"Благородный муж» вчера и сегодня: традиции формирования правящей бюрократии в Китае.

Заключение

Подводя итог всему изложенному, можно сделать ряд выводов:
1. Понятие «благородного мужа» в китайской политической традиции было характерно для времен императорского Китая в полной мере. В настоящее время основные параметры этого понятия фактически уступили место обычной современной бюрократии.
2. Негативная трансформация китайского чиновничества произошла в период правления Мао Дзэдуна. В результате Великой Культурной революции основные ценности конфуцианства оказались под запретом. Однако в глазах населения «новые» чиновники сильно уступали образу «благородного мужа», чем сильно дискредитировали власть компартии.
3. В результате перехода Китая на рыночные механизмы регулирования народного хозяйства в стране начинает доминировать индивидуализм, что разрушительно воздействет на ...

Оглавление

Введение 3
Понятие «благородный муж» в государственном управлении Китая 6
Заключение 13
Использованные источники и литература 15

Введение

Актуальность темы исследования обусловлена в первую очередь тем, что Китай в настоящее время является крупнейшим экономическим центром АТР. По прогнозам экспертов, именно Китай имеет все ресурсные возможности не только для преодоления мирового экономического кризиса, но и может полностью вытеснить доллар из международных экономических расчетов, заняв место Америки. Россия граничит с Китаем, имеет целый ряд интересов в освоении внутреннего китайского рынка. И при этом может перенять определенный положительный опыт государственного управления. По численности населения Китай намного опережает Россию, по занимаемой территории - Россия более обширна, однако по уровню и качеству управления в нашей стране еще далеко до китайских достижений. Почему же богатая ресурсами, культурой, людьми наша страна не в силах догнать Китай даже по объемам внутреннего производства?
Основная причина- практически полное отсутствие государственного управления в последние несколько десятков лет. Именно поэтому тема об основах формирования китайской управленческой элиты актуальна для российских политологов как никогда. Второй аргумент, обосновывающий актуальность темы- необходимость поиска российской национальной идеи, о которой неоднократно говорил в своих публичных выступлениях Президент РФ Владимир Путин. Ведь после распада СССР Россия фактически попала в идеологический вакуум, который до сих пор не удается заполнить. В поисках национальной идеи в РФ опыт Китая просто невозможно переоценить.
При этом степень изученности китайской культуры в целом и культуры управления в частности в российской синологии очень высока. Существуют труды таких авторов как И.Д. Бичурина, В.П. Васильева, П.Е.Скачкова, М.Е.Кравцовой и других исследователей, которые на рубеже ХIХ-ХХ века сыграли немалую роль в популяризации китайских культурных и философских традиций. В советскую эпоху исследовательская активность российских авторов оживилась в период «дружбы народов» СССР и Китая в 1950 годах. Десятилетие спустя в Академии наук СССР был создан знаменитый Институт Дальнего Востока. В настоящее время в России существуют два крупных региональных центра китаеведения в Санкт-Петербурге (Институт Азии и Африки) и в Москве (Институт Востоковедения при РАН), которые изучают соответственно традиционный и современный Китай [6, c.20]. Среди современных авторов можно выделить работу Л.С.Переломова «Конфуцианство и легизм в политической истории Китая», в которой он детально анализирует понятие «благородный муж» на фоне гонений на конфуцианство во времена Мао Дзэдуна.[7]. Интерес представляют также исследования Д.С.Шнейваса [8]. Весьма качественный анализ конфуцианских доктрин дан американским аналитиком китайского происхождения Чженьгуаном Чжоу [2]. Необходимо упомянуть и работу представителя Пекинской школы администрации, китайского исследователя Чжау Чуньфу о возможностях применения конфуцианской доктрины в политической практике современного Китая [9].

Невозможно исследовать китайские традиции государственного управления без детального изучения культурно-философских основ этой страны. Дело в том, что огромную роль в становлении «кодекса чести» китайской бюрократической элиты по сей день играет учение Конфуция. И, хотя советские исследователи Китая прочили конфуцианству скорое забвение как «феодального пережитка» после прихода к власти коммунистической партии, - идеи, изложенные в «Лунь Юй» прочно вплетены в этику профессионального поведения современного китайского чиновника. Цель исследования: выявить основополагающие принципы формирования личности «благородного мужа» в госаппарате. Задачи исследования:
- изучить основные критерии понятия «благородный муж» в конфуцианстве
-выявить причины нивелирования концептов конфуцианского представления об идеальном управлении после Великой Культурной революции
-показать взаимосвязь между достижениями современного Китая и управленческой этикой китайских чиновников
Предметом исследования, отраженного в реферате, является традиция формирования правящей бюрократии в Китае. Объектом изучения выступает понятие «благородный муж», введенное в «кодекс чести» китайского чиновника Конфуцием и изложенное в сборнике изречений мыслителя «Лунь Юй».

Предметом исследования, отраженного в реферате, является традиция формирования правящей бюрократии в Китае. Объектом изучения выступает понятие «благородный муж», введенное в «кодекс чести» китайского чиновника Конфуцием и изложенное в сборнике изречений мыслителя «Лунь Юй».
Понятие «благородный муж» в государственном управлении Китая
Политические традиции Китая формировались под влиянием трех этико-философских мировоззренческих учений: даосизма, легизма и конфуцианства. Последнее стало некой «золотой серединой» между даосизмом и легизмом и по сути явилось позитивистским учением о реальной политике. После смерти Конфуция в 479 г. д.н.э. его учение фактически распалось на восемь направлений и школ, и только во времена правления второй императорской династии, в частности правителя Ву Цзы,конфуцианство стало официальной политической доктриной Китая. Ортодоксальным был признан трактат по конфуцианству Дона Чжошу, все прочие течения оказались под запретом. Соответственно, в качестве официальной идеологии всех императорских династий конфуцианство стало основной традиционной политической культуры Китая. [2, p. 146]
Сама по себе концепция мироздания, изложенная в конфуцианстве, прямо противоположна хаосу, она всегда стремиться к порядку и гармонии. Любые споры, конфликты и разногласия традиционно рассматривались не как «непримиримый антагонизм», а как площадка для примирения и поиска новых, взаимовыгодных компромиссов. Отсюда и удивительное свойство китайского народа любые новшества извне органично вплетать в уже существующие ценности и традиции, развивать и совершенствовать их на благо Китаю. В этом, кстати, концептуальное отличие этой страны от России, где на протяжении всей истории государственности каждое последующее направление безжалостно уничтожало и выкорчевывало предыдущее. Китаю же удалось на основе конфуцианства, коммунистических доктрин и грамотной экономической политики сохранить и приумножить свою самобытность. Неслучайно, что в настоящее время конфуцианство приобретает все большую популярность и фактически превратилось в один из культурных символов Востока. При этом не следует забывать, что Конфуций был не только мыслителем и педагогом, но и политиком. Все его изречения, так или иначе, применялись и применяются на практике китайскими чиновниками всех звеньев государственной иерархии. В этом также есть существенное отличие от морально-этического состояния российского чиновничества, где говориться одно, а делается прямо противоположное. Правитель у Конфуция- или «благородный муж» - прежде чем править кем-либо, должен научиться грамотно управлять самим собой. Вся система государственного управления может быть эффективной (то есть дающей максимальную результативность при минимуме затрат) только при условии того, что реализуется оно на основе добродетели. Поэтому основное значение в конфуцианстве отводится соблюдению ритуалов почтительного отношения к традициям, к соблюдению иерархии в бюрократических структурах. Проще говоря- «благородный муж», согласно «Лунь Юй», должен уважать мнение более высоких по рангу чиновников, поскольку они добились этих постов через свою добродетель. Соответственно, более добродетельный человек и достоин более высокого управленческого статуса. Так что в этом почитании чинов нет ни капли того раболепного «чинопочитания», которое демонстрирует история российского государственного управления (о чем писал классик русской литературы Н.В.Гоголь). Для Китая уважение к чиновнику более высокого ранга формируется на том, что он достоин своей честностью и порядочностью своего положения в обществе. По сути, вся легитимность китайского государства строится на представлениях конфуцианства о «небесном мандате», которым наделяется правитель по «заданию небес». Только тот и достоит править, кто своими добродетелями соответствует требованиям высших сил. [1, 9-10].
По мнению известного китайского аналитика Чжэньгуана Чжоу, в конфуцианстве есть два основных принципа: почтительное отношение к ритуалу –«ли» и человеколюбие –«жэнь». Гуманизм же Конфуция заключается в том, что он удалил из жизни общества понятия духов и демонов, возвышая и подчеркивая значимость именно человеческой личности и воли. При этом принцип «ли» должен соблюдаться «благородным мужем», правителем с целью самовоспитания и самосовершенствования.
Вот основные принципы формирования личности правителя, «благородного мужа» в китайской политической традиции:
- иерархия и взаимозависимость (обоюдность) правящего и управляемых
-четкое отделение прав от обязанностей (права императора дарованы небом)
-возвеличивание семьи и власти императора, фактически культ предков
-жесткая социальная справедливость во всем как высший принцип морали правителя
-нравственные ценности ставятся выше любых материальных благ (что позволило конфуцианству впоследствии очень органично вписаться в коммунистическую схему правления КНР) [2, p.123]
Образ «благородного мужа», правителя-мудреца непосредственно связан с такими характеристиками личности чиновника, как:
-обостренное чувство социальной ответственности (еще одно отличие не в пользу российской политической действительности)
-деятельное и позитивное отношение к управлению – настоящий «благородный муж» должен постоянно посильно содействовать развитию и благу государства
-глубокий патриотизм в сочетании со строжайшей самодисциплиной
Таким образом, «благородный муж» в конфуцианстве, по сути, это – социально-ответственный политик, постоянно стремящийся к моральному самосовершенствованию на благо государства. Таким образом, конфуцианство фактически оберегало статичную политическую систему имперского Китая вплоть до ее краха в начале двадцатого столетия. Династии приходили и уходили, а конфуцианство оставалось государственной идеологией для всего госаппарата. При этом для чиновников была введена сложная система экзаменов, основанная на совершенном знании догматов «Лунь Юй».
Образ «благородного мужа» несколько пошатнулся в бюрократии коммунистического Китая ХХ века. Напомним, что Китайская Народная Республика была официально провозглашена в Пекине 1 октября 1939 года после изнурительной восьмилетней войны с Японией и гражданской войны между коммунистами и КМТ генерала Чанга. После победы ККП судьба Китая, казалось бы, была определена. По сути, можно было ожидать полного преобразования общества и управления на основе коммунистической модели.
Однако после сокрушительных действий маоизма и разрушительной Культурной Революции партийные деятели Китая осознали всю слабость такой модели развития, особенно на фоне растущей международной конкуренции. Дело в том, что Мао Дзэдун и его сторонники в 70-х годах ХХ века ввели порочную в своей основе практику доносов на руководство и родителей («бао дзя») в попытке искоренить конфуцианство. Маоистами фактически разрушались традиционные ценности, воспетые Конфуцием- культ семьи и предков, образованности [4, c.289]. Поэтому коммунистические «благородные мужи» 70-х годов постепенно начали трансформироваться в современных бюрократов. Такое «превращение» лишило коммунистическую власть столь необходимого для легитимности в глазах народа ареола этичности. В результате коммунизм постепенно стал сменятся национализмом, а тоталитарный режим авторитарным государством. С началом «политики открытых дверей» и внедрением частной собственности китайское чиновничество все дальше отходит от образца древности и «благородство» государственных мужей приходится подпитывать введением смертной казни за растрату государственных денег. Так, только в период с 2007 по 2012 год по уголовным делам за использование служебного положения компартией было наказано 668 тысяч партийных чиновников. В их числе и бывший министр железнодорожного транспорта Лю Чжицзюнь, расстрелянный за крупную растрату государственных денег. Цифра, разумеется, впечатляет. Однако эти коррумпированные чиновники все же были наказаны (еще одно отличие совсем не в пользу России последних лет, когда, разворовывая целые министерства, чиновники проходят по уголовным делам лишь как свидетели). В результате возникли сомнения в совместимости конфуцианства и западной модели рыночного развития, а в политическом плане- западной демократии.
В настоящее время в самом Китае развивается школа традиционалистов, которые стремятся совместить две концепции. Например, известный китайский социолог, ректор Сянганского Китайского университета Цзинь Яоцзи считает, что в современных условиях развития экономики по капиталистическому образцу, сохранении главенства компартии у власти просто необходимо поддержать и развить понятие «благородный муж» в контексте западных демократических ценностей, кроме, разумеется, индивидуализма и либерализма, что прямо противоречит конфуцианству [3, с.46]. Истинно мудрый управленец никогда не должен ставить личные интересы выше государственных, иначе он нанесет непоправимый ущерб гармонии «Дао» (вновь сравнение не в пользу современной российской политической практики).
Некоторые китайские аналитики, например, Чжэньгуан Чжоу, вообще считают современную политическую культуру китайцев «переходной», причем конфуцианство по-прежнему остается незыблемой основой этики управления. Соответственно, китайские власти очень нетерпимо относятся к инакомыслию, причем с ростом уровня образованности самих чмновников такая нетерпимость только повышается.[2, p.175-176]. При этом исследователь отмечает, что при постепенном распространении индивидуализма в Китае снижается и степень подчиненности властям. [2, p.176].
В современных условиях, считает аналитик, коллективизм китайского сознания постепенно разрушается под воздействием демократических веяний извне, размывается поэтому и понятие «благородного мужа», всецело преданного в своем управлении высшим интересам государства. К тому же политическая реальность страны в последнее время противоречит традиционным конфуцианским догматам, что сильно делегитимизирует власть в глазах рядовых китайских граждан. Преследование конфуцианского учения при Мао Дзэдуне привело в результате к современным проблемам с коррупцией, которая в сознании большинства населения связана с коммунистической властью. Соответственно, партийному руководству Китая ничего не остается делать, как пытаться совершенствовать управление с помощью усиления наказания нерадивых чиновников при параллельной поступательной демократизации общества в целом. Это и называется «особым путем» Китая. В частности, новый лидер КНР, Си Цзиньпин, в мае 2013 года подтвердил неизменность генерального курса Китая на строительство социализма с китайской спецификой. При этом он призвал отказаться «от бюрократизма и гедонизма» [5]. Отметим, что неслучайно появляется «и» между этими двумя терминами: то есть фактически верховный чиновник приравнял в своем выступлении бюрократию к стремлению наслаждаться материальными благами, что прямо противоречит традиционному конфуцианскому представлению о чиновнике как о «благородном муже»- бескорыстном служении государственным интересам. Можно сделать вывод о том, что представление о бюрократе в конфуцианском ключе требует возрождения в сознании современной правящей элиты Китая. Напомним, что Конфуций рекомендовал руководителям государства руководствоваться строгими нормами по отношению к подданным, «благородный муж» всегда должен был помнить о приоритете государственных интересов над личными.[1, 12-19].
Однако в целом конфуцианские принципы до сих пор преобладают в политической жизни и культуре Китая, они открыты для интеграции других учений, в том числе и западных классических установок о рыночной экономике. При этом чем сильнее внешнее возджествие на традиционные ценности китайской политической культуры со стороны цивилизации европейского типа, тем сильнее проявляется консерватизм большинства населения. Следствием таких установок стало «китайское экономическое чудо», когда страна фактически заняла второе место после США по объему ВВП. Сохраняется и верность основному постулату политичсекого управления, который был сформулирован Конфуцием: «Правитель обращается с подданными в соответствии с ритуалом, а подданные служат государю, основываясь на преданности» [1, c.3-19].
Роль государства по-прежнему остается определяющей, основанной на сильной и централизованной власти, опирающейся на модель стабильности развития китайской цивилизации. А тезис Конфуция о государстве как о большой семье стал основой единства китайского народа. И даже все современные преобразования не лишили этот постулат актуальности.
Заключение
Подводя итог всему изложенному, можно сделать ряд выводов:
1. Понятие «благородного мужа» в китайской политической традиции было характерно для времен императорского Китая в полной мере. В настоящее время основные параметры этого понятия фактически уступили место обычной современной бюрократии.
2. Негативная трансформация китайского чиновничества произошла в период правления Мао Дзэдуна. В результате Великой Культурной революции основные ценности конфуцианства оказались под запретом. Однако в глазах населения «новые» чиновники сильно уступали образу «благородного мужа», чем сильно дискредитировали власть компартии.