Специфика работы журналиста в зоне военного конфликта

Специфика работы журналиста в зоне военного конфликта
Цель работы - проанализировать особенности работы журналиста в зоне военного конфликта.
Для достижения поставленной цели сформулированы следующие задачи:
1. Рассмотреть природу военных конфликтов и их информационного отражения СМИ;
2. Изучить специфику освещения военных конфликтов средствами массовой информации;
3. Разработать требования к квалификации журналиста для обеспечения максимальной объективности и безопасности при выполнении профессиональных задач в зоне военного конфликта.
Объект исследования - особенности освещения военных конфликтов журналистами.
Предмет исследования - анализ форм и методов творческой деятельности профессионального журналиста в условиях военного конфликта. ...

ВВЕДЕНИЕ ……………………………………………………………..3

ГЛАВА 1. ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ
ОСВЕЩЕНИЯ ВОЕННЫХ КОНФЛИКТОВ СМИ ……………….…6
1.1. Военные конфликты и их отражение в СМИ …………………..6
1.2. Средства и методы освещения военных конфликтов ……….…11
1.3. СМИ как средство достижения целей
противоборствующихсторон в военных конфликтах ………...18

ГЛАВА 2. ОСВЕЩЕНИЕ ВОЕННЫХ КОНФЛИКТОВ СМИ …..….26
2.1. Независимость и объективность при освещении
военных конфликтов ……………………………………………....26
2.2. Освещение военных конфликтов российскими СМИ …………..36
2.3. Освещение военных конфликтов мировыми СМИ ……………..47

ГЛАВА 3. ТРЕБОВАНИЯ К КВАЛИФИКАЦИИ
ЖУРНАЛИСТА В ЗОНЕ ВОЕННОГО КОНФЛИКТА ……………....52
3.1. Особенности работы журналиста
при освещении военных конфликтов …………………………..... 52
3.2. Подготовка журналиста к командировке
в зонувоенного конфликта ……………………………………..... 55
3.3. Меры по обеспечению безопасности журналиста
в зоне военного конфликта ……………………………………….. 62

ЗАКЛЮЧЕНИЕ …………………………………………………………… 67
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ …………………..... 7

ВВЕДЕНИЕ
Актуальность темы исследования. Конфликт во все времена является постоянным спутником человечества и проявляется в разных формах - от дебатов, споров, дискуссий до таких крайних форм, как революция, бунт, война. Порой затруднительно определить момент, когда противоборство и насилие перерастает в вооруженный конфликт, в результате которого гибнут сотни и тысячи людей. И это - жесточайшая реальность современности. И если не удается военные конфликты предупредить, то, по меньшей мере, есть необходимость защитить людей перед лицом реальности войны, попытаться уменьшить ее разрушительные последствия.
Отражение военных конфликтов в СМИ относится к числу сложных социально-политических вопросов, которые привлекают в последние годы, повышенное внимание политиков, историков, философов, соци ологов. Интерес к этой проблеме обусловлен тем, что средства массовой информации являются одним из способов инициирования или, напротив, предотвращения и урегулирования конфликтов. Правда, эта регуляция носит весьма противоречивый характер: СМИ могут обострять или сглаживать ход развития конфликтов, способствовать эскалации напряженности или участвовать в процессе умиротворения и социального восстановления после завершения конфликта. Иными словами, средства массовой информации стали важнейшим оружием в управлении вооруженными конфликтами.
И т.д

По признанию самой прессы, «Пентагон использовал встроенных журналистов, а не наоборот, рассматривая СМИ как форс-мультипликатор».«Вживленные журналисты», как их называли, оправдали надежды, размещая в Интернете в режиме реального времени видео- и фотоматериалы, сделанные с американских танков в ходе наступления коалиционных войск. Но многие журналисты, стремясь быть объективными, «не поддались гулу военной пропаганды и не стали выдавать желаемое за действительное». Некоторые из них, не признавая ограничений, возникающих при включении репортера в какое-либо воинское подразделение, стремились сохранить максимальную самостоятельность в вопросах передвижения. Журналист Джереми Томпсон из «Sky News» пересек границу между Ираком и Кувейтом 22 марта «через дыру в заборе». Однако вскоре по соображениям безопасности он присоединился к 7-й бронетанковой бригаде. А его друг был убит в нескольких милях от Томпсона. «Но мы были автономными, самостоятельными, - пояснял Томпсон. - Мы не должны были полагаться на военных, на их топливо, воду, продукты питания, связь или что-нибудь подобное» [19].Для создания положительного образа войск коалиции в глазах мировой общественности штатные пропагандисты стремились смягчить последствия военной оккупации и преуменьшить враждебность реакции на нее местного населения. Однако некоторые журналисты оказались неискушенными в военных вопросах. Передаваемые ими материалы носили скорее эмоциональный, нежели информационный характер. Об этом свидетельствовал Алекс Томсон с «Channel 4 News». «Я ужаснулся тому, как расточительно и вольно они обращаются с языком», - делился впечатлениями британский маршал авиации Берридж. Отдельные журналисты были склонны к чрезмерной драматизации событий [20].Военных специалистов удивляло подобное «искаженное восприятие» истинной картины. По словам Кевина Теббита, в результате «мы оказались в ситуации, когда военные действия выглядели гораздо более жестокими и гораздо менее успешными, чем в действительности было дело». По мнению военных экспертов, нагромождение мелких или несущественных деталей, переполнявших сообщения «вживленных» в передовые части журналистов, часто видоизменяло «общую стратегическую картину». К тому же новостные редакторы на ТВ, без задержки направлявшие репортажи с передовой в эфир, не затрудняли себя проверкой поступающего материала [21].Намерения командования с самого начала заключались в предоставлении права на освещение и анализ всеобъемлющих стратегических и политических вопросов, связанных с деятельностью коалиционных сил в Ираке, центральным информационным структурам в Лондоне и Катаре. Задача же прикрепленных к воинским подразделениям журналистов виделась в дополнении репортажами общей картины военных действий. Но нередко складывалась ситуация, при которой мозаичная информация, передаваемая журналистами с мест дислокации воинских частей в режиме онлайн, или опережала информацию, распространяемую на брифингах в пресс-центрах, или вступала с ней в противоречие. Иногда сотрудники МО называли сообщения с линии фронта просто «импрессионистскими». А редакторы СМИ предпочитали пользоваться именно этой информацией, а не информацией, поступающей из официального пресс-центра. В некоторых случаях журналисты в столицах больше знали о конкретных боевых инцидентах от своих коллег на местах, чем от чиновников, призванных отвечать на их вопросы [22].Постепенно становилось ясно, что военные планировщики не спешат идти в ногу с изменениями в журналистской профессии, зачастую используя уроки последних конфликтов без учета реалий сегодняшнего дня. Военное планирование только смирилось с 24-часовым циклом новостных передач, а пресса сделала еще один скачок вперед. В СМИ прозвучало предположение о возможности развертывания крупными информационными корпорациями в будущих военных конфликтах собственных систем беспилотных летательных аппаратов для реального отображения картины боевых действий [23].Серьезным раздражающим фактором для военного руководства, неоднократно заявлявшим о стремлении к «устранению барьеров между информацией и деятельностью средств массовой информации как основы проведения эффективной кампании», являлась деятельность независимых журналистов. Необычайно смелые люди, многократно рисковали жизнью, «чтобы вырваться из цепких объятий военных».Независимый журналист Гейт Абдул-Ахад после вторжения в Ирак в 2003 году взял в руки фотокамеру и стал «уличным фотографом», чтобы документировать происходящие в стране события. Известность пришла к нему благодаря работе внештатным фотографом в «Getty Images» и специальным корреспондентом в «Guardian». Его фоторепортажи появлялись на страницах «Washington Post», «Los Angeles» «Times», «New York Times» и других газет. Несколько лет независимый журналист жил в подземельях Багдада. Опасаясь обнаружения и ареста, регулярно менял убежища. За три дня до окончания основных боевых операций был арестован. Вскоре ему удалось подкупить своих охранников и бежать. В 2006 году он переехал в Бейрут, но продолжал регулярно совершать поездки в Ирак, Афганистан, Ливию, Йемен и Сомали. В октябре 2010 года Абдул-Ахад был заключен в тюрьму талибами. 2 марта 2011 года был арестован ливийскими солдатами, но выпущен на свободу благодаря вмешательству представителей турецкого правительства. Лауреат журналистских премий Джеймса Кэмерона (2007) и Лучшего иностранного журналиста года (2008), Гейт Абдул-Ахад в настоящее время проживает в Стамбуле и продолжает заниматься документированием мятежей, гражданских войн и иных социальных катаклизмов в регионе [24].Человек-легенда, американский независимый журналист Нир Розен, прославившийся резко критическими, иногда эпатажными репортажами и высказываниями в адрес вооруженных сил коалиции, собственного правительства, встроенной журналистики, провел более двух лет в Ираке, активно сотрудничая с такими известными изданиями, как «Atlantic Monthly», «Washington Post», «New York Magazine», «Boston Review». Изучив проблему встроенной журналистики, Розен пришел к резкому и неутешительному выводу: «Слишком часто потребители основных СМИ становятся жертвами мошенничества». Большинство иностранных журналистов, освещающих события на Ближнем Востоке, не владеют арабским языком. Поэтому изучение мнения населения «становится для них сложной задачей». Встроенные журналисты предпочитают пребывать в охраняемых «зеленых зонах». Одной из причин их отказа покидать свои «зеленые зоны», по мнению Розена, является «комбинация лени и отвращения к дискомфорту». Они не ездят на автобусе, не слышат жалоб водителей такси, ругани лавочников и солдат, «упускают важную возможность естественным образом взаимодействовать с людьми». Они всегда находятся в защищенном месте, «защищенном от жизни - от иракцев и от насилия».Иногда журналисту в Ираке и Афганистане в поиске информации «приходится шесть часов трястись по проселочной дороге, по жаре и пыли, чтобы сесть на пол и есть грязную пищу, и пить грязную воду, и знать, что завтра вы будете болеть, ибо путь к истине включает в себя и определенное количество диареи». Для придания правдивости своим репортажам «американские журналисты используют местные слова и выражения, чтобы показать, что они проникли в тайны культуры» региона конфликта.Таким образом, можно отметить очевидную напряженность между целями двух взаимодополняющих направлений деятельности - информационного обеспечения боевых операций и точного и достоверного информирования общественности средствами массовой информации. Министерство обороны Великобритании в «Зеленой книге» в деталях прописало процедуру взаимодействия военного ведомства со СМИ в период военного конфликта. При этом во введении Министерство обороны обещало «стремиться обеспечить для СМИ возможность получения точной, объективной и своевременной информации о военном присутствии Великобритании».Генеральный директор Главного управления по корпоративным коммуникациям Министерства обороны Великобритании Тони Паусон открыто заявил, что «основной целью нашей стратегии должна стать максимальная открытость для удовлетворения практических потребностей средств массовой информации с точки зрения существа и своевременности».Исходя из вышесказанного, можно сформулировать вывод о том, что режим чрезвычайной ситуации в военном эпицентре зачастую не позволяет объективно описать происходящее. Противоборствующие стороны не заинтересованы в том, чтобы информация о целях и характере боевых действий преждевременно предавалась огласке. Журналистам приходится по крупицам собирать материалы, используя рассказы случайных очевидцев, слухи и даже собственные впечатления.Однако, независимо от своих предпочтений, религиозных, политических или патриотических установок корреспондент обязан сохранять объективность при подготовке материала с места событий. Предвзятость и ангажированность, проявленные им в работе, служат источником неадекватного восприятия информации зрителем или читателем.2.2.Освещение военных конфликтов российскими СМИВоенная журналистика России - не только неотъемлемая часть истории российской печати, но и значительный пласт отечественной литературы, культуры. Традиция военных репортажей, заложенная Львом Толстым в июне 1855 года во времена Крымской войны, продолжилась в российской истории. Среди 10 военных репортеров, отправленных великим князем Николаем Николаевичем для «описания подвигов частей и отдельных лиц», в действующую армию во время Первой мировой войны, был В.И. Немиров-Данченко. Первым советским военкором принято считать Исаака Бабеля, солдата Первой конной армии Буденного. Примеров времен Великой Отечественной войны не счесть, но первыми в памяти, несомненно, встают Константин Симонов и Борис Горбатов.Правила поведения журналистов в военных конфликтах менялись на протяжении времени. Перед Второй мировой, во время гражданской войны в Испании там работал прекрасный американский журналист и писатель Эрнест Хемингуэй. Он ходил с оружием в руках, воевал и участвовал во всех событиях этой войны - был включен в ситуацию не только эмоционально, но и физически. И это был один из лучших журналистов и репортеров своего времени.Журналисты Великой Отечественной войны тоже участвовали в боях, тоже были с оружием в руках. Тот же Аркадий Гайдар, писатель, пошел на войну, как военный корреспондент. И погиб, как солдат, пойдя в разведку с автоматом в руках. Было время, когда такое поведение считалось абсолютно нормальным для журналистов.Со временем выработались иные правила поведения представителей СМИ в «горячих точках». Журналист, конечно, может умереть, как любой солдат на войне - от пулеметной очереди или разрыва снаряда, но возникло некое правило - он не берет в руки оружия, а взамен, если попадает в плен, к нему не относятся как к вооруженному врагу. То есть, его не бьют, не пытают... Это правило достаточно четко соблюдается практически везде, с теми или иными оговорками.Дело не только в оружии, а в том, что ты не действуешь на стороне одной из конфликтующих сил.Отношения средств массовой информации и армии в России никогда не были так плохи, пока Чеченская война не довела их до открытой неприязни. С тех пор поток взаимных обвинений и оскорблений не ослабевал. Военные говорили, что пресса и телевидение необъективны, некомпетентны, непатриотичны и даже продажны. В ответ они слышали, что армия погрязла в коррупции, небоеспособна и старается скрыть от народа неприглядную правду, сваливая свои грехи на журналистов. В этом конфликте объективно не заинтересованы ни армия, лишающая себя возможности влиять на общественное мнение, ни СМИ, теряющие доступ к важному массиву информации, ни, наконец, общество, финансирующее армию и имеющее право знать, что там, черт возьми, происходит.Острота отношений отчасти была вызвана тем, что командный состав российской армии вырос в тот период, когда о ней писали только хорошо. Публичная критика из уст гражданского «щелкопера» тогда для них стала в новинку.Ни одна нормальная армия не допустит, чтобы репортер освещал конфликт с обеих сторон, пересекая линию фронта туда-сюда несколько раз, как мы это видели в Чечне. Даже не потому, что он может оказаться сознательным предателем, а из-за возможности случайного раскрытия им в разговоре нежелательных для разглашения сведений. Но никто не запретит газете или телестанции иметь двух представителей по обе стороны баррикады - и если один будет вынужденно молчать, другой отговорит и за себя, и «за того парня».Возьмем в пример Великую Отечественную войну. Единственным средством массовой коммуникации, через которое люди узнавали о ходе войны - был радиоприемник. Голос Левитана сообщал сводки Совинформбюро. Естественно, что информация тщательно отбиралась, и люди узнавали только то, что им подавали власти. В чеченские кампании нам представилась возможность видеть обратную сторону конфликта благодаря работе военных журналистов. Мы видели освещение войны и иностранными корреспондентами. Осуждение действий Российской Федерации другими государствами слышали и российские жители. Мы получали видение войны со стороны боевиков, через репортажи Андрея Бабицкого и других корреспондентов, живших в горах вместе с ними. В российско-грузинском конфликте в роли таких журналистов выступали не только штатные корреспонденты и стрингеры, но и простые жители, которые могли описать то, что видели, что прочувствовали и передать это через интернет. Именно интернет стал главным средством массовой коммуникации в этой войне. Ведь так называемое «интернетовское сообщество» - уникальный институт. Здесь люди обычно не указывают своего имени, не показывают своего лица, риск быть арестованным за высказывание своего мнения минимален. Но, интернет, несмотря на уникальность характера функционирования, имеет недостатки. Информация от неизвестного лица зачастую бывает недостоверной, но это проблема уже нравственная.Для того чтобы картина была полной и содержала ответы на задаваемые читателем вопросы, журналистский анализ должен иметь четкую структуру. Фундаментом такой структуры является выяснение истинных причин военного конфликта. При кажущейся простоте решения эта задача на самом деле далеко не так легка. Для того чтобы разобраться в причинах, необходимо разобраться в предыстории конфликта, в этнонациональных и религиозных предпосылках к его началу, в экономических проблемах, предшествовавших первым залпам войны. Примеров тому, насколько сложной может быть аналитическая работа подобного рода, предостаточно. Из самых последних - еще тлеющая пятидневная война между Грузией и Южной Осетией, где причина далеко не очевидна и кроется в многовековой истории взаимоотношений двух народов, исповедующих одну религию и связанных многими экономическими и культурными нитями. Вот, например, какую версию причин конфликта и вариант его возможного развития предлагает в своем материале военный корреспондент газеты «Аргументы и факты»: «В Южной Осетии обкатывается война нового типа: хроническая болевая точка, затяжной позиционный конфликт, как в той же Палестине. Этакая вялотекущая война под ковром. С диверсионно-разведывательными группами, нашествиями через границу десятков тысяч беженцев и т. д. Не получилось в лоб - будут вредить, и изматывать силы. Грубо говоря, в Иерусалим и сектор Газа пытаются превратить обе Осетии, Ингушетию, а в перспективе и весь Кавказ. Цель - сорвать стабилизацию, дискредитировать Россию, показать неспособность ее вооруженных сил справиться с ситуацией, оспорить итоги пятидневной войны, а, в конечном счете, дать Западу повод для введения в регион сил типа КФОР. Дескать, «у вас бардак, мы наведем порядок сами» [25].Необыкновенно сложен по своей сути военный конфликт между двумя бывшими советскими республиками - Арменией и Азербайджаном. И хотя формальным поводом стали взаимные претензии на небольшой клочок земли - Нагорный Карабах, на самом деле причин конфликта между совсем еще недавно близкими народами много.В последнее время среди причин вооруженных конфликтов все чаще фигурируют этнорелигиозные. Причем обычно религиозная составляющая тесно переплетается с экономической, когда конфликт вспыхивает на фоне крайнего обнищания какой-то группы населения, недовольства людей своим бедственным положением. Вот как описывает развитие подобного конфликта в Кабардино-Балкарии журналист: «С работой - беда. Устроиться - деньги, учиться - деньги, жить спокойно - деньги. То, что называется коррупцией, здесь приобрело более чем осязаемые масштабы… Единственными, кто сочувствовал и заступался, оказались младомусульмане… Действия последовали незамедлительно. Создали комитет по противодействию идеям радикального ислама. И боролись, как умели. Умели палкой. К людям, попавшим в список «ваххабитов» только потому, что они ходят в мечеть и делают намаз, стали регулярно наведываться с обысками. Наведывались в неделю три раза, из разных отделов. Били, конечно, а те своим друзьям рассказывали - за что. Прокуратура заявления не принимала, а на работу «меченых» уже не брали. Вот так все и начиналось».Исследование этих причин требует от журналиста большой квалификации и желания разобраться, но только глубокое понимание темы сделает материал достоверным и объективным.Объективность материала будет высокой, если журналист потрудиться разобраться с составом вовлеченных в конфликт сил, выяснить цели этих сил, а также противоречия, наличествующие между ними. Примером таких противоречий могут служить взаимоотношения, сложившиеся в стане оппозиции в период войны в Афганистане. Хотя мятежники вместе противостояли правительственным войскам и проводили диверсии против частей и соединений Ограниченного контингента советских войск, каждая из группировок исходила из своих интересов, что остро проявилось после падения режима Наджибуллы [26].Большое значение для оценки перспектив развития конфликта имеет точная оценка ресурсов, имеющихся у противоборствующих сторон. Речь идет как о собственно военных ресурсах (оружие, техника, снаряжение, продовольствие), так и об экономических (способности экономики работать в условиях боевых действий и обеспечивать свои вооруженные силы необходимым), политических ресурсах (таким ресурсом может быть международная поддержка, поддержка со стороны влиятельных национально-этнических и религиозных сообществ). Примером такого анализа может служить корреспонденция М. Жирохова, опубликованная в журнале «Авиация и время»: «По состоянию на 1 января 2008 года, в состав ВВС Грузии входили: как минимум 10 штурмовиков Су-25 (5 Су-25/Су-25К, 3 Су-25КМ «Скорпион», которые в ВВС Грузии называют «Мимино», и 1 Су-25УБ), 6 учебно-тренировочных самолетов L-39 «Альбатрос», пара Ан-28, 4 Як-52, 6 Ан-2, 9 боевых вертолетов Ми-24/Ми-35, 16 военно-транспортных вертолетов Ми-8МТ/МТВ-1, 2 Ми-14 и 6 UH-1H «Ирокез». Все самолеты базируются на авиабазе Марнеули, которая расположена южнее Тбилиси. Вертолеты базируются в военной части Тбилисского аэропорта Алексеевка. Часть военно-транспортных вертолетов Ми-8/Ми-17 и UH-1H входят в состав авиации МВД Грузии.Другой пример квалифицированного анализа военных ресурсов, имеющихся в распоряжении одной из противоборствующих сторон, - в аналитической корреспонденции О. Владыкина из газеты «Независимое военное обозрение». Журналист ставит перед собой задачу оценить возможности армии Азербайджана и потенциально противостоящих ему армий в борьбе за контроль за отделившейся территорией Нагорного Карабаха: «Приводить какие-либо количественные показатели карабахские военные ни за что не желали. Секретность! Хотя независимые источники приводят следующие данные: в НКР более 600 единиц бронетехники, из которых как минимум 200 - танки, остальные - БМП и БТР. Попробуем все-таки прибавить их к заявляемым Арменией 198 танкам Т-72, к 320 БМП различных модификаций и почти 150 бронетранспортерам. И сравним сумму с появлявшимися в различных СМИ сведениями по Азербайджану: 290 танков, 700 боевых бронированных машин. Получаются вполне сопоставимые цифры» [27]