М. Робеспьер в отечественной историографии

Цель данной работы – выяснить основные направления изучения деятельности Робеспьера отечественными исследователями. ...

ВВЕДЕНИЕ……………………………………………………………………….3
ГЛАВА I. ИСТОРИЯ ИЗУЧЕНИЯ ЛИЧНОСТИ И ДЕЯТЕЛЬНОСТИ М. РОБЕСПЬЕРА В ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ИСТОРИОГРАФИИ
1.1. Характеристика основных подходов советской исторической науки к изучению Французской революции………………………………………..……7
1.2. Роль и место М. Робеспьера в работах советских исследователей истории Французской революции……………………………………….……..11
1.3. Формирование новых подходов к изучению деятельности М. Робеспьера в связи с общими изменениями в отечественной историографии второй половины 1980-х гг. – начала XXI в………………………………………...….24
ГЛАВА II. ИЗУЧЕНИЕ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ М. РОБЕСПЬЕРА ОТЕЧЕСТВЕННЫМИ ИССЛЕДОВАТЕЛЯМИ НА СОВРЕМЕННОМ ЭТАПЕ
2.1. Характеристика социально-экономической политики Робеспьера……...32
2.2. Характеристика политической деятельности Робеспьера и его личностных качеств…………………………………………………..…………40
2.3. Робеспьер и террор………………...…………………………….…………46
ЗАКЛЮЧЕНИЕ……...…………………………………………………..………62
ИСПОЛЬЗОВАННАЯ ЛИТЕРАТУРА………………………………………66

Темой представленной работы является изучение деятельности М. Робеспьера в современной отечественной историографии.
Следует отметить, что данная историческая личность уже на протяжении многих лет привлекает внимание исследователей. И это не удивительно. С его именем непосредственно связано одно из важнейших событий мировой истории – Французская революция XVIII в., он был одним из ее главных руководителей. Его деятельность повлияла на дальнейшее историческое развитие как Франции, так и всего мира.
В связи с этим очевидно, что сфера его деятельности была настолько широка, разнообразна и неоднозначна, что, несмотря на огромное количество разнообразных исторических трудов, написанных о Робеспьере за многие годы, исследователи так и не пришли к единой оценке его политической деятельности. Отеч ественные историки также не являются исключением.
Цель данной работы – выяснить основные направления изучения деятельности Робеспьера отечественными исследователями на современном этапе. По нашему мнению, выполнение данной задачи было бы крайне затруднительным без рассмотрения истории вопроса, то есть без изучения данной темы в историографии советского периода, а также без ознакомления с общими тенденциями развития современной исторической науки в России.
Таким образом, мы сформулировали следующие задачи нашей работы:
- рассмотреть основные особенности изучения Французской революции в советской историографии;
- выяснить, какое место занимал М. Робеспьер в данных исследованиях, с каких позиций осуществлялась оценка его политической деятельности;
- изучить эволюцию взглядов и оценок деятельности Робеспьера в связи с общими переменами в отечественной историографии, имевшими место с середины 80-х гг. XX в.
- определить, каким образом современные исследователи характеризуют политическую деятельность Робеспьера, его личностные качества.
Что касается выявленных нами источников, то представляется обоснованным вывод об их немногочисленности. Данное обстоятельство объясняется как несомненной новизной исследования, так и ее недостаточной изученностью.

Существующая переходная ситуация в определенной степени отражает и состояние современного российского общества. Изменение отношения к Революции и ее лидерам, разумеется, произошло не случайно, но этот процесс не так прост, как кажется на первый взгляд. (Хотя бы потому, что некоторых исследователей он не затронул или затронул минимально.) На одних оказала влияние сама эпоха перемен, на других – возможность ознакомиться с недоступными ранее исследованиями или документами (касающимися как Французской, так и Октябрьской революции), третьи смогли наконец поделиться размышлениями, которые вызревали у них давно. Вместе с тем представляется не до конца верным восприятие происходящих в обществе идейных перемен как явно видимого и линейного процесса: прихода консервативно-либеральной идеологии на смену марксистской. Скорее, имеет место гораздо более сложное явление, на которое влияют не только и не столько идеология, сколько трансформации коллективной памяти, выдвижение и свержение новых идолов. Едва ли не наиболее важный фактор здесь - личный опыт историка. Сквозь призму этого личного опыта он и рассматривает прошлое.
Думается, общий вектор развития отечественной историографии Революции на ближайшее десятилетие виден уже сейчас: окончательно станут нормой работы, основанные на архивных источниках (в том числе и преимущественно на французских); историки вряд ли договорятся о терминах, но придут к более или менее устоявшейся терминологии; и хочется надеяться, наконец-то появятся обобщающие работы, написанные на современном уровне.
В последнее время, по мнению А.В. Адо, в ходе перестройки и последовавших реформ 1990-х гг., в отечественной литературе наметилась своеобразная реакция отторжения по отношению к якобинскому периоду Французской революции. Она обозначилась особенно отчетливо в публицистике.
По мнению исследователя, в разработке проблем якобинского периода очень нужны сейчас исследовательская и научно-критическая работа, раскованное мышление и постановка научных проблем, рассмотрение и давно поставленных проблем в новой системе научных координат. Эта работа уже началась и можно надеяться на интересные результаты.
Однако А.В. Адо отмечает: «При этом я не думаю, что в осмыслении и исследовании проблем якобинской республики следует совершить поворот на 180°, полностью "сменить вехи" и от идеализации и прославления якобинцев перейти к безоговорочному осуждению, предать их исторической анафеме и, тем самым, интегрироваться в очень давнюю и ныне весьма влиятельную антиякобинскую историографическую традицию. Это было бы повторением не лучших наших традиций — на смену одним мифам создавать иные, следуя меняющейся политической конъюнктуре»31.
А.В. Адо утверждает, что отечественная историческая наука в целом и исследователи истории Французской революции в частности, получили ценную возможность более свободного и разностороннего творчества, однако, по мнению автора статьи, не следует отрицать и несомненные заслуги более раннего периода: «В целом, если поставить вопрос шире, нет сомнения, что новое политическое мышление дает бесценные ориентиры и для историка, оно побуждает по-новому продумать ретроспективу всемирной истории. Но применение его критериев к отдаленным от нас эпохам не должно вступать в противоречие с принципом историзма. Если говорить в этой связи о подходе к Французской революции, возможно, как я думаю, выделить как бы два плана. 1) Есть план научного исторического анализа всех острых и сложных проблем Французской революции в контексте ее эпохи, где задача историка не столько дать нравственную или иную оценку, сколько объяснить и понять. 2) Но есть и иной план — наследие Французской революции в контексте современной эпохи. И здесь в полной мере новое мышление вооружает нас в размышлениях о том, что из наследия революции сохраняет немеркнущую ценность и что должно быть рассмотрено»32.
Соответственно, и характеристика личности и деятельности Робеспьера начала претерпевать существенные изменения в соответствии с вышеуказанными переменами в изучении истории Французской революции.
Наиболее ярко данные тенденции проявляются в учебниках для учреждений среднего образования.
Д.Ю. Бовыкин по этому поводу пишет: «Тогда как еще пять-семь лет назад складывалось впечатление, что в литературе для школьников и в большинстве учебников трактовка Французской революции не менялась с чуть ли не довоенных времен, ныне сдвиги очевидны. В первую очередь они касаются оценки Террора – она резко поменялась с плюса на минус. Некогда школьникам рассказывали про «контрреволюционный террор и ответные удары якобинского правительства», про «борьбу с внутренней контрреволюцией» и про то, что «И.В. Сталин сравнивал Комитет общей безопасности с органами ВЧК-ГПУ». Теперь в учебниках можно прочитать о «кровавом терроре», «потоках крови», «бесстрашной девушке» Ш. Корде, о том, что «революционные трибуналы работали без передышки, кровь текла рекой». Однако от этого далеко до осмысления Террора. Лишь в одном учебнике удалось встретить совершенно новый для отечественной историографии тезис: Террор «ничего общего не имеет с правосудием. Цель террора – запугать врагов, парализовать их волю к сопротивлению». Но и здесь верная по сути мысль - «жертвами террора становились первые попавшиеся, ни в чем не повинные люди» - приходит в противоречие с рядом исторических реалий, в частности, с использованием Террора в рамках политической борьбы на местном и центральном уровнях»33.
Особое внимание авторов уделяется фигуре Робеспьера. Теперь для ряда авторов Робеспьер неразрывно связан с Террором и наделяется едва ли не демоническими чертами: «Во Франции была установлена диктатура якобинцев, и страна погрузилась в пучину кровавой резни. Максимильен Робеспьер мог удержать власть и управлять французами, только поставив их под угрозу немедленной смертной казни в случае малейшего неповиновения словом или делом»; в ответ на убийство Марата «Робеспьер потопил французов в их собственной крови»34 - такие характеристики можно встретить на страницах школьных учебников. Однако едва ли данные описания могут пояснить, кем же был на самом деле Робеспьер.
Весьма интересна мысль, высказанная А. Тарасовым в статье «Необходимость Робеспьера»35. Автор в довольно оригинальной манере пытается убедить читателя в актуальности изучения деятельности Робеспьера: «Так зачем нам сегодня нужен Робеспьер? Для чего изучать его опыт?
А затем, что по уровню бедности и социальному расслоению сегодняшняя Россия оставила позади не только Францию, но и многие страны "третьего мира", вплотную приблизившись к дореволюционной Франции XVIII века. А что касается коррупции, то, по оценкам международных экспертов, Россия сегодня - в самых первых рядах. Впрочем, мы это знаем без всяких международных экспертов - из собственного опыта.
А как вы думаете, где бы при Робеспьере оказались все эти разворовывающие государственную казну чиновники, все эти бюрократы-взяточники и "оборотни в погонах", все эти нувориши, присвоившие себе огромную, многомиллиардную государственную собственность, оставшуюся после Советского Союза? Правильно, дорогой читатель. Именно там»36.
По нашему мнению, оценка личности и деятельности М.Робеспьера в отечественной историографии претерпела те же изменения, что и характеристика французской революции в целом. Исследователи, избавившись от жесткого идеологического контроля, получили возможность свободно излагать свои идеи, что, естественно, не могло не привести к серьезной переоценке ранее установившихся концепций. Робеспьер, как и другие выдающиеся революционные деятели, в наши дни характеризуется исследователями с различных позиций, и разброс мнений весьма значителен, как это будет показано в следующей главе.
ГЛАВА II. ИЗУЧЕНИЕ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ М. РОБЕСПЬЕРА ОТЕЧЕСТВЕННЫМИ ИССЛЕДОВАТЕЛЯМИ НА СОВРЕМЕННОМ ЭТАПЕ
2.1. Характеристика социально-экономической политики Робеспьера
По вопросам характеристики социально-экономических акций революционного правительства Франции, проведенных во многом под влиянием идей Робеспьера, в выявленных нами источниках обнаружено немало идей, схожих с позициями советских исследователей. Однако есть немало критических замечаний, на наш взгляд весьма аргументированных, которые будут рассмотрены в данном параграфе.
Современные исследователи вполне согласны с тем фактом, что якобинцы пришли к власти в самый критический момент французской революции. Силы европейской коалиции, превосходящие силы французских войск, со всех сторон теснили их, вынуждая к отступлению. В Вандее, Бретани, Нормандии продолжалось восстание, участники которого требовали восстановление монархии. Жирондисты, потерявшие власть в Париже, подняли восстание на юге и юго-западе Франции. Английский флот блокировал все французское побережье, кроме этого, Англия снабжала мятежников деньгами и оружием. Повсюду совершались террористические покушения на революционных деятелей. Отмечается, что жесткие меры революционного правительства имели своей целью не только установление политического доминирования, но и хотя бы относительной стабилизации экономики, без которой было невозможно ни освободить территорию страны от интервенции, ни сохранить завоевания революции. Однако формулировки современных исследователей более жесткие, имеющие аналогии и с революционным движением в России, однако уже со знаком «минус»: «Якобинцы постановили спасти республику любой ценой. Для выполнения этой цели они готовы были пойти на все, не останавливаясь ни перед какими моральными принципами и физическими усилиями. Организуя борьбу против иностранной интервенции и внутренней контрреволюции, буржуазные революционеры-якобинцы опирались на народные массы, искали поддержку среди крестьянства и городского плебейства. Впоследствии они были идеалом для российских революционеров, которые, создавая свое коммунистическое государство по образу и подобию Французской революции, ввергли свою страну в хаос, развязав кровавую братоубийственную войну»37.
Важнейшим документом, принятым якобинцами в ходе аграрных преобразований, является «Декрет о безвозмездном уничтожении феодальных прав 17 июля 1793 г», в котором, в частности, провозглашается следующее: «Все бывшие сеньериальные подати, феодальные и цензуальные права … уничтожаются безвозмездно…
Из действия предыдущей статьи исключаются ренты и платежи, связанные исключительно с земельными, а не с фео­дальными отношениями…
Бывшие сеньеры, февдисты, земельные комиссары, нота­риусы и другие владельцы документов, устанавливающих или подтверждающих права, отмененные настоящим декретом или декретами, изданными предыдущими Собраниями, обязаны представить их в трехмесячный срок по опубликовании настоя­щего декрета в секретариат местного муниципалитета. Докумен­ты, представленные до 10 августа с. г., сжигаются в этот день в присутствии всех граждан и генерального совета коммуны; все остальные документы должны быть сожжены по истечении 3 месяцев…»38.
Данный акт в целом характеризуется положительно. После новых аграрных законов крестьянство решительно перешло на сторону якобинской революционной власти. Отныне крестьяне с охотой шли воевать в республиканскую армию, что позволило намного увеличить численность войск. Они теперь сражались за свои кровные интересы, проявляли на войне мужество и отвагу, что повлияло на ход всей войны.
Исследователи согласны с тем, что как только якобинцы пришли к власти, они сразу же с целью привлечения крестьянства на свою сторону занялись выполнением требований сельских жителей. При этом опровергается бытовавшее в советской историографии утверждение, что данные меры имели едва ли не национальный масштаб. На самом деле конфискованы были только земли эмигрантов, а не всех сеньоров, и землю получило далеко не все крестьянство, которое к этому стремилось. Но тем не менее основная часть сельских жителей избавилась от веками существовавшей феодальной зависимости.
Не подвергаются сомнению и определенные успехи политики Робеспьера и его ближайших сторонников по преодолению продовольственного кризиса. Главными требованиями народа, в том числе рабочих, были: «всеобщий максимум», революционный террор и помощь бедноте. Якобинцы, которые стремились сохранить союз не только с крестьянством, но и с городским плебейством, пошли навстречу требованиям санкюлотов: 5 сентября было принято постановление об организации особой «революционной армии» для «приведения в исполнение всюду, где это понадобится, революционных законов и мер общественного спасения, декретированных Конвентом»39. В задачи революционной армии вменялось, в частности, содействовать снабжению Парижа продовольствием и бороться со спекуляцией и укрывательством товаров.
29 сентября Конвент принял декрет об установлении твердых цен на основные продукты питания и предметы потребления — так называемый «всеобщий максимум»: «…Предметы, представляющие, по мнению Национального конвента первую необходимость и для которых он считает нуж­ным установить максимум, или наивысшие цены, суть: мясо све­жее, солонина и свиное сало, масло коровье, масло растительное, живой скот, соленая рыба, вино, водка, уксус, сидр, пиво, дрова, древесный уголь, каменный уголь, сальные свечи, гарное масло, соль, сода, мыло, поташ, сахар, мед, белая бумага, кожа, железо, чугун, свинец, сталь, медь, пенька, лен, шерсть, мате­рии, полотно, фабричное сырье, сабо, башмаки, сурепица и ре­па, табак…
Максимальными ценами всех других съестных припасов и товаров первой необходимости, перечисленных в ст. 1, будут на всем протяжении Республики вплоть до 1 сентября следую­щего года те цены, которые существовали на них в 1790 г. со­гласно данным меркуриальных регистров или департаментских прейскурантов с прибавлением сверх того одной третьей их части за вычетом казенных и всяких других сборов, коим тогда они были подвержены, под каким бы наименованием таковые ни существовали.
4. Таблицы максимальных, или наивысших, цен всех съестных припасов, перечисленных в ст. 1, будут составлены и расклеены администрацией каждого дистрикта в течение недели по полу­чении настоящего закона и пересланы в департамент…
Все те лица, которые продадут или купят товары, пере­численные в ст. 1, выше максимума, установленного и опубли­кованного в каждом департаменте, уплачивают в администра­тивном порядке денежную пеню в двойном размере против стоимости проданного предмета, идущего в пользу доносчика. Эти лица будут внесены в списки подозрительных и преследуе­мы как таковые. Покупатель не подвергается указанному взыс­канию, если он объявит о нарушении закона продавцом. Каж­дый же купец обязан иметь в своей лавке таблицу с указанием максимальных, или наивысших, цен его товаров…»40
Авторы «Всемирной истории в 24 томах» проводят прямую аналогию между продовольственной политикой якобинцев и «продразверсткой» большевиков: «Для снабжения Парижа, прочих городов, и армии продовольствием с осени 1793 года стали широко практиковаться реквизиции зерна и других продовольственных товаров. В конце октября была создана Центральная продовольственная комиссия, которая ведала делом снабжения и осуществляла контроль за проведением «максимума». Реквизицию хлеба в деревнях вместе с местными властями проводили отряды «Революционной армии», которые состояли из парижских санкюлотов. С целью упорядочения снабжения населения хлебом по твердым ценам и прочими необходимыми продуктами питания в Париже и многих других городах были введены карточки на хлеб, мясо, сахар, масло, соль и мыло»41.
Практически ни одно государство Европы не пожелало остаться в стороне, безмолвно наблюдая за всем этим ужасом, который происходил во Франции. Многие государства выступили на борьбу против французской революции. Якобинское правительство вынуждено было мобилизовать силы народа, все ресурсы республики для достижения собственной победы.
Не подвергаются сомнению и военные успехи якобинцев, которыми была осуществлена реорганизация армии. Комиссары Конвента очищали армию от контрреволюционных элементов и выдвигали на руководящие посты революционную молодежь. Армии республики возглавлялись молодыми людьми, вышедшими из народа.
Огромное количество войск позволило создать революционную армию, которая состояла из отдельных мобильных соединений, какие могли легко перебрасываться на различные направления.
«В течение одного года якобинская диктатура выполнила то, чего не удалось добиться за предшествующие четыре года революции: она сокрушила феодализм, разрешила главные задачи буржуазной революции, а также сломила сопротивление ее внутренних и внешних врагов. Но для достижения этих целей французский народ заплатил слишком дорогую цену. Революция смогла решить поставленные задачи, лишь опираясь на широчайшие массы, переняв от народа плебейские методы борьбы и действуя ими против всех врагов.
Страна жила в состоянии жестокой диктатуры, которая подвергала строгой государственной регламентации продажу и распределение продуктов и других товаров, отправляла на гильотину всех, кто был не согласен с политикой якобинцев и нарушал законы о «максимуме». Даже В.И. Ленин замечал, что «...французским мелким буржуа, самым ярким и самым искренним революционерам, было еще извинительно стремление победить спекулянта казнями отдельных, немногих «избранных» и громами деклараций...» Следует отметить, что русские коммунисты внимательно изучили все уроки французской буржуазной революции и попытались исправить «ошибки», допущенные якобинцами. Они казнили не только «избранных», а готовы были убивать каждого, кто не только говорил, но и думал иначе, чем они» - констатируют авторы «Всемирной истории»42.
При этом исследователи отмечают, что все эти принудительные экономические меры якобинцев не могли остановить развития французской экономики по буржуазно-капиталистическому пути. «Неудивительно, что вантозские декреты повсеместно и практически тотально саботировались. Кто бы их проводил в жизнь? Ну не пришедшая же к власти в результате революции буржуазия - старая и новая, разбогатевшая уже в революционные годы?» - пишет А. Тарасов43.
Поскольку государственное вмешательство осуществлялось только в сфере распределения и не затрагивало сферу производства, вся репрессивная политика якобинского правительства и все его усилия в области государственной регламентации способствовали росту экономической мощи буржуазии. За годы революции эта экономическая мощь значительно возросла в результате ликвидации феодального землевладения и продажи национальных имуществ. Война, которая нарушила обычные экономические связи и предъявляла огромные требования ко всем областям хозяйственной жизни, также создавала, вопреки ограничительным мероприятиям якобинцев, благоприятные условия для развития производства. В эти годы росла новая буржуазия, освобожденная от феодальных оков. Политика репрессий якобинского правительства не могла ни остановить, ни далее ослабить этот процесс. Рискуя сложить головы на плахе, все эти выросшие за годы революции люди, которые были поглощены возможностью в кратчайший срок создать огромное состояние, умели обходить законы о «максимуме», запреты спекуляции и другие ограничительные меры революционного правительства.
Пока исход борьбы с внешней и внутренней контрреволюцией не был решен, новые собственники вынуждены были мириться с революционным режимом. Но по мере того, как благодаря победам республиканских армий опасность феодальной реставрации ослабевала, буржуазия все решительней стремилась избавиться от революционно-демократической диктатуры.
Также росло благосостояние среднего крестьянства, которое поддерживало якобинцев лишь до первых решающих побед. Как и буржуазия, они враждебно относились к политике «максимума», добились отмены твердых цен, стремились немедленно и полностью, без всяких ограничений, запретов и реквизиций воспользоваться приобретенным за годы революции.