Языковые средства выражения добра и зла в древней и современной риторике

Защита проходила в 2009 году на Кафедре русского языка и общего языкознания филологического факультета в
«Московском городском педагогическом университете»
В работе освещается проблема противостояния двух риторик: добра (Сократ) и агональной (Софисты), рассказывается о риторических приемах, которые они использовали, в сравнении с современной риторикой. Показывается связь лингвистики с жизнью общества.
...

Введение…………………………………………………………………………3
Глава 1. Языковые средства выражения добра и зла в античной риторике
1.1.Языковые средства выражения зла в античной риторике…………………7
1. 2. Языковые средства выражения добра в античной риторике…………14
Глава 2. Языковые средства выражения добра и зла в современной риторике
2.1. Языковые средства выражения зла в современной риторике…………32
2.2.Языковые средства выражения добра в современной риторике…………61
Заключение…………………………………………………………………… 72

Актуальность выбранной нами темы заключается в том, что противостояние двух риторик: риторики добра и риторики агональной – мы наблюдаем с периода возникновения ораторского искусства и по сей день.

Цель нашего исследования - проследить тенденцию, какая из идей риторика добра или риторика зла имеет перспективы в будущем, охарактеризовать языковые средства риторики.
Предмет исследования уже - анализ языковых средств выражения добра и зла в наше время, что является наследием античности.
Научная ценность работы - в постановке проблемы, имеющей не только значение для общественной жизни, а также исследовании логосферы добра и зла.
На защиту выносятся следующие понятия:

Смерть Сократа явилась последним и самым обличительным, самым гениальным его философским произведением, вызвавшим глубокое брожение умов и могучий общественный резонанс на протяжении многих веков человеческой истории. Юный ученик Сократа - Платон, присутствовавший на судебном процессе, испытал настолько сильное нравственное потрясение, что тяжело заболел. «Как жить дальше в обществе, которое карает за мудрость?» - вот вопрос, который встал перед Платоном во всей своей драматичности и который породил другой вопрос: «Каким должно быть общество, построенное в полном соответствии с мудростью?». Так родилась первая философская утопия о "справедливом" (для своего времени) общественном строе, оказавшая впоследствии большое влияние на возникновение и развитие утопического социализма.
Говоря о Платоне, нужно сказать, что он был теоретиком и оставил большое количество трудов, в которых отражена философско-риторическая деятельность Сократа. Платон так же как Сократ выступал за "истинное красноречие", основанное на подлинном знании и потому доступное только философу. Он критикует софистику в первую очередь за хаотические последствия публичной речи, лишенной нравственного и предметного основания: «Так вот, когда оратор, не знающий что такое добро, а что – зло, выступит перед такими же несведущими гражданами с целью их убедить, причем будет расхваливать не тень осла, выдавая его за коня, но зло, выдавая его за добро, и, учтя мнения толпы, убедит ее сделать что-нибудь плохое, какие, по-твоему, плоды принесет впоследствии посев его красноречия?»19. По мысли Платона, Горгий и другие софисты, обучая технике эристической диалектики, разрушают общество, поскольку ловкая речь создает в неподготовленной аудитории иллюзию компетентности, в результате чего ответственные посты в государстве занимают безнравственные и неподготовленные люди: «Знать существо дела красноречию нет никакой нужды, надо только отыскать какое-то средство убеждения, чтобы казаться невеждам большим знатоком, чем истинные знатоки»20. Истинное искусство риторики далеко выходит за пределы техники аргументации, а истинный ритор предстает как философ: «Так довольно нам развлекаться рассуждениями о речах. А ты пойди и сообщи Лисию, что мы с тобой, сойдя к источнику нимф и в святилище Муз, услыхали там голоса, которые поручили нам сказать Лисию и всякому другому, кто сочиняет речи, да и Гомеру и всякому другому, кто слагал стихи для пения и не для пения, а в-третьих, Солону и всякому, кто писал сочинения, касающиеся гражданского устройства, в виде речей и называл эти речи законами: если такой человек составил свои произведения, зная, в чем заключается истина, и может защищать их, когда кто-нибудь станет их проверять, и если он сам способен устно указать слабые стороны того, что он написал, то такого человека следует назвать не по его сочинениям, а по той цели, к которой были направлены его старания.... Название мудреца, Федр, по-моему для него слишком громко... Любитель мудрости - философ или что-нибудь в этом роде – вот что больше ему подходит и более ладно звучит»21.
Рассмотрим высокохудожественный диалог «Горгий» (380-370 до н. э.), в котором Платон выступает с резкой критикой риторики софистов, делая предметом обсуждения этические основания риторики и искусства красноречия. По мнению Сократа, от лица которого ведутся диалоги, красноречие софистов – это не искусство, а сноровка («Знать существо дела красноречию нет никакой нужды, надо только отыскать какое-то средство убеждения, чтобы казаться невеждам большим знатоком, чем истинные знатоки»22) - и угодничество перед толпой. Сократ отмечает, что софисты обращаются с народом, как с ребенком, лишь бы ему угодить. Однако «потворствовать надо лишь тем из желаний, которые, исполнившись, делают человека лучше, а тем, что делают хуже, – не надо…»23. Поэтому истинное красноречие – то, которое является «прекрасным попечением о душах сограждан, чтобы они стали как можно лучше, бесстрашной защитой самого лучшего, нравится это слушателям или не нравится». Заостряя свою мысль, Сократ утверждает, что абсолютная истина существует безотносительно, истина – мера всех вещей, поэтому риторика бесполезна: истина сохранит свою убедительность и без риторических ухищрений, в то время как ложное мнение даже с помощью риторики не удержится.
Анализируя формулу «красноречие – это искусство убеждения», Сократ предлагает различать два вида убеждения: то, которое внушает веру (эристическое), и то, которое дает знание (диалектическое). Соответственно эристика софистов использует лишь внешнюю сторону речевого мастерства, добиваясь субъективной правоты, а диалектика, опираясь на речевое мастерство, развивает знание и помогает продвинуться к истине; эристика – это метод спора, в то время как диалектика – метод беседы и рассуждения. Софисты обманывают толпу, пользуясь искусством слова, как гипнозом, Сократ же предлагает диалектический диалог, в котором вера формируется на основе рационального убеждения и приводит к истине-знанию.24
В диалоге «Горгий» Платон впервые в европейской философско-словесной культуре делает саму форму диалога основной для философского изложения и вообще размышления. "Древнегреческая философия доплатоновского времени или, как ее еще называют, досократовская, излагала свои идеи часто в форме загадочно-афористического мудрого поучения, в стихах или прозе", — пишут А. Ф. Лосев и А. А. Тахо-Годи. Кроме того, принятый в европейской культуре образец речи и размышления о предмете (необходимость определения предмета, возведения к общему роду и поиски видового отличия, рассмотрения его разновидностей и оценки их, общего вывода-заключения и пр.) — восходит именно к философско-риторической деятельности Сократа, отраженной в диалогах Платона.
Участвующие в диалоге собеседники, реальные лица. Это Горгий, Пол (ученик Горгия, софист, автор сочинения "Музей слов"), Калликл (молодой аристократ, представитель афинской "золотой молодежи") и Сократ. В диалоге Калликл представляющий философию "естественного права" — права сильного, поучающий Сократа, как следует вести себя человеку житейски мудрому, желающему, потакая своим желаниям, насладиться жизнью. Его жизненный ориентир и цель — угождать собственным потребностям, его голос — голос обывателя, трезвый и разрушительный в своей непобедимой логике здравого житейского смысла. В этом голосе слышатся знакомые современному российскому читателю интонации Дейла Карнеги.
Вся эта публика собралась не для чего иного, как для решения вопроса: "Как жить?". На наш взгляд диалог интересен постановкой и решением этических проблем красноречия.
Рассмотрим эти проблемы и способы их решения, предлагаемые софистами с одной стороны и Сократом — с другой. Заметим, кстати, что эта борьба мнений в платоновском диалоге представляет собой агон, носящий непримиримый, враждебный характер, и до конца участники диалога так и не приходят к согласию.
Основными вопросами, которые составляют существо спора об этике речи и этике жизни в диалоге являются:
1) определение красноречия;
2) риторика как нравственный выбор;
3) риторика как образ жизни;
4) риторика как судьба.
В диалоге Горгий и Сократ рассуждают о сущности красноречия. Собеседники соглашаются в одном: красноречие есть «мастер убеждения», и предметом убеждения для него служат «справедливое и несправедливое».
Однако Сократ замечает, что убеждать можно по-разному: или «внушая веру в справедливое и несправедливое», или «сообщая знание о том, что справедливо, а что нет». На различии «веры», которая «может быть и истинной, и ложной», и «знания», которое может быть «только истинным», и основано противоречие в определении красноречия у Горгия и у Сократа.
Софист настаивает на том, что цель красноречия — "внушать веру", т. е., по сути, манипулировать адресатом. Сократ противопоставляет этому свое понимание целей риторики: она должна «поучать, что справедливо и что нет». Цель красноречия — истина об обсуждаемом предмете, предмете речи, именно такая риторика дает подлинное благо людям и обществу и потому является настоящим искусством, тогда как риторика софистов, манипулируя слушателем с помощью формальных приемов, льстя им, угождая им, есть не искусство, а простая сноровка, основанная на лжи и лицемерии, и потому не благая, а пагубная, не приносящая настоящей пользы, а доставляющая низменное удовольствие. Таким образом, проблема этического выбора включается в диалоге в само определение красноречия. Риторика софистов обращена к толпе и играет на ее инстинктах, риторика Сократа апеллирует к свободному гражданину, действующему на благо своего государства. Видим, что и адресат в этих двух противопоставленных моделях красноречия разный.
Любой свободный гражданин Афин должен был получить риторическую подготовку и знания и в своей речи, в своей жизни и деятельности руководствоваться той моделью красноречия, которую он предпочел, выбирая себе учителей. Выбор одной из этих риторических моделей, различных по цели, приемам, средствам, был и остается, прежде всего, нравственным.
Проблема связи образа жизни и риторического идеала личности и общества решается в диалоге "Горгий" в беседе молодого аристократа Калликла с Сократом. Жизненная цель Калликла — потакание всем своим потребностям, как можно более полное угождение всем своим желаниям. Разнузданный юнец опирается в этом на свое "право сильного" — и исследователи диалога "Горгий" отмечают, что в этом фрагменте диалога речь идет о "теории естественного права"25. Калликлу необходимы власть и деньги, для достижения которых лучшее орудие и оружие — софистическая модель риторики. Манипулировать людьми с помощью слова, добиваясь власти над ними и необходимых материальных благ, — вот к чему стремятся софисты и чего они легко добиваются.
И, наконец, о риторике можно говорить и как о судьбе. В диалоге "Горгий" юнец Калликл поучает Сократа, "как жить" и "как говорить". Он предсказывает философу трагический и неизбежный конец, к которому Сократа ведет его философствование, его стремление к истине, его "неумение" — а на самом деле принципиальное нежелание — угождать людям своей речью, льстить и "нравиться" им.
Весьма созвучна высказываниям Калликла, надо заметить, позиция Цицерона, который в трактате "Об ораторе" ясно говорит о том, что главная цель и искусство оратора состоит не в том, чтобы, философствуя, искать какой-то истины и какого-то блага, а в том, чтобы уметь воздействовать на аудиторию в своих целях.
В диалоге Платона «Горгий» решаются и эстетические проблемы красноречия. Что делает речь прекрасной, поднимает ее от сноровки к мастерству, от мастерства — к искусству? Что делает речевое произведение эстетическим предметом?
Основная и наиболее общая эстетическая категория, действующая в прекрасной речи — категория гармонии: порядок в речи (порядок — космос— противостоит хаосу — беспорядку, или, как говорит Сократ, "бесчинству" в речи и в общении), ее упорядоченность, умеренность. Нравственность (этика) и красота речи, понятая как порядок (речь не должна быть ни слишком длинной, ни слишком короткой), воздержанность (такое поведение, которое соответствует долгу человека по отношению к собеседнику) и нравственный долг, — вот главное в риторической концепции Платона, концепции, положенной им в основу рассматриваемого диалога.
В диалоге есть очень важный фрагмент, в котором Сократ говорит о том, что в искусстве красноречия, если это подлинное искусство и истинное красноречие, мастер речей всегда руководствуется неким "образом" прекрасной речи, который держит в голове. Этот "образец" хорошей речи, существующий в сознании ритора — риторический идеал. В диалоге "Горгий" впервые в европейской словесности отмечается важность и определяется содержание этого понятия. Мы видим, что в культуре античной Греции существовали одновременно два таких идеала – идеал Сократа и идеал Горгия. Причем существовали вовсе не мирно, а в напряженной борьбе друг с другом.
Как показало проведённое нами исследование, диалог "Горгий" — это настоящий агон, борьба добра и зла, борьба противников, так и не приводящая к согласию между ними. Для Сократа главное вести беседу с целью нахождения истины, для софистов - одержать победу во что бы то ни стало, независимо от того, истинно или ложноотстаиваиваемое ими утверждение. Мы так же увидели, что Сократ демонстрирует противоположный эристике софистов метод ведения беседы. Для Сократа порядок действительной жизни был хорошим, если он согласовался с добром по существу, дурным, если он ему противоречил. Но в смерти самого Сократа мы обнаружили, что существующий порядок принципиально противоречит добру, что он — по существу дурной. Значит, нельзя принимать в нем деятельного участия человеку, ищущему не внешнего успеха и не мнимой выгоды, а истинного блага, или добродетели. Из такого взгляда хотя не вытекает, для людей правды и добра, невозможность жизни вообще, но, очевидно, вытекает невозможность жизни практической, деятельной.
Средствами логосферы добра были: воздержанность, истинность речи, нравственность, строгая упорядоченность речи в смысловом и формальном (словесном) отношении, ирония, майевтика, индукция, определение, порядок речи (речь не должна быть ни слишком длинной, ни слишком короткой), упорядоченность, умеренность.
Глава 2. Языковые средства выражения добра и зла в современной риторике
С новой силой интерес к риторике вспыхнул в середине ХХ века. Возник интерес к живому устному речевому общению. Ведь сегодня человек проводит в устном общении более 65% своего рабочего времени. Вот какое определение современной риторики даёт Ю. В. Рождественский: « …история риторики есть история стилей жизни. Информационное общество несет новый стиль жизни и требует новой риторики. Стилевая задача новой риторики состоит в понимании и пользовании всеми видами слова, а не только публичной устной речью».26
По мнению А.К. Михальской, "в современной отечественной речевой среде, логосфере, существуют и борются по крайней мере три различного происхождения и различной природы риторических идеала. Первый, наиболее распространенный, так как именно он принят средствами массовой информации, - это идеал американский или, вернее, американизированный. Он восходит к софистическому и близок к нему сущностно. Второй - старый отечественный, русский, восточно-христианский, близкий к идеалу Платона и Сократа. Третий риторический идеал - идеал "советской" риторики.27
2.1. Языковые средства выражение зла в современной риторике
Весь XX век – это в основном проявление риторики зла. Мы сталкиваемся с ней повсеместно. Но наиболее яркое проявление риторики зла мы можем видеть в политике. Если говорить словами Р.Барта, риторика является «орудием» власти. Он выделил три «типа дискурсивного (речевого) оружия» при анализе и описании риторики власти.28 Это:
1) Речь, служащая целям завоевания власти ("сильная дискурсивная система") — это некое "представление", демонстрация, которая использует специальные традиционные «аргументы, приемы защиты и нападения, устойчивые формулы», "которые субъект может наполнить своей энергией истерического наслаждения".29 Это агональный тип речевой системы, имеющий целью борьбу и победу. Эта борьба демонстрируется с помощью особых специфических приемов (социальных действий и речевых, риторических форм и фигур). Такая речь характерна для риторики фашизма.
2) Стратегия «вычеркивания» ("лишения слова") - исключение более «слабого» участника речевой ситуации (или целого слоя индивидов социума) из «диалога сильных». Путем манипулирования со стороны субъекта речи и власть превращает личность (группу) в пассивный объект, используя специальные риторические средства - «фигуры системности». Это стратегия превращения диалога в монолог. Она создает "замкнутую" речевую среду, речевую ситуацию, откуда изгоняются все "слабые": право на речь имеет сильный, он же ограничивает в этом праве других, подчиняя их себе. Принцип замкнутости системы, присущ отношениям власти.
3) Уверенность, решительность, категоричность высказывания в речевом поведении (присвоение права истины в речи: речь делается демонстрацией обладания не только другим человеком, но и истиной). Эти черты проявляются даже в особенностях построения фразы. Категоричность высказывания есть покушение на истину: она предполагает уверенность в том, что истиной можно завладеть так же, как вещью, что ею можно обладать. «Право на речь» подразумевает и влечет за собой борьбу за право обладания истиной. Истина, как и собеседник (партнер по речевой ситуации), предстает в речи власти «предержащей» как объект (в данном случае объект захвата, обладания). Всякое различие мнений в таком типе речи представляется как бинарная оппозиция правильного и неправильного, истинного и ложного. Люди, и мнения делятся на два лагеря — свои и чужие, друзья и враги, но принцип власти все равно с неизбежностью приводит к "уменьшению численности" "своих" вплоть до замыкания на одной фигуре — фигуре лидера — и на одном мнении — его мнении, единственно «истинном».
Чтобы понять, какими же риторическими средствами и уловками пользуются политики для достижения своих целей, мы решили проанализировать речь наиболее ярких из политических лидеров XX века.
Возьмём монархический тип личности - Сталина.
В его речи наиболее частотны слова: я, правильный, ясный и их антонимы, ошибка, головотяп(ство), вредитель(ство), уклон, линия, борьба, победа и пр. Использование в речевых структурах реальной или ирреальной модальности (изъявительного или сослагательного наклонения): мы должны, нужно, необходимо, мы обязаны и пр. — это наиболее частотные и яркие обороты речи любого лидера.
Обратимся к индивидуальной речевой манере И. Сталина.
В смысловом движении речи нет ничего неопределенного, ничего расплывчатого, недоговоренного. Использует слова: «Ясно, что...», «Неужели не ясно, что...», «Понятно, что...». Слово «правильно» в текстах сталинских речей повторяется необычно часто.
Риторические приёмы: повтор и его разновидности анафора, эпифора (повтор конца фраз), параллелизм синтаксических конструкций, риторический вопрос («Почему?»). Это объясняется тем, что Сталин как "великий вождь и учитель" учил всех и всему: лингвистов — языкознанию, крестьян — сельскому хозяйству, машиностроителей – их ремеслу. Речи Сталина по строению напоминают катехизис: вопрос требует однозначного ответа, известного только самому оратору, выступающему "от лица" верховного псевдоиерарха — партии. Смыслового развития речи нет — она застывает в системе "пунктов", каждый из которых, как и сама речь, абсолютно завершен, замкнут, ясен. Вместо диалога — последовательность замкнутых "диад" (вопрос-ответ) катехизиса. Речь монологична и по содержанию, и по форме. Категоричность высказываний (отношение к истине) в речи Сталина достигает высшей степени.
Даниил Андреев говорит о Сталине, что тот был в очень слабой степени одарен образным мышлением и привык всю свою "умственную деятельность проводить через слово". Слово Сталина отражает его манеру мысли — жесткую и застывшую, как катехизис. (Неудивительно: И. Джугашвили получил образование в духовной семинарии).
Приведём пример из "Заключительного слова по политическому отчету ЦК XVI съезду ВКП (б)": "Ясно, что линия нашей партии есть единственно правильная линия, причем правильность ее, оказывается, до того очевидна и неоспорима, что даже бывшие лидеры правой оппозиции сочли нужным без малейших колебаний подчеркнуть в своих выступлениях правильность всей политики партии"30
А вот как заканчивается эта речь, прерываемая постоянно голосами из зала: "Правильно! Правильно!": "Чем можно тут помочь делу? (Оратор имеет в виду позицию "правой оппозиции", в начале речи объявленной полностью принявшей позицию партии.) Для этого есть лишь одно средство: порвать окончательно со своим прошлым, перевооружиться по-новому и слиться воедино с ЦК нашей партии в его борьбе за большевистские темпы развития, в его борьбе с правым уклоном. Других средств нет. Сумеют сделать это лидеры правой оппозиции — хорошо. Не сумеют — пусть пеняют на себя".
Речь Сталина пронизана духом борьбы, носит зловещий характер, хотя внешне спокойна и уверенна.