, как будто о чем-то великом,
Разве не выше я смертных, тленью подвластных людей?
(Sext. adv. math. I 302)
Хотя я и знаю, друзья, что истина свойственна мифам,
Которые я излагаю, люди с трудом к ней приходят:
Редко нисходит в их души веры порывистый пламень.
(Clem. Strom. V 9 р. 648 Р)
Имеется право Судьбы, небожителей вечных решенье,
Давнее временем, вечное, мощной скрепленное клятвой:
Если кто-либо убийством руки свои запятнает,
Или кто в распре с другим клятву преступно нарушит
[Кто-то из демонов-духов, жизнью своей долговечных],
Три мириады годов блуждать им вдали от блаженных.
В ходе времен воплощаясь в образы смертных создании,
Жизни крутые дороги ежемгновенно меняя;
Ибо высокий эфир в море их гневно бросает,
Море их гонит на сушу, земля – к лучезарному свету
В небе светящего солнца, солнце же – снова к эфиру.
Так они гости везде, но равно их все ненавидят.
Один из низвергнутых – я, изгнанник богов и скиталец,
Гневным Раздором влекомый…
(Hippol. Ref. VIII 29 р. 249 М)
Не терпит Харита-Любовь власти жестокого рока.
(Plut. Quaest. conv. IX 5 p. 745 с)
Некогда был я юнцом, был и прелестной девицей,
Был и растением, птицей, рыбой безгласною в море.
(Diog. VIII 77)
Горько рыдал я и плакал, мир непривычный увидев.
(Ctem. Strom. Ill 14 p. 516 P)
После такого почета, с вершины такого блаженства
Свергнут теперь я на землю, смертных удел разделяя.
(Clem. Strom. IV 12 р. 569 P)
[воплотившись] Очутились мы в скрытой пещере…
(Porphyr. de antro nymph. 8 p. 61, 19 Nauck)
… мрачное место,
Где вечная злоба, убийство, стаи карающих духов,
Точащий силы недуг, тщета и ничтожество тленья
Носятся всюду во тьме в роще бесчувственной Аты[8].
(Hierocl. ad с. aur. 24 ad V. 54 ff)
Там оказались земля и сверху светящее солнце,
Кровопролитный раздор и видом благое согласье,
Гнусность вкупе с красотой, медленность вместе с мгновеньем,
Любвеобильная ясность – с ней мрачнодушная скрытность.
(Plut. de franq. an. 15 р. 474 b)
Рождение рядом со смертью, с бодростью вместе сонливость,
Движение вместе с покоем. Венками увитая знатность –
Ей же сопутствует низость, безмолвие рядом с глаголом…
(Cornufus epidrom. 17)
Увы, человеческий род, счастья лишенный в страданьях,
Что за невзгоды и распри жизнью тебя обязали.
(Clem. Strom. Ill 14 р. 516 P)
[Вражда, будучи виновницей воплощения душ, ]
Создает из живых погребенных, формы их только меняя.
(Clem. Strom. Ill 14 р. 516 P)
На них одевают хитон, сшитый из мерзостной плоти.
(Plut. de esu сотт. 2, 3 р. 998 с)
В царстве диких животных они возрождаются львами,
Среди лепокудрых деревьев жребий их – сделаться лавром.
(Ael. nat. an. XII 7)
[У людей золотого века]
Не было бога войны, не было бога смятений,
Не было Зевса-царя, ни Кроноса, ни Посейдона:
Царила одна лишь Любовь…
Свято они ее чтили, жертвами милость взыскуя,
Тонким творением рук, искусной работы елеем,
Жертвой из смирны прозрачной, ладана пышным куреньем
И возлияньем на землю желто-душистого меда.
Кровью невинных быков не осквернялся алтарь их:
Самым преступным деяньем в обществе смертных считалось –
Жизни живое лишив, есть его нежные члены.
(Porphyr. de abst. II 20)
Был среди них человек – муж всеобъятных познаний,
Духа несметным богатством один безраздельно владевший;
В мудрости равно во всякой был он отменный искусник,
Ибо когда пробуждал он ум свой всевидяще острый,
Каждую вещь во вселенной мог он узреть без усилий,
Пусть хоть на десять, на двадцать она отстоит поколений.
(Porph. V. Pyth. 30)
Кроткими все были твари, благонастроены к людям,