Социологический подход к праву С.А. Муромцева

Без использования учебных пособий. Монографии, материалы на иностранном языке. ...

ВВЕДЕНИЕ
ГЛАВА I. ОТЕЧЕСТВЕННАЯ СОЦИОЛОГИЯ ПРАВА
1.1. Историко-содержательный аспект социологии права
1.2. Советский и постсоветский период развития
ГЛАВА II. С.А. МУРОМЦЕВ: ЖИЗНЬ И ТВОРЧЕСТВО
2.1. Жизненный путь С.А. Муромцева
2.2. Социологический позитивизм С.А. Муромцева
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

Социология права является достаточно новым научным направлением в российском обществоведении, рассматривающим правовые системы в связи с реальными социальными практиками. Отметим, что только глубокий анализ социальных и правовых проблем делает возможным исследование актуальных задач и тенденций развития правовой системы, ее роли в совершенствовании сложной структуры социальных отношений, а также в разработке солидной научной базы для реализации правовых реформ. Естественно, избрание курса социальной политики и приведения в жизнь экономических, политических и правовых реформ, а также обновление духовной сферы государства требует усиления разработки ряда научных направлений в области правовых исследований.

В деятельности общества значительное место занимали проблемы современной науки. В 1879 году здесь был прочитан ряд докладов, выводы которых сводились к указанию на необходимость конкретных реформ в действующем законодательстве. Ядро общества, куда входил цвет московских юристов, имело своей целью выработку ряда готовых законопроектов по актуальным законодательным вопросам, не дожидаясь, пока правительство само выйдет с инициативой их проведения в жизнь. Наиболее отчетливо это прозвучало в речи Муромцева в качестве председателя Общества, произнесенной им на отчетном заседании Юридического общества 23 февраля 1881 года. Надежда на то, что не в очень далеком будущем русской общественной мысли придется играть подобающую ей роль, жила в образованных кругах как московского, так и провинциальногообщества. Это было время надежд для либеральной части отечественной интеллигенции. Не находившая ранее выхода энергия обращала ее представителей на занятие самыми различными областями общественной деятельности.В 1880 году молодой тридцатилетний профессор Муромцев был полон сил и энергии. Он избирается на пост проректора, много пишет, читает лекции в университете и рефераты в научном обществе и в дополнении ко всему тому, в связи с заявлением профессора В. Лешкова об уходе по болезни с поста главы Московского юридического общества, баллотируется на пост его председателя. Здесь Муромцеву предстояла отнюдь не формальная процедура. В первоначальный список претендентов входили такие известные ученые и общественные деятели того времени, как Б.Н. Чичерин, М.М. Ковалевский, В.А. Гольцев, хорошо зарекомендовавший себя на посту заместителя председателя В.А. Легонин. Результаты голосования известны – московская юридическая общественность отдала предпочтение Муромцеву. [10]Юридическое общество, по мнению его нового председателя, должно было стать учреждением, которому предстояло служить центром московских юристов различных направлений и положений и объединять по возможности их разнообразные интересы. Одним из наиболее эффективных средств воздействия на общественные настроения считалась в те годы публицистика, сотрудничество с печатными органами. Юридическое общество не было в данном случае исключением. С июля 1867 года от общества печатался «Юридический вестник», издание, выходившее вплоть до октября 1892 года, когда правительственными органами было принято решение о подчинении журнала предварительной цензуре, в связи с чем на заседании общества 16 ноября было принято решение о прекращении издания после выхода в свет его декабрьского номера.За время своего существования «Юридический вестник» стал серьезным правовым изданием, и эта заслуга не в последнюю очередь связана с именем Муромцева, ставшего его редактором и остававшегося на этом посту с конца 1878 года вплоть до закрытия издания. Несмотря на огромные затраты сил и времени на редакторскую деятельность, Муромцев взялся за дело со свойственной ему энергией и полной самоотдачей. Причиной было его понимание роли журнала как средства воздействия на общественное мнение, в условиях усиления давления официальных властей на либеральное общество. [10]Много добрых было слов сказано современниками и об особом таланте Муромцева как председателя на разных представительских мероприятиях и, прежде всего, в качестве председателя первой Государственной думы России. Но первые отзывы подобного рода относятся к периоду его деятельности на посту председателя Московского юридического общества. Там впервые проявилось его умение придать любого рода собранию исключительную стройность, добиться полного впечатления присутствующих о предвидении председателем любых неожиданностей, способность придать всем мероприятиям исключительную серьезность. В памяти многих современников осталась его фраза, которой он начинал свои обращения к участникам заседания: «Имею честь доложить Обществу...», придававшая собранию чувство значимости, серьезности происходящего, причастности присутствующих к чему-то более важному, чем простое заседание научного общества. На этих собраниях начал вырабатываться присущий ему стиль, которому свойственны невозмутимость, хладнокровие, беспристрастность, отсутствие проявлений эмоционального состояния председательствующего, даже некоторая внешняя самоотстраненность. Еще одной чертой его председательской работы было глубокое и тщательное изучение предмета обсуждения, позволявшее ему никогда не быть застигнутым врасплох при неожиданных поворотах самых горячих прений. Основано все это было на глубоком уме и энциклопедических знаниях, убежденности в необходимости разностороннего образования юриста, чему он отдал дань в бытность свою студентом университета.Либерализм воззрений Муромцева стал причиной его увольнения из университета. Свое практическое применение они нашли в его деятельности в качестве гласного Московской городской думы и Московского губернского земства, где он на практике пытался воплотить в жизнь свои представления о законе и праве, о необходимости проведения либеральных реформ. Думская деятельность Муромцева в московском городском и губернском земстве продолжалась с перерывами в общей сложности более двадцати лет и была достаточно неравномерной. В начале земской работы он был рядовым гласным Городской думы, не занимал никаких постов и не выступал по сколько-нибудь значимым вопросам, уделяя больше внимания технической стороне организации думской деятельности. Выступал он эпизодически, в основном по вопросам, касавшимся техники ведения заседаний. [10]Главным лейтмотивом первого периода его деятельности в Думе была защита прав самого собрания или его отдельных членов не на уровне частного эпизода, а на основе вполне научного определения принципа и формы правоотношения как внешней гарантии неприкосновенности принципа. Примерами подобных выступлений могут служить первые заседания вновь избранной Думы в 1881 году, на которых Муромцев выступил с разъяснением прав и обязанностей председателя и права каждого гласного на свободное выражение своего мнения. В своем выступлении от 15 сентября 1881 году он определяет отношение гласного к собранию и устанавливает обязанность каждого уважительно относиться к собранию. Он использовал частные рабочие вопросы, обсуждаемые Думой, для повышения ее престижа, осознания себя единым, действенным органом городского самоуправления.В других речах он ратовал за право Думы иметь точные сведения о делах, предлагаемых к обсуждению на последующих заседаниях, настаивал на праве каждого члена Думы входить с предложением, обязательным к рассмотрению, с вынесением либо положительного, либо отрицательного решения, протестовал против попыток установить различия между новыми и старыми гласными, разъяснял существо прав города в деле заключения займов, уточнял характер и существо деятельности исполнительных комиссий. Однако постепенно Муромцев отходит от выступлений по чисто техническим вопросам ведения заседаний Городской думы и в своей работе в качестве гласного обращается к различным специальным предметам ведения городского самоуправления. Главный упор здесь делался на вопросы, требующие юридических знаний, однако теперь они касались как сугубо правовых вопросов деятельности Думы, так и конкретной правоприменительной практики городского самоуправления. [20]Несомненно более важным в его деятельности в качестве гласного стала борьба за защиту прав городского самоуправления по вопросу издания обязательных постановлений. Данное право было предоставлено Московской городской думе, однако законом от 14 августа 1881 года в части издания обязательных постановлений по предметам, касавшимся охраны общественного порядка и государственной безопасности, оно было прерогативой генерал-губернатора. Таким образом, возникла необходимость разграничить правомочия органов власти и самоуправления. При обсуждении данного вопроса 4 января 1882 года Муромцев предлагает перейти от частных деталей к обсуждению вопроса по существу.В рассматриваемый период он также состоял гласным от города в Московском губернском земском собрании, участвовал в организационной комиссии по рассмотрению порядка избрания гласных городской думы, состоял членом комиссий по устройству в Москве бесплатной читальни имени И.С. Тургенева, принимал участие в составлении отчета о постройке Александровских казарм. В последующем Муромцев еще более активизирует свою деятельность в Московской городской думе. Он возглавил две постоянно действующие комиссии: по составлению проектов, обязательных для местных жителей постановлений, и организационной; а также постоянно участвовал в качестве члена в работе иных комиссий: финансовой, железнодорожной, канализационной, по вопросу об устройстве окружной железной дороги, по газовому освещению, по урегулированию отношений между городом и земством и некоторых других. Анализ выступлений Муромцева показывает, что главной в его работе была именно юридическая сторона ее управленческой, законодательной и хозяйственной деятельности, при неизменном следовании принципу верховенства права над кажущейся целесообразностью.Об авторитете Муромцева-гласного свидетельствует и то, что Дума доверяет ему весьма щекотливые поручения, требующие большого административного такта и особого дипломатического дара. Так, например, Муромцев положил немало сил на нормализацию обстановки вокруг подаренной городу Третьяковской галереи, став арбитром в споре двух группировок. В Городской думе так же, как и в своей адвокатской деятельности, Муромцев сохранил стиль речи, свойственный профессору университета. В своих выступлениях Муромцев выстраивал торжественную словесную конструкцию, однако именно в этом был весь Сергей Муромцев, для которого уважение к учреждению, в котором он имел честь состоять, определяло и стиль его работы в нем. [10]Помимо Московской городской думы Муромцев на протяжении ряда лет состоял губернским гласным, а также гласным Московского уездного земства, непосредственное участие в работе которого принял только в январе 1882 года, выступая за всесословную волость в качестве мелкой самоуправляющейся организации, основываясь на положении от 19 февраля 1861 года. Следующий эпизод в земской деятельности Муромцева связан с обсуждением вопроса об отмене телесных наказаний в связи с преобразованием крестьянских учреждений. В губернском собрании нашлись и те, кто по различным причинам ратовал за их сохранение. Муромцев решительно выступил против подобной позиции, произнеся речь «Против телесного наказания». Этими эпизодами практически исчерпывается участие Муромцева в работе Московского губернского земского собрания в первое четырехлетие его земской деятельности. Ее новый период характеризуется отсутствием стремления к выдвижению и обсуждению вопросов общей организации земской деятельности. Он ставит ряд конкретных вопросов, разрешение которых должно было способствовать улучшению быта и жизни крестьян. [20]Сессия 1890 года была одной из самых бурных в истории Московского губернского земства, что было связано со стремлением московского городского головы Н.А. Алексеева отстранить от должности Д.А. Наумова – председателя управы, бессменно со дня основания занимавшего этот пост. Муромцев не принимал участия в перипетиях развернувшейся борьбы, высказавшись только по вопросу о праве губернского земства на налогообложение имущества г. Москвы, поддержав позицию губернского собрания. Поддерживал он и мнение о неразрывной связи Москвы и интересов окружающих ее уездов, а, следовательно, и с представляющим их интересы земством, с соответствующим перераспределением городского бюджета. Данный шаг Муромцева не был поддержан его коллегами по Московской городской думе, представителем которой он был в Московском губернском земстве. Занявший особую позицию Муромцев оказался в двусмысленной ситуации и в 1891 году в связи с обновлением состава гласных от Москвы не попал в их число. Вновь Муромцева избирают в Московское губернское земское собрание в 1897 году. Начиная со следующей сессии, участие Муромцева в работе земского собрания становится все менее активным. И хотя в 1900 году он вновь избирается членом финансовой комиссии, в 1901-1903 гг. оставаясь губернским гласным, практически не участвовал в земских собраниях.В целом земскую деятельность Муромцева за рассматриваемый период вряд ли можно назвать активной и постоянной. Ей свойственна определенная эпизодичность, отсутствие единого, воплощающегося в повседневной деятельности конкретного замысла. Она занимала в его общественной деятельности далеко не главное место в сравнении с работой в Московской городской думе. И, тем не менее, для будущей политической карьеры Муромцева земская деятельность имела важное значение. Его, как принципиального человека, высокообразованного юриста узнали в тех кругах, из которых впоследствии будет состоять значительная часть конституционно-демократической партии. Он на практике познакомился с проблемами, стоящими перед руководителем собрания, в котором сошлись люди разных взглядов, социального положения, уровня образования. [10]Со второй половины 80-х гг. XIX в. вплоть до начала ХХ в. общественная деятельность Муромцева характеризуется значительно меньшей активностью, чем в предыдущий период его жизни. Оценивая ее за данный период в целом, можно говорить о ней как о политике малых дел, лишенной таких вершин, какой была в 1880 году «Записка о внутреннем состоянии России». Его призыв к сотрудничеству правительства с прогрессивно мыслящими либеральными кругами не был замечен властью, но это не остановило его общественную деятельность, а лишь придало ей новые формы.К активной общественной деятельности Муромцев вновь вернется уже в первые годы ХХ в., которые станут звездным часом его политической карьеры, приведя его на вершину российского политического олимпа. Муромцев вновь возвращается к активной политической жизни, которая в очередной раз была связана с Москвой, где прошли первые земско-городские съезды, ставшие для многих отечественных либералов началом большого пути в политическую жизнь новой России. Муромцев блестяще зарекомендовал себя и в качестве председателя пленарных заседаний, и в качестве достаточного рассудительного тактика, умеющего добиться общего решения в условиях весьма существенных разногласий различных течений, представленных на съезде.Его имя золотыми буквами вписано и в российское конституционное право. Символично, что лучший либеральный проект Основного закона России, с полным правом получивший название «муромцевского», вышел из-под пера лучших юристов страны, на подмосковной даче Муромцева в школьной комнате его дочерей. Неизменно выступая с либеральных позиций за построение правового государства, Муромцев и его соратники создали проект российской конституции, учитывающий как западноевропейский опыт государственного устройства, так и политические реалии России начала века. В горячие октябрьские дни 1905 года Москва напоминала бурлящий котел политических страстей, а заседания Московской городской думы порой превращались благодаря врывавшимся в зал представителям радикальных группировок в площадку для митинговых страстей. В эти дни Муромцев ни на йоту не поступился усвоенным им стилем ведения заседаний. Современники вспоминали зал, освещенный колеблющимся пламенем свечей, очередного оратора из толпы, захватившего трибуну, а в президиуме – не покинувший, подобно многим коллегам, Думу величественный седой Муромцев, продолжающий вести заседание, как будто на трибуне не представитель митингующей толпы, а очередной московский депутат. [10]Большой вклад внес Муромцев и в подготовку программных документов конституционно-демократической партии, в рядах которой он состоял с момента основания, будучи непременным членом Центрального Комитета. Его деятельность в рядах партии показала, что он не являл собой тип публичного политика. Основное направление его партийной работы заключалось в проработке различных юридических вопросов, а главное – в подготовке предварительных материалов для обеспечения работы первого русского парламента, кандидатом в председатели которого от партии кадетов он фактически стал еще до завершения избирательной кампании в первую Думу. Весьма симптоматично, что Муромцев вошел в число кандидатов в Думу от Конституционно-демократической партии по Москве. Избирался он по Мясницкой избирательной части и прошел пятым по кадетскому списку в Думу, хотя сам сомневался в таком успехе. Уже будучи выдвинутым от партии кандидатом в Государственную думу, Муромцев продолжает планировать на летнее время заграничную поездку, исходя из того, что шансы на избрание у него не велики, но события развивались по иному сценарию. С избранием в депутаты Думы Муромцев становится и потенциальным кандидатом на пост ее спикера. Впоследствии многие авторы писали о «предрешенности» избрания Муромцева на пост председателя первой Государственной думы, что в целом соответствует сложившейся в апреле 1906 года обстановке. Однако официальное оформление выдвижения Муромцева от Конституционно-демократической партии произошло только 25 апреля 1906 года на собрании депутатов Думы от партии, где из трех кандидатов он был избран подавляющим большинством в 115 голосов против одного у И.И. Петрункевича и М.М. Ковалевского.Не менее триумфальным было и само избрание Муромцева председателем Государственной думы 27 апреля 1906 года, когда прибывшие депутаты передали вице-председателю Государственного совета статс-секретарю 436 записок. В 426 из них значилось имя Муромцева как кандидата на пост председателя. Остальные кандидаты набрали при баллотировке от одного до трех голосов. Ввиду практически полного единодушия депутатов закрытой баллотировки шарами не производилось, и председательствующий Э.В. Фриш поставил на голосовании вопрос о единодушном избрании Муромцева, что было сделано. Заняв председательское место, он произнес свою единственную парламентскую речь, занявшую потом не более четверти листа стенографического отчета. [10]Блюстителем и хранителем этих прав Думы и ее депутатов является председатель. Муромцев считал, что он ведет работу Думы в границах, законом указанных, следит, чтобы она совершалась на уровне, отвечающем исключительно высокому рангу Думы. Установив для себя с первого же дня сверхжесткий режим работы с десяти часов утра и зачастую до трех часов ночи, Муромцев совмещал организационную работу в Думе и председательством на большинстве заседаний первой сессии парламента с активной законодательной работой, прежде всего в части подготовки основных статей наказа Думы. До окончательной разработки и утверждения наказа Муромцеву приходилось вести заседания, основываясь на глубоком знании парламентских обычаев и порядков, личном авторитете и постоянном апеллировании к авторитету Государственной думы как собрания лиц, облеченных народным доверием.Исходя из своего понимания места и роли председателя в парламенте, Муромцев считал и сознательно проводил в жизнь положение о том, что вся активность в парламенте принадлежит его членам, а не председателю. Председатель, по его мнению, не вносит и не поддерживает никаких предложений, не высказывает ни по каким вопросам своего личного мнения и не присоединяется к чужому мнению. Для обеспечения нейтралитета председателя по отношению ко всем высказываемым точкам зрения он должен стоять над политическими партиями. Соответственно, председатель не должен быть активным деятелем какой-либо политической партии, что и было учтено самим Муромцевым еще до начала работы Думы, когда он фактически прервал свои формальные отношения с руководящими органами кадетов и их парламентской фракцией. [10]Отдельного рассмотрения заслуживает его парламентская техника ведения заседаний Думы. Будучи первым в истории страны председателем парламента, он стоял у истоков парламентской традиции России, одновременно являясь ее архитектором и строителем. Своеобразие положения Муромцева было в том, что Дума не имела еще внутреннего регламента работы. Поэтому председателю приходилось в процессе работы давать разъяснения и не только процедурного характера.