Военные повести как жанр исторической литературы в средневековой Руси: «Слово о полку Игореве», «Задонщина», «Сказание о Мамаевом побоище» сравнительн

Военные повести как жанр исторической литературы в средневековой Руси: «Слово о полку Игореве», «Задонщина», «Сказание о Мамаевом побоище» сравнительный анализ, выявление общего и особенного ...

Оглавление
Введение. 3
Характеристика источников. 5
Историографический обзор. 8
Глава 1. Сравнительный анализ 12
Глава 2. Историческая основа «Слова» и «Задонщины» и «Сказании о Мамаевом побоище» 14
Глава 3. Основные идеи военных повестей «Слова о полку Игореве», «Задонщины» и «Сказания о Мамаевом побоище». 19
Глава 4. Изображение князей в «Слове» и в военных повестях Куликовского цикла. 26
4.1. Изображение князей в «Слове о полку Игореве». 26
4.2. Изображение князей в «Сказании о Мамаевом побоище» и «Задонщине». 29
Глава 5. Изображение природы. 33
Заключение. 37
Источники и литература: 38


 

Военные повести, как жанр древнерусской литературы, были распространены на Руси в 11—17 вв. Их основу составляет изображение определённого исторического события, связанного с героической борьбой народа против внешних врагов. В их повествовании патриотический пафос сочетается с публицистической оценкой происходящего, эпичность с взволнованным лиризмом. Центральным героем военной повести обычно является реальная историческая личность, представленная в качестве идеального воина-христианина. Большое место отводится красочному описанию сражений. Характерные черты военных повестей прослеживаются в «Повести временных лет» (начало 12 в.), в сказаниях о княжеских усобицах, о борьбе с печенегами и половцами в Галицко-Волынской летописи (12 в.) и особенно в «Слове о полку Игореве» (12 в.). Большо е распространение получили переводные военные повести: «Александрия», «История Иудейской войны» Иосифа Флавия, «Девгениево деяние».
Одной из главных тем военных повестей 13—14 вв. становится борьба с монголо-татарскими завоевателями; усиливаются религиозная трактовка событий и воздействие устного народно-поэтического творчества («Повесть о Калкской битве» и «Повесть о разорении Рязани Батыем»). В конце 14 — начале 15 вв. на военную повесть оказывают влияние агиография и деловая письменность («Задонщина», «Сказание о Мамаевом побоище», «Повесть о Московском взятии от царя Тахтамыша»). В ней противопоставлены стойкость, мужество русских и лютость, нечестие «поганых» татар. В уста положительных героев вкладываются благочестивые размышления — молитвы, изображаются религиозно-фантастические картины помощи небесных сил. Важный этап развития военной повести —«Повесть о взятии Царьграда» турками в 1453 Нестора-Искандера. Красочно-эмоциональные эпизоды сражений перемежаются с картинами вещих знамений. Традиции этой повести получили развитие в «Казанской истории» (середина 16 в.). В 17 в. военные повести приобретает демократический характер («Повесть об Азовском сидении донских казаков» в 1637). Во 2-й половине 17 в. военная повесть уступает место новым жанрам бытовой и авантюрно-приключенческой повести.

Смотр этот также должен был поднять дух русского войска, помочь русским воинам осознать свою многочисленность и силу. Дух русского войска поднимали новые каменные стены Московского кремля, построенные в 1366–1367 гг., новые храмы в Коломне и Серпуховском княжестве. Мощнейший удар по ордынскому игу был нанесен в сражении на Куликовом поле в 1380 году князем Дмитрием Донским, сумевшим собрать под свои знамена русских князей и простого народа и разгромить войско ордынского хана Мамая. Куликовская победа не означала полного уничтожения ига, но, как мы увидим, привела к резкому перелому в самом характере золотоордынского властвования на Руси и сделала несомненным для всех грядущее полное освобождение от национального порабощения. Сохранившиеся источники — летописи, повести, предания, возникшие на протяжении XIV–XVI вв., не содержат подробного описания хода Куликовской битвы; даже самое раннее из них — «Задонщина», ближайшее к битве, создано автором не на основании строгих свидетельств документов и очевидцев, а «по делом и по былинам», когда факты осмысляются поэтически. Но отличительная черта всех повествований — сознание великого значения битвы для страны, несомненно отражающее нарастающее стремление русского народа возвеличить битву и ее победоносных участников. Численность русских войск в наших описаниях достигает фантастических цифр 428 тыс., а понесенных потерь — 250 тыс. Соответственно и число павших бояр и воевод колеблется между 400 и 600; среди них лишь количество потерь великих московских бояр (40), суздальских (50) и муромских (40) неизменно; судя по происхождению павших бояр, городов, пославших на битву свои полки, было от 11 до 15. Причем по мере объединения Московским Великим княжеством земель Великороссии в сказания включались все новые участники битвы— и Рязань, и Великий Новгород, и Тверь. Этим подчеркивалось значение битвы для судеб всей тогдашней России.Из упомянутых источников складывается такая картина.Войско Великого княжества Московского состояло из великокняжеских дружин, дружин вассальных князей, не менее 14 городовых полков и пешего народного ополчения. По численности оно, вероятно, не уступало ордынскому. Это было общерусское войско, к которому присоединились белорусско-литовские дружины сыновей Альгирдаса из Полоцка и Трубчевска (в битве пало и 30 литовских панов). Повествовательный источник называет среди участников битвы Юрку сапожника, Грпдю Хрулева, Васюка Сухоборца, Сеньку Быкова — «черных», «молодых», словом, простых людей. Вооружено это войско было и для ближнего боя и для дальнего. К этому времени на Руси выработался пятичленный порядок деления на полки — сторожевой, передовой, большой, правой и левой руки, к ним добавлялся резервный (засадный). Такое построение обеспечивало и должную глубину боевых порядков, и возможность маневра.Готовя отпор в этот решающий момент, Дмитрий Иванович свой призыв собирать войско «и по все князи русские скорые гонци розославъ, и по вся воеводы местныа, и по дети боярскые, и по все служылые люди». Он собрал войско с «полуотчины» (как говорили в Древней Руси), но решать предстояло судьбу всей родины.«Задонщина» посвящена прославлению победы русских войск над золотоордынскими полчищами, фактический материал ее автор черпал из летописной повести, а литературным образцом служило «Слово о полку Игореве». В «Задонщине» оценивается и международный отклик на Куликовскую победу: Кликнуло Диво в Руской земли, велит послушати грозъным землям. Шибла слава к Железным Вратам, и къ Караначи, кРиму, и к Кафе по морю, и к Торнаву, и оттоле ко Царюграду на похвалу руским князем: Русь великая одолеша рать татарскую на поле Куликове на речьке Непрядве. «Сказание о Мамаевом побоище», являясь воинской повестью, вошло в Куликовский цикл. Как и «Задонщина» прославляет единение русских князей в борьбе с монголо-татарами.В «Сказании» автором более подробно и последовательно описан поход князя Дмитрия Донского против монголо-татарского хана Мамая, хотя где-то и искажены исторические события, но это не делает повесть менее привлекательной для изучения и широкого круга читателей.Использование поэтического плана и художественных приемов «Слова о полку Игореве» в «Задонщине» и «Сказании о Мамаевом побоище» обусловлено всем идейно-художественным замыслом этого произведения, где сознательно сопоставлялись события прошлого с событиями современными: если «Слово» призывало русских князей к единению для борьбы со «степью», то «Задонщина» и «Сказание» прославляла объединение русских князей, благодаря которому и была одержана победа над чужеземцами. Автор не только сопоставлял, но и противопоставлял их. Здесь идёт противопоставление победы Дмитрия Донского в «Задонщине» поражению князя Игоря в «Слове о полку Игореве». Как отмечает Д. С. Лихачев, «в сближении событий прошлого и настоящего — пафос исторического замысла «Задонщины». То, что началось в «Слове», кончилось в «Задонщине». То, что в «Слове» обрушилось на Русскую землю, в «Задонщине» обратилось на её врагов. Борьба с половцами и с золотоордынским игом осмыслялась как борьба с «диким полем» за национальную независимость. Глава 3. Основные идеи военных повестей «Слова о полку Игореве», «Задонщины» и «Сказания о Мамаевом побоище». Неизвестный автор создал «Слово о полку Игореве» по горячим следам событий. Он считал, что все исторические факты и подробности хорошо известны современникам. Автор хотел дать политическую и художественную оценку событию, показать своим современникам, какое значение имеет неудача Игорева похода для исторической судьбы всей Русской земли. В факте поражения русских войск на Каяле автор «Слова» увидел не проявление Божьего гнева, покаравшего Игоря за грехи его — расправу с жителями взятого им на щит города Глебова, а проявление страшного зла феодальной раздробленности, отсутствие единства между князьями, несоблюдение подданными своих обязательств по отношению к правителю — великому князю Киевскому, проявление эгоистической политики князей, жаждущих личной славы. Это привело к тому, что для Руси настала «невеселая година», когда князья начали про малое «се великое молвити», а «поганые» начали с победами приходить на Русскую землю и взимать дань по белке со двора. Автора «Слова» наводит на глубокое раздумье поражение Игоря, он неравнодушен о судьбе Русской земли, и основная идея «Слова» — это страстный призыв русских князей к единению. Эта идея получает четкое воплощение во всей художественной структуре произведения, и, прежде всего в его сюжете и композиции. Автор же «Задонщины» «относит начало того исторического периода, с которого Русская земля «сидит невесела» к битве на Каяле, в которой были разбиты войска Игоря Северского. «Задонщина» повествует о конце этой эпохи «туги и печали», о начале которой повествует «Слово о полку Игореве». Отсюда преднамеренное противопоставление в «Задонщине» конца – началу, битвы на Дону – битвы на Каяле, победы – поражению и преднамеренное сопоставление Каялы с Калкой, половцев с татарами. Отсюда внешнее сходство произведений, проистекающее из исторических воззрений автора «Задонщины», типичных для своего времени. Обращение к «Слову о полку Игореве» входит, следовательно, в самый замысел «Задонщины» как идеологическое освещение тех событий, начало которых автор «Задонщины» видел в битве на Каяле – Калке, а конец и в битве на Дону. Поэтому можно сделать вывод, что автор «Задонщины» вовсе не творчески бессилен. Он вполне сознательно на фоне стилистического единства «Слова» и «Задонщины» показал яркое и острое противопоставление двух событий - прошлого и настоящего. Следовательно, Куликовская битва в «Задонщине» рассматривается как реванш за поражение, понесенное войсками Игоря Святославовича на реке Каяле, сознательно отождествляемой автором «Задонщины» с рекой Калкой, поражение русских на которой в 1223году явилось первым этапом золотоордынского завоевания Руси. Эта идея реванша, как и самая идея обращения ко временам независимости Руси, сказавшаяся и в письменности, и в архитектуре, и в живописи, и в политике, имела глубоко народный характер. Итак. Основную идею «Задонщины» автор заключает в том, что единая Русь непобедима, поэтому прославляет русских князей, которые объединились на борьбу с внешним врагом и одержали победу над монголо-татарами. Аналогичны «Задонщине» идеи автора в «Сказании о Мамаевом побоище» - воспеть землю Русскую, победу войска Дмитрия Ивановича и единение князей, как единство Руси.Как «Слово», так и «Задонщина» начинаются небольшим вступлением. Оно непосредственно не связано с ходом повествования. В нем авторы размышляют о художественных принципах наложения материала и как бы ведут диалог с читателем. Вступление подчеркивает общий патетический, торжественный пафос произведения. Несомненная перекличка «Задонщины» и «Слова» начинается с одной и той же вводной фразы, которой каждый автор предваряет свое повествование:«Слово» «Задонщина» Не лепо ли ны бяшеть, братие, начяти старыми словесы трудных повестий о плъку Игореве, Игоря Святъславлича? Лутче бо нам ест, братие, начати поведати инеми словесы о похвалных о нынешних повестех о полку великого князя Дмитрея Ивановича и брата его князя Владимера Ондреевича.Также открывается нам «Сказание о Мамаевом побоище» в основной редакции:Хочу вам, братья, поведать о брани недавней войны, как случилась битва на Дону великого князя Дмитрия Ивановича и всех православных христиан с поганым Мамаем и с безбожными язычниками.В «Слове» «трудные повести» — рассказ самого автора «о полку» Игоря; в «Задонщине» создался сложный и не вполне ясный оборот, в котором «похвальные нынешние повести о полку» великого князя — это как будто чей-то уже существующий рассказ о Куликовской битве, «поведати иными словесы» о котором обещает Софоний.Далее автор «Слова» переходит к повествованию о событиях похода князя Игоря. В экспозиции дается лаконичная, выразительная характеристика Игоря и подчеркивается, что его поход на половцев был предпринят во имя Русской земли. Аналогично, автор «Задонщины» повествует о событиях похода Дмитрия Донского. Первая часть «Задонщины» — «жалость» описывает сбор русских войск, их выступление в поход, первую битву и поражение. Сбор русских войск в «Задонщине» изображается стилистическими средствами «Слова»: «Кони ръжут на Москве, звенит слава по всей земли Руской. Трубы трубят на Коломне, в бубны бьют в Серпохове, стоят стязи у Дону у великого на брези». В самом начале «Сказания» автор дает характеристику «безбожному Мамаю», не жалея слов выставляет его злейшим врагом. князь восточной страны, по имени Мамай, язычник верой, идолопоклонник и иконоборец, злой преследователь христиан. И начал подстрекать его дьявол, и вошло в сердце его искушение против мира христианского, и подучил его враг, как разорить христианскую веру и осквернить святые церкви, потому что всех христиан захотел покорить себе, чтобы не славилось господне имя верными господу. Также он описывает предательство русских князей Олега Рязанского и Ольгерда Литовского, выставляя его низменным. Эти князья были готовы предать Русскую Землю, но не подчиниться московского княжеству, не признать его главенствующим. Они пекутся лишь за свой удел. Государь же князь великий Дмитрий Иванович, мирный человек, образцом был смиренномудрия, небесной жизни желал, ожидая от бога грядущих вечных благ, не ведая того, что на него замышляют злой заговор ближние его друзья. О таких ведь пророк и сказал: «Не сотвори ближнему своему зла и не рой, не копай врагу своему ямы,* но на бога творца надейся. Господь бог может оживить и умертвить». Выступление русских войск в поход составляет завязку сюжета как «Слова», так и «Задонщины». В отличие от летописной повести инициатива похода приписывается не Игорю, а Всеволоду, который обращается к брату с призывом седлать своих борзых коней. Речь Андрея Ольгердовича в «Задонщине» перекликается и с началом обращения Всеволода, и с предшествующим призывом Игоря Святославича к дружине:«Слово» «Задонщина» Обращение Всеволода: ... оба есве Святъславличя... Призыв Игоря: ... а всядем, братие, на свои бръзыя комони да позрим синего Дону... хощу бо... испити шеломом Дону... Сама есма себе два брата сынове Олгордовы, а внукы есмя Едимантовы, а правнуки есми Сколомендовы. Изберем братью милую... храбрых удальцев, и сами сядем на борзыя своя комони, посмотрим быстрого Дону, испием, брате, шеломомь своимь воды быстрого Дону, испытаем мечев своих литовъских о шеломы татарскыя, су лиц немецъких о баиданы бесерменьскыя.Русские воины в «Слове» идут в бой «ищучи себе чти а князю славе», в «Задонщине» князь Дмитрий Иванович рассказ о готовности войск заканчивает словами: «Пашут бо ся хорюгове, ищут себе чести и славнаго имени». Этот второй призыв, поскольку он входит в речь великого князя, звучит как относящийся ко всему войску: и честь и славное имя добудут себе все участники битвы; характерное для «Слова» сопоставление чести для воинов и славы для князя, которую они ему добудут, в «Задонщине» отсутствует.В «Сказании» же князь Дмитрий Донской прослышав, что надвигается на наго Мамай, в первую очередь обращается к богу: «Господи! Я, грешный, смею ли молиться тебе, смиренный раб твой? Но к кому обращу печаль мою? Лишь на тебя надеюсь, господи, и вознесу печаль мою. Ты же, господи, царь, владыка, светодатель, не сотвори нам, господи, того, что отцам нашим, наведя на них и на их города злого Батыя, ибо еще и сейчас, господи, тот страх и трепет великий в нас живет. И ныне, господи, царь, владыка, не до конца прогневайся на нас, знаю ведь, господи, что из-за меня, грешного, хочешь всю землю нашу погубить; ибо я согрешил пред тобою больше всех людей. Сотвори мне, господи, за слезы мои, как Иезекии,* и укроти, господи, сердце свирепому этому хищнику!». Поклонился и сказал: «На господа уповал — и не погибну».* И послал за братом своим, за князем Владимиром Андреевичем, в Боровск,* и за всеми князьями русскими скорых гонцов разослал, и за всеми воеводами наместными, и за детьми боярскими, и за всеми служилыми людьми. И повелел им быстро быть у себя в Москве. Очень часто Дмитрий Донской обращается к богу и к священникам, чтобы те вдохновили и подсказали ему правильный путь, этого мы не наблюдаем в «Слове» и менее выражено в «Задонщине». Повесть вся проникнута служением Богу, христианству и Земле Русской. Таким образом в «Сказании» большая роль отводится автором на обращение к Господу, молитвам, в целом христианской религии, ещё достаточно молодой в то время на Руси. Частично вера в бога помогла одержать победу князю Дмитрию.Также как и в «Слове» и «Задонщине» в «Сказании» есть обращение к брату. Дмитрий обращается к своему брату Владимиру: «Поспешим, брате, навстречу безбожным язычникам, поганым татарам и не отвернем лица своего от бесстыдства их, а если, брате, и смерть нам суждена, то не без пользы, не без смысла для нас эта смерть, но для жизни вечной». Авторы «Слова» и «Задонщины» вводят яркие картины природы, исполненные глубокого символического значения. Автор «Слова» дает краткий эмоционально приподнятый рассказ о первом столкновении русских с половцами и о богатых трофеях, взятых русскими. Резким контрастом к этому эпизоду выступает символический пейзаж накануне второго сражения. Кровавые зори, тучи, идущие с моря, полны зловещих предзнаменований. Близко в обоих памятниках описаны зловещие предзнаменования накануне сражения.«Слово» «Задонщина» Другаго дни велми рано кровавыя зори свет поведают; чръныя тучи с моря идут, хотят прикрыти 4 солнца, а в них трепещут синии млънии. Быти грому великому! Итти дождю стрелами с Дону великаго! Ту ся копием приламати, ту ся саблям потручати о шеломы половецкыя на реце на Каяле у Дону великаго!...    Се ветри, Стрибожи внуци, веют с моря стрелами на храбрыя плъкы Игоревы.Уже бо возвеяша силнии ветри с моря на усть Дону и Непра, прилелеяша великиа тучи на Рускую землю, из них выступают кровавыя зори и в них трепещут синие молнии. Быти стуку и грому велику на речьки [Непрядве] меж Доном и Непром, пасти трупу человечью на поле Куликове, пролитис крове на речькы [Непрядве].Сравнивая эти два эпизода, мы видим, что в «Задонщине» отсутствуют те художественные детали, которые в «Слове» включают эту картину в ряд аналогичных описаний природы, одновременно и реалистических и символических, верно изображающих грозовую ночь и вместе с тем напоминающих о тех событиях, которые она символически предвещает. В «Слове» «ветри веют с моря стрелами», «итти дождю стрелами», «кровавыя зори свет поведают», «хотят прикрыти 4 солнца» — князей. В «Задонщине» вся картина нарисована проще, но и не во всем убедительно: здесь из черных туч одновременно и «выступают кровавые зори» и «трепещут синие молнии». Слова «кровавые зори свет поведают» напоминают в «Слове», что наступает день битвы, и тогда следующая фраза «чръныя тучи с моря идут...» воспринимается как символическое изображение движущегося вражеского войска, а не только как описание явления природы. Этот оттенок символического значения в «Задонщине» заметно ослаблен.В описании битвы автор сосредоточивает внимание на героической фигуре буйтура Всеволода и ограничивается упоминанием об Игоре, который пытается вернуть на поле боя бегущих ковуев. Поражение русских войск составляет кульминацию сюжета в «Слове о полку Игореве». Автор « Слова» показывает, какие тягостные последствия это поражение имело для всей Русской земли. Он подчеркивает, что в результате разгрома Игоревых войск сведены на нет успехи коалиционного похода киевского князя Святослава против половцев. Кульминационным моментом же в «Задонщине» является вторая её часть «похвала». Она прославляет победу, одержанную русскими, когда из засады выступил полк Дмитрия Боброк Волынца. Враги обратились в бегство, а русским досталась богатая добыча: «...жены рускыя въстескаша татаръским златом», «по Руской земли простреся веселье и буйство и възнесеся слава руская на поганых хулу». В «Сказании» можно выделить два кульминационных момента: первый тот, что все князья встали на за щиту Земли Русской по призыву князя московского Дмитрия Донского, положа тем самым конец междоусобным распрям. Особое значение автор вкладывает в то, что сыновья предателя Ольгерда Андрей Полоцкий и Дмитрий Брянский откликнулись поддержкой князю Дмитрию. …устремимся, брате, на подвиг благой для подвижника Христа, источника христианства, пойдем, брате, на помощь великому князю Дмитрию Московскому и всем православным христианам, ибо большая беда наступила для них от поганых измаильтян,* да еще и отец наш с Олегом Рязанским присоединились к безбожным и преследуют православную веру христианскую. Нам, брате, следует святое писание исполнить, говорящее: „Братья, в бедах отзывчивы будьте!“. Князь же великий Дмитрий с братом своим Владимиром возрадовались радостью великою такой милости божьей: ведь невозможно столь просто такому быть, чтобы дети отца оставляли и перехитрили его, как некогда волхвы Ирода,* и пришли нам на помощь. Второй кульминацией в «Сказании» как и в «Задонщине» можно считать победу в Куликовской битве и её прославление. Автор «Задонщины» подчеркивает политическую роль Москвы и московского князя в борьбе с монголо-татарами. «Задонщина», по-видимому, преднамеренно не упоминала о предательстве рязанского князя Олега. Весь свой пафос, лирически взволнованный и патетический, автор направлял на пропаганду идеи сплочения, единения всех сил Русской земли вокруг Москвы, подчеркивая, что только благодаря единству сил и была одержана историческая победа и князья и русские воины добыли себе «чести и славного имени». Символом единой Русской земли в «Слове» является Киев и великий киевский князь, а в «Задонщине» и «Сказании» Москва - наследница Киева и князь Дмитрий Иванович Донской. Завершается «Слово» провозглашением «славы» в честь князей — Игоря, Всеволода, Владимира Игоревича и их дружины. А «Задонщина» и «Сказание» заканчиваются тем, что князь Дмитрий Донской просит прощение у погибших воинов своих, сложивших головы «за святые церкви, за землю Русскую, за веру христианскую» и провозглашает славу Богу.