Историческая личность Косыгин А.Н.

Реферат по Косыгину А.Н. Работа зачтена. ...

ВВЕДЕНИЕ. 2
ГЛАВА I. ЛИЧНОСТЬ КОСЫГИНА А.Н. 3
§1. ИСТОРИЧЕСКИЙ ПОРТРЕТ КОСЫГИНА А.Н. 3
§2. КОСЫГИН А.Н. В ОЦЕНКАХ СОВРЕМЕННИКОВ. 10
ГЛАВА II. ПОЛИТИКА КОСЫГИНА А.Н. 13
§1. НАЧАЛО КАРЬЕРЫ. 13
§2. ЛЕНИНГРАДСКОЕ ДЕЛО. 16
§3. ОТНОШЕНИЕ К ПРАВЛЕНИЮ СТАЛИНА. 18
§4. ОТНОШЕНИЕ К ПОЛИТИКЕ ХРУЩЁВА. 21
§5. «КОСЫГИНСКИЕ РЕФОРМЫ». 23
§6. ЭКОНОМИЧЕСКАЯ РЕФОРМА. 27
ГЛАВА III. КОСЫГИН А.Н. КАК ДИПЛОМАТ. 31
§1. КОСЫГИН А.Н. КАК ДИПЛОМАТ. 31
ЗАКЛЮЧЕНИЕ. 34
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ. 35

Алексея Николаевича Косыгина называют самым умным и интеллигентным главой правительства за всю послевоенную историю Советского Союза. При этом не обходится и без восхваления "косыгинской" реформы 1965 года, этой первой после войны попытки перевода советской экономики на рыночные рельсы, хотя она тогда и провалилась.

О других фигурах политического олимпа можно найти огромное количество литературы научной и популярной, то с Косыгиным дело обстоит иначе. Информация о нем кроется, в мемуарных сочинениях и исследованиях последних лет. Большинство воспоминаний объединены в сборник "Премьер известный и неизвестный", издатели которого попытались показать рассматриваемую личность с разных сторон - как экономиста, дипломата, политика, семьянина и т.д.

Единственная крупная монография принадлежит Ан дриянову. Автор в большей степени передает личные впечатления и отношение народа к премьеру и использует много общеизвестных фактов.

Впрочем, трудно строить рассуждение о человеке, опираясь на одну лишь аналогию - необходимо обратиться к деталям его биографии, особенностям характера и политических решений. Создание жизнеописания Косыгина является делом будущего

Заметив это, премьер, позвав помощника, велел немедленно отыскать визитёра и вернуть злосчастный подарок ему. Последнего нашли уже на выезде из столицы. Сверток, что бы он ни содержал Алексей Николаевич так и не принял. Косыгин был счастлив в браке, имел дочь. Вместе с женой он присутствовал на встрече со Сталиным, где его супруга произнесла сакраментальную фразу в ответ на вопрос вождя о роли женщины в грядущем социалистическом обществе: "Жена - это судьба". Премьер, в отличии от своих соратников по партии, не был окружен постыдными слухам о любовных похождениях и изменах. Не коснулись слухи и другого плана - его здоровья. Хотя состояние здоровья российских лидеров относится к числу тщательно охраняемых государственных тайн, прогрессирующая немощь некоторых из них была очевидна для всех,кто мог видеть их лица на экранах своих телевизоров. К примеру, американский журналист Симон Хед писал о Брежневе: "Каждый раз, когда эта тучная фигура отваживается выйти за кремлевские стены, внешний мир внимательно ищет симптомы разрушающегося здоровья. Во время ноябрьских встреч с Гельмутом Шмидтом, когда Брежнев едва не падал при ходьбе, он временами выглядел так, как будто не может протянуть и дня".Алексей Николаевич Косыгин представлял в этом отношении счастливое исключение. Крепкое здоровье сопутствовало ему до последних лет жизни. После работы он предпочитал долгие прогулки, даже, несмотря на усталость или дождь.В отличии от других советских руководителей, как отмечал его лечащий врач Прохоров, премьер никогда не страдал склерозом и до последних минут сохранял ясность ума. Возможности его интеллекта были огромны. Бесчисленное множество цифр запоминал он, проводил в уме сложнейшее расчеты. Во время выступления на собрании в Большом театра Косыгин потерял очки для чтения и прочитал свою речь по памяти практически наизусть. При этом он не гордился своими возможностями и, говоря о их происхождении, ссылался не на природное дарование, а на качество образования, считая, что “в прошлом лучше учили”.И тем не менее, серьезные перегрузки давал о себе знать. Кровоизлияние в субарахноидальное пространство мозга случилось с премьером на охоте, и он едва не погиб, без сознания свалившись в реку. В октябре 1979 г. первый инфаркт вывел Косыгина из строя на три месяца. Но прожил он лишь около года.В больнице его ожидал звонок, сообщивший об отставке. Вряд ли звонил сам Брежнев, скорее всего сообщение принадлежало кому-то из его подручных. Оно надломило состояние заслуженного работника."18 декабря 1980 г.", - вспоминал доктор Прохоров - "предстоял обычный врачебный обход - мы просто должны были его осмотреть. Алексей Николаевич сидел на постели. Он посмотрел на нас, улыбнулся и вдруг - завалился. Возникла внезапная острая коронарная недостаточность с остановкой сердца. Запустить сердце нам так и не удалось". Глава II.ПОЛИТИКА КОСЫГИНА А.Н.§1. Начало карьеры.В брежневском Политбюро Косыгин, несомненно, был самой яркой фигурой - последним крупным выдвиженцем Сталина конца 30-х годов. Его карьера была фантастически стремительной. Косыгин родился и начал свою карьеру в Ленинграде, где закончил Текстильный институт. Всего за три года, с 1935 по 1938 год, он прошел путь от мастера текстильной фабрики до председателя Ленинградского горсовета, а 2 января 1939 года становится наркомом текстильной промышленности СССР. В этом, с одной стороны, нет ничегоудивительного - в конце 30-х годов Сталин взял линию на резкое омоложение хозяйственных кадров. Зачищенные от "врагов народа", наркомовские кресла в то время занимали люди, которым редко бывало за 40 (самым молодым из новых сталинских наркомов был 33-летний Дмитрий Устинов, назначенный в 1941 году наркомом вооружений). Однако если того же Устинова или наркома тяжелого машиностроения Малышева и многих других людей брали в правительство прямо с заводов или из конструкторских бюро, то Косыгина пересадили в кресло наркома из кресла председателя Ленинградского горсовета. До того как возглавить горсовет, он был сначала директором текстильной фабрики в Ленинграде, а затем, в 1938 году, стал заведующим промышленно-транспортным отделом Ленинградского обкома партии. В обкоме он не проработал и года и втом же 1938 году стал, по сути, третьим человеком в Ленинграде после первого и второго секретарей Ленинградского обкома и горкома ВКП Андрея Жданова и Алексея Кузнецова. С последним его связывали не только теплые товарищеские отношения - жена Косыгина приходилась Кузнецову родственницей.Возможно, это никак и не сказалось на быстром продвижении Косыгина, однако очевидно, что без соответствующих рекомендаций того же Жданова, в свою очередь, активно продвигавшего Кузнецова, его появление в Совнаркоме не обошлось. 34-летний нарком текстильной промышленности снискал уважение не только Сталина, в шутку называвшего его "Косыга". Такие довольно разные по степени приближенности к Сталину и по характеру люди, как Молотов и Микоян, оценивали деловые и личные качества Косыгина достаточно высоко. Молотов в своих беседах с писателем Феликсом Чуевым оставил о Косыгине следующий отзыв: "Косыгин - честный человек, глубоко партийный. Лучше других". Микоянотносился к Косыгину более критически, но тем не менее признавал, что "он был опытным хозяйственником". В общем, Косыгин сумел удачно вписаться в сталинскую команду, заслужив благосклонность вождя тем, что не играл в большую политику, а всецело занимался своими прямыми обязанностями в сфере легкой промышленности. Уже в апреле 1940 года он становится заместителем председателя Совнаркома СССР и председателем Совета по товарам широкогопотребления при этом же совнаркоме. 24 июня 1941 года, спустя всего два дня после начала Великой Отечественной войны, Сталин назначает Косыгина заместителем председателя Совета по эвакуации при СНК СССР.Косыгин работал на этом посту профессионально и самоотверженно. В сентябре 1941 года он осуществил эвакуацию из Харькова танкового, турбинного и электротехнического заводов. На обратном пути в Москву его автомобиль чуть было не заехал на территорию, оккупированную немцами. Косыгин осуществлял эвакуацию и московских предприятий. 13 ноября 1941 года он докладывал вГосударственный Комитет Обороны (ГКО) об эвакуации около 500 заводов и фабрик.С января по сентябрь 1942 года Косыгин в качестве уполномоченного ГКО находился в Ленинграде. Он был одним из инициаторов строительства знаменитой "Дороги жизни" вдоль восточного берега Ладожского озера. Персонально на Косыгина были возложены задания по строительству трубопровода по дну Ладожского озера и подготовке к открытию судоходства по озеру. Оба задания были выполнены, причем трубопровод длиной 29 километров был сдан в эксплуатацию досрочно и обеспечивал с 1942 года топливом город и фронт. Успешно справлялся Косыгин и с поручением правительства (в конце июня 1942 г.) по обеспечению Красной Армии инженерными и саперными средствами. Однако в годы войны Косыгину доводилось иметь дело не только с проблемами эвакуации и налаживания производства инженерных и саперных средств. Сохранились документы о его причастности к депортации немецкого и финского населения из пригородов Ленинграда в 1941 году. 29 августа 1941 года, в момент резкого ухудшения положения на Ленинградском фронте, Молотов, Маленков, Жданов и Косыгин посылают Сталину следующую телеграмму: "Сообщаем, что нами принято решение о немедленном переселении из пригородовЛенинграда немецкого и финского населения в количестве 96 000 человек. Предлагаем выселение произвести в Казахстан - 15 000 человек, в Красноярский край - 24 000 человек, в Новосибирскую область - 24 000 человек, Алтайский край - 12 000 человек и Омскую область - 21 000 человек.Организацию переселения возложить на НКВД. Просим утвердить это предложение". После возвращения из Ленинграда Косыгин вскоре возглавил Совнарком РСФСР, с 1943 года он занимался вопросами восстановления народного хозяйства. §2. Ленинградское дело.В послевоенные годы Косыгин не утратил расположения Сталина. В 1948 году он становится членом Политбюро ЦК и министром финансов (продолжая оставаться заместителем Председателя Совета Министров СССР). В 1949 году над Косыгиным нависла смертельная опасность. Грянуло "Ленинградское дело".До сих пор до конца не ясно, почему Косыгину удалось в этой, почти безнадежной для себя ситуации (ведь он тоже был "ленинградцем", а его жена, как упоминалось выше, приходилась родственницей Алексею Кузнецову - одному из главных обвиняемых по "ленинградскому делу", с котором Косыгины были очень дружны), "вытянуть счастливый билет", как писал в своих мемуарахХрущев. Сам Косыгин рассказывал уже в 70-е годы своему заместителю по Совмину Владимиру Новикову о том, что во время следствия по "ленинградскому делу" Микоян, работавший тогда заместителем Председателя Совета Министров СССР, "организовал длительную поездку Косыгина по Сибири и Алтайскому краю якобы в связи с необходимостью усиления деятельности кооперации, улучшения дел с заготовкой сельскохозяйственной продукции". Косыгин не исключал итого, что эту командировку Микоян согласовал со Сталиным, согласие которого означало, что Косыгин не будет репрессирован.К неприятностям Косыгина, связанным с "ленинградским делом", добавился поступивший Сталину в июне 1949 года донос о том, что будто в 1948 году, когда Косыгин был министром финансов, в Гохране происходили крупные хищения золота и драгоценных камней. Сталин поручил министру Госконтроля Мехлису провести ревизию в Гохране. Ревизии Мехлиса, как правило, заканчивались для многих чиновников в лучшем случае выговорами по партийной линии. Мехлис проводил ревизию Гохрана в течение четырех месяцев. Никаких нарушенийревизия не обнаружила, кроме недостачи 140 грамм (!) золота. Мехлис дал команду разобраться в причинах этой недостачи. В Гохране начали работать пециалисты-эксперты по золоту. К счастью для Косыгина, они установили, что недостача злосчастных 140 грамм золота вызвана различной степенью влажности воздуха в помещениях, где определялся первоначальный вес слитков (во время войны Гохран находился в Свердловске), и влажностью воздуха в основных помещениях Гохрана в Москве. Кроме того, эксперты утверждали, что впроцессе множественных перевозок и перекладок слитков потери металлла неизбежны. Мехлис удовлетворился этими объяснениями и не только дал знать Сталину о том, что у Косыгина все в порядке, но и ходатайствовал о награждении работников Гохрана за "отличное" ведение дела.Вскоре начальник Гохрана получил орден Ленина. Несмотря на то, чторевизия Мехлиса окончилась для Косыгина благополучно, почти до самой смерти Сталина Косыгин жил в ожидании ареста. Его зять Жермен Гвишиани вспоминал, что Косыгин, узнав о том, что среди предъявленных Николаю Вознесенскому обвинений было обвинение в незаконном хранении оружия, утопил в реке два сохранившихся с войны пистолета. Гвишиани удалось обнаружить на даче уКосыгина подслушивающие устройства, и, когда он сообщил о них тестю, тот строго сказал: "Ничего не трогай и никому не говори". Каждое утро, уходя на работу, Косыгин говорил родным: "Прощайте" и напоминал о заранее обговоренных действиях семьи в случае его ареста. Только в конце 1952 года, после ХIХ cъезда КПСС, Косыгину стало ясно, что "этап подозрений и недоверия заканчивается". Произошло это после того, как на каком-то совещании к нему подошел сам Сталин, тронул его за плечо и сказал: "Ну какты, Косыга? Ничего, ничего, еще поработаешь".§3. Отношение к правлению Сталина.Несмотря на то что Сталин уничтожил ближайших соратников и друзей Косыгина по работе в Ленинграде, из-за чего около трех лет ему пришлось прожить в постоянном ожидании ареста, он тем не менее навсегда сохранил самые теплые чувства по отношению к "вождю народов". По свидетельству Гвишиани, "Косыгин высоко ценил сильную волю и организаторские способности Сталина. Алексей Николаевич оставался с ним в Москве во время войны, когда все правительство эвакуировалось в Куйбышев, и позже категорически несоглашался с насмешливым замечанием Хрущева, утверждавшего, что в войну Сталин командовал "по глобусу", стоявшему в его кабинете". Однако привычка скрывать свои мысли и чувства, приобретенная за годы сталинской службы, осталась у Косыгина навсегда". Уместно вспомнить, что выдумка Хрущева о том, что Сталин вел войну "по глобусу", прозвучала не на какой-то пирушке, а в знаменитом закрытом докладе о культе личности Сталина на ХХ съезде КПСС. Означает ли это, что Косыгин отвергал в принципе десталинизациюобщества, затеянную Хрущевым. Отчасти, это было действительно так. В вопросах идеологии Косыгин проявлял сталинскую твердость. В декабре 1969 года, когда Политбюро обсуждало публиковать или нет в "Правде" статью к 90-летию со дня рождения Сталина, Косыгин высказался решительно за публикацию статьи. Статья была опубликована, несмотря на то что некоторые члены Политбюро, в частности Подгорный, Пельше, Кириленко, активно возражали ротив этой публикации, ставящей, по их мнению, под сомнение решения ХХ съезда и выставляющей таким образом руководителей КПСС в роли непоследовательных, двусмысленных политиков, что особенно вредно скажется на отношениях с "братскими" компартиями. Брежнев, как это не раз бывало при возникновении острых разногласий в Политбюро, испытывал колебания, но после того, как Косыгин и остальные члены и кандидаты в члены Политбюро - Суслов, Устинов, Шелест, Андропов, Мазуров, Гришин - высказались за публикацию статьи, взял сторону большинства.Косыгин занимал крайне жесткую позицию и в отношении писателяАлександра Солженицына, одного из главных символов десталинизации, чья повесть "Один день Ивана Денисовича" при Хрущеве была не только напечатана в "Новом мире", но и ставилась в пример другим писателям секретарем ЦК по идеологии начала 60-х Ильичевым. 7 января 1974 года на заседании Политбюро, разбиравшем вопрос о Солженицыне, Косыгин предложил следующее: "Нужнопровести суд над Солженицыным и рассказать о нем, а отбывать наказание его можно сослать в Верхоянск, туда никто не поедет из зарубежных корреспондентов". В конце концов Андропову все же удалось добиться согласияот Политбюро принять его предложение ограничиться высылкой Солженицына из СССР, но это стоило ему больших усилий, поскольку за арест и ссылку писателя помимо Косыгина высказывались Брежнев, Подгорный, Шелепин.Не жаловал Косыгин и "отца" Пражской весны, лидера коммунистовЧехословакии Дубчека, которого он считал "подлецом №1" в чехословацком руководстве. Однако он не только, как и Брежнев, до конца противился вводу войск в Чехословакию, но и сумел дать близкий к истине анализ "оппортунизма" Дубчека и его сторонников. Показательна в этом плане стычка Косыгина с Андроповым, который выступал сторонником жестких мер в отношении "прогнившего" чехословацкого руководства. 19 июля 1968 года на заседанииПолитбюро Председатель КГБ резко выступил против инициативы Брежнева и Косыгина о проведении двухсторонних переговоров руководства СССР и Чехословакии с тем, чтобы попытаться воздействовать на чехословаков всеми возможными мерами "политического воздействия". "Я считаю, - говорил Андропов, - что в практическом плане эта встреча мало что даст, и в связи с этим вы зря, Алексей Николаевич, наступаете на меня. Они сейчас борются за свою шкуру и борются с остервенением. Правые во главе с Дубчеком стоят твердо на своей платформе. И готовимся не только мы, а готовятся и они очень тщательно. Они сейчас готовят рабочий класс, рабочую милицию. Все идет против нас". На этот выпад Косыгин ответил так: "Я хотел бы также ответить т. Андропову, я на вас не наступаю, наоборот, наступаете вы. Намой взгляд, они борются не за свою собственную шкуру, они борются за социал-демократическую программу. Вот их суть борьбы. Они борются с остервенением, но за ясные для них цели, за то, чтобы превратить на первых порах Чехословакию в Югославию, а затем во что-то похожее на Австрию".В конце 80-х - начале 90-х годов эти предположения стали реальностью.Помимо скрытого неприятия Косыгиным идеологического развенчания Сталина Хрущевым у него были веские основания быть недовольным экономическими преобразованиями Никиты Сергеевича. Косыгин не понимал и не принимал бесчисленные реорганизации органов управления народным хозяйством, происходившие в период "оттепели". Особенное недовольство у него вызывало упразднение Хрущевым отраслевых министерств, вместо которых возниклипресловутые совнархозы. Правда, Косыгин не высказывал своего недовольства упразднением так открыто и явно, как, например, председатель Госплана Николай Байбаков, который на вопрос Хрущева о том, как он относится к совнархозам, откровенно заявил: "Нельзя ликвидировать Министерства топливно-энергетической, оборонной промышленности, транспорта, сырьевые и машиностроительные... Если мы ликвидируем министерства, то потеряем бразды правления экономикой". Подобные откровения Байбакова закончились для него тем, что его сняли с российского Госплана и отправили руководить совнархозом в Краснодарский край.§4. Отношение к политике Хрущёва.Косыгин в отличие от Байбакова избегал спорить с Хрущевым попринципиальным вопросам реформирования системы управления экономикой. Правда, в 1962 году он выступил против его идеи создания Комитета партийного и государственного контроля ЦК КПСС и Совета Министров СССР, но на решение Хрущева о создании этого комитета протесты Косыгина не повлияли.Чаще всего не влияли на него и протесты Косыгина по многим конкретным хозяйственным вопросам. Один из сотрудников Секретариата Совмина Анатолий Рябков вспоминал о конфликте Косыгина с Хрущевым по вопросу строительства целлюлозно-бумажного комбината в районе Астрахани. Эту идею внушил емубывший министр бумажной промышленности Орлов, уверявший, что строительство комбината в дельте Волги чрезвычайно выгодно: огромные заросли камыша, можно, мол, использовать в качестве сырья для целлюлозы и картона. Хрущев потребовал от Косыгина выделить на строительство этого комбината около 300 с лишним миллионов рублей. Косыгин не соглашался, поскольку план на очередной год был уже сверстан и строительство комбината потребовало бы взять деньги, предназначенные для химии, металлургии и машиностроения.Кроме того, он высказывал сомнение относительно годности камыша в качестве сырья для целлюлозы и картона. Однако Хрущев настоял на своем: комбинат был построен, но толку от него не было никакого - одни убытки. "Камыш, - вспоминал Рябков, - как и полагал Алексей Николаевич, не оправдал надежд: "местное сырье" оказалось негодным для производства целлюлозы и картона. Кроме того, после массового сбора в первый год рост камыша на выкопанных местах не возобновился. Этим был нанесен ущерб и природному комплексудельты: создались неблагоприятные условия для гнездования водоплавающих, нереста рыбы. А лес в дальнейшем пришлось возить из Архангельска, Костромы, Вологды..."Недовольство Косыгина политикой Хрущева участники заговора октября 1964 года обратили в свою пользу. По свидетельству Шелепина Косыгин был поставлен в известность о готовящемся смещении Никиты Сергеевича со всех его постов.