Русская культура и Россия в представлениях Ф.М. Достоевского

Рассмотрение представлений Ф.М. Достоевского относительно России, её культурных особенностей.
Полученная оценка: 5. ...

Оглавление
Введение
Глава 1: «Ф.М. Достоевский о русской идее»
Глава 2: «Национальная идея в понимании Ф.М. Достоевского»
Глава 3: «Взгляды на реформы Петра I. Вопросы бюрократии, общественного идеала и права»
Глава 4: «Ф.М. Достоевский о возможном пути развития России»
Заключение
Список использованной литературы

Трудно представить себе интеллигентного, образованного человека, который бы не читал произведений Федора Михайловича Достоевского. Невозможно представить себе человека, читавшего его книги, и не сопереживавшего в той или иной мере его героям, не чувствовавшего глубину внутреннего мира его персонажей, а следовательно и самого автора.
А кто не пытался понять философию Достоевского? Идею неприятия вселенского зла или трагедию маленького человека, который не довольствуется одним лишь поиском средств к существованию, а стремится, прежде всего, постичь смысл жизни, заглянуть в суть вещей, понять природу мироздания.
Многие из нас с наслаждением погружались в причудливый мир героев Достоевского, мир, в котором такие понятия как: сила и слабость, грех и добродетель часто неотделимы друг от друга и органично сочетаются в одном человеке, заставляя его мучится и страдать. И вместе с ним мучились и страдали мы сами, восхищаясь или наоборот возмущаясь автором, вызвавшим в нас столь сильные чувства.
А уж такие фразы как: «тварь дрожащая или право имею", "если нет Бога, то все позволено", "слезинка ребенка", - знакомы каждому. Они уже давно превратились в своеобразные нравственные коды. Каждое из них, казалось, содержит целую нравственно-философскую систему, никого не оставляющую равнодушным.
За Достоевским давно укрепилось звание истинно русского писателя, удивительным образом постигшего русскую душу с ее потребностью к состраданию слабым и падшим, терпимостью к человеческим слабостям, чувством негодования по поводу происходящего зла и неутомимой жаждой философствования.
Да, все это так. Достоевский - неординарное явление в русской культуре. Он несомненно велик в своей попытке постичь глубины человеческой души, но прежде всего это русская душа, русская культура, да вся Россия в целом. Какой он ее видел? Что представляло для него наибольший интерес? Каким он видел будущее России? Об этом и пойдет речь.

Целью работы является выявление особенностей восприятия Федором Михайловичем Достоевским феномена русской культуры, его понимания проблемы развития русского народа и отношения к нему.
Среди задач можно выделить следующие:
• Определить какой смысл вкладывал Федор Михайлович в понятие «русская идея»;
• Узнать какие особенности выделял писатель относительно понятия «национальная идея», как представлял ее себе;
• Понять отношение Достоевского к современным ему политическим и общественным реалиям, к последствиям реформ Петра I через призму их влияния на русский народ и общество в целом;
Определить как Федор Михайлович видел дальнейшее развитие российского государства, какой из возможных путей считал наиболее подходящим

Называя замученного за веру русского героя Фому Данилова (отдавшего свою жизнь за веру, пошедшего на страшные муки, но не согласившегося принять ислам) «эмблемой России», Достоевский определяет одну из самых сущностных сторон «национальной идеи» — готовность пожертвовать собой во имя общего дела и общей объединительной идеи. Этот пример тем более убедителен для Достоевского, что Фома Данилов для него – «с виду, может, был одним из самых обыкновенных и неприметных экземпляров народа русского, неприметных, как сам народ русский». В подвиге Данилова запечатлелся портрет, всецелое изображение народа русского, так как в нем проявилась любовь народа к правде ради правды, «и пусть он груб, и безобразен, и грешен, и неприметен, но приди его срок и начнись дело всеобщей всенародной правды, и вас изумит та степень свободы духа, которую проявит он перед гнетом материализма, страстей, денежной и имущественной похоти и даже перед страхом самой жесточайшей мученической смерти. И все это сделает и проявит просто, твердо, не требуя ни наград, ни похвал, собою не красуясь: «Во что верую, то и исповедую».Настаивая на мысли, что сила духа русской народности — в стремлении ее, в конечных целях своих ко «всемирности и всечеловечности», с не меньшей настойчивостью Достоевский отстаивал мысль о том, что «стать братом всех людей, всечеловеком, если хотите», можно лишь при одном условии — «стать настоящим русским, стать вполне русским». Так идея формирования истинной «русской личности» становится важнейшим аспектом учения о «русской идее». Нетрудно заметить, что в русском искусстве начала ХХ столетия явственно намечаются две пересекающиеся тенденции, в которых воплотились идеи Достоевского: тенденция общечеловечности, освоения мирового культурного пространства и тенденция углубления национальной ориентации, «русскости» как в литературе, так и в живописи, и в музыке. Дух соборности, которым проникнуты устремления русского сознания, не имеют, по Достоевскому, ничего общего с процессом национальной унификации, потери национальной самобытности. Мыслитель протестовал против мыслителей, которые из всего человечества, из всех народов «хотят сделать нечто весьма безличное, которое во всех странах земного шара, при всех различных климатических и исторических условиях, оставалось одним и тем же... Нам сильно хотелось, если б кто из теоретиков решил бы следующие вопросы: точно ли выиграет много человечество, когда каждый народ будет представлять из себя какой-то стертый грош, и какая именно будет оттого польза?» Писатель был убежден, что русская нация не может довольствоваться «общечеловеческим идеалом», который «выработан только Западом», не должна пассивно усваивать его «по западным книжкам», она должна сформировать и воплотить в формах национального бытия свою собственную национальную идею. В своих поисках национального, в формировании «русскости» в искусстве, художники начала ХХ века во многом опирались на открытия Достоевского в области национального духа и сознания. Воскрешая Древнюю Русь, художники искали внутреннюю, духовную силу, которая может противостоять надвигающейся катастрофе. Эти тенденции сказываются в творчестве А.М.Ремизова, А.А.Блока, А.Белого, М.Цветаевой, И.С.Шмелева и многих других. С наибольшей полнотой и яркостью воплотилась в творчестве Достоевского самая яркая черта национального характера и сознания — антиномичность, противоречивость, двойственность, о которой потом напишут многие мыслители начала ХХ века. Это художественное осмысление идеи Достоевского о двух типах национального сознания и характера: народного и интеллигентского; решение проблемы взаимоотношений народа и интеллигенции; обращение к поэтическому арсеналу народного творчества как истоку национального сознания и национальной культуры. Федор Михайлович четко обозначил типологию как интеллигентского, так и народного типов сознания и характера. Интеллигентский тип отмечен такими понятиями, как «тип идеалиста», «культурный типик», «русский культурный тип», «мечтатель», «парадоксалист», «тип нравственного развитого и образованного человека», «тип русского джентельмена», «русский скиталец», «гордый человек», «русский страдалец», «отвлеченный человек», «всечеловек», «русский тип дворянства». В этом типологическом ряду располагаются и «случайный человек», и «русский нигилист», и «русский атеист», и «русский мальчик», и «фантастический», «нетерпеливый» человек. В состав же народной типологии можно включить такие именования, как «хищный тип», «многочисленные типы русского безобразника», «два народные типа», «тип из коренника». Идеал, обозначенный Достоевским как «русская личность», формируется как совокупность всех лучших черт, свойственных интеллигентской и народной ментальности, а основанием для этого являются черты, общие для народного и интеллигентского типов сознания — стремление к идеалу, мечта о свободе, склонность к страданию и самопожертвованию. Какой болью проникнуты слова Федора Михайловича о русской интеллигенции ставшей «скитальческой». Она любит свою Отчизну, но вместе с тем и не доверяет ей. Оттого и мечется она в смутной надежде достичь «счастья не только для себя самого, но и для всемирного».Типология Достоевского охватывает все ипостаси противоречивого, двойственного, склонного к полярным проявлениям национального сознания и характера. Первый, отрицательный полюс национальной ментальности — это все «изломанное, фальшивое, наносное и рабски заимствованное». Второй, «положительный» полюс, Достоевский маркирует такими понятиями, как «простодушие, чистота, кротость, широкость ума и незлобие». Достоевский убедительно показал, что национальная ментальность по-разному проявляется у народа и интеллигенции. Если народное сознание отличается неоднозначностью, многообразием проявлений, то интеллигенции свойственна двойственность, противоречивость. Разницу этих понятий Достоевский разъясняет в «Дневнике писателя»: «Пусть народ грязен, невежественен, варварственен, пусть смеются над моим предположением без малейшего снисхождения, но во всю мою жизнь я вынес убеждение, что народ наш несравненно чище сердцем высших сословий и что ум его далеко не настолько раздвоен, чтоб рядом с самою светлою идеею лелеять тут же, тотчас же, и самый гаденький антитез ее, как сплошь да рядом в интеллигенции нашей, да еще оставаться с этими идеями, не зная, которой из них веровать и отдать преимущество на практике, да еще называть это состояние ума и души своей — богатством развития, благами европейского просвещения, и хоть и умирать при таком богатстве от скуки и отвращения, но в то же время из всех сил смеяться над простым, не тронутым еще чужою цивилизацией народом нашим за наивность и прямодушие его верований...».Так и в главе «О любви к народу» «Дневника писателя» Достоевский рассуждает о том, что в ментальности русского народа сочетаются, казалось бы, самые противоречивые свойства. С одной стороны, «народ наш груб и невежественен, предан мраку и разврату», «варвар, ждущий света». С другой стороны, русский народ давно просвещен и «образован». Стоит также отметить, что наиболее интересной представляется неизученная в литературоведении разработанная великим писателем феноменология «русского самоотрицания и самоуничтожения». Именно через нее Достоевский, а вслед за ним и художники начала ХХ века исследуют самые глубокие тайны национальной психологии.Глава 3: «Взгляды на реформы Петра I. Вопросы бюрократии, общественного идеала и права»Положительными ценностями для Достоевского были ценности, идущие от самого народа, данные жизнью, такие, как общинный быт, народное общественное устройство. Его отношение к реформам Петра, к которым писатель и мыслитель обращался во многих своих произведениях и критических статьях, было различным. Он не отрицал того, что в деле Петра было много истины. Однако «форма, в которую он преобразовал Россию, была, бесспорно, ошибочна. Факт преобразования был верен, но формы его были не русские, не национальные, а нередко и прямо, основным образом, противоречившие народному духу». Важнейшими субъектами исторического процесса, как считал Достоевский, выступали народы, каждый из которых должен был развиваться на своих началах, произрастать из своей почвы. Этого не учитывал Пётр I. Он превратил народ в материал, в средство для достижения своей цели, пусть и благой, - укрепить Россию. В результате его реформы усилили раскол в русском обществе, продолжало расширяться крепостное право. Создалось так называемое образованное общество, перенявшее европейские манеры и обычаи, совершенно разобщённое с народной массой и часто даже враждебное ей. Росла бюрократия. Достоевский со всей скрупулёзностью подвергал анализу все общественные и государственные институты. Он писал: «Никакая из святынь наших не боится свободного исследования. Мы хотим, чтобы святыня наша была настоящая святыня, а не условная». Правительственные учреждения неизменно расценивались с точки зрения их служения народному благу: «Нет, те, коим принадлежит высокая забота о человечестве и о его будущем, тем принадлежит власть, кто бы они ни были, а от других отымать».Первоначально Достоевский рассматривал русскую бюрократию как чуждое явление, заимствованное у Запада, прежде всего из Германии. Он надеялся, что с окончанием «петровского периода» русской истории, которое он связывал с отменой крепостного права, изменятся русские государственные институты, начнётся искоренение чрезмерного засилья и произвола чиновничества. Однако ничего подобного не происходило, несмотря на провозглашаемые реформы. Достоевский отрицательно оценивал деятельность государственного аппарата. Понятия «чиновник» и «попиратель свободы» стали для него синонимами. Под ироническим заглавием «Машина важнее добра» он приводит типичную точку зрения чиновников, мечтающих лишь о сохранении своих «тёплых местечек»: «правительственная административная машина – это всё, что нам осталось. Изменить её нельзя, заменить нечем без ломания основ. Канцелярский порядок воззрения и управления Россией, даже хоть бы и было гибелью, всё-таки лучше добра». С горечью Достоевский писал в последнем в своей жизни, январском выпуске «Дневника писателя» 1881 г.: «Мы вот довольно часто сокращаем штаты, персонал чиновников, а между тем в результате выходит, что и штаты и персонал как бы всё увеличиваются». Поразительным образом эти же слова мы можем повторить и сегодня, обращаясь к нашим современным реалиям. Предоставив слово воображаемому чиновнику-бюрократу, Достоевский заявляет его устами, что «вот уже почти двести лет, с самого Петра, мы, бюрократия, составляем в государстве всё: в сущности, мы-то и есть государство и всё – а прочее лишь привесок. Все выборные прежние должности, ну там дворянские, например, сами собою, силою тяготения, так сказать, принимали наш дух и смысл. Вот после крестьянской реформы действительно потянуло было чем-то новым: явилось самоуправление, ну там земство и прочее. Оказалось теперь ясно, что и всё это новое тотчас же начало само собой принимать наш же облик, нашу же душу и тело, в нас перевоплощаться». Картина общественного идеала, «золотого века» человечества наиболее полно представлена Достоевским в фантастическом рассказе «Сон смешного человека», напечатанном в апрельском выпуске «Дневника писателя» за 1877 г. Герой рассказа решил покончить с собой, так как не мог найти смысл жизни. Однако он неожиданно заснул и увидел другой мир на другой планете. «Они не желали ничего и были спокойны, - так повествует герой рассказа, - они не стремились к познанию жизни так, как мы стремимся познать её, потому что жизнь их была восполнена. Но знание их было глубже и выше, чем у нашей науки, ибо наука наша ищет объяснения, что такое жизнь, сама стремится сознать её, чтоб научить других жить; они же и без науки знали, как им жить».У этих людей было какое-то непосредственное единение с «целым вселенной», но «смешной человек» развратил их. Началось всё то, что было во всемирно-историческом развитии людей на Земле. Развернулась борьба за разъединение, за обособление, образовались союзы друг против друга, грянули войны, полилась кровь. Но герой рассказа пробудился с преобразившимся сознанием. У него наконец-то появился смысл жизни. Раз он видел, пусть даже во сне райскую жизнь, значит, она есть. Он не хочет и не может верить, чтобы зло было нормальным состоянием людей, хотя понимает, что, возможно, раю на Земле и не бывать. Главное, в конечном счёте, не в достижении идеала, а в том, чтобы человек имел то, к чему надо стремиться. Причём иметь идеал и стремиться к нему человек должен совершенно свободно, без всякого принуждения извне. Только сама личность на основе свободного выбора должна прийти к Христову идеалу. Таким образом, рассматривавшиеся Достоевским ещё в XIX в. вопросы бюрократии, общественного идеала, права не только не потеряли своей актуальности за прошедшее время, а, напротив, стали намного актуальнее и острее, и всё так же ждут своего разрешения.Глава 4: «Ф.М. Достоевский о возможном пути развития России»Вечно волнующий русскую мысль вопрос – это вопрос о пути развития России, выливавшийся в сопоставление западного и российского образа жизни, вечный диалог России и Европы. Достоевский, конечно же, не мог остаться в стороне от этого вопроса, особенно после своей поездки в Европу (летом 1862 г. он посетил Париж, Лондон, Женеву), как это было принято у многих его современников. И писатель также искал ответ на вопрос: следует ли России стремиться за Западом к его образу жизни? Ведь Европа ассоциировалась и ассоциируется со свободой. И Достоевский раскрыл сложность и проблематичность свободы, полемизируя с ее либеральным пониманием. Федор Михайлович подчеркивает, что, прежде всего, важно оставаться человеком, т.е. сохранить духовную жажду. Свобода – это возможность развиваться, стремиться к лучшему, высокому. Основание свободы – в жажде идеала и неудовлетворенности имеющимся. Выбор, совершаемый человеком, должен быть выбором, а не «покупкой» признательности и веры. Но политическая деятельность активно использует эту практику, современная политика – это символическая политика, когда выдвигается не идея, а образ, когда важна не сущность, а важно явление. Политика использует склонность человека к самообману, к принятию желаемого за действительное, и в большинстве случаев ради сиюминутных и корыстных целей. Достоевский показывает несостоятельность демократии как формы правления, обманчивость возможностей контроля и самоуправления, которые она предоставляет. Созданные механизмы управления и властвования не всегда позволяют получить объективную и адекватную информацию, чтобы можно было сделать независимый выбор: в этом не заинтересованы те, кто правит.