Формирование конституционной монархии в Англии в конце XVII - первой четверти XVIII века.

Процесс формирования конституционной монархии в Англии в конце XVII - превой четверти XVIII века. 70 процентов на плагиате. ...

1.2 Реставрация монархии 1660 года.
В 1660 монархия была восстановлена, на английский престол взошел Карл II из династии Стюартов. Акт об упразднении монархии и Палаты Лордов был объявлен недействительным. Это был как никогда подходящий момент для наложения ограничения на власть короля, но ничего существенного в этом направлении сделано не было. В силе оставалась Петиция о праве , соблюдать которую, как предполагалось, должны были короли .
Петиция о праве — документ, который был предъявлен парламентской оппозицией английскому королю Карлу I весной 1628 в условиях острого недовольства внутренней и внешней политикой Карла I и складывания революционной ситуации в стране. В "Петиции о праве" перечислялись некоторые злоупотребления первых Стюартов и статуты прежних королей, которые ими нарушались, а затем формулировались главные требования оппозиции: 1) отказ от принудит. займов и особенно налогов, не вотированных парламентом; 2) никто не может быть арестован и лишен имущества, иначе как по законному приговору суда и закону страны; 3) немедленное прекращение арестов гражд. лиц по законам воен. времени; 4) прекращение военных постоев в домах частных лиц. Чтобы юридически обосновать "Петицию о праве", парламентская оппозиция ссылалась на Великую хартию вольностей, давая свое толкование этого док-та. Фактически гл. целью "Петиции" было ограничение королевского произвола, ограждение собственности буржуазии от покушений со стороны

ВВЕДЕНИЕ
Многовековая история британского государства имеет много общих черт, присущих другим западноевропейским государствам. Однако только для Великобритании характерны те особенности, которые способствовали более быстрому развитию в ней капиталистических отношений и превращению страны в главенствующую мировую державу XIX века. Своеобразно также и формирование в ней государственного строя.
Победа английской буржуазной революции середины XVII века открыла путь быстрому капиталистическому развитию страны .
Пережив гражданскую войну 1642-1648 годов, индепендентскую республику, протекторат О. Кромвеля, Англия вновь вернулась к реставрации монархии. Так случилось, что период Реставрации Стюартов является одним из самых загадочных и интересных в истории Англии. Странное время, когда завоевани я буржуазной революции и имя ее вдохновителя Оливера Кромвеля вот-вот должно было исчезнуть с возвращением изгнанного принца; люди, обогатившиеся выходцы из небогатых слоев населения и получившие влияние в обществе, неминуемо должны потерять власть и богатства; а народ, воевавший за идеалы "истинной" англиканской церкви, свободу протестантской религии и всяческую свободу исповедания, опять увидят возвращение к католицизму, которое не только раздражало простых обывателей, но и ложилось небывалым материальным бременем на небогатый люд.
В 1688 году был произведен верхушечный переворот, король низложен, а английский престол перешел голландцу Вильгельму Оранском

Парламент этим не удовольствовался. Он ещё издал «закон о присяге». По этому закону всякий, кто хотел занять какую бы то ни было должность, как и всякий член Парламента, должен был сперва присягнуть в том, что он признает короля главой англиканской церкви, и должен был доставить свидетельство в том, что он причащался по обрядам англиканской церкви. После того, как этот закон был принят, много гражданских и военных чиновников вышли в отставку.
Виги заботились также о будущем. У Карла не было детей, и наследником его считался его брат Яков, герцог Йоркский. Яков был католиком и ярым приверженец католической церкви.
Виги стали говорить в Парламенте о том, что Яков, как католик, не может наследовать английский престол. Вопрос этот поднял страшную бурю в Парламенте. Ещё не было примера в Англии, чтобы король был лишен престола за свою веру; напротив того, были обратные примеры: Мария была католичка и тем не менее взошла на престол, как законная наследница, хотя в то время в Англии была уже протестантская вера. Вся Палата Общин резко разделилась на две партии; одна партия стояла за то, что следует лишить Якова престола, как католика, и что католик не может царствовать в протестантской стране; другие же приходили в ужас, когда им говорили об этом. Они защищали королевские права и говорили: «ничто в мире не может нарушить наследственности королевской власти». В Парламенте велись жаркие споры по этому поводу.
«Исключители», т.е. те, кто хотел исключить Якова из числа наследников, называли защитников королевских прав «тори».
«Тори» - это ирландское слово; так в Ирландии называли католиков, которые иногда становились разбойниками, чтобы мстить своим врагам – протестантам, которые их гнали и мучили. Этим прозвищем «исключители» хотели показать что их противники, словно ирландцы, стоят за католика-наследника. С своей стороны «тори» звали «исключителей» «вигами». Вигами в Шотландии назывались разбойничьи шайки пресвитериан. «Тори» этим прозвищем хотели показать, что будто бы «исключители» на дне души скрывают тайную вражду к англиканской церкви. С этого времени слова «тори» и «виги» вошли в обиход; приверженцев королевской власти, защитников ненарушимости королевских прав и существующего порядка или государственного устройства, стали называть «тори», а приверженцев реформ, хотя бы при этом и нарушались королевские права, называли «вигами»18.
Билль об исключении прошел в Палате Общин, но Палата Лордов его отвергла. Яков остался наследником престола. После этого правительство стало преследовать «вигов». У городов, которые поддерживали «вигов», были отняты их старинные хартии, отнята была хартия и у Лондона. Таким образом, в вопросе о престолонаследии «виги» своего не добились
1.3 Акт о лучшем обеспечении свободы подданного и о предупреждении заточений за морями (Habeas Corpus Amendment Act) 1679 года.
Ещё в «Великой хартии» сказано: «Ни один свободный человек не должен быть схвачен, посажен в тюрьму, лишен имущества, поставлен вне закона, изгнан или ещё как-нибудь наказан, иначе как по законному приговору или по законам страны»19…
В мае 1679 году, воспользовавшись временным большинством в парламенте, виги добились принятия «Акта о лучшем обеспечении свободы поданного и о предупреждении заточений за морями». Проект закона трижды отклонялся верхней палатой, но после ожесточенной борьбы был, наконец, ею принят (весьма незначительным большинством, достигнутым, скорее всего, в результате подтасовки результатов голосования) и 26 мая 1678 г. утвержден королем. Данный документ, вошедший в историю под наименованием «Хабеас корпус акт» (по первым словам текста судебного приказа – Habeas corpus ad judicierandum, т.е. «доставить тело для предания суду»), явился одной из краеугольных основ английского конституционного права20.
Непосредственная цель принятия закона была сугубо прагматичной и утилитарной – защитить от неправомерных арестов и произвола королевской администрации лидеров вигской оппозиции. В законе устанавливались правила ареста и привлечения обвиняемого к судебной ответственности, причем контроль за соблюдением этих правил возлагался на судебные органы. Любой подданный английской короны, задержанный административными органами за деяния, которые являются уголовными или считаются таковыми, в случае своего несогласия с арестом имел право лично или через своих представителей обратиться к одному из верховных судей с письменной просьбой выдать приказ «Хабеас корпус», адресованный должностному лицу (шерифу или тюремщику), в ведении которого находился арестованный. Получив приказ «Хабеас корпус», данное должностное лицо было обязано в строго установленные сроки (как правило, в течении 3 дней, а в исключительных случаях – не более 20 дней) доставить арестованного в соответствующую судебную инстанцию (не обязательно высшую), подробно обосновав истинные причины задержания. Судья, к которому был доставлен арестованный, рассматривал его заявление единолично в порядке сокращенного судопроизводства, но при условии непременного присутствия самого арестованного; на рассмотрение дела отводилось не более двух дней. Выяснив обстоятельства ареста, судья должен был определить, подлежит ли арестованный полному и безусловному освобождению, либо его следует отправить обратно в тюрьму, либо можно временно отпустить его на свободу с поручительством под денежный залог, обязав явиться в суд на ближайшую сессию для рассмотрения дела по существу (судебные сессии происходили раз в три месяца).
В процессе своей практической реализации Хабеас корпус акт далеко перерос рамки ординарного закона и приобрел гораздо более общее значение. Фактически он впервые в мировой практической практике ввел в действия некоторые основополагающие гарантии неприкосновенности личности. «Акты о Habeas corpus, - пишет А. Дайси, - не провозглашают никакого принципа и не определяют никаких прав, но для практических целей они стоят сотни конституционных статей, гарантирующих свободу личности. Торжественно провозгласить право личной свободы – вещь, конечно, нетрудная, но в большинстве случаев в ней мало толку. Действительное затруднение заключается в том, чтобы обеспечить пользование этим правом. Эта цель и достигается актами о Habeas corpus; для свободы англичан они сделали больше, чем можно было бы сделать каким угодно провозглашением прав»21.
Практическое значение Хабеас корпус акта 1679 г. заключалось в том, что он положил предел произвольным арестам; разрешал временное освобождение под залог до момента судебного разбирательства; запрещал вторичный арест и помещение в тюрьму за то же самое преступление. Объявлялось также недопустимым переводить задержанных из одной тюрьмы в другую и содержать их без суда и следствия в тюрьмах заморских владений Англии. Хабеас корпус акт вводил систему значительных по размеру денежных штрафов, налагаемых на должностных лиц в пользу обвиняемого за неисполнение предписаний закона (500 фунтов стерлингов – на судью, 100-200 фунтов стерлингов – на тюремщика или его заместителя), а в ряде случаев предусматривал и освобождение этих лиц от занимаемой должности. Эти штрафы, выплачиваемые должностными лицами, по своему замыслу являлись компенсацией морально ущерба, наносимого потерпевшему лицу необоснованным арестом.
Следует заметить, что процедура доставки арестованного в суд была известна в Англии и ранее, - по крайней мере, она упоминается в нормативных актах еще с начала XV века. Однако существенным пробелом в предшествующем законодательстве длительное время (вплоть до революционной эпохи) оставалось отсутствие строго установленной ответственности судей и персонала тюрем за невыполнение (или за несвоевременное выполнение) процедуры «Хабеас корпус». Впервые требование сделать безусловным быстрейшее предание арестованного суду отчетливо звучит в «Петиции о праве» 1628 года; эта идея получила свое развитие в парламентском акте 1641 года, регулировавшем полномочия Тайного совета. Однако лишь акт 26 мая 1679 года впервые в законодательном порядке установил непреложную ответственность должностных лиц, виновных в неисполнении предусмотренных предписаний. По своей исторической значимости Хабеас корпус акт встал в один ряд с Великой хартией вольностей, провозгласив ряд важнейших принципов справедливого и демократического правосудия, основанных на идее неприкосновенности личности: презумпцию невиновности, соблюдении законности при аресте, оперативность в рассмотрении судебных дел с соблюдением всех необходимых процедур и по месту совершения правонарушения. Таким образом, прогрессивный характер этого документа не может вызывать сомнений, не случайно он пережил века и имел многочисленные заимствования в других странах22.
Тем не менее, Хабеас корпус акт отнюдь не являлся безупречным в юридическом отношении. Прежде всего, он не обеспечивал полной гарантированности прав подданных перед лицом правоохранительных органов. Дело в том, что закон не установил обязанность верховного судьи выдавать приказ о доставке арестованного в суд при любых условиях, - это делалось только тогда, когда судья признавал прошение арестованного мотивированным и приходил к убеждению, что арест действительно осуществлен необоснованно. Следовательно, применение закона было фактически передано на усмотрение судей, а это последнее обстоятельство не перекрывало всех каналов административного произвола. Кроме того, совершенно очевиден и классово-ограниченный характер Хабеас корпус акта, проявившийся, в частности, в том, что высокий размер денежных залогов создавал преимущества для богатых в ущерб лицам с низким имущественным цензом; важно при этом подчеркнуть, что размер денежного залога также определялся судьями по их свободному усмотрению. Следует также отметить и то обстоятельство, что Хабеас корпус акт не действовал в отношении лиц, заключенных в тюрьму «за долги или по какому-либо иному гражданскому делу». Процедура освобождения под залог первоначально не распространялась и на лиц, обвиненных в особо тяжких уголовных преступлениях или в соучастии в них, - тем самым, как и в предыдущем случае, нарушался принцип равенства всех перед законом. Правда, в отношении лиц, обвиняемых в тяжком уголовном преступлении, вводилось более строгое правило привлечения их к судебной ответственности: их дело должно было обязательно рассматриваться на ближайшей судебной сессии, - если этого не происходило, арестованные подлежали обязательному освобождению без всяких условий23.
Первоначально из-под действия закона выводились и деяния, квалифицированные в качестве «государственной измены». Это последнее понятие в те времена толковалось слишком широко, что под него можно было подвести практически любое проявление нелояльности, малейшую оппозицию властям. Даже выезд во Францию без разрешения властей или обратный въезд из Франции в Англию в XVII в. мог подпасть под понятие государственной измены; при этом для доказательства подобной «измены» (в случае отсутствия признания обвиняемого) было достаточно показаний двух свидетелей. Впоследствии, в первой половине XIX века, ограничения Хабеас корпус акта, касающиеся тяжких уголовных преступлений и государственной измены, были сняты, вследствие этого принципа равенства всех подданных перед уголовным законом был упрочен. Однако и после этих усовершенствований абсолютных гарантий неприкосновенности личности закон 1678 г. все-таки не создавал: за парламентом сохранялось право «в исключительных случаях» либо приостанавливать действие этого акта, либо освобождать должностных лиц от ответственности за его невыполнение. Как показали дальнейшие события, это право было реализовано парламентом неоднократно. Так, действие Хабеас корпус акта было приостановлено на период 1794 1801 гг. – этим шагом правящие круги Англии отреагировали на кровавые события Великой французской буржуазной революции; одновременно были приняты законы, ограничивающие свободу печати и собраний. В дальнейшем (особенно в XX веке) приостановка действия Хабеас корпус акта производилась обычно в периоды войн или острых классовых потрясений24.
Глава II. Славная революция 1688 года и создание основ конституционной монархии в Англии.
2.1 Подготовка и ход переворота 1688 года.
Недовольство внешней и внутренней политикой Карла II с её ориентацией Францию все больше проявлялось в Лондонском Парламенте25.
Разногласия усиливались особенно по вопросу наследования трона.
Яков II имел намерения, которые не нравились англичанам. Король хотел уничтожить Habeas corpus Act, завести постоянную армию, увеличить число солдат. В Парламенте это вызвало волнения. Яков пытался несколько раз распустить его.
Тори с нетерпением ждали, когда кончится царствование Якова, и на престол вступит его дочь Мария. Мария была протестантка, и, кроме того, она была замужем за Вильгельмом Оранским, голландским правителем; а Вильгельм Оранский был известен, как защитник протестантской веры в Европе. Но вдруг, совершенно неожиданно, все надежды тори рушились: - у Якова родился сын и наследник. У него уже 5 лет не было детей, и никто не думал, что у него ещё может быть наследник. Рождение этого несчастного ребенка испугало обе партии – и вигов, и тори. Мальчик, наверное, был бы воспитан католиками и в католической вере, и возненавидел бы протестантов. Были все основания опасаться, что он будет поступать так же, как и его отец26.
Правление Якова II было достаточно тягостным. А тут ещё никто не верил, что новорожденный ребенок был действительно сыном Якова; протестанты считали новорожденного принца подложным ребенком, - они говорили, что король и католики выдают его за сына Якова только для того, чтобы лишить престола протестантку Марию и снова ввести католическую веру в Англии. Этого англичане не могли перенести. Перед такой опасностью тори решились изменить самим себе, пошли наперекор всему, что сами недавно проповедовали.
Они решили позабыть, что подданные, как они всегда говорили, не имеют права восстать против своего короля, и что королевские приказания неприкосновенны. Тори соединились с вигами, своими всегдашними врагами для того, чтобы вместе свергнуть Якова с престола и призвать из Голландии Вильгельма и Марию.
В этих условиях виги и тори объединили свои действия и решили обратиться с призывом к зятю Якова II — принцу Оранскому предпринять «во имя протестантизма» вооруженную интервенцию в Англию. В соответствии с этим решением 30 июня 1688 года принцу Оранскому было послано пригласительное письмо, подписанное шестью лордами и одним епископом (четверо из подписавших были вигами и трое тори). «Народ,— писали лорды,— настолько недоволен настоящим поведением правительства, его посягательством на его религию, свободу и собственность, что ваше высочество может быть уверено в том, что 19/20 всего населения в королевстве желает перемены»27. Лорды указывали далее, что против короля настроена большая часть знати и джентри, что сильное недовольство царит в среде офицеров и простых солдат королевской армии, а также во флоте: «Из моряков едва ли найдется и один человек из десяти, кто встанет на сторону короля». В заключение письма указывалось, что в Лондоне совершенно не верят («не найдется ни одного человека на тысячу») в то, что недавно родившийся ребенок действительно является принцем Уэльским, т. е. наследником престола, подлинным сыном короля Якова II. «Эти обстоятельства,— заканчивали авторы письма,— заставляют нас считать настоящий момент наиболее удобным». Кроме этого пригласительного письма, Вильгельм вскоре получил заверения в преданности от ряда высших офицеров армии и флота, включая Сандерленда, наиболее близкого советника и министра Якова II.
«Теперь или никогда», сказал Вильгельм одному из своих друзей, когда узнал подробно обо всем, что делалось в Англии28.
Намерение Вильгельма Оранского совершить вооруженную интервенцию в Англию и, опираясь на наследственное право жены, добиться английской короны, встречало весьма сочувственное отношение не только в Голландии, но и среди ее союзников, членов Аугсбургской лиги, хотя многие из них (Австрия, Испания и др.) были католическими государствами. Сам папа был осведомлен о плане похода Вильгельма Оранского в Англию, но нисколько не возражал против этого. Европейские политики видели в Якове II не столько католика, сколько союзника и орудие Людовика XIV. В конце концов принцу Оранскому удалось сравнительно без больших усилий добиться от Генеральных штатов формального согласия и отпуска средств на военную экспедицию в Англию.
Приготовления к этому походу начались еще в июне и июле 1688 году,
хотя Вильгельм несколько раз в письмах заверял тестя (Якова II), что он совершенно не помышляет о чем-либо подобном. Принц Оранский напоминал, что во время восстания Монмаутаон (принц) сам предлагал
английскому двору, если понадобится, свое личное участие в подавлении
«мятежа». О дружественных чувствах штатгальтера к Якову II не раз заявлял в Лондоне официально и голландский посланник. Людовик XIV через своих шпионов скоро проведал о готовящейся экспедиции Вильгельма Оранского в Англию. В сентябре 1688 г. он предостерегал Якова о грозящей ему из Голландии опасности и предлагал воспользоваться для отпора Вильгельму большим отрядом французских войск. Но Яков, уверенный в «лояльных чувствах» принца Оранского и, возможно, опасавшийся принятием французского десанта вызвать в стране взрыв еще большего недовольства, отклонил предложение французского короля.
10 октября 1688 года Вильгельм опубликовал декларацию, в которой заявлял о своем намерении явиться в Англию, чтобы обеспечить «протестантскую религию, свободу, собственность и свободный парламент для английской нации». Для Якова II выступление зятя явилось полной неожиданностью. Получив текст декларации, старый король побледнел и несколько минут не мог ничего сказать. В любую минуту голландский флот мог пристать к незащищенным берегам Англии и высадить десант.
19 октября 1688 года Вильгельм с флотом в 600 кораблей направился к берегам Англии. Противный ветер заставил корабли повернуть обратно. Это, однако, не смутило Вильгельма. 1 ноября он вторично поплыл к английским берегам. На этот раз дул попутный «протестантский» ветер, и 5 ноября Вильгельм благополучно высадился на юго-западе Англии. С Вильгельмом прибыло почти 15-тысячное войско. Наряду с голландцами, англичанами и шотландцами в армии принца находились французские эмигранты-гугеноты, шведы и немецкие войска (наемники из Бранденбурга, Ганновера и Саксонии).
Но после первого успеха положение принца в течение почти десяти дней было довольно критическим. Вопреки ожиданию, Вильгельм встретил сдержанный прием со стороны местного населения, помнившего еще историю Монмаута и «кровавые ассизы» Джефриса. О привлечении в армию крестьян и вообще массы населения принц, впрочем, и не думал. Но ему было важно получить поддержку джентри и особенно аристократии, а также лондонской крупной буржуазии. Но Лондон молчал, а в среде дворян, в первое время по прибытии Вильгельма, происходили значительные колебания. Лидер тори, один из подписавших текст приглашения, посланного принцу Оранскому, так характеризовал в письме к одному из своих друзей положение в стране в середине ноября 1688 года после высадки Вильгельма: «Положение королевства самое ужасное. Если король разобьет принца Оранского, папство вернется к нам и будет давить нас со всем своим неистовством; если принц разобьет короля, корона и нация будут в опасности».
Однако колебания дворянства в конце концов прекратились, тем более что выступлений широких слоев народа, которых оно так опасалось, не произошло. Во второй половине ноября дворянство юго-западных графств начало явно переходить на сторону Вильгельма Оранского. Его войска медленно, но упорно продвигались к Лондону. У Якова войск было больше, чем у Вильгельма: общая численность королевских войск в 1688 года достигала с ирландскими и шотландскими частями 40 тыс. человек. Но войско короля было ненадежно. Больше всего Яков мог положиться на ирландские отряды, но они составляли меньшинство в его армии. К тому же опора на католиков-ирландцев еще больше подрывала авторитет короля в глазах английских лендлордов и буржуазии.