Идеология битников в творчестве Керуака

В работе описывается зарождение контркультуры в Америке,основные идеи битников и их выражение на примере работ Керуака "На дороге" и "Бродяги дхармы". Диплом был защищен в 2012 году в ОмГПУ на отлично. ...

«На дороге» – роман восторга от жизни, наслаждения обилием впечатлений, чувств, эмоций. Непридуманные хипстеры Керуака (как и он сам) противятся организации жизни в обществе массового потребления, которому они «противопоставляют простоту своего экзистенциального опыта – простоту эмоций, простоту мыслей, простоту нравов. Отсюда весь репертуар «антиобщественного» поведения хипстеров: отказ от социальных условностей и предрассудков, от карьерных устремлений, от культа успеха» [8, 379].
«Мы зашли в буфет и на последний доллар купили гамбургеров» [6, 109], «У нас в кармане остался последний доллар» [6, 45] – вот лейтмотив романа: персонажи Керуака рассматривают деньги только как способ обеспечить себе прожиточный минимум и словить кайф. Алкоголь, наркотики, музыкальный автомат в баре, номер вмотеле, билет на междугородний автобус – вот основные статьи их расходов.

История США знает немало явлений, названных впоследствии уникальными, неповторимыми и не имеющими аналогов. На наш взгляд, все эти эпитеты как нельзя более точно подходят к мощному и беспрецедентному американскому феномену XX века – молодежному протестному движению второй половины 1950-х – первой половины 1970-х годов. Едва возникнув, оно тотчас же привлекло к себе внимание отечественных и зарубежных социологов, писателей, философов, публицистов. Именно в эти годы молодые люди Америки громко заявили о своем отказе жить согласно нормам, правилам и культурным ценностям своих отцов. Именно тогда одни из них, желая изменить систему законодательным путем, активно включились в политическую борьбу, а другие, стремясь своими силами создать альтернативное общество, с миром и любовью организовывали коммуны, а затем и вовсе уходили в религию, утратив веру в возможность изменить окружающую действительность.

Роман Керуака иногда определяют как сагу о Дине Мориарти, ««культурном герое» хипстеров, в ком персонифицировались хипстерская тяга к жизни без цели, к жизни-приключению. Начиная рассказ об очередном своем путешествии по дорогам Америки, Сал Парадайз говорит: «Мною уже вновь владело помешательство, и имя этому помешательству было Дин Мориарти». Дин – мощный генератор жизненной энергии, властно увлекающий в свое энергетическое поле хипстера-неофита Сала Парадайза» [8, 381]. «Когда маленькому Дину было шесть лет, его отец – алкоголик – сидел в тюрьме. Матери у Дина уже не было, он приходил в суд просить, чтобы выпустили отца. От попрошайничанья Дин вскоре перешел к воровству автомобилей и так наловчился, что побил в своем родном городе рекорд по числу угнанных машин. Вооруженный пистолетом,он подстерегал девочек, возвращавшихся из школы, сажал избранницу в машину и ехал в горы заниматься любовью. Следствием этого увлечения было то, что Дин с одиннадцати до семнадцати лет жил главным образом в исправительной колонии» [15, 315]. Секс для Дина – единственное святое и важное дело в жизни. Когда Сэл впервые встретил Дина в Нью-Йорке, тот «был уже взрослым молодым человеком, делившим свою жизнь поровну между улицей, тюрьмой и публичной библиотекой. Все нравственные нормы и все церкви были против Дина. Дин смеется и любит жизнь, наслаждается ею безнравственно и экстатически. Этого бродягу-негра из Денвера связала дружба с Сэлом, нью-йоркским цыганом-интеллигентом» [15, 316].
«На дороге» – не просто роман, это программа и пропаганда мировоззрения, это евангелие битничества. А Дин – не просто герой интересного романа, он миф, олицетворение жизненного идеала» [15, 316] Гонки на бешеной скорости через весь континент для Дина – своего рода поиск священного Грааля, погоня за трудноуловимым состоянием душевного просветления и восторга, что сродни буддистскому «самадхи», которого можно достичь во время буйной попойки с друзьями, или в постели с девчонкой, или в прокуренном чикагском джаз-клубе.
Великий жизнелюб Мориарти стремился «жить сразу везде: перезнакомиться с каждым встречным, влюбиться во всех девчонок, увидеть всю Америку. Жестикуляция Дина – символический конспект его житейской философии: «казалось он все делает одновременно: трясет головой вверх-вниз и по сторонам, неустанно машет руками, торопливо, торопливо идет, усаживается нога на ногу, снимает ногу, встает, потирает руки, потирает ширинку, подтягивает брюки, глядит вверх, произносит «хм», и вдруг глаза его смотрят в разные стороны – чтобы ничего не упустить. Вдобавок он то и дело двигал меня кулаком в бок и говорил, говорил, говорил» [6, 116].
«Святой дурачок» – так называет Дина рассказчик. Определение многозначное: «Дин и впрямь новая вариация архетипического героя, «мудрого безумца», обличающего пороки и язвы общества, ханжество и лицемерие «господствующих классов». Знаменитые безумцы Гамлет и Чацкий генеалогически близки Дину, хотя куда ближе ему Диоген Синопский, или Франциск Ассизский, или Василий Блаженный, московский юродивый. Дин – ходячий укор цивилизации, бунтующий против «общества потребления» весьма эксцентричным способом. Друзьям и случайным знакомым он читает проповеди о «праведной жизни», одна из которых: «сбросьте бремя одежды». Обнажение тела – это, конечно же, тоже древнейший символический жест контркультурного протеста (от того же Диогена и русских юродивых до публичных акций Джона Леннона), который охотно использовали битники не только как литературную метафору, но и как бытовой поступок» [8, 383].
Дин и Сэл колесят по Америке вдоль и поперек – из Нью-Йорка через Денвер в Сан-Франциско, в Лос-Анджелес, оттуда в Чикаго, в Сент-Луис, потом в Новый Орлеан, и через Вашингтон в Нью-Йорк. И роман разворачивается как бесконечная лента шоссейной дороги под колесами старенького автомобиля. Эта сага о Дине Мориарти создавалась Керуаком в нарушение всех канонов и норм романной эстетики. Здесь ничего не происходит в обычном для романного повествования смысле. Это будничная жизнь молодых американцев. «Ближайший пример подобной же бессюжетной организации повествования из приблизительно той же эпохи – фильм Г. Данелия «Я шагаю по Москве» – хроника событий одного дня жизни московской молодежи. Книга Керуака, в своем свободном течении имитируя бег жизни, начинается случайно и кончается случайно» [8, 384].
Роман, выстроенный по канонам традиционного сюжетного повествования (таким был его роман-дебют), не устраивал Керуака: для воплощения нового жизненного материала ему потребовалась соответствующая этому материалу форма. Впрочем, у Керуака были предшественники: Марсель Пруст, Томас Вулф. Керуак пытался подражать манере джазовой импровизации, импровизируя прозу в рваных – как в бопе – ритмах фраз. «Это спонтанное соло на пишущей машинке требовало не столько концентрации ума и душевного напряжения, сколько расслабленности и полной свободы воображения, чего Керуак добивался при помощи бензедрина и «травки» (метод Уильяма Берроуза, успешно применявшийся не только Керуаком, но и другими битниками)» [8, 384].
Среди первых отзывов в прессе на роман преобладали язвительные насмешки по поводу «дилетантизма» автора. Керуака обвиняли в антихудожественности, в отсутствии вкуса и неумении владеть словом. Критики апеллировали к именам классиков, доказывая ничтожность литературного дарования битника, отказываясь замечать, что книга Керуака глубоко укоренена в национальной литературной традиции. «В том, что Бахтин называл «памятью жанра», Керуаку отказать было невозможно. Хотя Керуак сознательно обходился без легко узнаваемых литературных приемов, роман … насквозь литературен. В основе романа – темы и образы, давно ставшие архетипическими в американской литературе. Первый и центральный – конечно, дорога. Можно вспомнить лишь две аналогии: «Большую дорогу» Уолта Уитмена (… кумира поэтов-битников) и Миссисиппи, тоже в своем роде «большую дорогу» из романа Марка Твена «Приключения Гекльберри Финна». Да и сам старенький автомобиль, на котором путешествуют герои Керуака, – чем не плот Гека Финна, этого юного «хипстера» XIX века, совершающего с друзьями путешествие сквозь Америку. Случайно оброненное Салом Парадайзом замечание: он сравнил Дина Мориарти, сгорбившегося за рулем, с «безумным Ахавом», – рождает параллель и с «Моби Диком» Германа Мэлвилла – знаменитым романом-мифом о путешествии по океану человеческого бытия. Сам же Дин Мориарти, при том, что у него был живой прототип, как литературный герой ведет свою родословную от многих предков, – прежде всего от персонажей американского фольклора: бродяги-хобо, одинокого охотника и ковбоя. Есть в нем что-то и от отчаянных пионеров-первооткрывателей Дикого Запада» [8, 386].
Роман Керуака «На дороге» считается ключевой книгой битников. Но это вовсе не означает, что битничество сводится к изложенной в романе идеологии. Это движение было разнородным, черпало свои жизненные силы из многих источников. Битничество, еще до массовых выступлений хиппи, было одним из симптомов духовного кризиса американской культуры.
Скрытая ориентация на традиционные художественные структуры, видимо, объясняет тот факт, что из всего множества написанных Керуаком книг именно роман «На дороге» так и остался непревзойденным шедевром контркультурой литературы 50-х годов. Публикация этого романа, подогревшая интерес читающей публики к творчеству «разбитого поколения», позволила Керуаку вскоре увидеть напечатанными почти все свои книги. Один за другим вышли его романы «Бродяги дхармы» и «Подземные» (оба – в 1958 г.), «Доктор Сакс» и «Мэгги Кэссиди» (оба – в 1959 г.), «Тристесса» и «Одинокий путешественник» (оба – в 1960 г.). Потом появились еще три и, наконец, в 1972 году, уже после смерти писателя, роман «Видения Коди» завершил свод битнической прозы Керуака.
3.3. Реализация идей разбитого поколения в «Бродягах дхармы»
В 1970-е годы битничество склонялось в сторону восточного мистицизма и неоанархизма. Характерены для западной цивилизации вспышки обращения к неевропейским локальным цивилизациям как к средству излечения, или предостережению для собственной культуры. Первой такой отдушиной для мастеров европейской культуры стал “Восток” (пример – Герман Гессе), “путешествие на Восток” также сыграло немаловажную роль в оформлении пристрастий, как и разбитого поколения, так и хиппи (популяризация на Западе дзен-буддизма в работах Аллена Уоттса, Керуака и Гэри Снайдера, обращение к тантрическому буддизму Аллена Гинзберга).
Роман «Бродяги дхармы», оказался предзнаменованием перехода от поисков успокоения в чувственном экстазе и житейской безответственности к одиноким исканиям мистической истины в пустынных горах Калифорнии. «Бродяги дхармы» стали новым откровением для младшего поколения бунтующих. Вслед за Керуаком и Гинсбергом они открывали прелести буддийской школы жизненного аскетизма. Они изучали дзэн-буддизм и находили удовлетворение в сознательном отказе от житейских утех, отказе, который не вытекает из слабости, а является результатом душевной силы. «Бродяги дхармы» прочитывается сегодня как своего рода продолжение «На дороге»: здесь Керуак предложил новую интерпретацию образа битника – не отчаявшегося и «убитого горем», а просветленного, знающего путь к блаженству, «благодати».
Юные выпускники колледжей и университетов отправлялись скитаться в одиночку по горам и пустыням Калифорнии, «странного края с шестнадцатимиллионным населением, восемьдесят процентов которого живет в двух городах-гигантах. Там, отвернувшись от общественной жизни, они предавались раздумьям над «философией жизненного ада». Это движение все больше теряет свой социальный радикализм, погружаясь в буддийские мотивы или сближаясь с неоромантическими идеями бродяжничества, которые явились как бы отражением чаяний Германа Гессе. При этом концентрируется внимание на абстрактных рассуждениях о сути человеческой личности, о силе непокоренного духа и о неповторимости индивида» [15, 326].
Битник – это в области религии приверженец дзэн-буддизма, в философии – экзистенциалист, в области искусства – опровергатель всех принятых конструктивно-композиционных принципов, в области политики – анархист, в сфере интимных отношений – сторонник свободной любви. Таким образом, битники подчеркивают нереальность дел этого мира, дел, которые не только лишены человеческих пропорций, но и потеряли, по их мнению, всякий смысл и уже не только парадоксальны, но и абсурдны.
Подобно Рэю Смиту из романа Керуака «Бродяги дхармы», битники увидели на небе мистические слова, провозглашающие «Невозможность Существования Чего-Либо». И приняв это утверждение за абсолютную мудрость, они не испытывают потребности достичь умственной зрелости» [15, 327]. Таким образом, порожденная всей атмосферой американской культуры душевная тревога, сопутствующая определенной исторической обстановке, придала ценностям явно отрицательную тональность, чтобы в конце концов превратить их в догму, враждебную как эстетической, так и интеллектуальной зрелости.
Здесь этот просветленный битник явлен в образе бродячего поэта-философа Джэфи Райдера, чьим прототипом был поэт Гэри Снайдер. Джэфи Райдер «жилистый, загорелый, энергичный, открытый, сама приветливость, само дружелюбие, он даже с бродягами на улице здоровался, а на все вопросы отвечал не думая, с ходу, и всегда бойко и с блеском» [5, 6] – это как бы завершение образа Дина Мориарти, «бунтаря без цели». У него есть цель: он – проповедник нового стиля жизни, он считает, что «бродяги Дхармы, они не подписываются под общим требованием потреблять продукты и тем самым трудиться ради права потреблять, на хрена им все это говно, холодильники, телевизоры, машины, по крайней мере новые шикарные машины, все эти шампуни, дезодоранты, дрянь вся эта, которая все равно через неделю окажется на помойке, на хрена вся эта система порабощения: трудись, производи, потребляй, трудись, производи, потребляй – великую рюкзачную революцию провижу я, тысячи, миллионы молодых американцев берут рюкзаки и уходят в горы молиться, забавляют детей, веселят стариков, радуют юных подруг, а старых подруг тем более, все они – дзенские безумцы, бродят себе, сочиняют стихи просто так, из головы, они добры, они совершают странные непредсказуемые поступки, поддерживая в людях и во всех живых существах ощущение вечной свободы» [5, 45]. Он мечтает о «новом поколении молодых людей с рюкзаками, которые будут бродить по дорогам Америки – прямым, открытым, бесконечным» [5, 86].
Книги Керуака, вышедшие в конце 50 – начале 60-х годов воспринимались уже как литературный памятник: кружок битников распался к этому времени, и само понятие «разбитое поколение» стало достоянием истории. Но во второй половине 60-х о битниках и Керуаке вспомнили хиппи. Идеи и формы бунта битников против «массового общества» оказались созвучными контркультурному протесту эпохи «власти цветов». И многие книги, которые хиппи считали «своими», писались, как оказалось, с оглядкой на Керуака. Его роман «Ангелы уныния» – подробное описание кочевого быта битников – стал камертоном для Тома Вулфа, когда тот писал свою летопись хиппи «Электрокислотный тест с лимонадом». Один из любимых героев хиппи Рэндл Патрик Макмерфи, веселый обитатель психушки из романа Кена Кизи «Пролетая над гнездом кукушки» весьма похож на Дина Мориарти. А утопические мечты Джэфи Райдера о грядущем поколении американцев, которые будут уходить в горы молиться, которые заставят детей смеяться, стариков радоваться, а девушек обрести счастье – не что иное, как предвосхищение хиппийских проектов переустройства Америки.
Борясь за право сохранять высшие человеческие ценности, борясь за вещи, для свершения которых нужны душевная сила и мужество зрелого человека, битники противопоставили холодному миру бизнеса лишь свою ранимость, присущую незрелой юности. Художники-битники, воспевавшие стихийные демонстрации молодежи, стали составной частью большого движения протеста против истеблишмента. Они явились симптомом растущего недовольства нового поколения бунтарей. Его провозвестниками.
Заключение
В результате нашего исследования мы пришли к следующим выводам: с самого начала битничество оформилось не столько как литературное или художественное течение, а как довольно агрессивно настроенная идеологическая группировка. Исследователи сходятся во мнении, что битники — довольно многочисленная группа молодых людей, поднявших бунт. Но трудно однозначно определить, против чего он был поднят, так как у этой группы не было никакой программы. Вероятно, против совокупности законов, обычаев и литературных стандартов. Битники просто отказывались следовать жизненным образцам предыдущего поколения. Они сделали культ из запретных удовольствий. Если к этому прибавить протест против американской внешней политики, американского “общественного мнения” и “общественной морали”, а также против святая святых – американского образа жизни, то можно представить, как заманчиво выглядела эта идеология в глазах интеллектуальной молодежи. Битники – не борцы за победу, но отрицатели всего, что кажется им неприемлемым.
Особенности творчества битников так же отличались от общепринятых стандартов. Главной особенностью их творчества является эксперимент, использование монтажа, коллажа. Разбитое поколение играет со своими читателями, вовлекая их в свой мир, наполненный нарочито сниженной лексикой, описаниями действия наркотических веществ и борьбы против устоев. Содержание у битников уходит на второй план, главное – форма и самовыражение любыми способами.
Одной из ключевых личностей в битничестве является Джек Керуак, а его роман «На дороге» – бестселлер, принёсший Керуаку признание в качестве автора, впоследствии утвердившись в статусе классики американской прозы. Произведение, наравне с «Голым завтраком» Уильяма Берроуза и «Воплем» Аллена Гинзберга, считается важнейшим образцом литературы бит-поколения.
«На дороге» – это ключевая книга битников, программа и пропаганда мировоззрения битничества. В романе Керуак объясняет, что дорога является самой жизнью. В мире писателя дорога уводит от символической смерти в городской черте — мира работы, брака и школы. Мориарти выводится в книге пророком, поскольку он может открыть настоящую метафизическую значимость дороги. Однако, идеология битничества не сводится к изложенным в романе положениям.
Ещё одним знаковым произведением Керуака является «Бродяги дхармы». Эта книга вполне автобиографическая, под вымышленными именами скрываются люди, которых автор встречал в реальной жизни. Эта книга – практически библия свободных путешественников. Это описание способа эффективного противостояния обществу потребления. Этих людей объединяет общее умонастроение. Это поэты, музыканты, буддисты и просто люди, в поисках истины. Это люди, способные осмыслить каждый миг своей жизни и наделить его особым значением. Это настоящий манифест битничества. Эта книга про тех, кому недостаточно быть частью общества потребления, но достаточно быть свободным. Эти люди любуются природой, совершают восхождения на горные вершины, пьют вино, медитируют, постигая буддистские истины. У этих людей другие ценностные ориентиры, более естественные.
Это движение было разнородным, черпало свои жизненные силы из многих источников, а так же стало вдохновителем для появления нового течения в субкультуре под названием хиппи. Идеи и формы бунта битников против «массового общества» оказались созвучными контркультурному протесту эпохи «власти цветов». И многие книги, которые хиппи считали «своими», писались с оглядкой на Керуака.
Приложение.
Ключ к личностям и персонажам основных книг Керуака
Имя
«Городок и город»
«Тщеславие Дулуоза»
«На дороге»
«Подзем-ные»
«Бродяги Дхармы»
«Ангелы Опустоше-ния»
«Большой Сюр»
«Книга снов»
Джек
Керуак
Питер Мартин
Джек Дулуоз
Сэл Пэрэдайз
Лео Перспье
Рэй Смит
Джек Дулуоз
Джек Дулуоз
Джек
Аллен Гинзберг
Леон Левински
Ирвин Гарден
Карло Маркс
Адам Мурэд
Алва Голдбук
Ирвин Гарден
Ирвин Гарден
Ирвин Гарден
Нил
Кэсседи
Дин Мориарти
Коди Поумрэй
Коди Поумрэй
Коди Поумрэй
Коди Поумрэй
Уильям Берроуз
Уилл Деннисон
Уилл Хаббард
Старый Бык Ли
Фрэнк Кармоди
Бык Хаббард
Бык Хаббард
Гэри Снайдер
Джафи Райдер
Джарри Вагнер
Грегори Корсо
Юрий Глигорич
Рафаэль
Урсо
Рафаэль Урсо
Филип Уэйлен
Уоррен Кафлин
Бен Фаган
Бен Фаган
Майкл МакКлюэр
Айк О'Шэй
Патрик МакЛир
Пэт МакЛир
Лоренс Ферлин-гетти
Ларри О'Хара
Лоренцо Монсанто
Дэнни Ричман
Джон Клеллон Холмс
Том Сэйбрук
Баллиол МакДжоунз
Джеймс Уотсон
Кеннет Рексрот
Райнгольд Какоэтес
Герберт Ханке
Торчок
Элмо Хассел
Гек
Филип Ламантиа
Фрэнсис ДаПавиа