«Рассуждение о свободомыслии»

отсутствует
...

СОДЕРЖАНИЕ
СОДЕРЖАНИЕ 2
ВВЕДЕНИЕ 3
Рассуждение о свободомыслии 4
Свободомыслие Антони Коллинза 6
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ 13
 

ВВЕДЕНИЕ
Идейный конфликт между религиозным духом ив разных конкретно - исторических формах его проявления и светским духом насчитывает тысячелетия. Известно, что со стороны защитников религии он не ограничивается сферой идей, а значит за ее пределы, выливаясь в преследования и гонения инакомыслящих, вплоть до их физического уничтожения.
Но никакие преследования со стороны церкви не могли приостановить процесс научного знания. Новое время несет науке новейшие победы, основательно поколебавшие позиции религии: это геоцентрическая концепция Коперника; биологическая концепция Дарвина; прогресс научного знания человеческой психики и др.
Свободомыслие имеет место быть в разных формах оценки религии. Термин "Свободомыслие" вошёл в использование в 18 веке с появлением трактата британского деиста А. Коллинза "Рассуждение о свободомыслии". В средние века, в эру безраздельного господства религиозной идеологии, одной из форм свободомыслия была концепция "двойственной правды", утверждавшая идею об автономном и равноправном смысле научных истин и религиозных взоров.
Свободомыслие - вольнодумство, движение публичной идеи, отвергающее верующие запреты на разумное понимание догматов веры и отстаивающее свободу интеллекта в поисках правды.
Видными представителями свободомыслия были азербайджанский поэт и мыслитель 12 века Низами Гянджеви, грузинский поэт 12 века Шота Руставели, российский вольнодумец 16 века Феодосии Косой. В эру Возрождения с позиций свободомыслия выступали видные учёные, философы, писатели (Пьетро Помпонацци, Ульрих фон Гуттен, Эразм Роттердамский и др.).
 

Весь пафос этого творения был ориентирован на подтверждение того, что преимущество вольно мыслить распространяется и на сферу религии: "... вольно мыслить о религиозных вопросах является долгом всех людей ". Коллинз считал, что вольная мысль обязана разглядеть все самые главные вопросы христианской религии, в том числе и проблему откровения. "Бесконечное количество существовавших во все эпохи обманщиков, которые претендуют на то, что конкретно им было дано с небес священное откровение, подтвержденное чудесами, содержащее новейшие мнения о божестве, новейшие учения, ритуалы, заповеди, методы богослужения, совершают рассуждения о вышеупомянутых вопросах полностью важными".Критическому разбору обязаны быть подвергнуты, по понятию Коллинза, и такие узловые вопросы религии, "как натура и атрибуты нескончаемого существа, или бога, истинность и престиж книг, уважаемых священными, и значение данных книг...". Английский вольнодумец па обширном фактическом материале из истории религии демонстрировал, как противоречат здоровому смыслу представления верующих о природе господа, в какой степени расползаются теологи в определении священных атрибутов. Между священниками нет и не было согласия сравнительно того, является ли бог телесным или бестелесным, подобен ли он человеку или нет, владеет ли аффектами (бешенством, мстительностью) или не владеет, разрешено ли ему присвоить мудрость, доброту, сострадание и остальные подобные свойства или невозможно. Священнослужители "имели и имеют столько разных представлений о божестве, – заключал Коллинз, – насколько может изобрести ум, или корысть, или глупость...".Суждения богословов в отношении священных книг полны противоречий и несогласий. Одни признают Библию, остальные – Коран, одни чтят Ветхий завет, остальные – Новый. Христианские теологи все время спорят о том, какие книги считать каноническими, а какие – апокрифическими. В результате, подмечал Коллинз, в каждой религии, включая христианскую. Имеется огромное количество сект и группировок, которые враждуют между собой. Согласия нет не только между разными религиозными направлениями, но и внутри одной и той же церкви. На примере англиканской церкви Коллинз выявил коренные расхождения между священниками в понимании и толковании важных положений христианского вероучения. Вывод Коллинза гласил: "...догматы церкви противоречат друг другу и разуму".Глубокой рационалистической критике подверг Коллинз догматы о триединстве господа, о воскресении, о загробном воздаянии, учения о предопределении, первородном грехе, искуплении. На суд разума он вывел испытание, причащение и остальные таинства. Коллинз устанавливал н такие кардинальные вопросы: является ли церковная организация божественным или человеческим учреждением? разрешено ли полагать представителей церкви реальными священниками? Он приводил долгий перечень прегрешений христианского духовенства, обвинял церковников в обмане верующих, в искажении правды, нетерпимости к инаковерующим, фанатизме, в распространении неправильных учений и насаждении суеверий.В книге Коллинза нет прямых атеистических положений. Он не только не отвергал вероисповедание, как таковую, а напротив, выступал в роли ее защитника от тех, кто якобы искажал и извращал ее настоящий смысл. Однако вероисповедание, которую оберегал Коллинз, не имеет ничего общего ни с христианством, ни с другими существующими вероисповеданиями. Исторические религии полны несуразностей и противоречий, между священнослужителями нет согласия сравнительно главных положений вероучения, они спорят и враждуют друг с другом, делают недостойные поступки. Констатация данных фактов позволяет Коллинзу радикально заявить: "... самый преданный и самый наилучший путь нахождения правды содержится в свободомыслии..."Свободомыслие исполняет, таким образом, у Коллинза функцию очищения религии от "благочестивых обманов", отдаёт ей истинное, согласное с разумом и нравственностью содержание. Вместе с тем свободомыслие противопоставляется Коллинзом и атеизму. Он выступал с осуждением атеизма и атеистов. Однако это порицание не только свидетельство ограниченности коллинзовской оценки религии, которая велась им с деистических позиций, но и дань времени. Во всяком случае, Коллинз неприкрыто заявил, что "лучше предположить свободомыслие, хотя оно увеличит количество атеистов, чем путем ограничения свободомыслия увеличить количество суеверных и фанатиков" Вслед за Толандом он подчеркивал, что невежественные суеверы и религиозные фанатики приносят несоизмеримо больший урон социуму, чем атеисты.Коллинз не скрывал собственных симпатий к вольнодумцам прошлого. С глубочайшим почтением писал он о замечательном материалисте древности – Эпикуре, об Аристотеле, а из философов новейшего времени – о Бэконе и Гоббсе. Последний, подмечал Коллинз, "являет собой великий пример учености, добродетели и свободомыслия". Правда, Коллинз в число свободомыслящих включает и философов совсем другого плана, к примеру идеалиста Платона, стоика Сенеку, неоплатоника Синезия и даже "отца церкви" Оригена. В качестве свободомыслящих фигурируют и многие остальные люди, очень далекие от какого бы то ни было вольномыслия (Иосиф Флавий, Минуций Феликс, архиепископ Тиллотсон). Но тут же упоминаются имена Эразма Роттердамского и Декарта, Гассенди и Герберта Чербери, Томаса Мора и Локка.Думается, что такое обширное толкование мнения "свободомыслие" имело определенную цель. Отвечая на выпады собственных идейных врагов, которые отождествляли свободомыслие с безнравственностью и безрассудством, Коллинз стремился представить, что свободомыслящие – это "все те, кто во все эпохи более только различался собственным разумом и добродетелью...". С другой стороны, невозможно пренебрегать деистическую ограниченность взглядов Коллинза, его искреннее рвение изготовить антиподом религии не атеизм, а свободомыслие. Вот отчего последнее и превращалось философом в некоторое перманентное идейное движение, объединявшее всех просвещенных и добродетельных людей, противников суеверия, невежества и порока.Понятно, что такое внеисторическое истолкование свободомыслия не выдерживает серьезной оценки. Зачисление же в ряд свободомыслящих христианских писателей и церковных деятелей представляется нонсенсом. Но, отмечая эти уязвимые места коллинзовской концепции, следует иметь в виду, что в целом "Рассуждение о свободомыслии" появилось предстоящим шагом в развитии английского деизма.Антони Коллинз (1676—1729), выходец из знатной семьи, был воспитанником Локка. В 1713 г.