«Вишневый сад» А.П. Чехова

Реферат об одной из величайших пьес русской литературы "Вишневый сад" А.П. Чехова. Работа оценена на"отлично". По системе "Антиплагиат" - 72,68%. ...

Особенности построения драматургического произведения 7
Герои пьесы А.П. Чехова 21
Заключение 26
Список литературы 28

«Вишневый сад» – последнее произведение в творческой биографии Антона Павловича Чехова. Приступив к работе над пьесой в марте 1903 года, Чехов уже в октябре посылает ее в Художественный театр, на сцене которого 17 января 1904 года и состоялось первое представление «Вишневого сада». Премьера спектакля совпала с пребыванием писателя в Москве, с днем его именин и рождения, и мхатовцы устроили торжественное чествование своего любимого драматурга.
Но «Вишневый сад» не только последнее – это итоговое произведение Чехова, завершившее его идейно-творческие искания. Совершенствуя стиль, вырабатывая новые принципы построения образа, сюжета, композиции, писатель приходит к художественным открытиям, которые возвышают реалистическое изображение до широких, символических обобщении и прозревают в глубина х текущей жизни подспудные сдвиги, будущие формы человеческих отношений.
Конечно, А.П. Чехов – это один известных писателей и драматургов в русской литературе. Его творчеству посвящено множество научных работ и исследований, которые не сможем учесть и указать в рамках этой работы. Поэтому проанализируем некоторые монографии и книги, соотносимые с темой реферативной работы.
В известной монографии «Поэтика А.П. Чехова» А.П. Чудаков рассматривает творчество писателя как целостную систему, устанавливает свойства, общие всем уровням чеховской художественной системы, – повествованию, сюжету, предметному миру сфере идей, – те черты, которые и создают мир Чехова, являющий собою новое слово в литературном мышлении XIX века. Кроме этого, существуют, ставшими уже классическими научные труды Г. Бялого, М.П. Громова, А.П. Скафтымова,
И.Н. Сухих
Из исследований наиболее интересными и актуальными являются следующие статьи
В. Богданова, Л. Белова, В.Б. Катаева.
Целью настоящей работы является исследование концепции творческого метода А.П. Чехова на примере пьесы «Вишневый сад»
Задачи исследования определяются различными аспектами общей цели:
1. рассмотреть особенности построения драматургического произведения как основы творческого метода А.П. Чехов.
2. исследовать главные героев произведения и их необходимость включения в пьесу.
Материалы реферативной работы могут быть использованы на лекционных, практических и семинарских занятиях по русской литературе, специальных курсах, где предметом обсуждения является творчество А.П. Чехова, поэтому работа теоретически и практически значима.

Чеховские герои постоянно испытывают на себе давление ненормального, несуразного уклада жизни, они живут под властным, почти неот­разимым воздействием «логической несообразности», многих из них она делает своим орудием. Но как ни властна над людьми «логическая несообразность», Чехов бесконечно далек от мысли о ее роковой пред­определенности и фатальной неизбежности. Изображая своих героев предельно противоречивыми, Чехов не считает их, однако, «без вины виноватыми» и далеко не со всех снимает ответственность за идущую «враздробь» жизнь.
У А.П. Чехова, как отмечалось, нет «злодеев» и «ангелов», он не разгра­ничивает даже героев на положительных и отрицательных. В его произведениях сплошь и рядом встречаются «хорошие плохие» герои, или, как скажет он о действующих лицах «Лешего»,— «хорошие,здоровые люди», симпатичные, но – только «наполовину». Такие, столь непривычные для прежней принципы типологии и приводит к появлению в пьесе характеров, сочетающих в себе противоречивые, более того – взаимоисключающие черты и свойства.
Раневская непрактична, эгоистична, она мелка и пошла и любовном увлечении, но она и добра, отзывчива, в ней не увядает чувство красоты. Лопахин искренне хочет помочь Раневской, выражает ей неподдельное сочувствие, разделяет ее увлеченность красотой вишневого сада. Чехов подчеркивал в письмах, связанных с постановкой «Вишне­вого сада»: «Роль Лопахина центральная... Ведь это не купец в пошлом смысле слова... это мягкий человек... порядочный человек во всех смыс­лах, держаться он должен вполне благопристойно, интеллигентно, не мелко, без фокусов». Но этот мягкий человек – хищник. Петя Тро­фимов так разъясняет Лопахину его жизненное назначение: «Вот как в смысле обмена веществ нужен хищный зверь, который съедает все, что попадается ему на пути, так и ты нужен». И этот мягкий, порядочный, интеллигентный человек «съедает» вишневый сад...
Такого многомерного изображения характера требовала художественная объективность, это краеугольное положение чеховской эстетики. Но в поведении своих героев писатель разграничивает мотивы «вольные» и «невольные», он не смешивает, сочетая противоречивое, практических результатов сознательного намерения с поступками, действиями, совер­шенными под неотразимым влиянием обстоятельств. Чехов осуществляет объективное, многомерное изображение характеров в пределах доста­точно определенной нравственной оценки.
Миропонимание Чехова покоилось на незыблемом убеждении, что правда и красота «всегда составляли главное в человеческой жизни и вообще на земле» («Студент»), И когда люди отступают от «главного», забывают о своем предназначении и высоких целях человеческого бытия, тогда жизнь и становится особенно, невыносимо нескладной.
Когда же А.П. Чехов изображает тех, кто отказывается от поисков общей идеи, правды и смысла жизни, уступает давлению обстоятельств, становится вольно или даже невольно орудием социального зла. Автор оставляет сочувствие, его оценочный пафос наполняется другой тональностью.
Вишневый сад, включенный в контекст положительных чеховских идеалов, выступает в пьесе и олицетворением прекрасной творческой жизни, и этическим |критерием, «судьей» персонажей. Их отношение к саду как к высшей красоте и целесообразности – вот авторская мера нравственного достоинства того или иного персонажа.
Раневской не дано спасти сад от гибели, и не потому, что она оказалась не в состоянии превратить вишневый сад в коммерческий, доходный, каким он был лет 40–50 назад («...бывало, сушеную вишню возами отправляли в Москву и в Харьков. Денег было!»). «Уж очень много мы грешили...» — кается она (во втором действии). «Какие у вас грехи...» – успокаивает ее Лопахин. Однако сам автор далек от снис­хождения. Душевные силы, энергию Раневской поглотила любовная страсть, парализуя постепенно ее волю, заглушая ее природную отзыв­чивость на радости и горечи окружающих, делая ее равнодушной и к конечной судьбе вишневого сада, и к судьбе близких людей.
Подчер­кивая равнодушие, А.П. Чехов воссоздает своего рода игру с телеграммами из Парижа, – отношение к ним Раневской находится, так сказать, в прямой пропорциональной зависимости от степени угрозы, нависшей над садом: в первом действии, пока говорят лишь о возможности продажи, Раневская «рвет телеграмму, не прочитав»; во втором действии назы­вается уже покупатель – Раневская, прежде чем порвать телеграмму, прочитывает ее; в третьем действии состоялись торги – Раневская не рвет телеграмм и, случайно обронив одну из них, признается в решении уехать в Париж к человеку, обобравшему и бросившему ее, признается в любви к этому человеку: «И что ж тут скрывать или молчать, я люблю его, это ясно. Люблю, люблю... Это камень на моей шее, я иду с ним на дно, но я люблю этот камень и жить без него не могу».15 В Париже она собирается жить на деньги, которые Анина бабушка прислала на покупку имения. «Да здравствует бабушка!» – в этом возгласе и бравада, и отчаяние, и ощутимая доля цинизма.
Прислушаемся к Гаеву: «Она хорошая, добрая, славная, я ее очень люблю, но, как там ни придумывай смягчающие обстоятельства, все же, надо сознаться, она порочна. Это чувствуется в ее малейшем движении». 16
Гаев излишне категоричен в своей конечной оценке, так же, как и Петя Трофимов: А.П.Чехов не может принять ригоризма, с каким тот, не познав еще жизни, осуждает Раневскую. Петя в этом смысле удивительно похож на «честного, прямого, горячего, но узкого и прямо­линейного человека». Но как ни уязвим Петя в своей прямолинейности, его осуждение содержит значительную и решающую долю истины.
А.П. Чехов исключительно высоко ценил широту воззрения, способность подняться выше личного убеждения, любимой идеи и даже самого большого чувства, будь то сильная страсть или личное горе. Раневская оказалась ниже идеи Вишневого сада, она предает ее. Именно в этом и состоит смысл ее признания, что без бросившего ее в Париже человека она жить не может: не сад, не поместье средоточие ее сокровенных помыслов, надежд и стремлений. А Лопахин не поднимается до идеи Вишневого сада. Лопахин сочувствует и переживает, но его волнует лишь судьба владелицы сада, обреченного с самого начала в планах преуспевающего предпринимателя на гибель.
Именно Лопахин доводит до логического конца действие, развивающееся к своей кульминационной несообразности: «Наступает тишина, и только слышно, как далеко в саду топором стучат по дереву».
Нескладная, неустроенная, лишенная творческих сил жизнь ложными по своим целям усилиями людей превращена в жизнь призрачную, фарсовую. Центр, полюс этой «нескладной» жизни – откровенно фарсо­вый персонаж Пищик. Обращаясь к нему, Петя заявляет: «Если бы энергия, которую вы в течение всей вашей жизни затратили на поиски денег для уплаты процентов, пошла у вас на что-нибудь другое, то, вероятно, в конце концов, вы могли бы перевернуть землю». Своего апогея бессмысленная энергия действующих в «Вишневом саде» людей достигает в сцене фантасмагорического бала. Его отблески падают на всю пьесу: драма перерастает в комедию, как и определил ее жанр сам автор. Подобное определение дал Чехов и «Чайке», что повергало те­атральных критиков в недоумение. «В этой комедии,– писал один из них, – одно покушение на самоубийство, одно настоящее убийство и вообще мрачное отчаяние на всех лицах, – хороша комедия!» Но прав был не критик, а А.П. Чехов: его жанровая трактовка опиралась на прочную традицию русской эстетической мысли. Комедия, утверждал Белинский, «изображает отрицательную сторону жизни, призрачную деятельность... смешное комедии вытекает из беспрестанного противоречия явлений с законами высшей разумной действительности». Комедия «Вишневый сад» устанавливает несоответствие мыслей и жизненной практики ее героев авторскому идеалу прекрасной, разумной, одухотворенной жизни и воспроизводит логически несообразную жизнь в заостренных до фарса формах.
Но автор не ставит на этом точку. В пьесе есть и еще один план. Сквозной для чеховского творчества мотив продажи имения – это еще для писателя и мотив неустойчивости, зыбкости социальных отношений. Погубленный «призрачной деятельностью» людей, вишневый сад не только обвиняет. Его история свидетельствует и о том, что неустойчивые, ненормальные отношения достигли того предела, за ко­торым с необратимой неизбежностью последуют существеннейшие пере­мены и наступит новая, прекрасная жизнь. В пьесе органически прора­стает тема будущего, придавая ей окончательную жанровую завершен­ность, ту, которая закреплена в словах М. Горького: «А. П. Чехов создал – на мой взгляд – совершенно оригинальный тип пьесы – лирическую комедию».
Оригинальную, новаторскую природу драматургии этих «лирических пьес» определил в наиболее существенных ее чертах сам А.П. Чехов. «Требуют, – говорил он, – чтобы были герои, героиня сценически эффектны. Но ведь в жизни не каждую минуту стреляются, вешаются, объясняются в любви... Надо сделать такую пьесу, где бы люди приходили, уходили, обедали, разговаривали о погоде, играли в винт... Люди обедают, только обедают, а в это время слагается их счастье и разбиваются их жизни».
Действительно, в чеховских пьесах много и часто едят и пьют. Его герои волочатся за женщинами, играют в карты и показывают карточные фокусы. Быт, повседневные нравы – равноправное «слагаемое» воссоздаваемых на сцене событий. Более того, повседневное течение жизни в ее примель­кавшемся, заурядном обличье вбирает в себя драматические, остро-собы­тийные эпизоды. Пьесам А.П. Чехова не чужды ни острые интриги, ни собы­тийно-сюжетная динамичность. Чехов не отрицает старого, не отказы­вается от приемов классической драмы, тем более – от ее динамических элементов. Его герои и стреляют (дядя Ваня стреляет в Серебрякова, падают под выстрелами Платонов, Тузенбах), и стреляются (кончают жизнь самоубийством Иванов, Треплев), и в каждой чеховской пьесе объ­ясняются в любви (кажется, только Лопахин «забывает» это сделать). Но в чеховских пьесах сюжет рассредоточивается на цепь бытовых случа­ев, а роль завязок и развязок начинают играть приезды и отъезды героев.
Вместе с тем, как ни обстоятельно воспроизводил Чехов быт и нравы, течение повседневности не имело для него содержательной и эстетической самоценности. Он погружает сюжет в более глубокие слои русской жизни, туда, где таилась ее основная драма, где слагалось счастье и разбивались жизни людей. Случаи, происшествия наполнялись симво­лическим смыслом, сюжеты, лишенные событийного драматизма, подво­дили к глубочайшим обобщениям.
Чехов обогащал «бедные» сюжеты пьес прежде всего «за счет» их особого диалого-монологического построения, что и наполняло пьесы лиризмом, вводило в них «подводное течение». В дочеховской драме речь персонажей была тесно, причинно-следственно связана с сюжетным действием, ее перипетиями — она была прагматической речью. Всему, что говорится, к примеру, в «Ревизоре», начиная с первой реплики городничего, что переживается – в страхе чиновниками и радостно Анной Андреевной и Марьей Антоновной, дает содержание появление в городе Хлестакова. Обобщающие суждения о случившемся, осмысление конечного результата сюжетного действия и тем более близкое автору слово принадлежали в классической драме положительным героям, впадавшим порою в риторику. Вспомним зна­менитое стародумовское резюме: «Вот злонравия достойные плоды!» Вспомним монологи Чацкого, в которых автор выразил многие свои программные положения.
Чеховские герои «Вишневого сада» много и заинтересованно говорят о предстоящей продаже имения Раневской и неизбежных изменениях в их личной судьбе. В то же время в прагматических диалогах и монологах, в репликах чеховских героев постоянно возникает и, развиваясь, громко звучит другая речевая стихия, придавая изображенному в сюжете многомер­ность и многоплановость.
Изображая своих героев в конкретной, чаще всего бытовой сюжетной ситуации, А.П.Чехов показывает их, по меткому замечанию исследователя, в «постоянной сосредоточенности вокруг основных мыслей и чувств». Сознание действующих лиц сосредоточено на осмыслении тех причин, ко­торые делают людей несчастливыми даже тогда, когда повседневное те­чение жизни ничем не угрожает. И поведение и переживания чеховских героев предопределяются не только реакцией на происходящее в данных драматических обстоятельствах, но и отношением к общей социальной обстановке в стране, к неблагополучному укладу русской жизни в целом. Отсюда острота и интенсивность этих переживаний. Пробиваясь наружу, становясь «надводными», они и сообщают всему сюжетному течению пье­сы лирико-эмоциональную окраску. Отсюда и кажущаяся неожиданной, сюжетным положением не мотивированная форма обнаружения этих переживаний.
Основной противник, главный враг чеховских героев остает­ся за сценой, но в своей «сосредоточенности» они исключительно чутко реагируют не только на причину. Достаточно повода, незначительной бы­товой подробности, достаточно впечатления от мелкого повседневного со­бытия – и переживания, даже самые задушевные, достигнув предельной интенсивности, выплескиваются наружу. Высокий лирический накал чеховских пьес поддерживает то обстоятельство, что общее неблагополучие, общую неустроенность переживают так или иначе почти все действующие лица.
Изменив характерологию действующих лиц, отказавшись от разде­ления их на «положительные» и «отрицательные», Чехов расширяет права второстепенных и третьестепенных героев на обобщающее, оце­ночное слово. В «Вишневом саде» не забыт в этом отношении даже Фирс. Ему автор доверяет одну из ключевых для постижения идейно-эмоционального смысла пьесы реп­лик: «Всё враздробь». Реплика как бы случайна и необязательна: Фирс произносит ее, разговаривая сам с собою. Но она вступает в перекличку с другими, сходными с ней по эмоциональной тональности репликами. Вот Раневская после паузы, оборвавшей разговор между нею и Лопахиным, роняет: «Я все жду чего-то, как будто над нами должен обвалиться дом». Вот Лопахин, только что торжествующе пригласивший всех «смотреть, как Ермолай Лопахин хватит топором по вишневому саду, как упадут на землю деревья», говорит со слезами: «О, скорее бы все это прошло, скорее бы изменилась как-нибудь наша нескладная, несчастливая жизнь...»17
Отрывочные, мимолетные высказывания, случайные на первый взгляд реплики, вплетаясь в словесную ткань пьесы, то пробуждают, то закреп­ляют настроения и переживания, вызванные зыбкостью существующих форм жизни. Смысловую и эмоциональную выразительность прагмати­ческой речи и всего текста Чехов повышал и многочисленными «играю­щими», как назвал их Леонид Андреев, паузами. Нередко их функцию выполняли отдельные слова, фразы, лишенные какой-либо как внешней, так и внутренней связи с сюжетным действием. Они останавливали, задерживали сценическое движение, возникали дополнительные «просве­ты», что усиливало эмоциональную окраску до и после них произнесен­ного слова. Выносил Чехов такие «незначащие» слова, фразы и в финалы своих пьес.
Движущаяся к широким обобщениям и эмоциональным суждениям мысль героев образует в чеховских пьесах как бы второй, параллельный событийно-действенному сюжет. За случайными бытовыми происшестви­ями лучшие чеховские герои пытаются прозревать не только симптомы повсеместного кризиса, но и признаки неотвратимых перемен к лучшему будущему. Герою рассказа «У знакомых», сходного по теме с «Вишневым садом», хотелось бы, чтобы все звучало «призывом к новым формам жизни, высоким и разумным, накануне которых мы уже живем, быть может, и которые предчувствуем иногда».
Последовательный реалист, А.П. Чехов не рисует картин этих высоких и разумных форм жизни. Прекрасное будущее у Чехова – это предмет раздумий и настроений его лучших героев, их романтических мечтаний.
В «Вишневом саде» так же вдруг и неожиданно – мысли героев заняты продажей сада – происходит разговор о гордом человеке:
«Варя. Вы, Петя, расскажите лучше о планетах.
Любовь Андреевна. Нет, давайте продолжим вчерашний разговор.
Трофимов. О чем это?
Гаев. О гордом человеке.
Трофимов. Мы вчера говорили долго, но ни к чему не пришли».18
Петя Трофимов переводит разговор на более существенные для него темы: «Человечество идет вперед, совершенствуя свои силы. Все, что недосягаемо для него теперь, когда-нибудь станет близким, понятным, только вот надо работать, помогать всеми силами тем, кто ищет истину».
Вокруг Пети Трофимова группируется романтический план пьесы. В его монологах много общего с мыслями Вершинина, Тузенбаха, ху­дожника («Дом с мезонином»), доктора Королева, Саши («Невеста»), то есть лучших чеховских героев.
Не странно ли? Чехов, казалось бы, только и делает, что ставит Петю в смешные положения, постоянно компрометируя его, снижая его образ до предельно негероичного – облезлый барин», «вечный студент», ко­торого все время останавливает Лопахин ироническими замечаниями. А с другой стороны – мысли и мечты, близкие к задушевным авторским. Чеховская поэтика снимает это видимое противоречие. У А.П. Чехова более свободная, чем у его предшественников, связь между словом и характе­ром персонажа, действующего лица, произносящего это слово. Он как бы отделяет слово от его «носителя»: значимость произнесенного не обяза­тельно совпадает с социальной и этической значимостью характера «но­сителя». И объективность, истинность высказанного убеждения Чехов проверяет не индивидуальным характером, а общим состоянием, всем со­циальным укладом жизни.
Изображенная в «Вишневом саде» «нескладная» жизнь достигла предела. Она не только исчерпала свои творческие силы, но и уничтожила то единственное, что способно творить и обновляться – прекрасный виш­невый сад. Распадаясь, «враздробь» идущая жизнь убеждает в необхо­димости перемен, в неизбежности новых форм человеческих отношений.
Петя Трофимов не знает конкретных исторических путей к хорошей жизни. И его совет Ане, по меньшей мере, наивен: «Если у вас есть ключи от хозяйства, то бросьте их в колодец и уходите. Будьте свободны, как ветер». Но в жизни назрел коренной перелом; и не характером Пети, степенью его мировоззренческой зрелости, а обреченностью старого, неотвратимостью перемен мотивирует А.П.Чехов реальность его мечты: «человечество идет к высшей правде», какая только возможна на земле.
Аня становится единомышленником Пети Трофимова, и это усиливает и укрепляет звучащие в пьесе ноты бодрости, мотивы будущей прекрас­ной жизни: «Человечество идет вперед, совершенствуя свои силы. ...Я предчувствую счастье. Вот оно, счастье, вот оно идет, подходит все ближе и ближе, я уже слышу его шаги...». 19
Герои пьесы А.П. Чехова
Когда мы впервые видим и слышим Ра­невскую, все в ней кажется нам милым и привлекательным. Ее радость, ее слезы при воспоминании о детстве, о погибшем сыне искренни и трогательны. Но уже в первом действии Чехов несколь­кими штрихами дает почувствовать легковесность бурных пережи­ваний Раневской. Чувства ее выражаются чуть-чуть преувеличен­но, и это заставляет усомниться в их силе и глубине: «Я не могу усидеть, не в состоянии. (Вскакивает и ходит в сильном волне­нии) Я не переживу этой радости... Смейтесь надо мной, я глу­пая... Шкафик мой родной... (Целует шкаф.) Столик мой...» Раневская умна и спо­собна иногда сказать горь­кую правду о себе самой. Не способна она' только ни­чего изменить и исправить: жизнь за чужой счет испор­тила ее, сделала рабой об­стоятельств, собственных капризов, рабой негодяя, ко­торый обманул и обобрал ее. Она упрекает себя за то,что бессмысленно тратит деньги, в то время как бед­ная Варя «из экономии кор­мит всех молочным супом, на кухне старикам дают один горох», и тут же про­должает сорить золотыми. Она решительно рвет теле­граммы из Парижа, снача­ла не читая их, а потом чи­тая, – и в итоге едет в Па­риж.
Она так привязана к Ане, к Варе и уезжает, ос­тавив их на произвол судь­бы, забрав последние день­ги. Ее, казалось бы, оправ­дывает любовь, но эта лю­бовь к человеку, несомненно, подлому, бесчестному вряд ли может быть названа высоким чувством, в этой любви есть что-то смеш­ное, отталкивающее. Раневская действительно «ниже любви», как она сама говорит о себе.