Поднять оригинальность готовой работы до 50: етхт: История письменного перевода во времена Брежнева: сравнение с западными теориями

Являясь специалистом в сфере библейских переводов, Ю. Найда написал множество статей и книг, базируясь на приобретенных лингвистических, антропологических, коммуникативных и других знаниях. В труде «Перевод Библии» («Bible Translating», 1947) он разработал ряд идей и приемов с примерами для упрощения труда миссионеров в переводе Священного Писания, применив при этом свой опыт, а также данные и рукописи Американского Библейского общества и опыт коллег в разных странах мира
Его последующий рост как мастера в сфере перевода нашел свое отражение в трудах «Слово Божье на мирском языке» («God’s Word in Man’s Language», 1952), «Культуры и обычаи» («Customs and Cultures», 1954), «Чтение проповедей для обращения иноверцев» («Message and Mission», 1960), «Религия и культура» («Religion Across Cultu ...

ВВЕДЕНИЕ 3
1. 1964-1985 гг. во всемирной истории 10
1.1. Европа на пути к объединению 10
1.2. Движения в защиту мира в США 11
1.3. «Эпоха застоя» в Советском Союзе 12
2. Наука и письменная переводческая деятельность во времена Брежнева 14
2.1. Письменный перевод – наиболее распространенная профессиональная форма перевода в СССР 14
2.2 Теория художественного перевода - молодая, быстро растущая отрасль филологической науки в СССР 18
2.3. Художественные и письменные переводы литератур народов СССР 20
3. Теория письменного перевода СССР во времена Брежнева 25
3.1. Причины развития перевода в 60-80 гг. 20 века и новые виды перевода 25
3.2. Описание западных теорий, течений по письменному переводу в Европе 30
3.3. Особенности развития переводоведения в США 32
3.4. Сравнение теорий письменного перевода СССР в СССР, США, Европе во времена Брежнева 37
4. Практика письменного перевода СССР во времена Брежнева 40
4.1. Деятельность переводчика Виктора Суходрева 40
4.2. Распространение письменных переводов в СССР 44
4.3. Специфика письменных переводов в Европе 48
4.4. Теории письменного перевода СССР и художественного, как вид перевода, в США 50
4.5. Сравнение практик письменного перевода СССР в СССР, США, Европе во времена Брежнева 53
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 58
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ 63

Актуальность темы исследования. Все знают, что переводоведение - это такая наука о переводе как о процессе и как о тексте, которая анализирует проблемы перевода, главные этапы его развития и совершенствования, его теоретический базис – это общие и частные методики и техника хода перевода, развитие переводческих навыков и умений в передаче информации с одного языка на иной в устных и письменных вариантах, т.е. основная особенность переводоведения заключается в том, чтобы изучать речеязыковую деятельность в двуязычной ситуации, при которой ход общения (устного и письменного) реализуется посредством двух языков [Нелюбин Л.Л., Хухуни Г.Т. 2006, с. 5]
Изначально смыслом перевода было сохранение формы сообщения и его стилистики, к примеру, ритма, рифмы, игры слов, обратного параллелизма (хиазма) и необычных грамматических конструкций. [Липатова В.В. 2006, с.50]
Однако в 20 веке переводческие идеи существенным образом поменялись. первую очередь, получила развитие новая коммуникативная концепция. Основным требованием к переводу стало не сохранение формы высказывания, а ориентация на рецептора перевода. Психологи и специалисты в области семантики не были одиноки, утверждая, что сообщение, не доступное для всеобщего понимания, абсолютно бесполезно. Среди тех, кто ратовал за доступную для всех информацию, оказались рекламодатели и политики. Писателям, книгоиздателям, владельцам газет и переводчикам пришлось освоить новый способ коммуникации в связи с новыми требованиями, которые предъявило время [Там же. С. 57]
«Что посеешь, то и пожнешь», - гласит народная мудрость. Закон воздаяния начинает неотвратимо настигать Соединенные Штаты Америки. Говорят, что этот закон действует циклично, с периодом в семь десятилетий. Большевики, например, через 70 лет выродились из оплота Советской власти в правящую прослойку, предавшую Советский Союз. Патриотическое движение в США, которое правящая американская элита взращивала в 50-х годах прошлого века как ударную силу антикоммунизма и антисоветских акций, превращается теперь в угрозу для самой этой элиты [Левченко А. Электронный ресурс].
Для теории перевода двадцатого столетия характерны противоречия между специализацией, ведущей к дроблению и углубленному исследованию отдельных аспектов, и стремлением включать частные проблемы в более широкий культурный контекст. Ярким представителем широкого взгляда на теорию перевода был Эдмон Кари. Он писал: «Разработка общей теории перевода требует возможно более полного учета различных его видов, практикуемых в наши дни. Этот учет следует произвести,... опираясь на изучение эволюции видов, ни в коем случае не исключая a priori из круга исследований ни один из них. При этом каждый из видов следует проанализировать отнюдь не изолированно, не абсолютизируя его, а во взаимосвязи и взаимодействии с другими видами» [Липатова В.В., с.58].
Разность в переводимом материале, т. е. в первую очередь основное различие художественного и научного текстом, определялось с разных позицийя. Описательное изложение объективно имеющихся различий в частоте использования и в конструкции определенных элементов, общих для обоих типов контента, можно обнаружить у Дж. Кэтфорда: «В английском научном тексте ... относительно высок процент употребления страдательного залога, для русского перевода характерен относительно высокий процент употребления конструкции: является творительный падеж. Русское является не наилучший переводческий эквивалент английского страдательного залога; оба они лишь показатели аналогичных регистров в обоих языках» [Липатова В.В., с.61].
О засорении газетного языка заимствованными словами высказывался еще В.И. Ленин. Для него такое засорение было сравнимо измене демократическому характеру нашей печати. Но ведь то же относится и к художественной литературе. Если в недавних переводных текстах Диккенса мы видели разного рода сардженты, прокторы, аттерни, плиддеры, скривентеры и иные юридические клерки; то в стихотворном переводе Гюго мы читаем: "Цивильный лист! Шале! Мильоны!" — и делали вывод, что во французском варианте нет "шале", а стоит "шато", что отлично переводится словом "замки" либо "дворцы", — ну как же было не узнать все ту же госпожу Курдюкову и ее смесь французского с нижегородским! Причина этой смеси - гипноз чужого языка [Ауезов М. 2008, с.37].
Много аналогичных случаев мы отмечаем и в переводах с языков СССР. Если термины типа "ашуг", "акын", "аксакал", "арык", недавно вошли в наш язык, то прошло это так же естественно, как входят в него еще в 19 веке "аул", "сакля", "чурек" и т.д. Это произошло потому, что факты и понятия, которые выражают этими словами, они иначе не могут передаваться на русском языке: например, арык — это не канава и не канал; аксакал — это больше чем просто старик, старец, но и старейшина, предводитель; ашуг — это не только певец, но и поэт, не только поэт, но и импровизатор... Итак, здесь проходило обогащение языка [Там же. с. 41]
Роман Ингарден, в вопросе своей феноменологической теории художественных и научных произведений, обнаруживает различие между ними как раз в том, что когда в первых семантические пласты (пласт словесных звучаний, пласт значений, пласт предметно-изобразительный, пласт видовых обобщений) так тесно переплетены, что необходимо передать и связи между данными пластами, тогда во-вторых - пласт значений очень свободно соотносится с другими, что нарушение их связей (к примеру, изменение ритма фразы и пр.) не воздействует на качество перевода [Там же. С. 42].
Важную сторону теоретического изучения процесса перевода составляют факторы, под воздействием которых осуществляется этот процесс. [Пахомова М.В. 2010, с.93]
Актуальность определила цель исследования, заключающуюся в рассмотрении истории письменного перевода во времена Брежнева: сравнение с западными теориями.
Критерии изучения факторов, влияющих на перевод. Языковой контакт - это необходимое, но совсем не достаточное условие лексического заимствования. Восприятие заимствованных слов языком-реципиентом обусловливается совокупностью социально-исторических, социально-психологических, социально-культурных причин. Все это называют экстралингвистическими факторами развития языка, связанные как с развитием социума, науки и техники, так и с переменами в самих обозначаемых предметах и явлениях внелингвистической действительности. Но, кроме внешних причин, развитие языка объясняется факторами [Левит, 1979: 143].
Среди лингвистов нет общего, хотя бы как-то устраивающего всех мнения о том, что составляет предмет переводоведения, - на суть перевода. Э.-А.Гутт идет к тому, что «историю теории перевода можно представить как обсуждение различных значений слова “перевод”»[Бузаджи Д.М., 2007 c. 73]. И действительно, если сравнить определения перевода из разных эпох, можно увидеть, как со сменой доминирующих научных течений, а в какой-то степени и под влиянием научной моды менялись подходы к определению центрального понятия переводоведения [Бузаджи Д.М., 2007 c. 73].
На современном уровне увлечение дескриптивным методом и перенос главного внимания с отношений оригинала и перевода на сам перевод как объект исследования приводит, по словам Э.Честермана, к тому факту, что «перевод понимается так, как его понимает культура данного переводящего языка в данный период времени»[Честерман, 2003: 346]
Например, Б.Хатим и Д.Манди определяют письменный перевод как
1. Процесс переноса письменного текста из ИЯ в ПЯ, осуществленный переводчиком или переводчика языка в специфическом социокультурном контексте.
2. Письменный продукт, или ТП, полученный в результате этого процесса и функционирующий в социокультурном контексте ПЯ.
3. Когнитивные, языковые, визуальные, культурные и идеологические явления, представляющие собой неотъемлемую часть 1 и 2» [Hatim B., Munday J. 2004,– p. 36.] (перефразировать, добавить точную ссылки из книги) .
Целью исследования является рассмотрение истории письменного перевода СССР во времена Брежнева. Сравнение теорий и практик письменного перевода СССР в СССР, США и Европе.
Для осуществления поставленной цели определены и решены следующие задачи:
- рассмотреть период 1964-1985 гг. во всемирной истории;
- изучить науку и письменную переводческую деятельность во времена Брежнева;
- рассмотреть теорию письменного перевода СССР во времена Брежнева;
Объектом исследования является теория письменного перевода СССР во времена Брежнева.
Предметом исследования является изучение и рассмотрение истории письменного перевода СССР во времена Брежнева.
В процессе работы над курсовой работой были использованы как теоретические (диалектический, логический, функциональный), так и исследовательские (системный, анализа и синтеза) методы исследования.
Диалектический и логический методы имеют в работе определяющее значение и составляют основу методологии исследования.
Структура курсовой работы. Настоящая работа состоит из введения, четырех глав основного текста, заключения, списка используемой при написании курсовой работы литературы.

- процесс, характеризуемый установкой на передачу коммуникативного эффекта первичного текста, частично модифицируемой различиями между двумя языками, двумя культурами и двумя коммуникативными ситуациями [19]
В первой части дефиниции говорится о том, что перевод заменяет первичный текст в инокультурной среде, однако выше, разбирая определение В.Н.Комиссарова, мы уже отмечали, что сам факт такой замены еще не указывает на характер интертекстуальных отношений между ТО и ТП [25]
Во второй же речь идет об установке на передачу коммуникативного эффекта, что, как мы видели только что, далеко не всегда возможно.
Принимая в расчет все эти факторы, мы дадим переводу более ясное определение, обладающее в первую очередь практической направленностью. Для начала важно оговориться о том, что мы будем детерминировать перевод на базе сущностных характеристик ТП и его влияния на ТО. Можно хоть сколько говорить о том, что перевод - процесс и явление - включает в себя много культурных, социологических, психологических, юридических, коммерческих и иных факторов, однако они интересуют нас не сами по себе а только в той степени, в какой они способствуют (либо противодействуют) формированию ТП с конкретными характеристиками.
Одновременно с этим во взглядах Г.Тури и Э.Честермана и их теории переводческих норм абсолютно справедливым представляется указание на смену требований к переводу в разных культурах и эпохах. Потому мы предложим дефиницию перевода, применимую к современной эпохе и к вообще широкому кругу культур, расположенных на высокой ступени индустриально-технического развития. Мы считаем, что уже за счет высокой интенсивности культурных, политических, деловых и иных контактов между представителями данных культур, в том числе и реализуемых с помощью перевода, стало бы странно, когда бы в понимании перевода в данных культурах имелись принципиальные различия.[19]
Еще одно замечание касается универсальности данного определения. Много западных переводоведов явно или косвенно сужают сферу применения определений и теорий до перевода литературы. «Жаль, что теорию перевода и сейчас зачастую понимают - без всяких на то оснований - только и только как набор теорий перевода», - пишет Э.Честерман. С данной оценкой нужно соглашаться и не только оттого, что положения, корректные только для данного материала, не станут претендовать на положение общетеоретических. В связи с этим достаточно очевидным, является то, что перевод художественной литературы - это наиболее благоприятный материал для создания субъективных, умозрительных, и даже радикальных теорий, их нежизнеспособность было бы легко показать, применив их к наиболее утилитарным текстам [20]
3.2. Описание западных теорий, течений по письменному переводу в Европе
Мысль о том, чтоб переложить ответственность за формулировку определения перевода на наличествующие нормы, была бы, не очень плоха. По существу, Э.Честерман имеет в виду то, что когда некий текст, именуемый переводом, сделан приблизительно так, как в конкретное время в этой культуре люди, которые признаются обществом за профессионалов, делают переводы, значит это и есть перевод. И в самом деле, при подобном подходе отпадает много затруднений, связанных, например, с оценкой сокращенных, украшающих и «склоняющих на свои нравы» переводов давнишних эпох, которые, по сегодняшним меркам, вряд ли были признаны переводами, однако не противоречили переводческим нормам того времени
Но на практике данная позиция, как нам кажется, совершенно нежизнеспособна. Первое: из нее следует факт, что в каждой культуре (что бы ни стояло за этим понятием) время от времени важно проводить масштабные анализы в целях выявить эти самые переводческие нормы. Всего лишь поглядеть по сторонам, как действуют коллеги, будет явно мало, поскольку сделанные в процессе этих наблюдений итоги о доминирующих нормах будут очень сильно зависеть от профессионального окружения конкретного зрителя. [22]
Второе: это намного важнее, - ориентация на нормы в таком понимании предполагает, что сам наблюдатель из переводческого и околопереводческого процесса исключается. Как отмечает тот же Э.Честерман, норма перевода не всегда противопоставлена отсутствию нормы: бывают факты, что в одно время в одной области сосуществуют и в какой-то степени сражаются друг с другом разные и даже противоположные направления. А значит, подбирая определенное переводческое решение, выставляя за перевод определенную оценку, нанимая или увольняя конкретного переводчика с языка, мы сами создаем те или иные нормы [8]
Представим себе такое: переводчик X, стремясь скорректировать свои представления о переводе, ориентирован на опубликованный перевод переводчика языка Y. Тот, одновременно с этим, склонен к рефлексии и прислушивается к точке зрения своего друга-преподавателя Z, который хвалит некоторые студенческие переводы и порицает другие. А для Z авторитет - это тот самый X, с которым Z за чаем обговаривает свои теоретические идеи и педагогические методы. Круг замыкается, и тот, кто хотел бы лишь опираться на действующие нормы, сам оставался в числе законодателей моды [11]
Таким образом, потому что мы ничего не понимаем о каких-то попытках проводить у нас в стране и в наши дни сколько-нибудь репрезентативные исследования «культурно признанных» переводов текстов различных стилей, жанров и тематик в целях установления преобладающих переводческих норм, а дефиниция перевода, как было указано выше, все-таки важно, мы дальше возьмем на себя храбрость сформулировать такую дефиницию самостоятельно. И потом, когда уж заниматься переводом, причем полностью самоустранившись из хода нормоформирования, немыслимо, то почему бы не подходить к этой роли основательно? [17]
3.3. Особенности развития переводоведения в США
Сложность перевода увеличивается от научного текста к дубляжу, ведь увеличивается количество инвариантных компонентов. Центр тяжести перемещается в сторону инвариантности низших языковых компонентов, в то время, как высшие приобретают вариабельность: в поэтических текстах часто важно сохранить не денотативный, а коннотативный смысл. Еще заметней это в переводе оперных либретто.
Несомненно, главным лингвистическим вопросом становится вопрос о том, что же общего между 2 языками, участвующими в ходе перевода, и чем они различаются. Это сравнительное изучение поднималось на высшую ступень за счет двух тенденций новейшей лингвистики: с одной стороны - к объяснению языковых универсалий - компонентов, общих для всех языков, а с другой - к объяснению того, как особенные черты языковой структуры формируют видение мира у тех, кто привыкает изъясняться на этом языке (это по гипотезе Б.Л.Уорфа)
На формальное разделение лингвистических систем опирается попытка классификации приемов перевода в книге Кэтфорда «Лингвистическая теория перевода - Очерки по прикладной лингвистике» («A Linguistic Theory of Translation - An Essay in Applied Linguistics», London, 1965). Автор дифференцирует ограниченный перевод (restricted translation) и целостный перевод (total translation); под ограниченным переводом он имеет в виду подыскивание эквивалентов на одном языковом уровне, к примеру, фонологическом (phonological translation) - воспроизведении иноязычного звучания, или графическом (graphological translation) - воспроизведении иноязычного написания, или лексическом и грамматическом. Под целостным переводом имеется в виду перевод, не лимитированный единым лингвистическим уровнем: зачастую грамматическому средству языка подлинника (source language) соответствует, к примеру, лексическое средство языка перевода (target language) и т.д., и это приводит к функциональному сдвигу.
Одновременно с этим, широкую перспективу для переводческой работы открывает классификация Р.Якобсона, который различает три типа перевода:
1. внутриязыковой перевод - это, к примеру, изложение понятия иными словами;
2. межъязыковой перевод - это перевод в прямом значении слова;
в) межсемиотический перевод - это изложение знаков одной семиотической системы знаками второй (например, живописи - словом). Тем самым в переводоведение вводится понятие интерпретации (логическое обоснование ему дал Квайн - W.V.Quine), особенно значимое для перевода (переделать и ссылку добавить).
Наиболее креативной для теории перевода необходимо считать идею функционального подобия, в соответствии с которой изучается информационная функция определенных языковых компонентов подлинника и устанавливается, какие же языковые средства могут выполнить ту же функцию в переводе. Один из основателей Пражской лингвистической школы Вилем Матезиус уже в 1913г. так сформулировал функциональный подход к переводу: «...в сущности, ...перевод должен оказать на читателя такое же воздействие, какое оказывает подлинник, пусть даже иными художественными средствами, чем в оригинале...» [32]
Ревзин и Розенцвейг создавали целостную модель хода перевода в категориях современного языкознания и, в первую очередь, порождающей грамматики, с помощью методов которой они разделили аналитические и синтетические фазы переводческой деятельности. Однако термин «язык-посредник», который они применили по образцу одного из типов машинного перевода и к переводу, который выполняется людьми, по мнению специалистов, не достаточно подходит для объяснения проблематики перевода: они исходят из того факта, что перевод с одного языка на второй осуществляется при помощи общего языка, который представляет собой ряд инвариантных компонентов, общих для подлинника и перевода.
Результатами современного языкознания оперирует и автор наиболее фундаментальной монографии о теории перевода Юмпельт (R.W.Jumpelt. Die Ubersetzung naturwissenschaftlicher und technischer Literatur. Berlin, 1961).
В последние десятилетия в переводоведении четко обозначились основные направления. Первое направление основано на интенсивном развитии структурной лингвистики. Значимая заслуга в этой сфере принадлежит Фердинанду де Соссюру и Елмслеву (1953), а также иным членам Копенгагенской лингвистической школы. Но наибольшее влияние имела деятельность по установлению связи между языкознанием, переводом и литературной критикой, произведенная членами Пражской лингвистической школы под воздействием ранних трудов Н.С.Трубецкого (1939). Впоследствии она продолжилась Б.Гавранеком, Я.Мукаржовским, И.Левым и В.Прошазкой.
Второе течение в переводоведении связано с использованием современных способов структурной лингвистики к разрешению специфических вопросов, связанных с библейскими переводами, реализуемыми сотрудниками Саммеровского института лингвистики. С 1935г. эта организация функционирует на более чем 200 языках в 13 государствах мира. Ее работники создали и опубликовали большое число научных работ, затрагивающих сами языки и их структуры, а также переводы Священного Писания на так называемые примитивные языки. При институте были организованы летние обучающие курсы для миссионеров, отправляющихся в различные уголки мира, на которых применяются современные методы языкознания, имеющие отношение к искусству перевода и обмена информацией.
Третье направление основано на программе Объединенных Библейских обществ, начало которой было положено на международной конференции переводчиков, состоявшейся в Голландии в 1947г. С 1950г. данная организация выпускает ежеквартальный журнал «Переводчик Библии» («The Bible Translator»). Эта программа получила финансовую поддержку Американского, Нидерландского, Британского и Международного Библейских обществ. В то же время лингвисты, сотрудничающие с Американским Библейским обществом, разработали ряд вспомогательных рекомендаций для переводчиков, в которых нашли отражение не только общие тенденции развития языкознания как в Америке, так и в Европе, но и результаты их собственных исследований.
Четвертое течение в теории перевода связано с выпуском в 1955г. ежеквартального научного издания «Вавилон» («Babel») при содействии ЮНЕСКО. Издаваемый Международной федерацией переводчиков, журнал информирует переводчиков не только о новых вспомогательных средствах, приемах и изменениях условий, влияющих на работу в сфере перевода, но и о новых направлениях развития теории и практики. Руководители данной программы Пьер-Франсуа Кайе, И.Кэри, Р.В.Юмпельт и Эрвин Х.Ботхайн внесли значительный вклад в развитие современной теории, принципов и методов перевода.
Пятое направление развития теории перевода - машинный перевод. К сожалению, его реальные возможности оказались сильно преувеличенными. Тем не менее, в данной области была проведена серьезная работа Московской Академией Наук бывшего СССР, Бирбекским колледжем Лондонского университета, Массачусетским Технологическим Институтом, Гарвардским университетом, Исследовательским Центром IBM в Тэрритауне, Джорджтаунским университетом и Калифорнийским университетом в Беркли. Независимо от практических результатов, которые могут быть получены в результате проводимых исследований, тщательное изучение переводческого процесса, необходимое для составления компьютерной программы, позволило глубже проникнуть в теорию семантики и ближе изучить структурные элементы языка (переделать и ссылку добавить). [27]
3.4. Сравнение теорий письменного перевода СССР в СССР, США, Европе во времена Брежнева
При обсуждении вопросов переводческой теории у нас определились два разных принципа.
Один из них — с ярким уклоном в сторону языкознания.
Книга А. В. Федорова "Введение в теорию перевода" - это единственная работа такого типа. Не стоит оспаривать ее смысл, ее когнитивный интерес. Автор собрал много материала по переводам с разных языков, которыми он, наверное, свободно владеет, — переводы политической литературы и газетных статей, научных работ и деловых документов, ораторских речей. И лишь переводы художественной литературы, прозы и в особенности поэзии, занимают в его книге крайне мало места. Неудивительно то, что и вопросы теории перевода рассмотрены Федоровым (как он сам вначале книги говорит) в связи с "общим языкознанием, лексикологией, грамматикой, стилистикой отдельных языков". Все это, разумеется, прекрасно и почтенно, однако на карте Федорова сохраняется белое пятно — эстетика художественного перевода, т.е., по сути дела, центральный вопрос всей теории перевода художественной литературы.
Такова идея Федорова. Но есть и другие возможности: обратить больше внимания на белое пятно эстетики, анализировать перевод как вид искусства слова, т.е. не лингвистический, а литературоведческий.
Это вопрос далеко не праздный. Мы знаем, к примеру, что сейчас на Западе, и англичане и французы, стремительно отказываются от поэтического перевода и меняют его рубленым прозаическим подстрочником. Переводчики, очевидно, думают, что поэзия непереводима, и что всякая попытка передавать на другом языке поэтическое произведение обречена на провал. Но многие, сомневаясь в самой возможности постигнуть чужой язык, идут еще дальше. [11]
Шведский синолог Карлгрен утверждает: "В современном китайском языке, в сущности, нет грамматики, что делает его до "крайности сжатым и скудным, и грамматический анализ мало эффективен. Для понимания китайского текста надо приобрести понимание китайской души...".[20] Дальше Карлгрен говорит про шестое чувство, "которое почти инстинктивно открывает нам истинное значение той или иной фразы". [20] Карлгрен много и плодотворно работал над переводами китайской литературы. Между тем высказывания характерны для современной капиталистической мысли, испугавшейся перед так называемым непознаваемым и прибегающей к помощи шестого либо десятого чувства, то есть инстинктов. Это то же самое, что интуитивизм в философии или витализм в биологии Значение гуманных формулировок Карлгрена родствено тому смыслу, который некогда вкладывали на Западе в ту самую "славянскую душу". [19]
4. Практика письменного перевода СССР во времена Брежнева
4.1. Деятельность переводчика Виктора Суходрева
На снимках и в кадрах кинохроники советского времени, посвященных знаковым международным событиям второй половины ХХ века — переговорам на высшем уровне, государственным визитам и саммитам, — нельзя не обнаружить «тень» наших генсеков: это подтянутый черноволосый мужчина с предупредительными манерами и внимательным лицом. Это и есть Виктор Суходрев — тот самый личный переводчик всех советских лидеров с эпохи Хрущева до Горбачева: он был обязан располагаться не дальше чем в метре от руководителя, и потому всегда попадал в объективы
Как только не называли его СМИ: «зубр перевода», «генеральный толмач», «английский голос советских вождей», но сам Виктор Михайлович называет себя сдержанно и со вкусом «человек посередине». Волею судьбы он оказался не только между лидерами государств, а между главами двух супердержав в тогда еще полярном мире, между враждующими лагерями: капиталистическим и социалистическим, — другими словами, между молотом и наковальней, ведь ошибаться ему было нельзя. [14]
Больше 30 лет он был лицом к лицу с первыми людьми, а сам процесс расписывал так: «Появлялось почти мистическое ощущение того, что ты сводишь вместе тех людей, которые в прочем случае никогда не стали бы между собой общаться». Вместе с этим он не только залезал в шкуру того, кто в этот момент говорил, — в его переводе все руководители советской эпохи звучали намного образованнее, благороднее, а временами и умнее, нежели были в самом деле. Не зря секретарь ЦК КПСС, второй после Хрущева деятель партии Фрол Козлов говорил: «С Виктором хорошо — что-то сморозишь, а он исправит». [28]
Именно Суходреву приходилось адаптировать не очень грамотные речи Хрущева для мировой общественности, и, базируясь на том, что первый визит лидера СССР в США американская пресса охарактеризовала триумфальным, а сам Никита Сергеевич оказался любимцем простых американцев, выполнял он эту задачу отменно. Ни кто иной, как Виктор Михайлович, размягчал неприятный осадок от невнятных речей стареющего Брежнева, а представляя в молодости Горбачева Маргарет Тэтчер, переводчик блеснул изысканным, аристократичным английским, и заставил Железную леди с симпатией взглянуть на отчаянно гэкающего уроженца Ставрополья (и это было еще до перестройки).
Из книги Виктора Суходрева «Язык мой — друг мой».
«Последняя советско-американская встреча на высшем уровне, в которой участвовал Брежнев, состоялась в июне 1979 года в Вене — к этому времени после многолетних сложных переговоров стороны пришли, наконец, к согласию, и был подготовлен для подписания Договор ОСВ-2.
Замечу: по состоянию здоровья Леонид Ильич уже не мог отправиться самолетом в Вашингтон, хотя по очередности визитов именно он должен был прибыть в США (до этого в Советском Союзе подряд побывали Никсон и Форд).
Непосредственно в день приезда в Вену Брежнева и президента США Джимми Картера глава Австрийской Республики пригласил, чтобы поприветствовать, в свою резиденцию. Была запланирована очень короткая беседа чисто протокольного характера, но даже там несколько слов благодарности за оказанное гостеприимство наш генсек произнес не от себя, а зачитал по листку бумаги с заранее подготовленным текстом.
Вечером того же дня в Венском оперном театре в честь высоких гостей давали оперу Моцарта «Похищение из сераля». Леонид Ильич в театр идти не хотел и еще на встрече с президентом Австрии об этом сказал Картеру. Тот стал уговаривать Брежнева прийти хотя бы на первое действие, чтобы обозначиться перед прессой, и на этот раз Леонид Ильич ответил ему не по бумажке: «Ну что ж, если господин Картер пойдет, то и товарищ Брежнев там будет», и он действительно появился в центральной ложе вместе с Картером и президентом Австрии и даже высидел первое действие.
В течение следующих двух дней состоялось несколько раундов переговоров — по нашей инициативе (по понятной причине) все они были довольно короткими. Отдельным пунктом в программе значилась и встреча глав государств наедине, в присутствии лишь одних переводчиков — нашей стороне она нужна была, чтобы продемонстрировать всему миру дееспособность генсека, развеять слухи о его немощности.