Октябрьская социалистическая революция в Башкортостане

Работа была защищена на отлично, оригинальность почти 80% ...

Введение…………………………………………………………………….
Глава I. Башкирия накануне 1917 года…………………………………..
Глава II. Революция 1917 года и борьба башкир за свою государственную самостоятельность………………………………………………………….
Заключение………………………………………………………………….
Список используемой литературы

Вековые чаяния башкирского народа о соб¬ственном государстве, о возможности самосто¬ятельно определять свою судьбу обрели зри¬мые черты лишь в условиях демократических преобразовании в России, начавшихся в февра¬ле 1917 г.
Несмотря на противоречивость и ограни¬ченность, февральская революция - это пер¬вый опыт реального демократизма в стране, политического воспитания масс. Она активизи¬ровала тюрко-мусульманское движение, обост¬рила национальный вопрос в России.
В отечественной историческом науке совет¬ского периода упорно и настойчиво насаждал¬ся тезис о чрезвычайной неразвитости, полити¬ческой, экономической и культурной отсталос¬ти многих восточных народов, в том числе и башкир. Они были отнесены к национально¬стям, не имевшим раньше государственного существования и не способным самосто ятель¬но решать собственную судьбу.
Тема, выбранная мной, как мне кажется, не имеет и не может иметь однозначной оценки. Дело в том, что многие из тех, кто смотрел на эту проблему иначе чем предписывала партия, не могли выразить вслух свое мнение, и уж тем более написать монографию. Но время не стоит на месте, и сейчас появилась такая возможность у историков по новому осветить данную проблему. Однако, я не хочу сметать все то, что было в прошлом, ибо это тоже имеет свою ценность. Исходя из этого в своей работе я буду использовать и новые материалы (после 1991 года) и материалы прежних лет.
Октябрьская революция круто изменила закономерный ход исторического развития России, в том числе и Башкирии. Она вызвала пагубную гражданскую войну — кровавую междоусобицу красных и белых — и привела к утверждению однопартийной командно-бюрократической, то есть тоталитарной политической системы — так называемой диктатуры пролетариата. С установлением последней прервался процесс складывания правового государства и развития свободно-рыночной экономической системы, восторжествовало всеобщее огосударствление средств производства с запрещением частной собственности и предпринимательства.
При подготовке данного реферата использовались как работы советских авторов, таких как – Аминаев З.А., Александров Ф.А., так и современных авторов Юлдашбаев Ю.Х., Азнагулов В.Г., Хамитова З.Г.

Всеобщий башкирский съезд - Курултай, собравшийся первый раз после запрещения (9 июля 1737 г.) правительством Российского самодержавия, созвав башкирские йыйыны, открылся в торжественной обстановке. В пре­зидиум съезда были избраны руководители Бюро союза башкирского народа - Ахметзаки Валидов, Сагит Мрясов, Аллабирде Ягафаров, крупный башкирский землевладелец и религи­озный деятель ишан Габдулхай Курбангалиев. учитель по образованию Хурматулла Идельба-ев. Предстояло обсудить и принять резолюции по вопросам о работе временного бюро, управ­лении Башкортостаном, отношении к войне и о национальных войск, земельных делах, просвещении и положении женщин. На нем же предусматривалось создание руководяще­го органа башкирского национального дви­жения. Отчетный доклад о работе областного Бюро сделал Сагит Мрясов. Он ознакомил делегатов курултая с материалами I Всерос­сийского мусульманского съезда, затронул проблему самоопределения мусульман Рос­сии. С докладом по таким вопросам повестки дня, как «Государственное управление», «Зе­мельный вопрос» выступил Ахметзаки Валидов.
На I Всеобщем курултае активно обсуждал­ся вопрос о будущем государственном строи­тельстве Башкурдистана, Принята декларация «Об управлении Баш Курдистан ом». В резолю­ции также была заложена основа для будущего тесного союза автономного Башкурдистана с Казахстаном и Средней Азией. Съезд одоб­рил предстоящий созыв Учредительного со­брания в России и дал предписание по избра­нию делегатов собрания.
Большое значение имело принятие съездом программы по земельному вопросу. В ней гово­рилось, что все земли, находящиеся во владе­нии башкир, составляют достояние башкир­ского народа и в частную собственность от­чуждаемы быть не могут. А так же земли, ото­бранные у него, должны быть возвращены.
По военному строительству съезд принял постановление об организации самостоятель­ных национальных башкирских частей. Было также признано, что империалистическая война является помехой для всех народностей и должна быть прекращена без аннексий и кон­трибуций.
Представители всего Башкортостана, вы­сказавшись за башкирскую территориальную автономию, в целях пропаганды среди башкир­ского населения идеи автономии и проведения их в жизнь, создали Центральное (областное) Башкирское шуро (совет). Членами исполни­тельного Комитета были избраны 7 человек, из каждого уезда, где проживают башкиры, по одному человеку: Шариф Манатов (предсе­датель), Гариф Мутин, Сагит Мрясов, Ильдар-хаи Мутин, Усман Куватов, Харис Юмагулов и Ахметзаки Валидов. Было принято Положе­ние о Башкирском шуро. Шуро, как руководящий орган башкирского национального движе­ния, разместилось в Оренбурге, а в Уфе было учреждено губернское его представительство, на местах создавались уездные и волостные от­деления башкирского шуро. Башкирское обла­стное шуро представляло из себя обществен­но-политическое национальное объединение и считало себя центральным учреждением все­го башкирского народа - «...национальной ор­ганизацией по руководству национальными по­литическими и экономическими делами баш­кир, защищающей их права и интересы». Шу­ро ставило ближайшей своей целью и задачей общественное объединение всего башкирского народонаселения независимо от территориаль­ного его разброса по различным губерниям и уездам Южного Урала и вокруг него. Но в эт-ноправовом плане имелось в виду создание не столько экстерриториальной, сколько нацио­нально-территориальной автономии.
Первый Всеобщий съезд завершил органи­зационный период башкирского национально­го движения и выработал первоначальные про­граммные документы, на основе которых в но­ябре 1917 г. был провозглашен автономный Башкурдистан.
Делегаты съезда всячески стремились снять напряжение, возникшее между башкир­ским национальным движением и татарскими общественно-политическими организациями, о чем свидетельствует телеграмма съезда, по­сланная в Казань, где выражалась надежда на то, что «волжские братья окажут помощь в осу­ществлении этих трудных целей», имея в виду завоевание башкирским народом территори­альной автономии.
Второй Областной башкирский курултай состоялся 25-29 августа 1917 г. в г. Уфе. В ра­боте съезда приняло участие около 100 делега­тов, в основном участники Первого Всеобщего башкирского съезда. В повестку курултая были включены вопросы: 1) доклад о работе Цент­рального национального шуро; 2) о подготовке к выборам в Учредительное собрание, которое должно было состояться в начале 193 8 г. в Санкт-Петербурге; выдвижение кандидатов, рассмотрение их платформ; 3) о национально-культурной автономии и об управлении Баш­курдистаном.
Второй Областной башкирский курултай подтвердил решения Первого съезда и выска­зался за федерацию, высказав при этом свое положительное отношение к стремлению «волжских мусульман к осуществлению наци­онально-культурной автономии и даже выра­зил желание участвовать в торжествах нацио­нально-культурной автономии, только без вы­несения особой резолюции».
На съезде присутствовали представители татарской общественности, как федералисты (Г. Ибрагимов, Г. Касымов, Ш. Ахмадсев и другие), так и унитаристы (X. Атласов, 3, Ка-дири и другие). Унитаристы призвали делега­тов съезда объединиться со сторонниками культурно-национальной автономии под лозун­гом сохранения единства всех мусульман Рос­сии. Съезд решительно отверг их предложение, что ярко отразилось в речи одного из лидеров башкирского национального движения Ш. Ма-натова.
«Мы подняли лозунг федерации, - говорил в своем выступлении на курултае Шариф Ма­натов. - Мы желаем [для России] федерации - составной республики. Ее устройство по спо­собу централизации мы считаем устаревшим и пагубным для мусульман. Мы за способ де­централизации. Он не является чем-то новым, это один из известных и признанных в мире весьма полезный метод управления. Государст­венное устройство Германии, Америки и Швейцарии, где благоденствуют и развива­ются их народы, тому свидетельство. Если так, то считать это вредным - является или ошиб-
кой, или невежеством. Мы знаем и видели во­очию, насколько был плох метод централиза­ции в прежнюю эпоху Николая, и пусть нас те­перь, в эпоху освобождения, не пытаются вновь приковать к Москве, являющейся серд­цем русских, или к столичному Питеру. Если в вопросе федерации, одобряемой во всем ми­ре сторонниками свободы и признаваемой на­ми самой полезной формой устройства [Рос­сии], нас критикуют, говоря, что мы откалыва­емся, то мы нисколько этому не удивляемся. Пусть критикуют откалывающихся среди сво­их, а нас оставляют в покое».
Съезд превзошел все ожидания, ясно пока­зав, что башкиры в целом пришли к единому мнению, четко осознав свои интересы. Здесь был принят устав Башкирского шуро (совет), где был определен его статус. Центральное Башкирское национальное шуро (совет) объя­вило себя учреждением всего башкирского на­рода - «национальной организацией по руко­водству национальными, политическими и экономическими делами башкир, отстаиваю­щей права и защищающей их интересы». Был избран новый состав Башкирского Централь­ного шуро, который был значительно расши­рен, состоял из 12 членов и 4 кандидатов в чле­ны. Ими стали Ш. Манатов, А. Валидов, Н. Та-гиров, Ш. Бабич, X. Габитов, К. Карибов, А. Гумаров, Г. Хасанов, М. Смаков, Ф. Давлет-шин, С. Атнагулов, С. Мрясов, кандидатами Г. Гирфанов, Ю. Бикбов, Ш. Биккузин, А. Алимгулов. Местом пребывания Башкир- ского областного шуро определялся Оренбург, Караван-сарай.
Курултай образовал областные секретариа­ты шуро в Уфе и Челябинске, которые возгла­вили Ф. Ахмадуллин и Н. Тагиров. 30 августа состоялось первое заседание нового состава Центрального шуро, которое распределило обязанности между его членами. Пост предсе­дателя шуро сохранил за собой Ш. Манатов, его заместителем стал А. Валидов, секретарем шуро выдающийся башкирский поэт Ш. Ба­бич. Заведующими отделами были избраны: по делам финансов - Ф. Давлетшин, экономи­ческим - М. Смаков, издательский отдел воз­главил С. Мрясов.
На этом заседании было решено направить во все башкирские волости представителей Центрального шуро для сбора взносов и по­жертвований в пользу фонда башкирского на­ционального движения. За счет этих пожертво­ваний и народных взносов существовал руко­водящий орган башкирского движения - Цен­тральное шуро и издавалась его газета «Баш-курд». Решения съезда и активно проводимая работа в центре и на местах объективно при­ближали возможность провозглашения и прак­тического осуществления долгожданной авто­номии башкирского народа. Оренбургское во­енное шуро. выступающее против территори­альной автономии Башкортостана, приступило к подготовке губернского мусульманского съезда. Идейным вдохновителем этого меро­приятия был Фатих Каримов, редактор газеты «Вакыт» {«Время»), печатного органа, наибо­лее непримиримо настроенного против баш­кирского национального движения. Съезд, на­званный татаро-башкирским, открылся в нача­ле октября 1917 г. Башкирское Центральное шуро сначала запретило башкирским делега­там участвовать в работе этого съезда, кото­рый должен был рассмотреть вопросы о стро­ительстве культурно-национальной автономии мусульман Оренбургской губернии. На прохо­дивший в Оренбурге (27 сентября - 5 октября 1917 г.) общегубернский съезд мусульман съехалось всего 69 делегатов, башкирская де­легация состояла из 17 человек во главе с А. Валидовым. Здесь разгорелась острая дискуссия о принципах и форме автономии. С разъяснением платформы башкирского на- циоиального движе­ния и критикой сто­ронников кул ьтур-но-национальной автономии высту­пил А. Валидов, вы­званный на съезд из Туркестана теле­граммой от Башкир­ского шуро. Делега­ция вынуждена бы­ла покинуть съезд из-за разногласий и непризнания авто­номии Башкортос­тана65.
Одним из цент­ральных на повест­ке дня съезда был вопрос об утвержде­нии кандидатов в члены Всероссийского Учре­дительного Собрания, об участии в предвыбор­ной кампании. И это было не случайно. Особое значение в разрешении конституционного во­проса в России на протяжении XX века имело формирование и воздействие на различные по­литические течения (как социал-демократичес­кой, так и либеральной направленности) докт­рины учредительной власти, или Учредитель­ного Собрания и доктрины парламентаризма. Эти два конституционных идеала, берущие свои корни в Великой Французской революции и английской парламентской системе, во мно­гом предопределили содержание политических программ левых, а отчасти и правых либералов и социал-демократов r начале XX века, а также в значительной степени определяют дискуссии вокруг способа и путей конституционного раз­вития России и Башкурдистапа в начавшемся тысячелетии.
Всероссийское Учредительное Собрание, после его избрания и единственного дня засе­дания с 5 на 6 января 1918 г. было разогнано, но оно успело провозгласить многонациональную Россию демократической федеративной республикой - РДФР. Образ последнего симво­ла российского парламентаризма - Учреди­тельного Собрания еще некоторое время ви­тал над страной, погрязшей в кровавой пучине гражданской войны.
Борьба за автономию, за решение нацио­нального вопроса в целом объединяла в своих рядах представителей различных слоев баш­кирского населения, прежде всего его интелли­генцию (А. Валидов, Ш. Манатов, М. Кулаев, Ю. Бикбов, И. Мутин, Ф. Тухватуллин, Ш. Ба­бич, Г. Иркабаев, братья Куватовы и другие), духовенства (С. Мрясов, Р. Фахретдинов, М. Халиков и другие), крестьян, рабочих, воен­нослужащих (Ф. Ахмадуллин, М. Муртазин. Г. Таган, А. Карамышев, братья Ишмурзины и другие}. Участвовали в национальном движе­нии и выходцы из среды национальной буржу­азии, в частности, отец и сын Курбангалиевы.
Руководители башкирского национального движения действовали с позиций активно вы­раженного национального самосознания и про­являли заинтересованный подход к националь­ным нуждам и чаяниям народа, защищали его право на самоопределение, на самостоятельное этническое существование. В партийном отно­шении руководители национального движения тяготели к эсерам, близко воспринимали их программу. Весьма примечательно и то, что А. Валидов был членом эсеровской партии, хо­тя и вышел из ее рядов в 1917 г. Недаром в дальнейшем Башкирское Центральное шуро и правительство быстро нашли общий язык с представителями демократической контрре­волюции, в частности, с эсеровским Самар­ским Комучем. Лидеров башкирского движе­ния пугал экстремизм большевиков, что нашло отражение в отношении Башкирского Цент­рального шуро к Октябрьской революции.
Отношение борцов башкирской националь­ной демократии к правительству демократиче­ской России основывалось на чисто нацио­нальных побуждениях, порою без должного понимания первоочередной необходимости де­мократических преобразований во всем поли­тическом укладе России. Ими недооценивалась нависшая угроза со стороны антидемократиче­ских сил. готовящих Октябрьскую революцию. Но вместе с тем, башкирские националисты глубоко осознавали историческое значение происшедшей демократической русской рево­люции. Ахметзаки Валидов впоследствии на­пишет воспоминания о первых месяцах рос­сийской революции, как об «очень хорошем времени». Отношение Ахметзаки Валидова, Башкирского Центрального шуро к правитель­ству новой России, став со временем противо­речивым и даже негативным, однако, вначале не было лишено определенных надежд, возла­гаемых на позитивное решение национальною вопроса башкирского народа.
Вследствие сложности решения нацио­нального вопроса взаимоотношения Башкир­ского правительства, а именно валидовского течения национального движения, с прави­тельством демократической России к моменту его свержения заметно ухудшились. Хотя Ке­ренский и выражал башкирам сочувствие, од­нако требования башкирского народа «в реаль­ном смысле удовлетворены не были». Минис­тры Керенского откладывали решение всех, даже совершенно бесспорных, вопросов, с ка­ким только не обращались, до созыва Учреди­тельного Собрания. В фармане № I Башкир­ского Центрального шуро от 11 ноября 1917 г. говорилось; «...политика правительства Керен­ского нанесла значительный ущерб нашему делу. Поэтому... башкиры и башкирские вой­ска ни в коем случае не могут стоять за восста­новление правительства Керенского. Башкиры... могут и должны стоять лишь за такое правительство, которое в полном объеме при­знает права отдельных национальностей и ста­вит себе целью проводить в России реформы на основе полного признания прав националь­ностей; способно установить твердую власть и порядок».
Большинство политической элиты, группи­ровавшееся вокруг Областного шуро, а затем и Башкирского правительства, более или менее отдавая себе отчет в политических реалиях, учитывая исторические традиции, никогда не доходило до претензии на право вывести баш­кир и за ними всю многонациональную Башки­рию из состава России (даже большевистской) как равного с ней и независимого националь­ного государства. Валидов и его последовате­ли, проявив достаточно благоразумия, не под­дались соблазну национал-сепаратизма, то есть идее крайней «суверенизации» - обособления многонационального региона, давно ставшего неотъемлемой составной частью Российского государства.
В ходе бурных событий той переломной эпохи во главе национально-освободительного движения встали лучшие сыны башкирского народа, сумевшие сплотить и объединить наро­ды Башкортостана во имя достижения великих целей. Особую роль в политических событиях того периода сыграл Ахметзаки Валидов, впос­ледствии ставший всемирно известным уче­ным. Рядом с ним сформировалась целая плея­да молодых талантливых государственных дея­телей - Ш. Манатов, М. Халиков, X. Кушаев, X, ГОмагулов, М. Муртазин, Ш. Бабич. И. Алкин, М, Кулаев, братья Карамышевы и другие. Пламенные патриоты сделали очень много для строительства государственности Башкорто­стана, развития национального самосознания и культуры народа. Их дальнейшая судьба тра­гична, почти все они в последующем были ре­прессированы. Несмотря на богатый практиче­ский опыт, теоретические знания в области на­циональной жизни, лидеры национальных дви­жений, в конечном счете, оказались не только невостребованными, но и отторгнутыми от своего народа как «буржуазные националисты», «враги»,
В тех сложных условиях лидеры целого ря­да национальных движений России не смогли удержаться в цивилизованных рамках признан­ных мировым сообществом межнациональных отношений. Более того, их политические пози­ции стали приобретать российский оттенок, а национальная гордость постепенно и неза­метно стала трансформироваться в кичли­вость, нетерпимость и даже враждебность по отношению к «инородцу», иногда и к своему родному народу. Жизнь и деятельность выдаю­щейся личности Ахметзаки Валидова - бес­примерный подвиг во имя свободы своего на­рода, родного края.
Особо явственно виден здравый смысл и мудрость А. Валидова как политика, давшего в эпистолярном стиле вождям большевиков со­веты, которые (если бы они захотели ими вос­пользоваться!) могли бы существенно изме­нить облик национальной политики Советской власти. В январе 1920 г. А. Валидов, обращаясь в ЦК РКП(б) (копия Ленину и Троцкому), пи­шет: «...в руководящем органе РКП нет ни од­ного в совершенстве знакомого со своей стра­ной, сильного и авторитетного на Востоке че­ловека из восточных мусульманских нацио­нальностей... Вы сами, больше чем мы, пони­маете, какие трудности Вам и восточным рево­люционерам приходится одолевать, когда Вы рукою русского пролетариата начинаете вос­станавливать похороненное, как казалось, навсегда русским империализмом человеческое самосознание, сознание необходимости борь­бы за существование забитых восточных наро­дов». А. Валидов предлагает неожиданный и эффективный для Советской власти вари­ант - назначить в центральное руководство «сильного и авторитетного» представителя му­сульманского Востока, пусть и не коммуниста, и рекомендует на этот пост лидера Алаш-Орды А. Букейханова, все более склонявшегося в тот период к признанию власти Советов.
Но власть не внемлет голосу разума. В ито­ге осенью 1920 г. сам А. Валидов оказался в Средней Азии, где развивается басмаческое движение. На тайном заседании у вазира (ми­нистра) финансов Хивинской республики он предупреждает, что разгром башкирского пра­вительства Советской властью заставляет пра­вительство Хорезма быть наготове из-за воз­можности повторения по отношению к нему аналогичной акции. Вскоре это подтвердилось. Сам А. Валидов еще некоторое время прожи­вал в Бухаре. По свидетельству очевидцев. в приватных беседах он отмечал наличие «жи­вой связи» с Башкирией (там существовали движения, требовавшие его возвращения) и Москвой и то, что стоит перед выбором: ли­бо договориться с большевиками о сотрудниче­стве, либо уехать за границу. Разворачивающи­еся события подтолкнули его к эмиграции.
Совершив длительный вояж через Индию, Египет и Францию, Валидов прибывает в Бер­лин, где в начале апреля 1923 г. появляется в советском представительстве и передает пол­преду Н. Крестинскому послание, в котором пишет, что вынужден был уехать из России «ввиду полного недоверия к нему со стороны руководящих русских работников и невозмож­ности в российских условиях оставаться ли­шенным свободы или пусть полусвободно бо­роться за свои убеждения». В то же время он напоминает, что «немало по своему доброму убеждению служил революции» и остается вполне лояльным к Советской власти, решив сосредоточиться сугубо на научной работе. В связи с этим Валидов просит разрешить вы­везти его научную библиотеку, дать возмож­ность переписываться с российскими коллега­ми-востоковедами и позволить приехать в Гер­манию его семье. Однако на письме, пересланном Н. Креетинским па имя И. Сталина, была проставлена размашистая резолюция: «Оста­вить без ответа». В итоге страна лишилась од­ного из выдающихся национальных лидеров, талантливого политика.