Падение крепостного права в России

Экономическая история. Полностью оформленный реферат ...

С окончанием Крымской войны в истории России началась новая полоса. Современники называли ее эпохой Освобождения или эпохой Великих реформ. Получилось так, что предыдущий период истории прочно соединился с именем Николая I, а новый — с именем его преемника – Александра II. Крепостное право диктовало всей стране крайне замедленные темпы развития. Крымская война наглядно показала растущее отставание России. В ближайшее время она могла перейти в разряд второстепенных держав.
Промышленность, служившая основой развития капиталистических отношений, была лишена необходимого ей рынка свободной рабочей силы. Эта ситуация отрицательно сказывалась не только на предпринимателях, но и на землевладельцах: последние, исчерпав возможности повышения доходности имений за счет увеличения оброка и повинностей, вынуждены были отпускать крестьян в город на заработки, распродавать или закладывать земли, что объективно подрывало устои феодального землевладения.[1]

Отмена крепостного права в России явилась условием, обеспечившим утверждение капиталистической формации. Причиной, заставившей господствующие классы пойти на реформы, был кризис феодально-крепостнической системы. Этот кризис представлял собой результат конфликта новых производственных сил и старых феодальных производственных отношений. Господствующие производственные отношения превратились в оковы, задерживавшие всякое дальнейшее развитие. Кризис феодально-крепостнической системы вызвал обострение классовых противоречий, что и нашло свое выражение в росте крестьянского движения. В силу этого вопрос о крепостном праве и его ликвидации явился центральной проблемой общественно-идейной борьбы в первой половине XIX века в России. Отмена крепостного права могла быть осуществлена двояким способом : либо путем решительной ликвидации феодализма в результате революционного свержения царизма, либо путем реформы, означавшей сохранение в значительной степени остатков крепостничества. Первый путь означал развитие капитализма, не сдерживаемое какими бы то ни было феодально-крепостническими пережитками.

Если после наделения крестьян землей у помещика ее оставалось менее 1/3 в черноземной или нечерноземной полосе или 1/2 в степной, то он имел право уменьшить крестьянские наделы, даже если они не превышали нормы. Отрезанная в результате реформы 1861 года земля получила название отрезков.Отнюдь не все бывшие крепостные получили землю в результате реформы. Совершенно лишились прав на надел дворовые слуги и «месячники». Беззастенчивое ограбление крестьян выразилось и в том, что при наделении их землей помещики захватывали лучшие земли. Помещики вгоняли свои земли «клином» в крестьянские, что создавало затруднения для крестьянских хозяйств и вынуждало крестьян арендовать помещичью землю по ростовщическим ценам.[4]До выкупа земли у помещика крестьяне оставались «времен-нообязанными» и должны были по-прежнему выполнять барщину и платить денежный оброк. Величина оброка была большей, чем до реформы, и колебалась в зависимости от местности. Средством ограбления крестьян была также установленная при исчислении оброка так называемая градация при наделах менее 4 десятин. Ее суть состояла в том, что за первые десятины надела вносился больший оброк, чем за последующие. В частности, на первую десятину приходилось 50-65% всей суммы оброка. Таким образом, меньший надел обходился крестьянину дороже. Отработочные повинности временно обязанных за высший надел в барщинных имениях нечерноземной полосы устанавливались в объеме 40 мужских и 30 женских дней в год, из них 3/5 нужно было отрабатывать летом. В результате малоземелья и отработочной системы крестьянское хозяйство было обречено на зависимость от крупного землевладения.[4]Глава III. Условия перехода крестьян на выкуп. Окончательное прекращение временно обязанных отношений в 1881 г.По специальному «Положению о выкупе» выкуп усадьбы был обязательным, а выкуп надела зависел от желания помещика. Величина выкупа определялась размером капитализированного оброка из расчета 6% годовых, т.е. должна была быть равной капиталу, приносящему при 6% годовых, которые в то время выплачивали банки, доход в размере прежней суммы оброка. Так, при размере крестьянского оброка в 10 руб. выкупная сумма равнялась 166 руб. 66 коп. Положив эту сумму в банк при 6% годовых, помещик получал бы ежегодно 10 руб., т.е. сумму прежнего оброка.Поскольку выкупная цена была значительно выше, чем рыночные цены на землю, то она включала в себя фактически выкуп не только земли, но и личности крестьянина. Крестьяне в основной массе не могли сразу внести выкупную сумму, поэтому государство взяло на себя роль посредника в выкупной операции. Царская казна выплатила помещикам 80% выкупной суммы, остальные 20% выкупа выплачивали крестьяне. Поэтому помещики получили необходимый капитал сразу, без всякой рассрочки. Сумма, выплаченная государством помещикам, была объявлена крестьянским долгом казне, который нужно было погасить в течение 49 лет при 6% годовых. Выкупные платежи крестьян прекратились только к 1906 году, когда была внесена сумма, что втрое превышало рыночную цену надельной земли перед реформой.[5]Выкупная операция проходила с неодинаковой быстротой в разных районах страны. В тех районах, где товарно-денежные отношения были развиты слабее и господствовала барщинная форма эксплуатации, крестьяне не имели средств для выкупа наделов, нередко и помещики не были заинтересованы в выкупе, считая для себя более выгодным использовать повинности временно обязанных крестьян. Кроме того, за многими помещичьими имениями числились огромные долги кредитным учреждениям и, получив выкуп, помещики должны были бы немедленно рассчитаться с долгами, что зачастую означало разорение.Реформа изменила положение не только помещичьих, но и государственных и удельных крестьян, а также рабочих посессионных и вотчинных мануфактур.Согласно специальному положению 1863 года, удельные крестьяне в течение двух лет должны были выкупить свои наделы и перейти в разряд крестьян-собственников. Государственные крестьяне могли выкупить свои земельные участки, внося капитализированную, с учетом процентов, сумму оброка, однако это было под силу весьма немногим. Большинство сохранило свои наделы и выплачивало за них оброчную подать. Рабочие вотчинных мануфактур наделялись землей, если они пользовались ею до 1861 года. Посессионные рабочие, которые пользовались землей до реформы, получали надел.Рассматривая в целом выкупную операцию, можно сделать вывод, что нищая русская деревня оказалась в кабале и у помещика, и у государства. Выкупная операция дала огромные капиталы помещикам, чтобы те в свою очередь имели возможность перевести своё хозяйство на буржуазные рельсы. Вместе с тем затрудняла буржуазную перестройку крестьянства, так как доходы крестьян шли не в их хозяйство, а на уплату выкупа и налогов.Положениями 19 февраля 1861 года срок временно -обязанных отношений установлен не был. За пользование землёй временно обязанные крестьяне несли феодальные повинности (оброк или барщину). Помещик являлся «попечителем» сельского общества таковых крестьян, получал в нём права вотчинной полиции, мог требовать смены сельского старосты и других лиц сельской администрации. К 19 февраля 1870 года перешли на выкуп 66,59 % временно обязанных крестьян. К 1 января 1881 года  насчитывалось 15,3 % временно обязанных крестьян. Наибольшее число временно обязанных крестьян находилось в Ставропольской (68,4 %), Астраханской (64,4 %) и Курской (48,7 %) губерниях; наименьшее — в Оренбургской (1 %), Харьковской (2,3 %), Херсонской (5,2 %) губерниях. 28 декабря 1881 года был издан закон об обязательном выкупе наделов Временно обязанных крестьян с 1 января 1883 года.[6]Свод законов Российской империи, понимал под «временно обязанными крестьянами» сельских обывателей, «состоящих к владельцу земли в обязательных поземельных отношениях», и подводил под это понятие всех «обязанных крестьян, проживающих на землях владельческих по контрактам и договорам».К концу XIX века разряд временно обязанных крестьян сохранился лишь в Закавказье. Временно обязанные крестьяне отличались от крестьян-собственников по поземельному своему устройству, но не по правам состояния.Временнообязанничество было полностью отменено только в 1917.Глава IV. Административное устройство бывших помещичьих крестьян. Сохранение поземельной общины как средство против пролетаризации крестьянства.По «Общему положению» крестьяне получили «права состояния свободных сельских обывателей». Однако зачислялись они в разряд податных сословий, которые в отличие от привилегированных должны были платить подушную подать, нести рекрутскую повинность. Крестьяне оставались в зависимости от местного дворянства, и временно обязанные от своих прежних владельцев.По отношению к временно обязанным помещик имеет широкие права - он являлся «попечителем» сельского общества, это и право надзора за охраной общественного порядка и общественной безопасности в принадлежащем ему имении, право вотчинной полиции (в полицейском отношении ему подчинялись сельские власти), право требовать смены сельского старосты либо других лиц сельской администрации. В течение первых девяти лет помещику предоставлялось право, если он признает присутствие какого-либо крестьянина в обществе вредным или опасным, предложить самому обществу об исключении того крестьянина и представлении его в распоряжение правительства. Если общество не соглашалось с помещиком, он мог добиться высылки из общества неугодного ему крестьянина. В селениях бывших помещичьих крестьян создавались органы крестьянского «общественного» управления, находившиеся в зависимости от местного дворянства и административно-полицейских властей.[5]«Положения 19 февраля», несмотря на их крепостнический грабительский характер, имели огромное первостепенное значение для развития новых, буржуазных отношений. Ликвидация личной зависимости, перевод крестьян на выкуп, хотя и ограниченный волей помещика, - все это создавало условия для утверждения в России капиталистической формации. До перехода на выкуп крестьяне должны были выполнить в пользу помещика временной повинности в виде денежного оброка или барщины. Период перехода от повинностей на выкуп не был твердо установлен положением, и растянулся с 1863 г. до 1883 г. (закон 1881 года установил обязательность перехода на выкуп для всех помещичьих имений). К 19 февраля 1870 г. в Европейской России перешло на выкуп 55% крестьян, не считая западных губерний, где все крестьяне сразу были переведены в категорию крестьян собственников. К 1881 году на положении временно-обязанных оставалось 15% бывших помещичьих крестьян внутренних губерний.Временные повинности и их размеры определялись местными положениями, отменялись мелкие повинности (натуральные платы птицей, ягодами, грибами и прочим, добавочные сгонные работы и наряды), основной повинностью признавался оброк (крестьян нельзя было без их согласия переводить на барщину, если они ранее платили оброк, а через два года они могли перейти с барщины на оброк без согласия помещика). Барщина ограничивалась 40 мужскими и 30 женскими днями с тягла в год. Крестьяне работали на барщине не производительно, помещики не имели уже над ними такой власти. Поэтому удельный вес барщинных крестьян за первые два года сократился. Размер выкупа зависел не от доходности земли, а от дохода крестьян, величины оброка.[4]Положениями 19 февраля 1861 года устанавливалось окончательного срока перевода временно обязанных крестьян в собственников. Помещики не торопились с переводом крестьян на выкуп. По прошествии 20 лет после издания Положений 19 февраля 1861г. 15,3 процента бывших помещичьих крестьян еще оставались на временно обязанном положении. Под влиянием революционной ситуации 1879-1881 г.г. правительство обязано было провести обязательный выкуп остающихся временно обязанных крестьян, а также понизить выкупные платежи. Необходимость понижения выкупных платежей диктовались также ростом недоимочности крестьян: к 1881 году недоимок по выкупным платежам доходил до двадцати миллионов рублей. На смену экономическому принуждению приходил наем работника. Долгое время существовал наем за землю, за натуральную плату, за часть урожая. Крестьянин теперь был волен, наниматься на работу или уйти на заработки в город, в другие губернии, занятия промыслами. Помещик потерял право наказывать крестьянина розгами за невыход на работу. По реформе бывшие помещичьи, а затем и бывшие государственные крестьяне объявлялись категорией крестьян-собственников, становились собственниками отводимых им наделов, хотя в начале собственность была не полной, обставлялась целым рядом условий (заключением грамот, выплатой выкупа). Помещики до реформы, могли отнять или урезать крестьянские земли, продать крестьян без земли, но по реформе земля уже переходила в руки крестьян, и помещики не могли ее отнять. Крестьяне перешли из разряда пользователей землей в разряд собственников ее, хотя не сразу и за выкуп.[7]На смену феодальному способу эксплуатации работника пришел капиталистический способ, при котором работник уже не является собственностью хозяина, а его нужно нанимать, покупать его рабочую силу.Крестьяне стали сословием, наделенным меньшими правами, чем дворянство или купечество. Крестьяне прикреплялись к месту жительства, были связаны круговой порукой в уплате налогов, несли натуральные повинности. При введении бессословных окружных судов для крестьян по мелким преступлениям был составлен сословный крестьянский волостной суд. Предусматривались меры для выколачивания налогов с крестьян, и право сельского схода отдавать не состоятельного хозяина в общественные или частные работы с вычетом из заработной платы налогов или долга. Часть полномочий помещика перешли к государственным органам - к общине.Противоречие между пролетарской и общинной революциями не следует путать с противоречием между городом и селом, хотя эти явления часто переплетаются между собой. Первое противоречие, в зависимости от ситуации, либо является частным случаем второго, либо вообще с ним изначально никак не связано, ибо пролетарская революция может происходить и в сельской местности. Другое дело, что противоречие между городом и селом, противоречие, кстати говоря, куда более древнее, может подогревать противоречие между революцией пролетарской – чаще всего городской и общинной – почти исключительно сельской. Однако в основе противоречия, или вернее даже не противоречия, а отсутствия смычки, слияния между двумя видами революций лежит разница в их классовой составляющей.[7]Зачинщиком и двигателем пролетарской революции (чаще городской) является пролетариат – класс порожденный капиталистическим обществом и существующий, пока существует класс капиталистов, точно так же, как класс рабов существует только тогда, когда существует класс рабовладельцев. Пролетарий – наемный раб и как любой раб он может быть революционен лишь тогда, когда он помнит о свободе или хотя бы имеет о ней какие-то, пускай самые смутные, но все же какие-никакие представления. Пролетарий, не представляющий себе иного общества кроме капиталистического, способен бороться только за улучшение своего положения в рамках системы (рабочий день – покороче, зарплату – побольше) или за то, чтобы перейти в класс буржуазии, если только он опять-таки представляет, как он будет «вести дела» (то есть организовывать производство). Поэтому пролетариат революционен лишь до того ,пока в его составе есть достаточное количество новых пролетариев, видевших некапиталистические отношения или хотя бы что-то слышавших о них, не принимающих новый для них капиталистический мир и, понимая невозможность возвращения к старому, готовых бороться за новейшее.Зачинщиком и двигателем общинной революции, на практике всегда или почти всегда сельской, является общинное крестьянство. В отличие от пролетариата оно не создается, а напротив разрушается капитализмом. Если новый пролетарий борется за изменение своего классового состояния, за уничтожение своего класса, то общинник борется за сохранение, и в этом его слабость, ибо он борется за прошлое. Поэтому общинник становится по-настоящему революционен, когда его община оказывается уже изрядно потрепанной капитализмом, когда перед ним встает вопрос уже не о сохранении, а о воссоздании общины, когда он понимает, что возврат к старому уже невозможен и, не смиряясь с новым, начинает бороться за новейшее.Поздний общинник и ранний пролетарий характерны еще и тем, что первый, часто превращается во второго – новых пролетариев капитализму поставляет разрушающаяся община. Более того, часто поздний общинник и ранний пролетарий существуют вообще в одном лице – многие общинники вынуждены уходить на заработки в город или на капиталистическое сельское хозяйство (в батраки). Казалось, это должно было бы привести к полному слиянию пролетарской и общинной революций. Увы, на практике до сих пор этого не произошло. Более того, нередко доходило до конфронтации, до открытой войны между пролетарскими и общинными революционерами.[5]О необходимости сочетания общинной и пролетарской революций говорил еще Маркс.