Конституционные принципы, их реализация

Под конституционными принципами понимаю тся руководящие идеи, лежащие в основе всего содержания конституции той или иной страны (общие конституционные принципы, или принципы конституции) либо в основе содержания ее отдельных институтов и норм (частные, или институциональные конституционные принц ипы).
Конституционные принципы весьма разнообразны. Среди них следует выделить общие конституционные принципы, или принципы конституции, а также частные, или институциональные, конституционные принципы.
При этом среди принципов конституции, в свою очередь, явно просматриваются две их подгруппы. Во-первых, это общеправовые принципы - идейные ориентиры не только конституции как таковой, но и права данной страны в целом, векторы правотворчества и реализации правовых норм любой отрасли права; а во-вто ...

Введение…………………………………………………………………………..
1.Конституционные принципы понятие и классификация……………………
2. Конституционные принципы: проблемы юридической природы и эффективности реализации………………………………………………………
Заключение……………………………………………………………………..20
Список литературы………………………………………………….…………..22

Совершенно очевидно, что в основе всякого правового акта лежит определенный набор тех или иных ценностей: целей и принципов. При этом цели и принципы, проистекающие из стремления авторов акта к достижению общего блага, к сожалению, нередко сочета ются с целями узкокорыстными, подчас граничащими с беспринципностью, направленными на удовлетворение интересов какой-либо группировки или отдельных лиц, добившихся с помощью тех или иных механизмов влияния на процесс разработки и принятия соответствующего документа (а то и вовсе подменяются такими целями).
В наибольшей степени все сказанное относится к характеристике конституции как системы правовых норм, регулирующих основы устройства государства и его взаимоотношений с человеком и гражданским обществом. К ак видно, конституция призвана закладыв ать фундамент и правовой системы, и государственного механизма, а в современный период - и гражданского общества, т.е. не что иное, как цели и принципы их функционирования. Выбор принципов, наиболее адекватно соответс твующих объективным и субъективным условиям и потребностям данного общества на данном этапе его развития, формирование эффективного механизма их реализации, наиболее полное и глубокое их воплощение в жизнь являются в конечном итоге самыми важными задачами и авторов самой конституции, и законодателей, и правоприменителей. Между тем выполнение этих задач чрезвычайно трудно, т.к. высокая степень обобщенности правовых, в том числе конституционных, принципов делает весьма сложным, если не проблематичным и сомнит ельным, создание юридического механизма, способного гарантировать их практическое осуществление.
Анализ существующих в мире механизмов реализации конституционных принципов, а также проблем их эффективности и составляет задачу данного реферата.
Исследовани е механизмов воплощения в жизнь правовых принципов имеет общеправовое значение. Однако особую актуальность в силу фундаментальной роли конституции в правовой системе любого государства приобретает изучение юридических средств воплощения в жизнь именно конс титуционных принципов.
Актуальность эта обусловлена также тем, что при возрастании удельного веса принципов в текстах писаных конституций в течение всего XX в. в юридической литературе, а также в законодательстве и судебной практике различных стран так и н е выработано единых подходов как к оценке самого этого явления, так и по целому ряду позиций огромной теоретической и практической значимости: о наличии или отсутствии у конституционных принципов юридической силы, а если она есть - о том, насколько она вел ика и каков юридический механизм реализации правовых, в том числе конституционных, принципов; о наиболее предпочтительной форме провозглашения принципов, имеющих конституционное значение; наконец, о соотношении категории правовых (в частности - конституцио нных) принципов с понятиями системы права и источников права.
Всё вышеизложенное обуславливает выбор темы данного реферата.
Целью реферата является исследование конституционных принципов и их реализация.

Следует отметить, что названные, а также многие другие принципы американская судебная практика и правовая доктрина считают по их юридической силе надконституционными, не говоря уже о доминировании их по отношению к законам: "идея о том, что даже Конституция и Верховный суд не могут оправдать нарушения "высшего права", проходит через всю американскую историю"; при этом "статуты отступают перед устоявшимися навыками правового мышления. Судьи и юристы, не колеблясь, утверждают, что... существуют надконституционные... догмы..."4, нередко опираясь на них в судебных решениях.
Весьма активно американские суды ссылаются при осуществлении конституционного контроля и на писаные конституционные принципы - общие установки, признавая положения законодательства недействующими в случаях, если суд сочтет, что последние противоречат таким принципам. Так, в решении по делу Соединенные Штаты против Баякадьяна (1998 г.) Верховный суд США отказался применить норму Федерального закона о конфискации у ответчика 357 тыс. долларов - как суммы, не заявленной им в декларации о вывозе из США валюты (Закон требует декларировать вывоз суммы, превышающей 10 тыс. долларов, а в случае обнаружения вывоза незадекларированной суммы - конфискации всей этой суммы). Суд первой инстанции с учетом ряда смягчающих обстоятельств счел данное наказание "чрезмерным штрафом", запрещенным восьмой поправкой к американской Конституции, взыскав с виновного штраф размером 15 тыс. долларов. Апелляционные инстанции, включая Верховный суд США, данное решение оставили в силе5.
При этом писаные принципы Конституции США считаются обладающими такой же юридической силой (высшей), как и иные конституционные положения.
Любопытная картина положения конституционных принципов наблюдается в правовой системе России. В соответствии с действующей Конституцией РФ (ч. 1 ст. 15) она имеет высшую юридическую силу. Никаких исключений из данной нормы Конституция не делает. Это означает, что высшая юридическая сила признается за всеми положениями Конституции, в том числе за теми, которые содержат конституционные принципы. Такие положения можно найти практически в любой главе Конституции. Важнейшие же из них провозглашаются в ее первой главе "Основы конституционного строя". Тем самым высшая юридическая сила (да и юридическая сила вообще) признается Конституцией лишь за теми принципами, которые получили в Конституции непосредственное вербальное выражение. Иные принципы (подразумеваемые Конституцией, но в ней не зафиксированные), выходит, юридической силы не имеют. В качестве доказательства методом сравнения отметим, что таковой обладают общепризнанные права и свободы человека и гражданина в силу их непосредственного действия, о чем Конституция содержит прямое указание в ст. 18 и ч. 1 ст. 55. О неписаных же конституционных принципах ничего подобного в Конституции не сказано.
При этом ч. 2 ст. 16 Конституции РФ устанавливает, что "никакие другие положения Конституции не могут противоречить основам конституционного строя РФ". Отсюда вроде бы напрашивается вывод о не просто высшей, а о наивысшей юридической силе основ конституционного строя, т.е. важнейших конституционных принципов, даже об их "надконституционности". Однако требование о непротиворечии конкретных норм Конституции России ее принципам, т.е. основам конституционного строя, юридически "зависает", не имея механизма реализации и соответственно оставаясь не более чем моральным пожеланием.
Действительно, ч. 1 ст. 15 Конституции РФ, как уже говорилось, распространяет принцип высшей юридической силы на все конституционные нормы в равной степени. Статья 125 Конституции тоже не делает различий между основами конституционного строя и иными конституционными положениями, позволяя оспаривать в Конституционном Суде РФ предписания нормативных актов, противоречащие любому (любым) из них.
Это полностью подтверждается нормой п. 8 ст. 75 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации" 1994 г., устанавливающей, что в его решениях должно, в частности, содержаться указание на нормы Конституции Российской Федерации, которыми руководствовался Конституционный Суд при принятии решения (п. 8 ст. 75).
Из данного положения Закона следует, во-первых, то, что различий между конституционными принципами и иными положениями Конституции, в частности, между положениями ее первой главы и иных глав, не проводится и в Законе, на основании чего можно утверждать, что все положения Конституции, в том числе и положения первой главы, обладают одинаковой (высшей) юридической силой. Во-вторых, приведенное положение п. 8 ст. 75 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде РФ" представляет собой предписание о том, что в решении Суда ссылка на конкретную статью Конституции РФ обязательна. Это, в свою очередь, означает, что ссылки на неписаные конституционные принципы если и могут присутствовать в решении Конституционного Суда (что, однако не является бесспорным в соответствии с идеей о том, что органы публичной власти вправе делать лишь то, на что они прямо управомочены законодательством, которое в правовом государстве не только наделяет их полномочиями, но и одновременно ограничивает такие полномочия), то никак не в качестве достаточного юридического основания признания тех или иных правовых норм неконституционными. Основанием для такого признания может быть лишь противоречие нормы конкретной статье Конституции РФ.
Итак, юридическую силу имеют в РФ лишь те конституционные принципы, которые получили в Конституции прямое вербальное выражение, причем сила эта такая же, как и у других конституционных положений. Следует отметить, что практика деятельности Конституционного Суда РФ формально соответствует обоим приведенным требованиям Конституции и Закона.
Однако в мотивировочных частях постановлений Конституционного Суда ссылки на неписаные конституционные принципы, в том числе общеправовые, не такая уж большая редкость. Чаще всего Суд ссылается на общеправовой принцип справедливости, а также на принцип сбалансированности полномочий органов государственной власти. В различных постановлениях Конституционного Суда имеются также ссылки на принципы свободы самоопределения личности, гарантированности прав и свобод, справедливости правосудия и эффективности восстановления нарушенных прав и свобод, максимально возможного использования государством имеющихся средств для компенсации вреда, причиненного человеку в силу различных обстоятельств, социальной солидарности поколений, стабильности конституционного строя и функционирования органов публичной власти, а также легитимности последних, отсутствия у закона обратной силы, определенности и недвусмысленности правовых норм, автономии учебных заведений и некоторые другие. Как видно, большая часть таких неписаных принципов, востребованных Конституционным Судом РФ, - это принципы - общие установки.
При этом толкование Судом положений Конституции, на которые он ссылается в постановляющих частях своих решений, напрямую зависит от того, какое содержание он вкладывает в конституционные, в том числе неписаные, принципы, служащие, по мнению Суда, идейными основами соответствующих норм Конституции. Это позволяет заключить, что отсутствие у Конституционного Суда РФ права ссылаться на неписаные конституционные принципы в качестве основания признания неконституционности тех или иных правовых норм является лишь условным, фактически же он ими весьма активно пользуется, причем подчас, как будет показано ниже, пренебрегая содержанием классических, функциональных положений6.
Итак, большинство современных государств признают наличие у конституционных принципов юридической силы. Правда, и сама эта сила, и набор принципов, обладающих ею, и механизм ее действия, как было показано, в разных странах неодинаковы.
Так какой же из получивших распространение в различных странах подходов к характеристике юридической силы конституционных принципов следует признать наиболее предпочтительным? Чтобы ответить на этот вопрос, еще раз подчеркнем, что речь на самом деле идет об ответе на вопрос о возможности прямого действия конституционных принципов - общих установок (ибо без прямого действия того или иного положения его юридическая сила не может быть реальностью), что, по сути, в свою очередь ставит проблему о допустимости и целесообразных масштабах одного из аспектов правотворческой деятельности судов - проблему, обсуждение которой чрезвычайно активизировалось в последние годы в нашей стране, причем большинство юристов расширение масштабов судейского правотворчества склонны приветствовать. Право судов обращаться при разрешении правовых споров к правовым, в том числе конституционным, принципам - общим установкам действительно невозможно без их правотворчества. В самом деле, задача судьи в данном случае будет состоять в выявлении общего принципа, вычленении из него конкретных субъективных прав и юридических обязанностей применительно к рассматриваемым обстоятельствам, т.е., по сути, в создании из абстрактного принципа формально определенной нормы.
Представляется, что однозначно ответить на поставленный в предыдущем абзаце вопрос, а точнее - на блок вопросов, вряд ли возможно.
Видимо, в тех странах, где дух конституционализма утвердился в сознании и подсознании большинства субъектов права - законодателей, правоприменителей, исполнителей, обращение судов к правовым, в том числе конституционным, причем даже неписаным, принципам - общим установкам, которые, собственно говоря, и образуют этот самый дух, вполне допустимо и даже полезно. Действительно, если тот или иной принцип не получил отражения в законодательстве или искажен им, почему заинтересованному лицу не предоставить еще один шанс добиться реализации своего интереса - посредством судебной защиты соответствующего принципа? Наличие такой возможности, как уже отмечалось, приветствуют многие современные правоведы, в том числе отечественные. Так, российская исследовательница А.В. Мадьярова по этому поводу пишет: "Позитивное право не может быть самоценным и самодостаточным, и там, где его норм не хватает для защиты естественных прав человека и основополагающих интересов общества, правоприменителю необходимо искать средства за пределами законодательных предписаний. Суды должны восполнять законодательство во имя торжества права"7.
Следует, однако, отметить, даже в странах с высокоразвитым правосознанием есть понимание и опасение того, что увлечение принципами чревато произволом и злоупотреблениями, оно способно подорвать идею законности. Так, в 1851 г. в решении по делу Абли против Дейла один из высоких судов Англии и Уэльса установил, что если норма закона является простой и недвусмысленной, то суд связан ею, т.е. обязан ее применить, даже в том случае, если это приведет к абсурду8. Как уже отмечалось, данное правило строго соблюдается английскими судами поныне.
В странах же, где доминирует неправовое сознание, уверенности, что содержание тех или иных абстрактных принципов, особенно неписаных, будет истолковано как законодателями, так и судами скорее в пользу "общего блага" (а не узкоклановых интересов), в пользу частного лица (а не властных структур), в пользу слабого (а не сильных мира сего), не существует и вовсе. В таких странах предоставление судам, даже конституционным, права обращаться к правовым принципам - общим установкам, особенно неписаным, таит серьезные опасности. Это прежде всего коррупция и влияние административного ресурса.
В условиях, когда независимость судов так и не стала реальностью, интерпретация правовых, в том числе, а может быть, и прежде всего - конституционных, причем даже писаных, принципов осуществляется нередко субъективно, ангажированно, под политический заказ. Для облегчения достижения властями предержащими через суды своих интересов, особенно по приращению этой самой власти, конституционные принципы с неопределенностью их содержания - это просто находка.
При этом политическая ангажированность наибольшую опасность имеет в сфере осуществления конституционного контроля, т.к. оно чаще всего связано с политическими интересами. Об этом, к сожалению, свидетельствуют некоторые решения Конституционного Суда РФ. Так, в Постановлении по делу о проверке конституционности ряда положений Устава (Основного закона) Алтайского края от 18 января 1996 г. N 2-П Конституционный Суд РФ, в частности, признал противоречащей Конституции РФ норму Устава об избрании главы администрации края его Законодательным собранием как нарушающую конституционные принципы разделения властей и единства государственной власти. В Постановлении же от 21 декабря 2005 г. N 13-П по делу о проверке конституционности отдельных положений Федерального закона "Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации" Суд, туманно сославшись на изменившиеся обстоятельства, признал соответствующими Конституции нормы названного Закона в их новой редакции, предусматривающие наделение полномочиями глав исполнительной власти субъектов Федерации их парламентами по предложению Президента РФ, а также право роспуска регионального парламента Президентом РФ после трехкратного отклонения легислатурой кандидатуры главы исполнительной власти, предложенной Президентом. При этом в мотивировочной части данного Постановления Конституционный Суд сослался на множество принципов, зафиксированных в Конституции: демократического государства, народовластия, государственного суверенитета РФ и т.д., что ничуть не прибавило Постановлению убедительности. Дело даже не в явной противоречивости указанных Постановлений, а в том, что, апеллируя к абстрактным принципам, Конституционный Суд оба раза пренебрег совершенно конкретными положениями Конституции РФ: о том, что государственную власть в субъектах РФ осуществляют образуемые ими органы государственной власти (ч. 2 ст. 11), а также о том, что система органов государственной власти субъектов РФ устанавливается ими самостоятельно (ч. 1 ст. 77); при этом, хотя Конституция и требует, чтобы это делалось в соответствии с основами конституционного строя и общими принципами организации представительных и исполнительных органов государственной власти, установленными федеральным законом, представляется, что соответствующий федеральный закон не должен ущемлять конституционно гарантированную самостоятельность субъектов РФ в вопросах формирования их органов государственной власти9.
Думается, что упомянутые поправки к Федеральному закону "Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации" такую самостоятельность применительно к процедуре наделения полномочиями главы исполнительной власти субъектов РФ явно нарушили, а Конституционный Суд РФ, апеллируя к абстрактным принципам, ее не защитил.
Стоит отметить, что федеральные российские законодатели вообще не упускают случая истолковать конституционные принципы в пользу федеральной власти: в некоторых случаях - в ущерб полномочиям субъектов Федерации, а в некоторых - и правам человека (к слову, X поправка Конституции США это прямо запрещает общенациональным властям).
Например, отнесение Конституцией РФ к сфере совместной компетенции РФ и ее субъектов установление общих принципов организации системы органов государственной власти (п. "н" ст. 72) они восприняли как возможность урегулирования на федеральном уровне множества таких деталей государственной организации субъектов РФ, которые принципами при всем желании назвать невозможно. Действительно, упоминавшийся уже Федеральный закон "Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации" устанавливает обязательное использование пропорциональной избирательной системы для избрания по меньшей мере половины депутатов региональных парламентов, круг субъектов права законодательной инициативы в них, весьма детально прописывает законодательный процесс, а также порядок наделения полномочиями высшего должностного лица субъекта Федерации и т.д.
Еще один пример. Поправки, внесенные в Федеральный закон "Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан РФ" в 2006 г., лишают пассивного избирательного права среди ряда иных категорий граждан РФ тех из них, которые имеют гражданство иностранного государства; имеют право на постоянное проживание за пределами РФ; имеют неснятую или непогашенную судимость за совершение тяжких или особо тяжких преступлений, а также преступлений экстремистской направленности; подвергнуты административному наказанию за пропаганду и публичное демонстрирование нацистской символики - до окончания срока, в течение которого лицо считается подвергнутым такому наказанию. Указанные ограничения, несмотря на то что они расширяют конституционный перечень лиц, не имеющих избирательного права (ч. 3 ст. 32), а также конституционный запрет издавать законы, умаляющие или ограничивающие права человека (ч. 2 ст. 55), т.е. конкретные положения Конституции РФ, были введены в указанный Закон под предлогом защиты основ конституционного строя, т.е. опять же общих предписаний, которые законодатели были склонны истолковать для обоснования ограничений прав и свобод человека и гражданина.
Казалось бы, в данных ситуациях право Конституционного Суда обращаться к толкованию конституционных принципов как раз и способно исправить положение, однако в условиях отсутствия реальной независимости судебной власти уповать на это вряд ли стоит.
Все сказанное позволяет заключить, что юридического механизма реализации абстрактных конституционных принципов в странах с недостаточно развитыми правовыми и конституционными традициями не существует и вряд ли он может существовать. При этом признание за судами права к ним обращаться не только не способствует его формированию, но, наоборот, усугубляет положение, превращает их в средства юридического обоснования и оправдания любых действий властей.
Заключение
Под конституционными принципами понимаются руководящие идеи, лежащие в основе всего содержания конституции той или иной страны (общие конституционные принципы, или принципы конституции) либо в основе содержания ее отдельных институтов и норм (частные, или институциональные конституционные принципы).
Конституционные принципы весьма разнообразны. Среди них следует выделить общие конституционные принципы, или принципы конституции, а также частные, или институциональные, конституционные принципы.
При этом среди принципов конституции, в свою очередь, явно просматриваются две их подгруппы. Во-первых, это общеправовые принципы - идейные ориентиры не только конституции как таковой, но и права данной страны в целом, векторы правотворчества и реализации правовых норм любой отрасли права; а во-вторых - специфические принципы конституции - те, которые преимущественно имеют значение идейного фундамента содержания самой конституции.