Русская эмиграция в Китае 1924-1931гг

Китайско-Восточная железная дорога (КВЖД) играла весьма заметную роль в международных отношениях на Дальнем Востоке на протяжении всей первой половины 20 в., что было обусловлено ее важным экономическим, политическим и военно-стратегическим значением в регионе.
Она являлась предметом постоянного и пристального внимания развитых капиталистических стран (Великобритании и США, меньше – Франции и Германии), спорной точкой в отношениях России, затем СССР с Японией и Китаем. Во всех значительных международных соглашениях по Дальнему Востоку с начала 20 в. и до 1952 г. так или иначе возникает вопрос о владении и управлении КВЖД, определении ее правового статуса. Наиболее важную роль в международных отношениях в регионе КВЖД играла в межвоенный период, в 1918-1935 гг. В это время дорога была объе ...

Введение 3
Глава 1 Российская эмиграция в Китае и КВЖД 9
1.1. Советско-китайский паритет на КВЖД 1924 г. 9
1.2. Советско-китайские конфликты на КВЖД 1925 – 1931 гг. 21
Выводы по 1 главе 32
Глава 2 Харбин- центр русской эмиграции 34
2.1. Учебные организации в Харбине 34
2.2. Политические и общественные организации 41
2.3. Эмигрантская пресса в Харбине 52
Выводы по второй главе 63
Глава 3. Российская эмиграция в Шанхае 64
3.1. Русские общественные организации в Шанхае 64
3.2. Русские военные и казачьи организации в Шанхае 66
Заключение 72
Список литературы 76

События ноября 1920 г., когда последний бастион Белого дела – Крым был оставлен врангелевской армией, стали хронологическим водоразделом существования большевистской и эмигрантской России. Возник социальный и культурный мир отечественного зарубежья, который насчитывал более 2 млн человек. По своему социальному и культурному положению это были разные люди – от родовитых князей до крестьян, от именитых профессоров до не очень грамотных казаков, от известных предпринимателей до безнадежных офицеров. Особо высок был творческий и интеллектуальный потенциал российской диаспоры – писатели И. А. Бунин и В. В. Набоков, поэты М. И. Цветаева и В. Ф. Ходасевич, композиторы С. В. Рахманинов и И. Ф. Стравинский, философы Н. А. Бердяев и С. Л. Франк, выдающиеся ученые-естественники, инженеры-изобретатели , врачи, балетмейстеры и кинорежиссеры.
География российской эмиграции первой волны чрезвычайно широка. Наши соотечественники расселились фактически по всему земному шару. Их общины обосновались во всех странах Европы, в Китае, в Латинской Америке, Австралии, США, странах Юго-Восточной Азии. Следует обратить внимание, что это была именно российская эмиграция: внутри ее существовали татарская, калмыцкая, грузинская и другие диаспоры. Однако доминирующей, в первую очередь в культурном аспекте, была русская составляющая.
Отечественная эмиграция первой волны стала для западной цивилизации своего рода «Россией в миниатюре». Те, кто по воле судьбы добровольно либо в результате насилия оказался за пределами Родины, ощущали себя преемниками культурного наследия России. Российская эмиграция являла собой ту Россию, которая с начала 20 в. успешно двигалась в общем цивилизованном ряду с другими странами, усилиями своих представителей обогащала западную культуру. Российские эмигранты создали действенную образовательную и научно-просветительскую систему. Одной из характерных черт российской эмиграции являлся патриотизм. Причем патриотизм понимался эмигрантами в высоконравственном ключе – как подлинная любовь к Родине, тревога за ее судьбу и судьбы людей.
В местах компактного проживания эмигрантов центрами русской культуры стали учебные заведения, библиотеки, газеты, церкви. Была создана собственная система высшего образования: Русский свободный университет в Праге, восемь вузов в Париже (коммерческий, Русский политехнический, Православный Богословский институт, Русская консерватория и пр.). Во всех странах выходили русские газеты и журналы: «Возрождение» (редактор П. Струве) и «Последние новости» (редактор П. Милюков) в Париже, журналы «Воля России» в Праге (орган эсеров), «Современные записки» в Париже и другие. К концу 20-х годов завершился процесс отделения заграничных приходов от Московской патриархии и образование Русской зарубежной церкви.
Победа большевиков толкнула значительную часть интеллигенции выбрать путь эмиграции. Они достаточно трезво оценивали причины трагедии эмиграции. «Виновных нет, вернее: все виноваты», - писал И. Гессен. Завершение гражданской войны в некоторых эмигрантских кругах воспринималось как победа российской государственности. Началось возвращение интеллигенции на Родину, но оно так и не приобрело массового характера из-за репрессий в 20-х годах. Постепенно поток реимигрантов в Россию иссяк. Пребывание русской интеллигенции за рубежом становилось постоянным. Вдали от Родины рождались произведения, составляющие гордость русской культуры 20 в.
Опыт совместного проживания, в течение десятков лет в Маньчжурии, в частности в Харбине, представителей 35 народов и национальностей – уникален и поучителен.
При этом ни одна национальная колония не жила изолированно и замкнуто от других, не было никаких внутренних границ, никаких сеттльментов – колонии жили, друг друга обогащая. Каждая вносила свой ощутимый эксклюзивный вклад в общественную и культурную жизнь всех «маньчжурцев», формируя тот удивительный сплав различных культур, прежде всего – восточных, что является характерной чертой облика харбинцев – русских жителей многонационального города Харбина, где все это проявляло себя наиболее ярко и выпукло. Но русское начало при этом преобладало всегда.
Здесь на Востоке российская эмиграция в повседневном общении завязывала узы дружбы, являлась продолжательницей, преемницей традиций тесной дружбы между русским и восточными народами – Китая, Корее и Японии – в течение тех долгих и многих лет, когда Россия советская, советский народ были лишены возможности прямого общения с народами Востока. В этих условиях русский язык и русская культура именно белой эмиграции стали той связью, которая не позволяла этой дружбе ослабнуть, а то и заглохнуть вовсе. И эти сохранившиеся дружеские связи сослужили и сегодня немалую службу в установлении добрых отношений Российской Федерации с Китаем, Японией и Кореей.
История российской белой эмиграции в Китае была теснейшим образом связана с существованием и функционированием Китайско-Восточной железной дороги. Само существование и деятельность КВЖД явились одной из главных причин массового притока в Маньчжурию беженцев из Советской России и складывания здесь многотысячной колонии русских эмигрантов. Жизнь этой колонии в Северо-Восточном Китае представляла собой своеобразный феномен в российском зарубежье в целом: русское население полосы отчуждения КВЖД бережно сохраняло и даже культивировало традиции жизни и быта дореволюционной России. Существование КВЖД позволило белой эмиграции на Дальнем Востоке создать, несмотря на сопротивление китайских и советских властей, свой обособленный уклад жизни – с русской прессой и школой, культурной и научной жизнью, влиятельной православной церковью. До середины 30-х гг. 20 в. полоса отчуждения во многих проявлениях была чудом сохранившимся «осколком» Российской империи. Очень скоро проблема «белых русских» в Китае стала играть существенную роль как в советско-китайских и советско-японских отношениях, так и в международных отношениях в целом. Таким образом, как сама КВЖД, так и российская эмиграция в Китае являлись объектами международных отношений на Дальнем Востоке на протяжении длительного времени: КВЖД – с возникновения на рубеже 19-20 вв. и до конца 1952 г., белая эмиграция – с конца гражданской войны на Дальнем Востоке и до рубежа 1950-1960-х гг., окончательного исхода русских их Китая.
В настоящее время история русской эмиграции представляет собой разрозненные исследования. Первая попытка обобщения информации по русской эмиграции в Китае была сделана В. В. Сониным – в 1987 году в ДВГУ вышла его работа «Крах белой эмиграции в Китае» , где была рассмотрена жизнь русской эмиграции 20х-30х годов в Китае. Интересует также работа исследователя В.Ф. Печерицы, посвященная российской эмиграции в Китае - «Восточная ветвь русской эмиграции» , которая обращает внимание не только на жизнь русских эмигрантов в Китае, но и на тот вклад, который они внесли в развитие китайской культуры.
Значимым является и исследование О.И. Кочубея, В.Ф. Печерицы «Исход и возвращение...русская эмиграция в Китае в 20-40-е годы» , которая посвящена не только культуре и политике, но и интересам русской эмиграции, а также развитию идеи возрождения новой России после революции.
Исследование жизни русской диаспоры в разных уголках мира реализовано и в труде И.В. Сабенниковой «Российская эмиграция (1917-1939), хотя, справедливости ради стоит отметить, что в монографии эмиграции в Китае уделено небольшое внимание.
В связи с этим актуальным и целесообразным представляется комплексное изучение проблемы КВЖД в международных отношениях на Дальнем Востоке и истории белой эмиграции в Китае, так как по сути – то взаимосвязанные и взаимообусловленные проблемы.
Хронологические рамки исследования охватывают период с начала строительства КВЖД (1897 г.) до 1931 года.
Объектом исследования является феномен русской эмиграции в Китае в указанный хронологический период.
Предметом исследования являются особенности русской эмиграции полосы отчуждения КВЖД, Харбина и Шанхая.
Цель данной работы - комплексное изучение феномена русской эмиграции в Китае в период 1924-1931 гг.
Задачи исследования:
1. Разносторонне проанализировать феномен русской эмиграции в Китае и КВЖД;
2. Рассмотреть проблему КВЖД в международных отношениях на Дальнем Востоке.
3. Описать учебные организации Харбина;
4. Проанализировать общественные организации Харбина
5. Описать эмигрантскую прессу Харбина
6. Рассмотреть русские общественные организации в Шанхае
7. подвергнуть анализу русские военные организации в Шанхае
Структура работы – работа состоит из оглавления, введения, 3-х глав с выводами, заключения, именного указателя и списка использованной литературы. Работа содержит только теоретический анализ материала.

Это был феномен – оазис российской жизни на китайской земле. Полоса отчуждения КВЖД была территорией с особым статусом, вытекающим исключительно из специфики проходившей по ней железной дороги – дороги русской на китайской земле, - территорией, по договору с Китаем, управляемой полностью администрацией этой железной дороги, что, безусловно, придавало ей особые и специфические черты – политические, экономические, культурные, да и военные тоже. Именно существование многотысячной российской колонии в Маньчжурии, живущей во всех отношениях «по-русски», привлекало сюда с конца 1917 г. беженцев из России. Дорога давала русским эмигрантам все: кров, возможность жить, работать, растить детей в привычных для них условиях и русских традициях. Поэтому судьба бывших российских граждан в Маньчжурии напрямую зависела от международно-правового статуса КВЖД и его изменения.
Глава 2 Харбин- центр русской эмиграции
2.1. Учебные организации в Харбине
В 1920-1930-е гг. в Китае возникают российские средние и высшие учебные заведения, которые быстро приобретают большую популярность как у русских студентов, так и в китайской научной среде. Большой популярностью, например, пользовались «Высшие экономико-юридические курсы» в Харбине.
Высшие экономико-юридические курсы в составе 98 слушателей первого курса (75 студентов и 23 вольнослушателей) начали свою работу 1 марта 1920 г. по следующей программе: Общая теория права - 2 часа - экстраординарный профессор Н.В. Устрялов; История римского права - 4 часа - профессор Г.К. Гине; Государственное право - 4 часа - профессор Н.В. Устрялов; политическая экономия - 6 часов - доценты И.П. Петров и М.В. Абросимов, История экономических учений - 2 часа - доцент Н.И. Петров; практические знания по общей теории права - 2 часа - преподаватель Н.А. Стрелков49.
В дальнейшем Курсы были развернуты в Юридический факультет Харбинского университета. На Курсы в качестве студентов принимались лишь лица, окончившие средние учебные заведения. Условия учебы были тяжелыми: большинство студентов не имело никаких личных средств и совмещало учебу с работой (занятия были вечерние), что отзывалось как на посещении лекций, так и на сдаче зачетов, но Совет профессоров в целом признавал их успехи удовлетворительными.
Большой проблемой была и нехватка учебных пособий (а для профессоров - научной литературы). Факультет выписывал литературу из России и Европы, покупал книги на месте, доведя к 1924 г. свою библиотеку до 1000 томов; энергично печатались учебники и лекции для студентов (по римскому праву, по политической экономии, по гражданскому праву и процессу). Впоследствии Факультет довел свою библиотеку до 4 тыс. томов. Она пополнялась, в частности, обменом широкого круга печатных изданий Факультета на научные издания университетов и научных обществ других стран. Заведовал библиотекой Б.И. Виноградов - выпускник Факультета.
Учебно-методическая деятельность российских высших и средних учебных заведений в Китае осуществлялась на уровне мировых стандартов, а «русские дипломы» высоко ценились в образовательной системе Дальнего Востока в 1920-­30-е гг. На протяжении этого периода происходило поступательное развитие российских учебных заведений в Китае, учебные программы расширялись, увеличивался спектр учебных дисциплин. Например, в 1922 г. Экономико- юридические курсы были переименованы в Юридический факультет в г. Харбине, действовавший по программе и в порядке Общего университетского устава (издания 1884 г. с последующими дополнениями).
Применительно к статье 57 этого Устава, на факультете имелись следующие 12 кафедр:
1. римское право,
2. гражданское право и гражданское судопроизводство,
3. торговое право и торговое судопроизводство,
4. уголовное право и уголовное судопроизводство,
5. история русского права,
6. государственное право,
7. международное право,
8. административное право,
9. финансовое право,
10. каноническое право,
11. политическая экономика и статистика,
12. энциклопедия и история философии права.
Кафедры вели все обязательные для них научные дисциплины, необходимые практические занятия, организовали различные научные кружки. На факультете действовали: исторический кружок, семинарий по гражданскому праву, философский кружок.
Российская диаспора в Китае в 1920-1945 гг. своей важнейшей составляющей имела структуру высших учебных заведений, в том числе - университетов.
Российские отделения университетов в Китае в 1920-1930-е гг. интенсивно развивались; причем в первую очередь росли факультеты, имеющие практическую значимость, - экономический, юридический и т.п. Особенно был известен Русский Юридический факультет в Харбинском университете. Практические потребности заставляли факультет вводить в программу обучения усиленные часы экономических дисциплин - но этого оказывалось недостаточно.
Требования на экономическое образование в 1920-1930-е гг. возрастали и предъявлялись все более настойчиво. Идя навстречу пожеланиям общественности и слушателей, а также велению времени, юридический факультет на заседаниях 14 и 23 января 1925 г. постановил открыть в своем составе наряду с основным - юридическим - и экономическое отделение в составе двух «циклов» - железнодорожно- коммерческого, восточно-экономического и утвердил учебную программу нового отделения. Эта реформа (расширение) юридического факультета сделала его одним из центров подготовки в Харбине и востоковедческих кадров – квалифицированных китаеведов и японоведов.
В 1924 г. на Юридическом факультете училось 155 чел.: 106 мужчин и 49 женщин. Большинство составляли российские эмигранты, но уже в середине 1920-х гг. наметилась тенденция к повышению интереса к работе факультета среди китайского и японского населения Харбина. Было уже 7 слушателей китайской и 4 - японской национальности. Учитывая этот интерес, в 1926 г. на факультете были открыты подготовительные классы для китайских юношей - абитуриентов средних школ, желавших прослушать курс факультета. С ними число слушателей возросло до 1000 чел50.
Факту социально-политической устойчивости российской диаспоры в Китае способствовало также то обстоятельство, что некоторые представители китайской правящей элиты закончили в свое время русские эмигрантские учебные заведения. Например, через Юридический факультет прошло более 3 тыс. студентов разных национальностей, окончило его аспирантуру более 100 чел., занимавших впоследствии высокие административные посты и игравших важную роль в общественной и политической жизни Харбина, Китая и других стран.
Российские высшие учебные заведения в Китае в 1920-1930-е гг. являлись существенным компонентом государственной системы высшего образования. Например, Юридический факультет являлся в Харбине одним из важнейших очагов культуры, а его огромная для города профессорско-преподавательская корпорация вела разнообразную культурно-просветительную работу среди населения; в стенах же факультета она осуществляла крупные научные исследования. Китайские студенты активно стремились поступить в российские эмигрантские учебные заведения.
В то же время российский Юридический факультет существовал в сложных социальных и материальных условиях.
Научно-исследовательская работа профессуры протекала в трудных условиях его эмигрантского существования. Не хватало почти всего: научной литературы, свободного от преподавательской работы времени, были ограничены средства и т.п.
Российская профессура стояла у истоков создания Юридического факультета и Харбинского Политехнического института. Данные российские эмигранты являлись лучшими представителями отечественной интеллигенции, высокообразованными людьми, добросовестно относившимися к своему нелегкому труду, всесторонне развитыми, не чуждыми литературы и искусства. Эти люди высоко несли за рубежом знамя русской гуманитарной и технической мысли, заложили в Китае фундаментальные традиции Харбинского Политехнического института и других высших учебных заведений и внесли тем самым значительный вклад в научное и культурное сотрудничество российского и китайского народов.
Перед российскими учебными заведениями на Дальнем Востоке на протяжении 1920-1930-х гг. остро стояла проблема выживания. Если отдельные профессора-эмигранты, уже обладавшие мировым научным именем, были в определенной степени материально обеспечены, то студентам-эмигрантам найти средства на жизнь и обучение было значительное труднее.
Во многих случаях они получали помощь от самого профессорско-преподавательского состава российских учебных заведений. Так, в декабре 1923 г. Совет профессоров организовал диспут по докладу профессора Гинса «Кризис демократизма». В диспуте приняли участие профессора Н.И. Миролюбов, Н.В. Устрялов, Н.И. Никифоров, В.В. Энгельфельд. Две трети чистого сбора пошло в пользу недостаточных студентов, а одна треть - на печатание научных работ профессоров.
В 1920-1945 гг. российские ученые-эмигранты опубликовали большое количество научных работ. Например, в 12 томах «Известий Юридического факультета» (Харбин, 1925-1938) было напечатано большое число работ исследователей факультета; помимо «Известий» было издано несколько сот специальных научных исследований профессоров и преподавателей факультета (монографий, учебников, брошюр, статей) по разным научным дисциплинам. Таким образом, вклад российских исследователей-эмигрантов в китайскую науку в 1920-1930-е гг. был весьма велик.
Российские ученые-эмигранты в своей научной деятельности учитывали специфику цивилизационных особенностей региона. Преподаватели российских учебных заведений на Дальнем Востоке проявляли терпимость к различию политических взглядов учащихся, ставя своей главной задачей продолжение учебной деятельности: «...понимать, насколько важно, для сохранения высшего учебного заведения и его академической автономии, соблюдать терпимость и политический нейтралитет, вообще необходимые для учебного заведения и особенно для находящегося в чужой стране в сложной и постоянно меняющейся политической обстановке и имеющего разнородное и разноплеменное студенчества»51 - считалось обязательным в российской академической среде Китая и Маньчжурии.
Китайские власти были заинтересованы в поддержании учебно- методической деятельности и развитии российских эмигрантских учебных заведений. В отдельных случаях им даже предоставлялась финансовая помощь. Например, в первой половине 1920-х гг. Харбинское городское самоуправление выдавало денежные субсидии Юридическому факультету Харбинского университета, а также предоставляло бесплатное помещение в здании Коммерческого училища.
Профессора и преподаватели Юридического факультета Харбинского университета в 1930-е гг. проявляли особую заботу о формировании нового поколения ученых из среды российской диаспоры. При Юридическом факультете на кафедре оставлялись наиболее талантливые выпускники и аспиранты: Н. Эсперов, С. Добровольский, В. Зейберлих, А. Гражданцев, А. Миролюбов, Е. Титов, Чжан Чжин, М. Шапиро и др. для их дальнейшего повышения научной квалификации и работе в университете. В то же время для российского Юридического факультета на раннем этапе его существования особую проблему составляла невозможность обеспечить защиту диссертаций его выпускникам, которым для этого приходилось выезжать за границу.
Российская диаспора на Дальнем Востоке в 1920-1930-е гг. являлась
мощным стимулом развития в том числе и китайской науки; прежде всего ее
научно-технической и естественно-почвоведческой части. Один из российских ученых-эмигрантов писал впоследствии: «Наша старая профессура и инженеры стремились не только передать своим питомцам глубину технической мысли и весь богатый жизненный опыт, но также ставили своей задачей спаять в одну крепкую семью всю студенческую молодежь, на всю жизнь привив ей любовь к своей школе. Подтверждением этого служат ныне процветающие организации «Объединение инженеров, окончивших Харбинский политехнический институт в г. Сиднее» (Австралия) и «Объединение питомцев Харбинского политехнического института» в районе Сан-Франциско».
Российская диаспора в 1920-1930-е гг. являлась фактором, стимулировавшим развитие в регионе Дальнего Востока системы высшего образования. Обучение шло по французской программе 12 лет, причем нумерация классов велась в обратном порядке: начиналась с двенадцатого, а первый был выпускным.
В рамках российской диаспоры на Дальнем Востоке в 1920-1945 гг. проводилось активное обучение и воспитание молодого поколения российской эмиграции. Для детей российских беженцев в Харбине были открыты школы при различных союзах и благотворительных организациях. Реальное училище (с 1921 г. директор А.Н. Русанов), Свято-Андреевская церковно-приходская школа, Русское морское училище. Почти сразу же продолжили свою учебу кадеты Первого Сибирского императора Александра Первого кадетского корпуса и Хабаровского графа Муравьева-Амурского кадетского корпуса, давшие в Харбине в 1923-1924 гг. соответственно свои 96-й и 97-й и 19-й и 20-й выпуски. Кадетские корпуса из Харбина позднее выехали в Югославию, где они получили разрешение от сербских властей на продолжение своей деятельности.
Таким образом, можно сделать вывод, что система российских средних профессиональных учебных заведений на Дальнем Востоке в 1920-1930-е гг. была значительно развита и насчитывала десятки средних специальных учреждений, в которых обучалась значительная часть эмигрантской молодежи российской диаспоры в Китае и Манчжурии.
2.2. Политические и общественные организации
Российская диаспора на Дальнем Востоке в 1920-1945 гг. была хорошо структурирована и включала в себя целый комплекс военных и общественно- политических организаций, отражающих в своей деятельности различные функциональные задачи диаспоры как институциональной системы. В состав российской диаспоры в Китае, Маньчжурии, Корее и Японии входили военно-политические организации, общественные союзы, торговые представительства и фирмы, благотворительные комитеты, научно-исследовательские центры и т.п.
В то же время, дальневосточную диаспору в 1920-1945 гг., как и эмигрантские общественные организации, отличал многонациональный характер. В состав «Харбинского общества землевладельцев и домовладельцев» входили представители русской, армянской, еврейской, польской и других диаспор на Дальнем Востоке. В Обществе состояло 600 человек индивидуальных и коллективных членов, а в 1936 г. - даже более 680 чел. Примерно 1/3 Общества составляли женщины, было около 20 чел. китайцев52. При «Харбинском обществе русских и китайских землевладельцев и домовладельцев» в 1930-е гг. действовало 2Ссудосберегательное общество», осуществлявшее финансовые операции для российских эмигрантов53.
В 1923 г. в Харбине был создан Харбинский комитет помощи русским беженцам (ХКПРБ), просуществовавший 14 лет. Он явился, пожалуй, самой устойчивой и деятельной организацией в Китае. Его Устав был утвержден китайской администрацией в марте 1924 г. Формально являясь беспартийной организацией, ХКПРБ агитировал против деятельности Коминтерна и советской власти, выступал против признания СССР западными державами, протестовал против гонений на церковь в СССР.
В 1927 г. в правление ХКПРБ вошел бывший глава управления КВЖД, глава Красного Креста генерал Д.Л. Хорват, Генералы Н.Г. Рачков, М.М. Плешков, а также политические деятели - П.П. Васильев, Ф.Ф. Власов и др. Председателем правления являлся генерал И.Ф. Шильников. При этом многие военные, участники ХКПРБ являлись членами РОВС, были даже причастны к проведению диверсий в СССР.
В 1928 г. в ХКПРБ произошел раскол. Председателем правления становится председатель Торгово-промышленного союза Харбина, тюменский предприниматель В.И. Колокольников. В 1929 г. были проведены новые выборы в ХКПРБ, в состав комитета вошло много белых военных эмигрантов - бывший начальник Академии Генштаба А.И. Андогский, генерал Е.К. Вишневский, генерал В.А. Кислицын, Н.Л. Сахаров и др.
К началу 1929 г. ХКПРБ включал 547 чел. и 20 общественных организаций на правах коллективного членства - казачьи землячества и объединения, Русское студенческое общество (позднее ДальОРОВУЗ - объединение русских, окончивших вузы), Союз русских девушек, спортивная комиссия «Санитас», Торгово-промышленный союз) и др.
Комитет регистрировал беженцев, помогал получить вид на жительство. В 1929 г. он выдал более 6299 удостоверений о политической благонадежности. ХКПРБ пытался оказывать юридическую помощь задержанным российским эмигрантам из-за отсутствия у них документов и т.п. Комитет организовывал благотворительные обеды, проводил Дни русской культуры, выпускал журналы «Пасхальный звон» и «Медицинский указатель». В то же время ХКПРБ имел весьма маленький бюджет и не имел возможности помогать российским беженцам материально.
Общественные организации Китая активно осуществляли благотворительную деятельность. Так, ХКПРБ активно помогал беженцам в 1929 г., которые из-за разгоревшегося советско-китайского конфликта на КВЖД хлынули в район внутреннего Китая. Среди них была масса нетрудоспособного населения - стариков, женщин, детей, особенно из района Трехречья.
С помощью ХКПРБ было размещено почти 1800 чел., по общежитиям - 325 чел., были осуществлены сборы средств в их помощь. В данной акции активно участвовал Харбинский филиал УМСА. В 1932 г. данные организации оказали помощь пострадавшим от наводнения в районе реки Сунгари. На деятельность ХКПРБ негативно сказывался конфликт между Д.Л. Хорватом и атаманом Г.М. Семеновым, который претендовал на военно-политическое лидерство на Дальнем Востоке вместо A.B. Колчака.
В Уставе «Харбинского комитета помощи русским беженцам» данная организация определялась как «аполитичная, чисто экономическая», а ее задачи виделись в следующем:
а) содействие русским гражданам-беженцам в приискании им работы, службы и занятий;
б) образование для беженцев бесплатных или дешевых столовых и общежитий;
в) оказание беженцам медицинской, юридической и другой помощи;
г) оказание содействия желающим беженцам к выезду из Харбина за границу54
На Дальнем Востоке в среде российской эмиграции были достаточно сильны «прокирилловские» настроения, в отличие от европейского региона, где преобладало политическое влияние великого князя Николая Николаевича. В Китае и Манчжурии действовали крайне правый «Монархический центр» под руководством князя Кропоткина, «Союз легитимистов» под председательством генерала А. Кислицына, выступавший за возведение на трон великого князя Кирилла Романова.
В рамках российской дальневосточной диаспоры существовали и такие «своеобразные» организации как, например, «Союз беспартийных в Харбине». В период японской оккупации российская эмигрантская диаспора Тяньцзина управлялась Антикоммунистическим комитетом, калькой с организации БРЭМ. Председателем Антикоммунистического комитета являлся казак Е. Пастухин, при комитете издавалась прояпонская газета «Возрождение Азии».
В большинстве городов Китая в 1920-1945 гг. имелись хорошо структурированные организации российской эмиграции. В российской диаспоре на Дальнем Востоке в 1920-1945 гг. развивался процесс формирования политических партий и организаций, характерный для всего мира зарубежной России.
Например, можно назвать Трудовую крестьянскую партию во главе с Грачевом (с центром в Праге, где лидерами были бывший эсеры Маслов и A.A. Аргунов). Харбинская группа этой партии была чрезвычайно малочисленной, но ее пражская газета «Крестьянская Россия» пользовалась в Китае большой популярностью и имела многочисленных подписчиков. В Японии также существовали российские эмигрантские периодические издания.
Отличительной чертой российской эмиграции на Дальнем Востоке являлось наличие в 1920-1930-е гг. значительного количества российских эмигрантских монархических организаций и объединений, большего, чем в других странах мира. Например, еще в 1922 г. из Приморья в Харбин перебрались 13 монархических организаций; в том числе «Русское монархической общество: «Вера, царь и народ»».