эстетизм в письмах и журнальных статьях оскара уайльда

Идеи того, что эстетика творчества становится независимой от нравственного развития, высказанные в «Критике способности суждения», стали первоосновой для английского эстетизма. Это было связано с тем, что в основе эстетизма лежала особая компонента интеллектуального удовольствия, которая также берет свое начало от Канта, так как эстетическое восприятие действительности являет собой не эмоции, а рациональное познание окружающего мира. примечательно, что красота оценивалась как реальный результат, как видимая действительность, а не как некий идеал, которому должны были служить эстеты. Она в эстетическом мировосприятии проявляется посюсторонняя действительность, а не как некое неосязаемое образование.
Можно говорить о том, что творчества Уайльда, его эстетический подход, был в равной степе ...

Введение 3
Глава 1. Основы эстетизма О. Уальда 6
1.1. Философские предпосылки эстетизма 6
1.2. Принципы эстетизма О. Уальда 13
Глава 2. Особенности эстетической концепции О. Уайльда в публицистике 25
2.1. Эстетические принципы сборника «Замыслы» 25
2.2. Проблема эстетизма в критике Оскара Уайльда 37
2.3. Специфика эстетизма в интервью и лекциях Оскара Уайльда 43
2.4. Эстетическое мышление в письмах писателя 55
Заключение 62
Список литературы 64

Актуальность работы. Когда произносят имя Оскара Уайльда, практически сразу же в сознании всплывает образ аристократа, который посвятил свою жизнь весьма странной цели – поражать общество галстуками и метафорами. Уайльд – один из интереснейших представителей конца XIX столетия, который явил собой феномен эстетизма, воплотив в нем всю многоликость культуры.
Если говорить об изучении творчества писателя, то приходится отмечать тот факт, что в современном литературоведении существует огромное количество работ, раскрывающих, по традиции, творчество писателя через призму его жизненного пути. Такой подход, с позиции творческого пути, является традиционным для исследования авторов. Хочется сказать, что подобный подход применим и к Уайльду, однако, в самых схематических чертах, так как , говоря об этом британском писателе, приходится признать тот факт, что эстетизм стал единственным направлением его творчества стал эстетизм, который воплотился на всех этапах.
Приходится также признать тот факт, что, когда говорят о Уайльде, достаточно часто за пределами исследования находятся нехудожественные произведения – письма, публицистика, дневниковые записи говорят о проживании литературного подхода в буквальном смысле этого слова, пропускании эксперимента через себя. Обращение к творческой лаборатории, формирующейся в письмах писателя стало основным направлением данной работы.
Цель работы: рассмотреть становление эстетизма в нехудожественных произведениях писателя. В соответствии с целью необходимо решить ряд задач:
1. Раскрыть сущность эстетизма
2. Выявить специфику эстетизма О. Уайльда
3. Рассмотреть специфику эстетизма в интервью и лекциях Оскара Уайльда
4. Проанализировать критические статьи писателя.
5. Уделить внимание роли писем в творчестве писателя.
Объектом работы становится эстетизм Оскара Уайльда. Предметом – эстетизм в публицистике писателя.
Творчество Уайльда изучается достаточно давно, так как еще при жизни писателя оно было отмечено как новое явление искусства. М. Г. Соколянский в монографии «Оскар Уайльд: очерк творчества» (1990), . первой детальной русскоязычной интерпретации творческой эволюции английского эстета, выделил этапы художественных достижений и становления эстетических взглядов писателя.
Методологической основой дипломной работы послужили работы отечественных и зарубежных авторов (среди них - И. В. Арнольд, JT. С. Выготский, Н. Я. Дьяконова, В. М. Жирмунский, Г. В. Колшанский, М. Г. Соколянский, А. Ф. Лосев, А. Ойяла, Я. Смолл, Р. Эллманн и многие другие).
Диссертационные исследования С. А. Колесник «Проза Оскара Уайльда» (1972), А. В. Геласимова «Уайльд и Восток: Ориентальные реминисценции в его эстетике и поэтике» (1997), О. В. Ковалёвой «О. Уайльд и стиль модерн» (2001) также затрагивают вопросы эстетики автора, особо отмечая значение историко-культурной атмосферы эпохи, формирующей специфическую ориентацию и особый подход к решению философско-эстетических проблем.
Тем не менее, несмотря на обширность трудов, приходится признать тот факт, что публицистика писателя постоянно ускользала от исследователей, сосредоточенных, в основном, на романном творчестве писателя.
Новизна работы: определяется рассмотрением эстетизма в трудах Уайльда, не связанных с художественным творчеством. Подход обусловлен тем, что именно нехудожественная проза становится теми самыми эстетическими трактатами, которые впоследствии воплощаются в творчестве эстета.
Теоретическая значимость. Представленный в работе материал может послужить отправной точкой для более глубокого исследования эстетизма писателя в нехудожественной прозе, определения специфических черт в изучении романистики писателя при опоре на его творческую лабораторию.
Практическая ценность исследования видится в том, что его материалы и выводы можно использовать в изучении курсов литературоведения, для самостоятельного рассмотрения специфики творчества писателя.
Материалом исследования послужили письма и статьи Оскара Уайльда.
Структура работы: Работа состоит из введения, двух глав, заключения и списка использованной литературы

Ирония направлена как на поступки и мотивы отравителя, так и на скучное в своей нормативности поведение окружающих его людей. Хотя, в целом, личное отношение Уайльда к преступной деятельности Уэйнрайта достаточно нейтрально. Исследуя тему самовыражения, Уайльд приходит к выводу, что проявить свою индивидуальность можно разными способами, но творчество и преступление - наиболее яркие из них. Позднее, в «Душе человека при социализме», Уайльд признается, что единственное проявление индивидуализма - это творчество, поскольку преступность «принадлежит сфере поступков» и предполагает контакт преступника и внешнего мира, в то время как художник создаёт своё произведение «в одиночестве, вне всякой связи с ближними».Самые значительные с точки зрения эстетико-философской нагрузки части «Замыслов» «Упадок лжи» и «Критик как художник» написаны в форме диалога, и Уайльд акцентирует на этом внимание, давая «Упадку лжи» подзаголовок: «Диалог».Уайльд намеренно использует форму диалога, причём диалога исследовательского, включающего полемику. Классическая форма философского диалога, созданная Платоном и заимствованная Уайльдом, органически связана с диалектикой, которая из риторической техники ведения спора превращается в метод мышления и достижения истины. Однако по, мере расширения содержания, диалоги Уайльда начинают утрачивать исследовательский характер и приближаются к трактату, оставаясь, впрочем, внутренне диалогичными, поскольку их автор находится в состоянии дискуссии с самим собой.Герои диалогов Уайльда, по аналогии с героями диалогов Платона - молодые друзья, которые посвящают свой досуг рассуждениям на философские темы. Они остроумны и в совершенстве владеют искусством беседы. Уайльд показывает идеального человека — созерцателя и философа, и идеальный способ существования — созерцание, наблюдение и неторопливое размышление в стороне от суеты мира, от действительности, считая, что она мешает постижению истины. Именно поэтому уайльдовские герои проповедуют важность ничегонеделания.Подобное позиционирование, с заложенным в нём явным вызовом этической доктрине утилитаризма, связано в первую очередь с радикально- идеалистической философской позицией, идущей от Платона. По Платону, эмпирический мир, в отличие от мира эйдосов, вообще непознаваем, поскольку в нём всё возникает и погибает, вечно меняясь и ни на миг не оставаясь тождественным себе. И только мир эйдосов, или идей, вечен и неизменен. В каждой вещи вечна и неизменна идея, тенью или отражением которой вещь является. Она и составляет предмет философии.Для Уайльда, поклонника классической греческой философии, познание, непосредственно связанное с постижением эйдосов, может быть только беспредпосылочным и интуитивным. Только в атмосфере дистанцирования, невовлечённости в «мир вещей» возможно постижение истины. И дискурсивному рассуждению Уайльд предпочитает мышление интуитивное.За частым обращением Уайльда к парадоксам, которые становятся отражением интуитивного мышления, можно усмотреть эксперимент, обновляющий поэтические каноны: формальную декларацию отказа от «готового слова» и интродукцию слова «полифонического». Это очевидные признаки индивидуально-творческого типа художественного сознания, освобождающего поэтическое слово от «багажа» риторики и позволяющее ему актуализировать индивидуально значимые смыслы.По Уайльдуц природа несоразмерна, монотонна и несовершенна. Соразмерность, разнообразие и совершенство Уайльд предлагает искать «в воображении, в фантазии, в тщательно оберегаемой слепоте взирающего на неё человека», - это подход типично романтический, который связывает эстетизм и романтизм, не противореча друг другу. Поиск мотивировок для дискредитации природы приводит Уайльда к противопоставлению: культура / натура, в значении всего искусственно созданного человеком естественно существующему в природе. Творения человека создают комфорт, «когда всё нам подчинено, всё сделано для нашего удобства и покоя», а природа «докучливо неблагоустроена», «безразлична и бесчувственна». Но такое размышление, рожденное скорее из практических соображений, едва ли уместно рассматривать в качестве эстетической мотивировки.На противопоставлении культура / природа основано ещё одно понимание природы как «простого природного инстинкта, противостоящего самосознающей культуре». Искусство не отражает действительность такой, какая она есть. В качестве примера Уайльд рассматривает примеры из древнегреческого, средневекового и современного японского искусства, и доказывает, что жизнь в Древней Греции, средневековой Европе и далёкой Японии не может быть соотнесена с теми идеальными образцами, которые оставило искусство этих стран и эпох. Суггестивная сила искусства велика и поэтому «на далёкие века мы смотрим посредством Искусства», но это ошибка, говорит Уайльд, - ведь «Искусство, к счастью, никогда не передаёт истину».В «Упадке лжи» Уайльд предлагает свою классификацию форм бытия искусства. Подобно Гегелю, он выделяет три стадии развития искусства. Но если классификация Гегеля основана на выявлении соотношения между формой и содержанием искусства, то Уайльд базирует свою описательную классификацию на наличии или отсутствии на той или иной стадии категории воображения, а в качестве предмета исследования берёт искусство английской драмы.На первой стадии развития творчества, считает Уайльд, процессом руководит лишь воображение. Художник обращается к «нереальному и несуществующему» и при помощи воображения создаёт нечто «восхитительное». Примером такого искусства может служить начальный этап развития средневековой драмы, когда искусство драмы было «условным, декоративным, мифологичным».На второй стадии развития искусства к «нереальному и несуществующему» прикладываются явления реальной действительности, но при этом они являются лишь вспомогательным материалом, акцент художника остаётся на материале, появившемся из воображения: «Искусство воспринимает жизнь как часть своего сырого материала, пересоздаёт её и перестраивает, придавая необычные формы; оно совершенно безразлично к фактам, оно изобретает, оно сотворяет посредством воображения и грёзы, а от реального отгораживается непроницаемым барьером прекрасного стиля, декоративности или идеальных устремлений».И, наконец, на третьей стадии реальность одерживает победу над воображением. Такая ситуация называется Уайльдом декадентством, под которым он подразумевает изгнание из искусства воображения. Этот процесс начался .уже в некоторых пьесах Шекспира, и «жизнь начала определять способ художественного изображения». А когда творческое воссоздание жизни подменяется её имитацией, когда происходит отказ от воображения, искусство перестаёт быть искусством. «Искусство, пожертвовав воображением, жертвует собой»? Так, категория воображения провозглашается Уайльдом атрибутивной характеристикой искусства. Современное Уайльду состояние «упадка искусства лжи» можно исправить, вернув воображению его права. И тогда уже жизнь, устав повторять саму себя, последует за выдумками искусства.Воображение и правдоподобие объявляются Уайльдом ведущими категориями искусства. Оживляя традицию, Уайльд даёт примеры из современного ему искусства и дополняет фундаментальные «технические» законы искусства в соответствии с тенденциями индивидуально-творческого подхода к «производству» искусства.Следует признать, что интерес Уайльда к литературно-критической деятельности был не только практическим. В частности, он очень внимательно подошел и к искусству в критике. Критика определяется Уайльдом как искусство, как мастерство художественного творчества, тем самым деятельность критика приравнивается к деятельности художника. Критик, рассматривающий произведение искусства, находится в таком же положении, как и художник, рассматривающий мир реальности. Он, как и художник, мыслит типами, но заимствует их не из жизни, а из других произведений искусства. Как читатель, он находится в герменевтической ситуации и вычитывает свои смыслы, а затем превращается в автора, творящего на основе уже имеющегося текста свой текста.Величайшие художники прошлого, если следовать логике Уайльда, тоже были художественными критиками, т.е. интерпретаторами прото- и создателями мета-текстов. «У Гомера были под рукой старые сказания и сюжеты, как и у Шекспира, были исторические хроники, пьесы и новеллы... Но ведь это всего лишь грубый материал. Их брали и создавали форму, чтобы они стали песней. Они становились достоянием того, кто их сделал прекрасными».Из критика рождался художник, и рождался благодаря стилю, важному понятию в эстетике Уайльда. «Искусства нет там, где нет стиля». «Форма - это всё. В ней тайна жизни. Сумейте выразить свою печаль, и она станет вашей отрадой. Сумейте выразить свою радость, и она многократно возрастёт... Не что иное, как Форма, создаёт и критический склад ума, и даже художественный инстинкт». По Уайльду, «художественность» произведению даёт его форма, и если есть форма, то она неизбежно породит настоящее содержание.По мнению Уайльда, каждое из искусств требует своего критика, говоря современным языком, интерпретатора. Любой реципиент - читатель, исполнитель, слушатель, зритель - является критиком. Воспринимающий авторское послание подвергает его индивидуальной интерпретации: наполняет его своим смыслом, домысливая его своим бытием.Уайльд активизирует роль реципиента, фактически превращая его в соавтора, и предвосхищает грядущие литературоведческие теории XX века: бартовскую теорию смерти автора, бахтинскую теорию полифоничности и современную теорию интертекста. Уайльдовская теория эстетической критики стала частью герменевтического вектора восприятия художественного произведения и, несомненно, подготовила грядущие тенденции роста индивидуальных интерпретаций, питаемых культурной памятью и субъективностью восприятия.Из всех искусств Уайльд выделяет литературу. Слово способно создавать совершенный мимезис: поэт может использовать зрительные, слуховые, осязательные образы, ему подвластны чувства и мысли. Другие виды искусств ограничены материалом: скульптура — камнем, живопись - возможностями холста. Слово, как самый мощный символ, ограничений не имеет. Эстетическое впечатление, производимое произведением искусства, помимо того, что оно непредсказуемо и не связано с замыслами автора, ещё и не имеет одного решения, оно не статично и однозначно, но динамично и многозначно. «У красоты смыслов столько же, сколько у человека настроений. Красота — это символ символов. Красота открывает нам всё, поскольку не выражает ничего. Являя нам себя, она являет весь огненно яркий мир».Такое определение красоты предполагает её незавершённость. Ведь если идеал осуществлён, и красота объективно задана, её символической трактовки быть не может. Именно поэтому для Уайльда полное осуществление идеала связано с чистым интеллектуализмом. Такая ситуация, как и ситуация плоского копирования, не оставляет пространства для воображения воспринимающего, она настраивает на рациональное рассуждение, а не на художественное чувство. Настоящее произведение искусства для Уайльда - всегда недосказанность, которая становится «вещью в себе», символом, порождающим смыслы.Искусство имеет дело с идеальным, совершенным миром, которому по природе не нужны регламентации. У этики и эстетики разные системы координат. Этика пребывает в системе координат жизни и внешнего действия, эстетическое переживание происходит в области мыслей и чувств, это действие внутреннее.«Эстетика выше этики. Она принадлежит сфере более высокой духовности. Научиться видеть красоту вещей — это предел того, чего мы способны достичь... В границах цивилизации сознания эстетика занимает по отношению к этике примерно то же место, что половой отбор по отношению к естественному в границах физического мира». Уайльд с сожалением констатирует, что современный человек, слишком просвещённый и интеллектуально утончённый, слишком ориентированный на материальные и физические блага, не способен променять эту рационализированную и удобную во всех смыслах жизнь всего лишь на размышления о жизни, он не способен отказаться от внешнего ради внутреннего. Уайльд противопоставляет мир природы миру человека. Человек как часть мира природы детерминирован её законами, но как существо духовное, способное мыслить и воображать, он абсолютно свободен. И это свобода реализуется не только в философском размышлении или пассивном созерцании, но и в воображении. А память культуры активирует потенциал воображения, которое позволяет прожить жизни сотен героев. Ни одно произведение не создается самостоятельно, так как основано на архетипах. Усвоение культурного опыта человечества возможно, по Уайльду, лишь посредством художественно-критической деятельности. В истинном критике, носителе культуры, живут мечты, идеи и чувства бесчисленных поколений, он понимает тайны любых школ и стилей. Проясняется ещё одно значение критики: это эстетически ориентированная интеллектуальная деятельность любого воспринимающего искусство субъекта, и чем выше развито его воображение, чем выше его культурная эрудиция, тем более художественной будет его критика.Эссе Уайльда, представляющее концепцию «эстетической критики», не останавливается на одностороннем, конкретном её понимании. «Эстетическая критика» в трактовке Уайльда выступает как довольно многозначное понятие: это и производство новых текстов на основе старых, и теоретическое осмысление творческой деятельности, и эстетически ориентированная интерпретационная деятельность любого реципиента, направленная на выявление новых смыслов и проявление своего художественного таланта. При этом критик выступает в роли художника, ориентируясь на субъективную эстетическую оценку произведения и стилистически безупречно оформляя свои суждения.2.2. Проблема эстетизма в критике Оскара УайльдаМногие годы Уайльд сотрудничал с рядом периодических изданий в качестве обозревателя в разделе новостей культуры. В своих обзорах и рецензиях он выступал как эксперт в области дизайна костюма и живописи, как литературный и театральный критик, как теоретик искусства и знаток истории мировой культуры.Количество критических обзоров, опубликованных Уайльдом в прессе с 1877 по 1890 годы, достаточно большое. Известно сорок шесть публикаций из двухтомника «Избранных произведений» Уайльда в русском переводе (1993) и четырнадцать самых знаменитых публикаций из английского собрания сочинений (Complete Works of Oscar Wilde, 1994) в оригинале.Как полагает Р. Эллман, критические статьи помогли Уайльду «привести в систему его взгляды на литературу, искусство, природу и жизнь». И хотя обозревательская эссеистика Уайльда содержит лишь фрагментарные размышления автора по вопросам эстетики, они обладают несомненной значимостью и новизной суждений.Прежде всего, следует отметить, что литературно-критическая эссеистика Уайльда изобилует цитатами и парафразами, мифологическими, библейскими и литературными аллюзиями. Эта манера использования «чужого слова» была свойственна Уайльду с самых первых литературных шагов. Его огромная литературная и достаточно широкая научная эрудиция, а также феноменальная память, позволяли апеллировать к массе источников. Но интертекстуальность обзоров имеет не столько эстетическую, сколько практическую цель. Многие политические, научные и эстетические мысли писателя были актуальны и поэтому понятны читателям Уайльда, и в контексте той или иной тематики придавали миниатюрам остроту и злободневность.Одновременно с очевидной актуальностью и востребованностью, ориентацией на существующие запросы публики, содержание уайльдовских публикаций в основе своей субъективно и личностно. В большинстве случаев Уайльд рассуждает, не дистанцируясь от темы и не претендуя на объективность, но находясь всегда в теме, выражая себя через тему, и при этом, так деликатно совмещая субъективное мнение с объективным требованием формата высказывания, что читателю подчас сложно понять, есть ли это личное мнение автора, или объективная позиция обозревателя.Возможно, самым известным из критических обзоров Уайльда является эссе «Читать или не читать». Оно было опубликовано в еженедельнике «Пэлл-Мэлл Газетт» среди ста отзывов известных литераторов на лучшие книги и сопровождалась следующим комментарием редакции: «Поскольку мы опубликовали много писем, содержащих советы, что читать, небесполезным представляется нижеследующий совет о том, «что не читать»; такого авторитетного писателя, как Оскар Уайльд».К авторам, которых «стоит прочитать», Уайльд относит преимущественно историков и в первую очередь историков, пишущих об античности: «Письма» Цицерона, труды римского историка Светония, «Историю Греции» английского историка Дж. Грота, работы немецкого историка, археолога и филолога Т. Моммзена, цитаты из «Римской истории» которого неоднократно встречаются в тетрадях Уайльда. Кроме этого, Уайльд выделяет труды деятелей эпохи Возрождения Д. Вазари и Б. Челлини. «Стоит читать» то, что отражает специфику профессиональных интересов Уайльда: книги по искусству и античной истории.Перечитывать же (вторая категория авторов) Уайльд рекомендует только двух авторов - Платона и Китса. Платон и Ките для Уайльда - вдохновители его философской и эстетической мысли, символы, на которых следует равняться искусству «Нового Эллинизма».Третья категория книг, которые «читать не стоит» состоит из более внушительного списка, заканчивающегося обобщающей фразой: «все полемические сочинения и все сочинения, в которых что-либо доказывается». По Уайльду, искусство не должно поучать, оно должно приносить эстетическое удовольствие, которого не извлечь из книг наукообразного содержания.Среди обилия эстетических проблем, затронутых Уайльдом в газетных и журнальных публикациях, выделяется ряд наиболее часто обсуждаемых. Это постулирование принципа романтического жизнестроительства, вопрос о цели художественного творчества, тезис о самоцельности искусства, рассмотрение идеи синтеза классического и романтического искусства в качестве современного идеала, гипотеза об онтологической первичности мира искусства и «имитативном инстинкте» жизни, следующей за искусством, постулирование несостоятельности реализма как метода, а также размышления о специфике работы критика и особенностях критической деятельности.Принцип романтического жизнестроительства органично вписывается в эстетическую теорию Уайльда, не отделявшего жизненную практику от творческой. Для него, как и для романтиков начала века, «экспрессивное самоосуществление становится принципом искусства, выступающего как образ жизни». Он выстраивал свою жизнь как произведение искусства, и требовал учитывать принцип романтического жизнестроительства при оценке творчества других авторов. Занимала Уайльда и романтическая установка на авторское самовыражение в произведении искусства. Однако, следует признать, что отношение Уайльда к вопросу о романтическом самовыражении в творчестве было всё же неоднозначным. Амбивалентность суждений Уайльда по этому вопросу прослеживается в эссе «Письма великой женщины», «Дешёвая версия великого человека», «Униженные и оскорблённые» Достоевского», «Месье Kapo о Жорж Санд».С одной стороны, ему импонировала «нота личного чувства романтически ориентированных авторов, и он соглашался с тем, что «искусство без индивидуальности невозможно». Но всё же более значим для него, был мотив, характерный для древнегреческого понимания поэзии: «цель его (искусства) — не в выражении индивидуальности. Оно существует, чтобы доставлять удовольствие». Уайльд пытается совместить современное романтическое представление о самовыражении через творческий акт с древнегреческим пониманием природы и цели искусства. Поэт, устами которого вещают Музы, должен доставлять радость и удовольствие слушателям, услаждать их слух. Но- это архаическое понимание искусства, в котором поэтическое слово обладает в первую очередь магической и экспрессивной функцией, Уайльд дополняет функцией эстетической.