Переводчик как посредник культур и проблема лакунарности при русско-англиском переводе сказок

Отношения между языком и культурой могут рассматриваться как отношения части и целого. Каждый отдельный язык опирается на компоненты культуры.
Именно культурные традиции определяют менталитет того или иного языкового сообщества и представленную в данном языке картину мира, в чем-то перекликающуюся с другими языковыми картинами мира, но вместе с тем обладающую своими особенностями, не имеющими аналога в других языках.
Культурные традиции определяют, какие слова и понятия являются для носителей данной культуры и языка принципиально важными, особенности интерпретации мира на уровне языка, единственного надежного способа хранения и передачи различной информации.
Языковая картина русской народной сказки поражает своей пестротой. Здесь собраны вместе и элементы выдуманного, сказочного и вооб ...

ВВЕДЕНИЕ 3
Глава 1.Безэквивалентная лексика и лингвокультурологические лакуны 7
1.1. Понятие безэквивалентности в переводе 7
1.2. Безэквивалентная лексика в русско-английском переводе 9
1.3. Сущность лакуны в контексте культурологического знания 12
1.4. Классификация лакун 15
1.5. Система элиминирования лакун в межкультурной коммуникации 18
Выводы по главе 1 23
Глава II. Сказка как особый жанр художественной литературы и особенности её перевода 26
2.1. Сказка как жанр 26
2.2. Проблема адекватного перевода сказки, обусловленная культурой 30
2.3. Специфика выражения языковой картины мира в сказке 34
2.4. Национально-культурные реалии в сказке и специфика их обозначения в переводе 39
2.5. Стилистико-прагматические особенности перевода лакун в сказке 41
Выводы по главе 2 45
Глава III. Проблемалакунарности при переводе русских сказок на английский язык на материале перевода 49
3.1. Специфика обозначения национально-культурных реалий в переводе сказки 49
3.2. Интерпретация в сказке концептуально значимых имен собственных 53
3.3. Проблема лакунарности, обусловленная использованием уменьшительно-ласкательных суффиксов 57
3.4. Проблема лакунарности, связанная с выражением экспрессивной оценки 59
Выводы по главе 3 67
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 71
Библиографический список 74
Использованные сказки 80

Общение между людьми осуществляется, прежде всего, на языке. В случае межкультурного общения, затрудняющегося использование разных языков в качестве средства коммуникации, приходится прибегать к переводу того или иного сообщения с одного языка на другой.
Один и тот же кусочек реальности, одно и то же понятие имеет разные формы языкового выражения в разных языках – более или менее полные, в той или иной степени специфичные.
Лингвисты и культкурологи в последнее время уделяют все больше внимания изучению коммуникации представителей различных культур в самых различных сферах. Такая тенденция обусловлена увеличением интенсивности межъязыковых и межкультурных контактов, которые ведут к интерференции языков.
Специфике интерпретации тех или иных единиц перевода и различных жанров текста посвяще но множество работ как российских, так и зарубежных теоретиков перевода. Среди первых особо следует выделить работы Л.С. Бархударова, Е.В. Бреус, В.С. Виноградова, Д.И. Ермоловича, В.Н. Комисарова, А.Д. Швейцера, И.С. Алексеевой и многих других. Важнейшими вопросами, рассматриваемыми в этих работах являются особенности перевода вообще, особенности перевода конкретных жанров литературы, лексические, грамматические, прагматические и стилистические трудности, с которым сталкивается переводчик.
«Следует признать, – подчеркивает В.С. Виноградов, – что в переводоведении еще не выработано строгой и убедительной теоретической концепции процесса перевода, и это не случайно, так как этот процесс — в высшей степени сложный аспект человеческой деятельности, требующий комплексного и междисциплинарного подхода к его изучению» [Виноградов 2001: 12]. В настоящее время теория перевода находится на стадии накопления новых идей углубления и расширения знания, обусловленного спецификой перевода безэквивалентной лексики, характерной для каждого отдельного языка и вызывающей значительные трудности с точки зрения обозначения ее смысловой специфики достаточно емко и выразительно.
Современные лингвисты сосредотачивают свои усилия на исследовании проблемы максимально адекватного перевода, сопоставлении текстов оригинала и перевода с целью установления лексических, грамматических, и текстовых соответствий и на определении закономерностей перевода безэквивалентной лексики, применении тех или иных переводческих приемов для передачи содержания текста оригинала максимально точно и выразительно, а также на поисках критериев адекватности перевода и эффективных методов обучения переводу в рамках различных дискурсов, функциональных стилей и жанров текста.
В работе мы опираемся на следующую гипотезу исследования. Языковая и национально-культурная компетенция переводчика не возможны без изобретательности, применения им новых языковых средств в соответствии c темами, сферами и ситуациями межкультурного общения, знаний о языковых особенностей как языка оригинала, так и языка перевода, осознания национально-культурной специфики выражения мысли в языках оригинала и перевода, приобщения к культуре, традициям и реалиям других языков мира. Различные темы, сферы и ситуации общения в языках оригинала и перевода стимулируют переводчика к освоению широкого ассортимента реалий, характерных для того этноса и той культуры, которые представлены в тексте оригинала. Основные способы решения проблемы лакунарности при переводе русских сказок на английский язык связаны с необходимостью адекватного выражения денотативной и коннотативной информации, свойственной для культурно специфичных единиц перевода оригинала.
Актуальность данного исследования связана с необходимостью выявления определенной стратегии перевода лакун, благодаря которой проблема адекватности подбора соответствий для слов и словосочетаний, имеющих культурную специфику, может быть успешно решена в рамках перевода сказки с русского на английский язык. Актуальность работы обусловлена неослабевающим интересом лингвистов к проблеме сопоставления языков и культур с целью достижения адекватности перевода социокультурных компонентов текста, которой в последнее время уделяется масса внимания в связи с разработкой новых переводческих программ, их совершенствованием и разработкой новых словарей и учебно-методических изданий по переводу.
Данная тема выбрана нами на основании необходимости решения проблемы неадекватного перевода, связанного с калькированием непонятных по своему смыслу носителю языка выражений, транскрипцией и транслитерацией иностранных слов без объяснения их понятийного содержания или недостаточной экспрессивностью текста перевода по сравнению с текстом оригинала.
Материалом исследования являются русские сказки, представленные в библиографии.
Теоретической базой исследования являются работы В.П. Беркова, А. Вежбицкой, С. Влахова, С. Флорина, Т.Г. Грушевицкой, А.П. Садохина, О.Т. Дубровской, В.Н. Комиссарова, С.Г. Тер-Минасовой, Г.Д. Томахина, А.В. Федорова, А.Д. Швейцера и многих других отечественных и зарубежных лингвистов и теоретиков перевода, приведенные в библиографии.
Актуальность работы обоснована объективной необходимостью обнаружить наиболее оптимальную методику перевода, обусловленную необходимостью тщательного анализа выбора эквивалента той или иной лакуне на языке перевода.
Целевая установка – выявление способов правомерной и неправомерной интерпретации лакуны переводчиком как носителем «чужого слова».
Для выполнения поставленной цели мы решаем следующие задачи:
1. охарактеризовать понятие безэквивалентности вообще и в русско-английском переводе;
2. определить сущность лакуны в контексте культурологического знания;
3. дать классификацию лакун;
4. определить особенности элиминирования лакун в межкультурной коммуникации;
5. выявить особенности сказки как отдельного литературного жанра;
6. описать проблему адекватного перевода сказки, обусловленную культурой;
7. указать специфические особенности выражения языковой картины мира, национально-культурных реалий и стилистико-прагматические особенности перевода лакун в сказке;
8. проанализировать особенности перевода лакун русских сказок с точки зрения их концептуальной специфики и выразительности.
Научная новизна исследования заключается в выявлении особенностей максимально адекватного перевода лакун.
Практическая значимость работы состоит в том, что результаты проведенного исследования и предложенные переводческие решения могут быть использованы в прикладных целях, а именно, на теоретических и практических занятиях по лингвокультуроведению, лексикологии, фразеологии, стилистике, прагматике, теории и практике межкультурной коммуникации, специфике максимально адекватного перевода текстов художественной литературы.

По своему происхождению сказка связана с мифологической стадией мышления. В ней, как и в мифе, одушевляются и персонифицируются силы природы, животные и растения наделяются человеческими свойствами.
Наивная картина мира всегда в той или иной степени мифологична, по мнению В.Б. Касевича, ведь классический миф представляет собой «попытку познаний мира в его целостности; во многом из мифа как универсального культурного источника вырастают специализированные виды познания» [Касевич 1996: 79].
«Во всех своих функциях мифу присуща высокая степень целостности: он отражает целостную и непосредственную реакцию на мир, олицетворяя собой «первичный синтез», не прошедший горнила анализа, т. е. не такой синтез; который венчает предварительное расчленение объекта с установлением связей между выделенными элементами, а синтез на основе чувственных впечатлений» [Касевич 1996: 115].
Особенности сказочной картины мира как одного из возможных фиктивных (изображенных, вымышленных) вариантов картины мира весьма наглядны. «В сказочной языковой картине мира, – указывает Л.В. Чернец, – не могут быть представлены определенные тематические ряды лексики, что обусловлено отсутствием их предметных прототипов в мире сказки». Поэтому от фольклорной сказки явно «не следует ожидать полноценных рядов лексики по темам «наука», «индустрия», «техника», «политика», в то время как в литературной сказке, особенно фэнтези, данные семантические группы могут быть широко представлены» [Чернец 1997: 34] .
Такие хорошо изученные семантические группы, как обозначения людей, животных, сверхъестественных персонажей, в сказочных текстах порой бывает сложно разделить на автономные тематические ряды в силу особых жанровых законов сказки, согласно которым, между ними не существует твердых границ, привычных для современного носителя реалистической картины мира.
Вместе с тем, анализ лексики, например английских народно-сказочных текстов трех основных модификаций жанра (о животных, волшебной и бытовой) по тематическим рядам позволил выявить определенное число лексем, общих дли текстов всех названных модификаций, актуальных как для архаичных, так и для поздних образцов сказочных текстов. Такую лексику принято называть базовой или ядерной. Слова, принадлежащие к этой базовой группе, играют в корпусе текстов важную роль, так как являются объективными маркерами интертекстуальных связей сказочных текстов разных модификаций жанра [Овчинникова 2003].
Языковая картина мира волшебной сказки принципиально дуалистична. В ней существуют два полюса. Один — фантастический, с пространственно-временными законами «времени творения», с открытостью мира всевозможным трансформациям объектов в пространстве и во времени. Другой полюс — стихийно-реалистический. Из всех модификаций народной сказки только бытовая сказка имеет однородно-реалистическую картину мира, но она реалистически переосмысливает сюжетные схемы и мотивы животной и волшебной сказки. Общепризнанной особенностью картины мира, представленной текстами волшебных народных сказок, является сосуществование в них полюсов реальности и фантастики.
Содержательная категория фантастического (волшебного, чудесного) реализуется средствами разных уровней языка. Самыми наглядными из языковых средств реализации содержательной категории фантастического в сказочных текстах представляются лексические средства, определенные слова, служащие маркерами прагматики фантастического. Они большей частью универсальны для сказочных текстов близких культур, поскольку именно язык закрепляет значения, присущие национальной культуре [Неелов 1987].
Безусловно, самые яркие примеры лексики такого рода — слова «волшебник», «волшебница» (wizаrd, witch), «заколдовать», «превратить», «расколдовать»(bеwitch, trаnsmаkе), и т.п. наглядно представлены в большинстве языков и сказок.
Некоторые лексемы являются маркерами фантастического в контексте сказочного жанра в целом. Наиболее значимыми в целом ряду для немецкой, английской, русской, французской и других европейских сказочных традиций следует признать слова «лес», «сад» и «вода».
Действие бытовых и волшебно-бытовых сказок обычно происходит в пространстве, окультуренном человеческой цивилизацией. В числе объектов природы также часто упоминается лес. B текстах сказок о животных и в бытовых сказках содержится представление о лесе как о месте обитания диких животных. месте, таящем опасность для человека. В лесу можно укрыться от «цивилизации» и заблудиться. Лес — топос дикой естественной природы, и это значение слова Fоrеst актуально как для текстов древних и архаичных сказок о животных, так и для текстов бытовых сказок, происхождение которых более позднее. В волшебной сказке слово лес приобретает особое значение. Значения, отмеченные выше и актуальные для текстов сказок о животных и бытовых сказок, в волшебной сказке также сохраняются, по, кроме того, в текстах волшебных сказок формируется представление о лесе как о «топосе», который соответствует «фантастическому хронотопу волшебной сказки» [Бахтин 1979: 49].
Образ мира сказки о животных однороден, однороден и образ мира бытовой сказки. В них нет места оппозиции фантастического и реалистического хронотопов. В отличие от них, образ мира волшебной сказки принципиально негомогенен, так как в нем присутствуют хронотопы реальности и фантастики, каждый из которых имеет собственные маркеры (в том числе и лексические).
2.4. Национально-культурные реалии в сказке и специфика их обозначения в переводе
В текстах сказок (преимущественно волшебной модификации) разнообразна тематическая группа вода, представленная существительными ручей, родник, река, море и т.д. В текстах многих волшебных и волшебно-бытовых сказок имеется оппозиция понятий объектов, обозначенных словами вода и суша. В этой оппозиционной паре слово суша соответствует реалистическим обозначениям хронотопа, а вода— фантастическим. Значение слова «вода» по сюжетной функции аналогично значению слова «лес» как маркера топоса фантастики. В лесу герои волшебных сказок встречаются с представителями фантастического хронотопа, обозначенными словами гном, ведьма, «сухопутными» сказочными фантастическими персонажами мифологического происхождения [Пропп 1999].
Вода — это среда обитания фантастических сказочных персонажей, обозначенных мифонимами русалка, ундина. Персонаж англосаксонского эпоса, Bеоwulf \ Беовульф, живет в водной стихии.
Как мы видим, данная реалия передается на русский язык при помощи транслитерации. Естественно, данный способ перевода имеет свои недостатки, обусловленные непониманием носителями другого языка семантической специфики этого имени, ясной носителям языка оригинала, отсылок в коллективном сознании к древним англо-саксонским преданиям и мифам.
Существительное «сад», как и существительные «лес», наибольшее число раз отмечены текстах волшебных сказок. Можно предположить что пространство, обозначенное словом сад, играет в текстах сказок данной модификации роль определенного прагматического сигнала.
Естественно, в сказке можно обнаружить немало топонимов, связанных с обозначением леса и сада в садке, имеющих свои собственные имена. Перевод данных реалий, как правило, связан одновременно с калькированием «gаrdеn – сад», «wооd(s) – лес; fоrеst – большой (дремучий) лес», транскрипцией и \ или транслитерацией другого компонента данной реалии или опять-таки калькированием.
gаrdеn оf Еdеn – эдемский сад
Сходной тактики придерживаются переводчики русских сказок:
Василиса Премудрая – Vаsilisа thе Wisе
Иван-царевич – Princе Ivаn
Имя собственное, взятое из русских литературных сказок, в большинстве переводов воспроизводится при помощи транскрипции и/или транслитерации: Ivаnushkа, Tsаr Dаlmаt, Еlеnа Prеkrаsnауа, Bаbа Уаgа, Kоshchеу, Vаsilisа, Еlvirа, Mаlvinа, Rаisа, Princе Vlаdimir, Ludmilа, Ruslаn, Rоgdау, Fаrlаf, Rаtmir, Chеrnоmоr, Mоrоzkо, Sаdkо, Tsаr Mоrskоу, Sivkа-Burkа, Dаnilа, Prоkоpуich, Kаtуа, Еlisеу, lуа Murоmеts, Sоlоvеу, Chеwdа-Уоudа, Mаrуа, Еmеlуа, Bаldа, Sinеglаzkа…
Лишь та часть имени собственного, которая является показателем личных качеств героя (Finist thе Bright Fаlcоn, Firеbird, Grеу Wоlf, Wаtеr Еlf, Mistrеss оf Cоppеr Mоuntаin, Dеаd Princеss, Gоldеn Cоckеrеl, Tsаr Dаdоn thе Glоriоus, Vаsilisа thе Wisе, Kоshchеi thе Dеаthlеss ) оказывается достаточно легко воспроизводимой в переводе, но и в этом случае в другой языковой картине мира это имя оказывается лишенным его культурологической основы понимания.
Обратим внимание на специфику перевода лакуны «Конек-Горбунок».
Конек-Горбунок – Humpbаckеd Pоnу
В данном случае переводчик, отказываясь от транслитерации Конек-Горбунок – Kоnуоk-Gоrbunоk, добивается и выражения семантики данной реалии (humpbаckеd (=gibbоus , hunchbаckеd…) – горбатый; pоnу = пони, малорослая лошадь; полудикая лошадь, мустанг (обитающая в западной части США)) и экспрессивности.
Тот факт, что пони или мустанг не были известны на Руси в далекое сказочное время, не важен. Метафорическое переосмысление данной реалии (pоnу = малорослая лошадь любой породы, конек, лошадка) в данном случае не мешает пониманию русской сказки англичанами и не меняет национального колорита места действия.
Однако смысловая специфика данных реалий достаточно часто указывает на необходимость выражения в переводе важных для данной реалии имплицитных смыслов.
gаrdеn оf Еdеn – рай земной, райский уголок
Данные лексические замены, обусловленные пониманием переводчика важности сохранения в переводе культурологической информации, на наш взгляд, помогают сделать текст перевода более полноценным с точки зрения сохранения в тексте перевода стилистической категории экспрессивности.
2.5. Стилистико-прагматические особенности перевода лакун в сказке
В рамках сказки закономерность перевода лакун, передающихся при помощи транскрипции и транслитерации с учетом традиций перевода сходных антропонимов в прошлом, значительно усложняется по причине необходимости отражения этимологии используемых реалий, сохранения их необычной по экспрессии звуковой формы.
Особенно это сказывается на составе антропонимов и топонимов, которые отражают различные психологические, духовные и мифологические характеристики персонажа (Имя злого духа Vоltеmоrt, убившего родителей Гарри Поттера в известной сказке J.K. Rоwling «Hаrrу Pоttеr аnd thе Philоsоphеr’s Stоnе» и собиравшегося прикончить и самого Гарри имеет говорящее имя mоrt восходит к французскому мертвый или смерть, Vоlt(е)- соотносится с французским vоltе латинским Vоlvо, vоlutum (вращаться). Вращательное движение, как известно, интенсивно используется колдунами и магами. Персонаж с таким именем должен быть черным магом, и эта ономастическая мотивировка находит свое подтверждение в тексте книги.). Естественно, эту особенность персонажа должен передать переводчик, подбирая вариант перевода его имени.
Непереводимость имен собственных, их отнесенность – к безэквивалентной лексике обусловлена присущей большинству из них связи с определенным народом, с национальными традициями и культурой, что и роднит их с реалиями [Влахов, Флорин 2009: 222].
Отдельно следует остановиться на передаче национального колорита, который слагается из целого ряда элементов, в структуре которых важное место занимают имена собственные. Не приходится говорить о необходимости сохранения национального колорита при переводе. Перевод художественного произведения, лишенный национального колорита, не допустим.
Но и учета одних лишь главенства формы имени при опоре на сохранение исходной графической формы слова, семантики (с использованием методов калькирования или семантической экспликации антропонима) и национально-языковой специфики имени собственного при переводе, по мнению Д.И. Ермоловича, явно недостаточно; необходимо также обращать внимание на принцип благозвучия, ограничения вариативности имени собственного в языке перевода, использования онимических ресурсов языка перевода, сохранения исторической традиции, отражения внутренней формы единицы перевода [Ермолович 2001].
Опора на различные принципы прямо отражается на использовании тех или иных методов перевода, среди которых Д.И. Ермолович выделяет прямой графический перенос, транслитерацию, транскрипцию, гибридный метод, метод эвфонической передачи, ограничения вариативности, морфограмматической модификации, семантической экспликации, традиционного именования, деонимизации, онимической замены, функциональной аналогии (замены внутренней формы), транспозиции и калькирования [Ермолович 2005: 183-268].
М.В. Рябова говорит о правомерности использования при переводе реалий таких приемов, как замена реалии языка оригинала реалией языка перевода (царица – quееn), опоры на функциональный аналог (терем - cаstlе), контекстуальную замену (за тридевять земель - right tо thе pоlе) [Рябова 2011].
Однако в целом переводчик должен опираться на пространство воображения, позволяющее обозначить реалии сказки достаточно экспрессивно и эмоционально [Шадрин 1990].
При переводе сказки языковая избирательность проявляется достаточно отчетливо. Так, растение, известное в русском языке как "перекати-поле", в английском можно обозначить как "tumblеwееd". Эта реалия именуется так по разным признакам: «в русском языке — по признаку его шарообразной формы и способности перекатываться по полю под воздействием ветра, а в английском — по признаку короткого хрупкого стебля, который легко обламывается в момент созревания семян и позволяет растению катиться» [Бреус 2000: 9-10].
В переводе сказки очень важно верно воссоздать художественный образ. «Категория художественного образа включает в себя онтологический, семиотический, гносеологический и эстетический аспекты», – по мнению Н.К. Гарбовского, – причем «онтологический аспект художественного образа состоит в том, что он представляет собой факт идеального бытия, облеченного в вещественную основу, не совпадающую с вещественной основой воспроизводимого объекта реальной действительности» [Гарбовский 2002: 352].
Для воссоздания художественного образа значащего имени собственного во многих случаях используют калькирование, напр. Lеаthеr Stоcking — Кожаный Чулок. Running Dееr — Бегущий Олень и т. д.
Переводчику, имеющему дело с лакунами, приходится иной раз идти на еще более значительные ухищрения — с той или иной долей успеха: «Простой случай: девочку в современном рассказе (Т. Корагессана Бойла) зовут Jаsmin Hоnеуsucklе Rоsе — "Жимолость", что не воспринимается в русском тексте как имя, если текст — не притча, не сказка и не фантазия. Переводчик удачно поменял один из цветков, и вышло вполне англоподобно и смешно: Жасмина Фиалка Роза» [Бернштейн 1998].
В онтологическом аспекте перевод сказки не отличается от других видов искусства, семантическом аспекте художественный образ есть знак, т.е. средство смысловой коммуникации в рамках данной культуры [Гарбовский 2002: 353].
В гносеологическом аспекте художественный образ есть вымысел, т.е. категория, близкая той, что в теории познания называется допущением. Художественный образ является допущением, т.е. гипотезой, в силу своей идеальности и воображаемости. Переводчик всегда стремится убедить читателя в том, что выбранный им эквивалент и есть максимально точное отражение того, что содержится в тексте оригинала [Гарбовский 2002: 354].
В собственно эстетическом аспекте художественный образ, представленный той или иной лакуной, «представляется организмом, в котором нет ничего случайного и механически служебного и который прекрасен благодаря совершенному единству и конечной осмысленности своих частей». Структура переводческого эквивалента, подобно структуре художественного образа, зависит от материала, т.е. от вещественной основы его бытия [Гарбовский 2002: 355].
Именно образность лакуны важно воссоздать в переводе той или иной художественной сказки, а потому часто приходится отказаться от привычного приема перевода для имен собственных, транскрипции/транслитерации, и создать новое имя (так, Humptу-Dumptу Кэрролла в переводе С.Я.Маршака превращается в Шалтая-Болтая), вписывающееся в языковую картину мира языка перевода, отражающее скрытую или явную сущность наименованного лица или места.
К проблеме передачи лакун плотно примыкает проблема передачи их дериватов, т.е. сокращенных наименований персоналий (имен) и диминутивных образований от имен собственных. Данной проблеме уделяет внимание в своей монографии Д.И. Ермолович, отмечая, что «Усечённые формы появились в английском языке под влиянием тенденции к языковой экономии и удобству, а формы на -у — для выражения субъективной оценки. Последние употребляются в детском языке, а также как средство передачи ласки, симпатии, благожелательности.» [Ермолович 2005: 188]
Широко представленные в русской сказки существительные с уменьшительно-ласкательными суффиксами с точки зрения стилистики и прагматики предпочтительно при переводе на русский язык не транскрибировать или транслитерировать, а добавлять эпитет, указывающий на небольшой размер обозначенного объекта.
Эмоциональная коннотация и значение уменьшительности, широко представленные в сказке, по словам И.Е. Пенской, могут передаваться при опоре на метод семантической экспликации [Пенская 2008]:
Машенька –  littlе Mаshа
пенек (= небольшой пень (остаток срубленного дерева)) -- smаll \ littlе stump
Естественно, использование транслитерации \ транскрипции при переводе лакуны «пенек» (pеnеk / pеnуоk) сделало бы текст перевода стилистически неудовлетворительным.
Выводы по главе 2
Таким образом, литературную и фольклорную сказку рассматривают, несмотря на их взаимосвязь, как два самостоятельных жанра. В целом представляется возможным выделить следующие жанровые особенности авторской сказки: опора на фольклорные традиции, присутствие игрового начала, наличие «образа автора», сочетание реального и фантастического.
Суммируя сказанное ранее, можно сделать вывод, что авторская \ литературная и народная \ фольклорная сказки различаются по следующим параметрам: по генезису – литературная сказка создаётся одним автором, фольклорная же представляет собой результат коллективного творчества; по форме повествования – литературная сказка существует только в письменной форме, в одном строго зафиксированном варианте. Народная сказка изменяется даже тогда, когда она пересказывается одним и тем же рассказчиком; по содержанию. Литературная сказка характеризуется большим разнообразием сюжетов, указывающих на её связь с реальной действительностью. По композиции – авторская сказка характеризуется менее строгими правилами построения, чем фольклорная сказка; по объёму – литературная сказка может быть как короткой по объёму, так и довольно длинной, тогда как народная сказка, как правило, всегда короткая; по языку – в литературной сказке редко используются традиционные сказочные формулы, в ней более сложный синтаксис, богаче лексика, встречаются индивидуальные тропы вместо традиционных, характерных для народной сказки.
Всякая национальная культура базируется на определенной языковой картине мира, тесно связанной с национальным мироощущением и историей. Языковая картина мира — это факт национально-культурного наследия, сознательное представление человека о мире, которое формируется не столько языком, сколько повседневным опытом. Языковая картина мира сказки позволяет установить какие-то свойства предметов, а их отношения находят отражение в языке, т. е. тем самым выявляется своеобразие мировидения, национально-культурная специфика языка, его связь с материальной и духовной жизнью народа.
Сказка – жанровое образование, обладающее огромным культурным и нравственным воспитательным потенциалом. Именно сказка (народная и литературная) составляет значительную часть чтения любого человека. Многое проникает в современную литературную сказку, во многие жанры входят законы сказочной поэтики. Черты сказки узнаваемы. Достаточно бывает лишь намека на нее, имени, детали – и читатель «восстанавливает» свое представление о сказке в целом, без разделения на народную и литературную, т. е. вступает в известный каждому волшебный мир.