НЮРНБЕРГСКИЙ ПРОЦЕСС (роль СМИ)

Цель этой работы – оценить роль СМИ на событии, которое сегодня называют судом истории. Покажем, в чем заключалось формальное участие представителей прессы , а также выявим и оценим неформальную роль СМИ на "суде народов". ...

СОДЕРЖАНИЕ

ВВЕДЕНИЕ

1. СМИ: официальная работа.
2. «Сенсация!».
3. СМИ: неформальная роль.
3.1. Пресса против Нюрнберга.
3.2. «Смотрите только на меня!»

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ

Очевидно, что, будучи закрытым, трибунал потерял бы свой главный смысл, а именно – довершить военно-политический разгром нацизма разгромом публичным морально-правовым. Вопреки бытующему на Западе мнению, подкрепляемому голливудской псевдоисторической выдумкой (к/ф «Нюрнберг» реж. Ив Симоно, 2000) именно СССР изначально настаивал на открытом процессе. Тогда угроза как гласности суда, так и, впрочем, его правовому статусу, исходила, как ни странно, не от Сталина, а от точки зрения Рузвельта, который ещё до окончания войны желал, чтобы процесс над главными нацистскими преступниками прошел при закрытых дверях, без корреспондентов и фотографов, и был «не слишком юридическим». Такую позицию американский президент занял, находясь между двух огней – полярными мнениями советского и британского парт неров. Вариант Черчилля был тогда – расстрелять. В новом составе, где из первоначальной «Большой тройки» остался лишь Сталин, союзникам всё же удалось договориться – открытый процесс состоялся.

Этот кто-то – не кто иной, как бывший генерал-фельдмаршал Паулюс собственной персоной, взятый в плен под Сталинградом. По официальной версии гитлеровцев командующий 6-ой немецкой армией Паулюс погиб в Сталинграде как герой. В Германии был объявлен траур и сообщено, что Паулюс погиб. На торжественной панихиде был весь генералитет. Сам фюрер возложил на пустой гроб «павшего героя» украшенный бриллиантами фельдмаршальский жезл. Подсудимые и их адвокаты рассчитывали на то, что Паулюса, даже если он жив, вряд ли доставят в зал суда. Дальнейшие события стали сенсацией. Когда председатель трибунала Лоуренс спросил, какое время потребуется для доставки свидетеля, Николай Зоря (помощник главного обвинителя от СССР Романа Руденко) уточнил, что фельдмаршал Паулюс может быть допрошен «сегодня вечером». Оказывается, Паулюс уже несколько дней как тайно доставлен в советскую зону оккупации. «Это была сенсация,» - лаконично охарактеризовал появление Паулюса в зале заседания корреспондент Берлинского радио на Нюрнбергском процессе Маркус Вольф.Впрочем, далеко не все лакомые для прессы моменты были на руку обвинению. Оказавшись у микрофона Геринг отбивал все атаки Джексона, припомнив и Хиросиму, и репрессии американцев японского происхождения, и ущемление прав негров. «Чем ваши законы отличаются от наших?» - припечатывал Геринг. Кончилось тем, что Лоуренс лишил Геринга слова, Джексон подал протест, а газеты на следующий день вышли с шапками «Суд ведет Геринг».Случались и довольно необычные плановые события, не обделенные вниманием СМИ. Например, 26 декабря 1945 года американская администрация устроила для бывших национал-социалистских руководителей рождественское богослужение, которому английское радио посвятило этому специальную передачу, в деталях сообщив своим слушателям, как все протекало.Не обошлось и без своего рода казусов. Самым громким был, пожалуй, случай, когда американская газета «Старз энд страйпс» вышла с шапкой «Трагическое происшествие в суде: советский обвинитель генерал Руденко стреляет в Германа Геринга». Как поясняет Полторак, «в Нюрнберге в то время распространился нелепый слух, будто Руденко, возмущенный в ходе допроса наглостью Геринга, выхватил пистолет и застрелил нациста № 2… Такая дичайшая газетная утка многих из нас буквально ошеломила. Но меня тотчас же успокоил один американский журналист: — Собственно, чего вы так возмущаетесь, майор? Какая разница, как было покончено с Герингом? Как будто ему легче пришлось от пулеметной очереди убийственных вопросов вашего обвинителя... На следующий день, однако, падкая на сенсацию газета решила спустить свою выдумку на тормозах. Появилось сообщение о том, что не Руденко, а председатель Международного трибунала лорд Лоуренс выхватил будто бы из-под своей черной мантии пистолет и выстрелил в Геринга. Затем и эта версия была заменена новой: никто, оказывается, пистолета не выхватывал, а просто рейхсмаршала хватил «мозговой удар». Этого тоже не случилось, но теоретически такая выдумка была все-таки ближе к истине». 2. СМИ: неформальная роль. 2.1. Пресса против Нюрнберга.Далеко не все, в том числе и в журналистском сообществе, одобряли процесс. Аргументы самые разные. «Иногда, пишет Полторак, - эти архирадикальные требования [расстрелять нацистскую верхушку без суда] облекались во внешне убедительные формы. Так, издаваемая в Канаде газета «Оттава Морнинг Джорнел» писала, что суд над явными преступниками войны будет фальшью. Их вина бесспорна, и никакая самая способная и самая энергичная защита не могла бы привести таких аргументов, которые повлияли бы на вердикт или меру наказания. «Если мы хотим избежать упреков в лицемерии, нужно придумать какой-то другой способ для наказания этой категории преступников»». «Опасный, очень опасный прецедент», — говорили другие о процессе. Война не является монополией только Гитлера. И кто знает, кого захотят посадить на эту жесткую нюрнбергскую скамью после следующей войны. Имея в своем распоряжении типографскую краску, некоторые активно включились в процесс. В результате ряд СМИ, по сути, являлись неформальными участниками Нюрнберга.На этот счет очень интересны наблюдения того же Полторака: «Всякий, кто внимательно читал в те дни реакционную западную прессу и столь же внимательно слушал на Нюрнбергском процессе все заявления защиты, не мог не заметить поразительного единства взглядов и тесного взаимодействия между адвокатами в мантиях и защитниками агрессии, подвизавшимися на газетных полосах, на страницах журналов. Адвокаты в мантиях протестуют против привлечения к ответственности за агрессию физических лиц. И в поддержку им тотчас же выступает американский журнал «Атлантик». Адвокаты в мантиях оспаривают те или иные доказательства обвинения. И на помощь им немедленно спешит американский журнал «Нэйшн». Журнал идет даже гораздо дальше, заявляя, что процесс в целом бездоказателен и что «обвинительное заключение не соответствует ни принципам права вообще, ни принципам международного и уголовного права в частности». С большим удовлетворением прочитали нюрнбергские защитники и журнал «Форчун», который в самые острые дни дискуссии о праве трибунала судить гитлеровскую клику писал: «В отношении главных преступников Московская декларация воздержалась от упоминания о суде над ними. Она лишь говорила о решении правительств». И чтобы уж не было сомнений, о чем идет речь, журнал напоминал судьбу Наполеона, наказанного лишь ссылкой на пустынный остров, после чего кровавый завоеватель «был уже безвреден». Мораль отсюда напрашивалась сама собой: вместо всей этой «судебной канители» лучше бы облюбовать на земном шаре еще какой-нибудь экзотический островок и переселить туда Геринга, Гесса, Риббентропа... Так сомкнулись в один ряд две линии защиты гитлеризма: защита официальная в лице адвокатов и защита неофициальная, широко представленная в многочисленных реакционных газетах и журналах Запада». Полтора пишет: «В здании Дворца юстиции имелся газетный киоск, где можно было приобрести любые иностранные газеты. Я не раз наблюдал, что наиболее активными покупателями были здесь немецкие защитники. Они зорко всматривались в политический горизонт, радовались появлению любой тучки в отношениях между Востоком и Западом и без труда уверовали в то, что время будет работать на пользу подсудимых… В первые месяцы процесса ни европейская, ни американская пресса не доставляла большого удовольствия подсудимым. Скорее, наоборот. Газеты всего мира сообщали тогда, что в Норвегии казнен квислинговский министр внутренних дел, что бывший комендант лагеря Освенцим Хесс этапирован в Варшаву, где он должен предстать перед судом, что в столице Чехословакии готовится процесс над гитлеровским наместником Карлом Франком. Промелькнуло и такое совсем неприятное для подсудимых сообщение: президент США Трумэн получил предложение из Англии использовать осужденных военных преступников вместо подопытных животных во время атомных испытаний на Тихом океане... Но по мере того как дни завершения войны все дальше уходили в прошлое, в западной, особенно американской, печати все чаще стали появляться высказывания о первых признаках напряжения в отношениях между Западом и Востоком. И чем чаще это случалось, тем оживленнее становилась скамья подсудимых. Во время перерывов подсудимые собирались группами, активно обсуждая новые мировые события. Тон их выступлений в ходе судебных заседаний становился развязнее». Интенсивность и тематика печатных сообщений влияла, прежде всего, на тактику затягивания процесса подсудимыми и их адвокатами. И те, и другие пользовались этим все десять месяцев, пока шел суд. Всякий раз, оценивая количество и качество печатных сообщений, адвокаты и обвиняемые адаптируют защиту к новым условиям. Нетрудно догадаться, о самом приятном сюрпризе, который ворвался в Нюрнбергский зал на страницах американских газет 12 февраля 11946 года. «Объединяйтесь, чтобы остановить Россию!» кричал заголовок. А ниже следовал текст фултонского выступления Черчилля. Восторг гитлеровцев речью Черчилля был настолько сильным, что они не преминули заявить ходатайство о вызове его в Нюрнберг в качестве свидетеля. Геринг быстро ориентировался в новой обстановке. В своих показаниях он стал вдруг подробно расписывать, как еще в 1940 году Англия и Франция готовили бомбардировку нефтяных районов Кавказа. Защита поспешила тут же подкрепить эти показания документальными доказательствами, захваченными немцами во Франции. Все делалось для того, чтобы создать трещину в отношениях между советскими и западными представителями в Международном трибунале. Такую трещину, в которую мог бы провалиться весь Нюрнбергский процесс». Попытки вбить клин между союзниками сыпались как из рога изобилия. Мировая обстановка накалялась, но, к чести представителей держав-победительниц – обвинителей, судей и остальных членов советской, американской, британской и французской делегаций, трибунал по-прежнему контролировал ситуацию в зале суда.Пресса оказывала косвенное влияние на ход процесса и благодаря возможности воздействовать на его непосредственных участников, одним из которых был Джексон. В отличие от Руденко, Джексон рассматривал свою роль обвинителя на процессе, в том числе и как вероятную путевку в Овальный кабинет. Поэтому освещение его работы в американской прессе для него – обстоятельство далеко не последней важности. Эта зависимость от президентских амбиций была слабым местом главного обвинителя от США, тем паче отношение к трибуналу в западной печати было очень неоднозначным.В своих речах на Нюрнбергском процессе Роберт Джексон говорил не только о прошлом, гневно осуждая нацистские преступления, но и заглядывал в будущее, подчеркивая ту мысль, что никакие судебные процессы не обезопасят человечество, если в новых условиях будет проводиться старая политика в германском вопросе. И это не понравилось правящим кругам США.